Многие полагают, что сырьевая модель экономики ведет к тупиковому развитию народного хозяйства. Это верно лишь отчасти: пример аналогичных стран, зависящих от успешной торговли углеводородами и , говорит о возможности процветания. Кто назовет Канаду, Австралию или Норвегию отсталыми государствами? Однако разница между нашими странами есть: в перечисленных странах существует развитая инфраструктура добычи, обработки и транспорта, чего России добиться не удается.

Сырьевая модель экономики: откуда взяться другой схеме?

Не может быть успешной сырьевая при добавленной стоимости на доллар сырья, лишь немного превышающей 1 доллар. В странах ЕС и США этот показатель выше 10, то есть на порядок больше, при этом добыча вовсе не является приоритетной составляющей в структуре ВВП. Обрабатывающая промышленность, активно внедряющая передовые инновационные технологии, стимулирует развитие сопутствующих отраслей, в том числе высокотехнологичных.

При таком подходе нет ничего страшного в приоритете торговли природными ресурсами. В конце концов, глупо не использовать богатства родной земли. Однако когда размер ВВП растет только за счет увеличения цен на энергоносители, это становится ненормальным. Валовый продукт должен наполняться реальными товарами, произведенными людьми на заводах и фабриках. В России наблюдается беспрецедентная картина структуры работоспособного населения: из почти 100 миллионов россиян трудоспособного возраста меньше 15% людей занято реальным производством.

Нет кадров - отсутствует производство

Если к этому добавить колоссальный износ основных производственных фондов, составляющий более 80 процентов, плюс почти 70 миллионов пенсионеров, составляющих половину населения России, становится понятно: бремя, легшее на плечи вышеупомянутых 15% людей, который и производят реальные товары, несоизмеримо с их возможностями. Вытащить страну, где три четверти товаров производятся для потребления, им не под силу, тем более на ветхом оборудовании с использованием морально и физически устаревшем оборудовании.

Если в развитых странах доля госаппарата около 10%, то в нашей стране более 41 процентов. Между прочим, аналогичная ситуация происходит в Китае, и там, по прогнозам многих экспертов, грозит еще больший коллапс, нежели тот кризис, который переживает сейчас Россия. При более высокой плотности населения и огромном и население Поднебесной расслоилось уже сейчас: средний класс практически исчез, доходы богачей превышают уровень жизни бедняков почти в 85 раз. Напомним, что революционная ситуация складывается тогда, когда эта отметка достигает показателя в 40 единиц.

Без экспорта нефти средний класс не выживет

Это началось не сегодня и не вчера, необходимость сырьевой модели экономики никогда не скрывалась. Поддержка госбюджета идет исключительно за счет продажи природных ресурсов. Это пока работает, ибо спрос и цены на энергоносители по-прежнему достаточно высоки, в то время как экспорт металлов и угля уже не приносит необходимого дохода. По мнению известного политолога Станислава Аверьянова, Россия и рада бы слезть с нефтяной иглы, но не в состоянии, ибо тогда рухнет вообще вся экономика: рубль, не подкрепленный никакими ресурсами, окончательно обвалится и рухнет, как в некоторых странах постсоциалистического лагеря.

Однако не стоит бездумно призывать отказываться от сырьевой модели экономики. Во-первых, не стоит забывать о простых гражданах нашей страны: если в развитых государствах на социальные нужды и здравоохранение уходит около 65% бюджета, то в России этот показатель равен 15 процентам. Не будет сырьевой модели экономики - не останется шансов выжить среднему и бедному слоям населения. Во-вторых, не следует противопоставлять разные структуры и модификации развития народного хозяйства: как показывает опыт, можно великолепно развиваться даже при широком экспорте углеводородов и другого природного сырья.

Как достичь баланса

Все специалисты понимают, что без поддержки существующей сырьевой модели экономика нашей страны не выживет. Другое дело, что налицо явный дисбаланс между отраслями: много лет наше правительство не хотело заниматься ничем, кроме и привлечения финансовых инвестиций. Многие законы, принятые в последние годы, направлены как раз на развитие высокотехнологичных сфер производства - именно здесь у нас наблюдается отчаянное отставание.
Ориентированность на экспорт сама по себе - это не критерий развития экономики, это факт, от которого нельзя отмахнуться. Сырьевая модель экономики России была, есть и будет доминирующей до тех пор, пока в наших недрах будет залегать черное золото. Необходимо сделать так, чтобы и простые граждане, и финансовые институты в целом меньше зависели от экспорта ресурсов.
Для этого нужно, прежде всего, понять одно: несложно,хотя зарубежные партнеры заметно снизили активность. Главное - убедить их вкладывать деньги не в банковский сектор, а строительство и реконструкцию реальных заводов и фабрик. Только тогда можно ожидать наступления шаткого отраслевого баланса.

Что касается России, то принимая во внимание все вышесказанное, можно сказать, что у нас существует все предпосылки к развитию «ресурсного проклятия», в силу выгодного географического положения, а также обширности территории. Наша страна является одним из мировых лидеров, обладающая высоким ресурсным потенциалом. Анализируя ситуацию, видно, что в российском экспорте преобладают сырьевые товары, прежде всего нефть и газ, причём доля экспорта минеральных продуктов увеличивается: в 2004 г. она составляла 57,8% от общего объёма экспорта, в 2005 г. - 64,8%, в 2006 г. - 65,9%, а в 2007 г. - 64,7%. Такая структура экспорта говорит о неустойчивости внешней торговли России, зависимости бюджета страны от мировых цен на энергоресурсы. Негативное влияние сырьевой ориентации экспорта можно отслеживать на протяжении всей истории экономического развития РФ. Например, если в 1970-х гг. мировые цены на нефть и газ росли, увеличивая экспортные доходы России, то в период противоположной тенденции 1980-1990-х гг. условия внешней торговли страны значительно ухудшились.

Наталья Волочкова из ЦЭФИР, проанализировав экономические показатели страны, пришла к выводу, что признаки «голландской болезни» в России отсутствуют. По ее мнению, доля нефтегазового сектора в экспорте хоть и выглядит устрашающе и составляет 2/3, вклад его в ВВП насчитывает всего 19% на душу населения. Все это свидетельствует, по словам Волочковой о развитии других секторов национальной экономики. Стагнации в обрабатывающей промышленности не обнаружено. Напротив: по данным Госкомстата РФ, за 2007г. год рост производства в сельском хозяйстве достиг 3,1% против 3,6% в 2006 году. Рост в обрабатывающем производстве составил 7,9% против 2,9% в 2006-м. Более того, обрабатывающие отрасли промышленности наиболее высокими темпами растут именно в годы самого высокого роста цен на сырьевые товары.

Однако многие экономисты, оценивая те же цифры с привлечением различных экономических показателей, рассуждают на эту тему и приходят к противоположному мнению, считая, что, признаки «голландской болезни» в России налицо. И с ними трудно не согласиться. При колоссальных экспортных доходах, формируемых на 60% за счет сырой нефти, нефтепродуктов и газа, при огромном профиците торгового баланса (более $10 млрд. в месяц) и золотовалютных резервах, в 1,5-2 раза превышающих оптимальный уровень, при "пухнущем" от изъятых из экономики средств стабфонде темпы роста экономики и промпроизводства существенно замедлились. По утверждению чиновников, экономика не способна "переварить" избыток нефтедолларов, и государству следует стимулировать отток капитала из страны, направив средства на досрочное погашение внешнего долга.

Кроме того, наблюдается один из главных симптомов голландской болезни: укрепление реального курса национальной валюты (курс рубля укреплялся соответственно с января 2003 года по июль 2008) в основном за счет роста цен на энергоносители, которые в июле достигнув максимума, начали снижаться только под влиянием кризисных тенденций мировой экономики.

Таким образом, проблема «ресурсного проклятия» в России не теряет своей актуальности и на фоне мирового кризиса лишь подчеркивает необходимость ее решения. Центральное место в экономике современной России занимает добыча и экспорт природных ресурсов. Однако этот хорошо известный факт не исключает возможности принципиально иного экономического развития отдельных регионов - их устойчивого развития, сохраняющего природный потенциал для будущих поколений. В случае выявления таких реально существующих территорий можно будет оценить перспективы реализации концепции устойчивого развития для страны в целом. Центральное место в экономике современной России занимает добыча и экспорт природных ресурсов. Однако этот хорошо известный факт не исключает возможности принципиально иного экономического развития отдельных регионов - их устойчивого развития, сохраняющего природный потенциал для будущих поколений. В случае выявления таких реально существующих территорий можно будет оценить перспективы реализации концепции устойчивого развития для страны в целом.

За рассматриваемый период ВВП в сопоставимых ценах вырос на 28 % (рис. 1), при этом объем основных фондов экономики страны в сопоставимых ценах вырос на 2 %, численность экономически активного населения за тот же период - на 2 %. Из сравнения темпов роста ВВП с изменением стоимости основных фондов и численности занятых в экономике можно предположить, что связь этих факторов производства с приростом ВВП была крайне незначительной.

По результатам проведенного графического анализа можно сделать вывод о том, что изменение таких факторов, как труд и капитал, на протяжении последних лет очень слабо влияет на изменение ВВП. Несколько более тесная связь отмечается между динамикой затрат на НИОКР и ВВП. В большей степени рост валового внутреннего продукта коррелирует с ростом добычи нефти. На втором этапе выделения тех производственных факторов, которые имеют наибольшее значение в создании ВВП России, была изучена отраслевая структура валового выпуска и добавленной стоимости экономики страны. Главной отраслью российской экономики является промышленность: в ней формируется 27,6 % всей добавленной стоимости (рис. 4). Второй по значимости отраслью экономики является торговля, посредническая деятельность и общественное питание. В этой отрасли формируется около 23 % ВВП. Вклад прочих отраслей в формирование ВВП не превышает 10 %.

Сложившаяся структура добавленной стоимости российской экономики имеет ярко выраженный сырьевой характер. Отрасли, которые прямо или косвенно связаны с природопользованием, являются «локомотивами» национального экономического роста.

По данным Госкомстата , в 2003 г. на долю основных отраслей природопользования пришлось более 18,5 % всей добавленной стоимости экономики, в т.ч. 13,3 % - на долю экспортно-ориентированных отраслей. Эти данные подвергнуты сомнению в докладе Всемирного Банка о состоянии российской экономики за 2003 г. .

Природные ресурсы дают более 80 % объема экспорта, а доходы от экспорта нефти и газа равны 20 % ВВП.

По мнению экспертов Всемирного Банка, официальные статистические данные занижают роль нефтегазовых отраслей в добавленной стоимости и завышают значение отрасли торговли и посреднических услуг. Причина кроется в трансфертном ценообразовании.

Многие компании, особенно в нефтегазовом секторе, уходят от уплаты налогов путем продажи своей продукции аффилированным торговым компаниям по ценам ниже рыночных. Эти торговые компании-однодневки перепродают товары конечному потребителю по рыночным ценам, а разницу делят с производителем.

Обычно торговые компании регистрируются в регионе, где можно получить налоговые льготы. Трансфертное ценообразование сокращает налоговые выплаты производственных компаний за счет искусственного занижения их прибыли. Однако тем самым вносится искажение в систему национальных счетов. Величина добавленной стоимости, сформированной в секторе торговли и услуг, и доля этих секторов в ВВП искусственно завышаются.

На основе анализа данных о наценках в секторе торговли в России в сравнении с Великобританией и Нидерландами эксперты Всемирного Банка пересчитали структуру ВВП и пришли к выводу, что доля нефтегазового сектора составляет около 25 % против 9 % по официальным данным.

Доля нефтедобычи составляет 13 % против 7 %; нефтепереработки - 5 % против 1 %; газовой промышленности - 7 % против 1 %. Таким образом, основу роста большинства макроэкономических показателей составляет интенсивная эксплуатация природных ресурсов в процессе промышленного производства.

По оценкам Д.С. Львова, удельный вес фактора природных ресурсов составляет около 75 % в годовом приросте доходов частного и государственного сектора экономики страны . Следует отметить, что в развитых странах от 80 до 95 % прироста ВВП приходится на долю фактора научно-технического прогресса .

Определить его роль в формировании ВВП предлагается далее на основе анализа структуры промышленного производства России.

Промышленность составляет основу экономики нашей страны. Несмотря на пережитые кризисы в течение последних 15 лет, эта отрасль определяет уровень экономического развития в стране. В 2003 г. в ней было создано 38 % валового выпуска страны, 27 % добавленной стоимости всей экономики.

Характерной чертой промышленного производства в нашей стране является неравномерность развития отраслей.

Производственная сфера может быть поделена на два сектора: экспортно-ориентированный сырьевой сектор, который сохранил относительную стабильность за счет переориентации на внешний рынок, и остальную экономику, ориентированную на внутренний рынок и характеризующуюся крайне низкой рентабельностью и неплатежеспособностью .

Экспортно-ориентированный сектор представлен такими ведущими отраслями, как нефтедобывающая, нефтеперерабатывающая, угольная, газовая промышленности, черная и цветная металлургия.

В основе их производства лежит эксплуатация природного капитала. Поэтому распределены они крайне неравномерно по территории страны: только в тех регионах, территория которых богата запасами природных ресурсов.

В секторе, ориентированном на внутренний спрос, можно выделить два типа производств: традиционные и высокотехнологичные производства.

К отраслям с наиболее высокой концентрацией высокотехнологичных производств сегодня относятся машиностроение и химическая промышленность.

В целом по стране с 1990 г. по 1998 г. промышленное производство сократилось почти в 2 раза и составило 50,8 % от уровня 1990 г. При этом наибольший спад производства наблюдался в перерабатывающем секторе промышленности.

Его ведущая отрасль - машиностроение и металлообработка - к концу 1998 г. сократила объемы промышленного производства на 68 % по сравнению с 1990 г. (рис. 5).

Таким же значительным был спад в других перерабатывающих отраслях: пищевая промышленность - на 43 %, химическая и нефтехимическая - на 58 %, промышленность строительных материалов - на 70 %, легкая промышленность - на 89 %.

Наименьший спад наблюдался в электроэнергетике: объемы промышленного производства составили в 1998 г. 74 % от объемов 1990 г., в топливной отрасли объемы сохранились на уровне 64 % от 1990 г., а в черной и цветной металлургии - на уровне 52 % и 54 % соответственно.

Начиная с 1999 г. отмечается промышленный рост, и уже в 2003 г. уровень промышленного производства составил 66 % от уровня 1990 г. Лидерами роста в течение всех этих лет являлись сырьевые отрасли, ориентированные на экспорт.

В 2003 г. объемы промышленного производства данных отраслей были приближены к уровню 1990 г. более, чем в других отраслях: в топливной отрасли - 86 % от 1990 г., в черной и цветной металлургии - 79 % и 80 % соответственно.

Также следует сказать о наметившемся росте производства в перерабатывающих отраслях.

В частности, в 2003 г. в машиностроении и металлообработке был отмечен такой же высокий темп роста промышленного производства в течение года, как и в сырьевых отраслях - 9,4 %, при этом объемы производства составили только лишь 62 % от уровня 1990 г.

Однако эксперты Всемирного Банка в своем докладе о состоянии экономики России за 2003 г. доказывают, что ориентированные на внутреннее потребление сектора промышленности смогли вырасти на 5,6 % исключительно благодаря машиностроению. А оно, в свою очередь, добилось темпов роста в 9,4 % за счет увеличения на 35,8 % производства вагонов, которые требовались для перевозки нефтепромышленности .

Отраслевая структура промышленной продукции также претерпела существенные изменения (рис. 6). В 1990 г. ведущей отраслью промышленности было машиностроение иметаллообработка - 28 % от общего промышленного выпуска.

К 1998 г. ее доля сократилась до 15 %. Начиная с 1999 г. удельный вес машиностроения в общей структуре промышленного выпуска стал возрастать и в 2003 г. достиг 21 %.

На фоне более высоких темпов падения производства в перерабатывающих отраслях удельный вес продукции сырьевых отраслей возрастает (табл. 1). Если в 1990 г. стоимость продукции топливной промышленности, черной и цветной металлургии занимала 17 % от общей стоимости продукции промышленности, то в 1998 г. она уже составляла 26,1 %. Начиная с 1999 г. благоприятная внешнеэкономическая ситуация на мировых сырьевых рынках способствовала более высоким темпам роста в сырьевых отраслях. В 2003 г. на их долю приходилось 37,5% стоимости всего промышленного выпуска страны. Средняя доля добавленной стоимости в объеме промышленной продукции не самая высокая - 36 % в валовом выпуске отрасли. По данным Госкомстата (Система таблиц)«Затраты - Выпуск» России за 2001 г.) , один из основных показателей эффективности производства отрасли на макроуровне - доля добавленной стоимости в величине валового выпуска - сильно варьировался по отраслям промышленности (табл. 2).

Наиболее доходным в промышленности сегодня является сырьевой сектор. По сравнению с другими отраслями, доля добавленной стоимости в отраслях этого сектора очень велика: нефтедобывающая - 71 %, газовая 68 %, угольная - 54 %. Хотя и здесь встречаются отрасли с низкой эффективностью: в нефтеперерабатывающей промышленности доля добавленной стоимости - 17 %. Сектор перерабатывающей промышленности имеет более низкие показатели доходности. Одной из причин является высокая неоднородность этого сектора. Общий спад в перерабатывающем секторе проявился по всей стране. Сегодня отрасли, ориентированные на внутренний спрос, в основном, испытывают нехватку инвестиционных ресурсов и не имеют возможности внедрять высокотехнологичные производства. Эксплуатация устаревшего оборудования, низкая заработная плата занятых на производстве приводят к низкой доле добавленной стоимости в объеме промышленной продукции таких отраслей. Однако в перерабатывающем секторе промышленности есть отдельные производства, эффективно функционирующие в отдельных регионах, которые благодаря выгодному географическому положению, накопленному ранее техническому и научному потенциалу смогли привлечь инвестиции для внедрения высоких технологий. Такие производства создают более высокую добавленную стоимость в объеме производимой продукции.

Основными характеристиками высокотехнологичных производств является более высокий уровень оплаты труда занятых, относительно более высокая доля заработной платы и добавленной стоимости в валовой продукции, повышенный коэффициент обновления основных производственных фондов, наиболее высокое соотношение машиновооруженности рабочих и фондовооруженности всех занятых.

Средняя заработная плата персонала в целом выше, чем зарплата рабочих. Для таких производств характерна пониженная фондовооруженность и материалоемкость продукции, а также низкая доля рабочих среди занятых . В целом, отраслевая структура промышленного производства имеет «утяжеленный» характер, что свидетельствует о крайне низком уровне инновационной активности и неэффективном использовании ресурсов труда и капитала в экономике. Оценивая роль природных ресурсов как производственного фактора, можно сделать вывод о том, что именно эксплуатация природного капитала является движущей силой экономического развития России.

Развитие сырьевых отраслей экономики России достигло исторических максимумов, в то время как несырьевые падают и находятся на грани обветшания.

В сравнении с докризисным периодом сырьевые отрасли — добывающая промышленность и сельское хозяйство — выросли на 3,6% и 6,6% соответственно. Между тем несырьевые секторы за время кризиса просели: обрабатывающие производства (-7,2%), оптовая торговля (-10,2%), строительство (-12,8%), розничная торговля (-14,7%), платные услуги населению (-2,4%). В среднем, сырьевые отрасли за кризис выросли на 4%, несырьевые — упали на 9,3%, говорится в отчете ВШЭ.

Сырьевой крен прослеживается даже по итогам неполного 2016 года, следует из данных Минэкономразвития. Сельское хозяйство за 10 месяцев выросло на 2,9%, а добыча полезных ископаемых — на 2,2%. В частности, в октябре объемы добычи нефти составили 455,4 млн тонн (+2,4%), а ежесуточная добыча составила 11,2 млн баррелей, что является «новым постсоветским максимумом». При этом упали обрабатывающая промышленность (-0,9%), строительство (-5%), в том числе жилищное (-6,4%), а также инвестиции в основной капитал (-2,3%), то есть вложения в реконструкцию, расширение и закупку оборудования.

«Деление секторов на сырьевые и несырьевые … позволяет зафиксировать процесс «упрощения» российской экономики, можно даже сказать, ее структурной деградации, — отмечается в отчете ВШЭ. — Почти весь вклад [в рост экономики в третьем квартале 2016 года] был обеспечен сырьевыми секторами, динамика которых почти никак не связана с общим состоянием экономики; более того, в последующие кварталы их вклад с большой
вероятностью будет негативным. Динамика же несырьевых секторов, в действительности характеризующая состояние экономики, пока выглядит не слишком обнадеживающе».

Сохранение этой тенденции грозит углублением деиндустриализации России. Между тем, изменение ситуации потребует огромных финансовых вложений и политической воли.

По оценке главы Счетной палаты РФ Татьяны Голиковой, износ материально-технической базы российской экономики — инфраструктуры, технологий, оборудования — превышает 50%. Чтобы остановить процесс ветшания промышленной, транспортной и другой инфраструктуры, необходимы вложения в размере 4 трлн рублей, заявила она 18 ноября, выступая на пленарном заседании Госдумы.

«И это только минимальный объем средств, чтобы остановить негативную тенденцию, без которого мы не можем говорить о модернизации экономики», — отметила Голикова. При этом в бюджете, рассчитанном до 2019 года, и в прогнозе социально-экономического развития России до 2034 года «отсутствует системный подход к проблеме», хотя «это приоритет номер один для восстановления экономики», добавила она.

Инвестиции в долгосрочное развитие на данном этапе потребуют большой политической воли. Дефицит бюджета по итогам 10 месяцев составил 1,6 трлн. В проекте бюджета на 2017-2019 годы заложен дефицит в размере 2,7 трлн рублей. Для финансирования этого дефицита финансовые власти, как и прежде, будут пользоваться средствами Резервного фонда и Фонда национального благосостояния.

Контекст

Теневая экономика по дороге из Одессы в Кишинев

Jyllands-Posten 29.11.2016

Этот график заставляет Путина ликовать

Aftenposten 04.09.2016

Экономика России укрепляет власть Путина

Helsingin Sanomat 22.08.2016

Хорошая погода в российской экономике

JB Press 04.08.2016 Как считают работники Всемирного банка, экономика России по-прежнему находится в сильной зависимости от нефтяного рынка, а развитие несырьевых секторов экономики замедляется структурными особенностями, главная из которых связана с чрезмерным проникновением в экономику государства, говорится в ноябрьском докладе Всемирного банка об экономике России.

«Несмотря на достигнутые за последние десятилетия существенные изменения, касающиеся роли государства, концентрация собственности на производительные активы возросла, а это приводит к снижению конкуренции и ухудшению качества корпоративного управления», — говорится в документе.

Для стимулирования роста необходимо сократить роль государства в экономике. «Совершенствование нормативно-правовой базы и развитие честной конкуренции могут способствовать улучшению деловой среды для российских и иностранных инвесторов и созданию в России равных условий для всех участников бизнеса. «Новая нормальность» в виде низких цен на нефть уже не оставляет возможности медлить с процессом трансформации России из страны, зависящей от сырьевых ресурсов, в диверсифицированную экономику, в которой ведущая роль принадлежит частному сектору», — считают авторы доклада.

По мнению директора Института проблем глобализации Михаила Делягина, усиление зависимости России от сырьевого сектора — «естественный результат работы правительства [Дмитрия] Медведева и Центробанка [Эльвиры] Набиуллиной, которые душат экономику». Как он сообщил EurasiaNet.org, развитие экономики блокируется повышенными требованиями по резервированию к коммерческим банкам, делающими «сверхопасным» процесс кредитования предприятий несырьевого сектора. «Не говоря уже о том, что ключевая ставка ЦБ [от которой зависит стоимость кредитов в стране] для этих предприятий выше, чем их рентабельность, поэтому в условиях отсутствия устойчивого спроса на несырьевую продукцию они не имеют возможности нормально кредитоваться», — пояснил он.

Чтобы перейти от «разграбления экономики» к ее развитию, по мнению Делягина, необходимо направлять деньги резервных фондов (в которых хранится около 7,8 трлн рублей) не на финансирование дефицита бюджета, а на развитие экономики. В этом случае «мы не знали бы сейчас куда деваться от профицита [превышения доходов над расходами], поскольку реализация новых проектов привела бы к мощному потоку налогов».

«Помимо этого, нужно ограничить финансовую спекуляцию [операции банков и крупного бизнеса на Московской бирже], нормализовать систему образования и здравоохранения, гарантировать минимальный прожиточный минимум гражданам», — полагает Делягин.

Россия одна из немногих стран, где высшее образование доступно большинству граждан. Вот только спрос на эти знания невелик. К такому выводу пришли авторы совместного исследования Boston Consulting Group (BCG), Сбербанка, Worldskills и Global Education Futures.

Свой самый качественный человеческий капитал РФ экспортирует, а тот, что остается, не востребован. Сырьевая экономика совершенно не ценит знания, отмечается в исследовании. Поэтому и материальных стимулов осваивать «сложные» профессии немного. Так, врач в России зарабатывает в среднем всего на 20% больше водителя. Для сравнения: в США разница составляет 261%, в Германии — 172%, в развивающейся Бразилии — 174%.

При этом общедоступное высшее образование качество кадров в России не улучшает, считают аналитики. Новая экономика требует не только теоретических знаний и навыков программирования, но и творческого, аналитического мышления, умения работать в условиях неопределенности. Между тем, нынешняя система образования ориентирует молодых людей на техническую и рутинную работу — учит действовать согласно инструкциям.

В результате, спрос на этих выпускников невелик. Многие получают дипломы, а работают там, где дипломы не нужны. Для этого вовсе не нужно было долго учиться, указывается в исследовании. По оценкам аналитиков, 26% выпускников могли бы с тем же успехом учиться меньше пяти лет. Однако российская система образования ориентируется на контрольные цифры приема, а не на реальные потребности бизнеса, делают вывод авторы исследования.

Налицо и другая проблема. За 20 лет разнообразных реформ — с 1995 по 2015 годы — структура рынка труда в России изменилась незначительно. Основной работодатель по-прежнему госсектор, пусть в виде госкомпаний, а в малом и среднем бизнесе, а также новых крупных компаниях работает менее трети всех занятых.

По мнению аналитиков BCG, дело усугубляется тем, что безработица в России — одна из самых низких — почти не реагирует на изменения ВВП. Во всем мире если ВВП падает, то безработица растет, у нас же она может даже уменьшаться. В такой среде, даже если у человека есть необходимые новой экономике знания и навыки, применить их ему может оказаться негде. Это означает, что в будущем в России может оказаться невостребованным любой современный профессионал, подытоживают эксперты.

Что нужно, чтобы знания в РФ снова стали востребованными, выведет ли это экономику страны из тупика?

— Я работаю в системе высшего образования с 1974 года, — говорит председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, профессор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов . — И на протяжении четырех десятилетий наблюдаю процесс ее деградации. Отчасти эта деградация связана с тем, что университеты получают не вполне адекватных абитуриентов. Но и сами вузы вносят в дело свою лепту, и немалую.

Так происходит, на мой взгляд, потому, что цель нынешней системы высшего образования заключается вовсе не в подготовке квалифицированных специалистов, а в формировании определенного типа сознания людей.

Наши вузы формируют человека, который должен быть максимально управляемым. Не только в смысле своей экономической деятельности, но и в самом широком смысле. С этой точки зрения, система высшего образования — это конвейер для выпуска, простите за резкость, дураков. Потому что самым ценным ресурсом в рыночной экономике, по моему убеждению, является именно дурак. Без дураков рыночная модель банально не будет работать.

Я не первый год наблюдаю картину: когда человек приходит на первый курс вуза, он вроде бы еще размышляет, задает какие-то вопросы. Но к окончанию университетского курса средний студент, как правило, дуреет. Он начинает мыслить стереотипно, и видеть мир словно через узкое окошко.

Поверьте, мне больно говорить на эту тему. Но я действительно считаю, что нынешняя система высшего образования не формирует, а уничтожает человека.

«СП»: — Эта система плохо готовит специалистов?

— В том-то и дело, что специалистов она готовит. Но ущерб от этой системы в несколько раз перевешивает позитивные результаты.

«СП»: — Это чисто российская проблема?

— Как ни странно, нет. Мы порой идеализируем системы высшего образования на Западе. На деле, проблемы там не менее острые. В той же Испании около 50% выпускников вузов вообще не могут найти работу по специальности. В России доля людей с высшим образованием, которые работают на недостаточно квалифицированных рабочих местах, примерно такая же, как в странах ОЭСР — 20%.

Словом, это проблема глобальная. И я считаю, ее корни — в растягивании процесса обучения. Когда-то на Западе — как и в СССР — была десятилетняя система среднего образования. Сейчас в американских школах учатся 12 лет. Когда-то у нас в стране была пятилетняя система подготовки кадров в высшей школе. Теперь это занимает 6 лет: четыре года бакалавриат, еще два магистратура.

Такая затянутость процесса обучения во времени только вносит в него хаос. А главное — из-за этого молодой человек гораздо позже попадает на рынок рабочей силы.

«СП»: — Если бы система образования в России была нормальной, это бы оказало стимулирующее влияние на экономику?

— Конечно, и не только на экономику. Система образования должна формировать личность человека. Имейте в виду, в советское время в вузах нас не только учили — нас воспитывали. И никто этого не стеснялся. Наоборот, в вузах подчеркивали, что ведут не просто процесс передачи каких-то знаний и навыков, но и процесс воспитания.

Без этого воспитания, я считаю, не может быть гражданского общества. Ведь человек первичен именно как гражданин, а не как узкий специалист.

Если в России не будет полноценного гражданского общества, не будет и нормальной экономики. Я считаю, уничтожение воспитательной составляющей — это главная проблема и нынешней системы образования, и страны в целом.

— Первична все-таки структура экономики страны, под которую и формируется рынок рабочей силы, — считает президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич . — Можно сказать, здесь наблюдается полное соответствие. Если экономика развита, ей требуются инициативные, энергичные, творческие кадры. Если же она сырьевая, вполне достаточно, чтобы две трети населения занимались малопроизводительной работой. Отсюда огромная армия охранников в нашей стране, отсюда ситуация, при которой значительная часть трудоспособного населения вообще не имеет квалификации, и перебивается случайными заработками.

Чтобы эта ситуация коренным образом изменилась, нужно менять экономику. Тогда перестроится и система образования, и знания в ней пригодятся.

При демократии считается, что власть формируется народом, избирателями. При традиционной монархии считалось, что власть дается от Бога. При советской власти считалось, что самая лучшая в мире власть уже сформирована – и осталось только построить коммунизм.

Однако монархии в традиционном виде остались в прошлом, советская власть тоже не удержалась, а демократия, как мы видим – по большому счету фикция, и никакой народ власть не формирует.

Так кто же тогда формирует власть?

Может быть элита, правящий класс?

Элита, конечно, принимает самое непосредственное участие в формировании власти. Однако она занимается в основном комплектацией высшего руководства, продвигает наверх своих представителей, но принципиальное устройство власти не способна определять даже она. Во всяком случае не способна делать это непосредственно, собравшись где-нибудь в тихом спокойном месте, почесавшись и решив, что власть должна стать какой-то иной. Декабристы в свое время решили изменить власть, вышли – не получилось…

Власть и государственное устройство определяются экономикой.

На первый взгляд все должно быть ровно наоборот – власть принимает те или иные экономические решения, разрешает или запрещает свободную торговлю, направляет ресурсы страны на индустриализацию или раздает их частным собственникам… Строит инновационные или цифровые экономки – или говорит, что строит, а на самом деле торгует сырьем...

Но именно экономика определяет характер власти и государственное устройство. А власть осуществляет лишь оперативное управление той экономикой, в рамках которой сформировалось государственное устройство.

Лучшим доказательством этого является история.

Пока в мире доминировала аграрная экономика, основной формой правления во всех странах была монархия. Как только на смену начала приходить индустриальная экономика – монархии посыпались одна за другой, возникли разные виды буржуазной демократии, а в России – социал-демократия, превратившаяся в советскую власть.

Природа Великой французской революции – экономическая. Старая власть утратила способность управлять экономикой, что привело к глубокому кризису и недовольству масс со всеми вытекающими.

Природа революции 1917 года – тоже экономическая. Царское правительство утратило способность управлять страной в новых экономических реалиях, да еще и в условиях войны. Лозунг "землю – крестьянам, фабрики – рабочим" – это экономический лозунг. Под ним и была установлена советская власть, пришедшая на смену монархии.

Даже генералы уговаривали Николая отречься от престола по экономическим соображениям: боялись, что если не остановить беспорядки в столице, прекратится снабжение фронта и война будет проиграна.

Таким образом именно экономическая ситуация обеспечивает либо устойчивость действующей власти и стабильность государственного устройства, либо, наоборот, приводит к изменению того и другого.

И причины исчезновения советской власти, ликвидации СССР и смены у нас государственного и общественно-политического устройства – тоже экономические.

Советская власть, утратив способность эффективно управлять плановой экономикой, проиграла Западу в экономической войне. Начался процесс неконтролируемого превращения плановой экономики в рыночную, что в конце концов и привело к полной смене власти и государственного устройства.

Был ли этот процесс результатом умело реализованного преступного умысла или, что более вероятно, преступной глупости – можно долго спорить. Но факт остается фактом – именно экономический упадок привел к смене власти.

Сменилось экономическое устройство – сменилась власть.

Но почему меняется экономическое устройство?

Переход от аграрной экономики к индустриальной стал результатом научно-технического прогресса. Изобрели паровоз, различные машины и механизмы, появилось электричество, телефон, автомобиль.

Научно-технический прогресс породил и новые производственные отношения, которые потребовали новых подходов в управлении, а это в конечном итоге привело к изменениям в политике и власти.

Изменилась собственность, ее структура, способы получения экономических ресурсов, происхождение ценностей, капиталов.

Изменились технологии – изменилась экономика.

Изменилась экономика – изменилась политика.

Изменилась политика – изменилась власть.

Исходя из этого, нетрудно понять, почему сегодня в России такая власть, почему в Кремле четвертый срок подряд (а по сути пятый) обитает Путин. Потому что в России возникла сырьевая экономика, а Путин – ставленник сырьевых корпораций. И другого президента российским сырьевым баронам не нужно.

Сырьевая экономика России – это нечто среднее между аграрной и индустриальной, поэтому и власть, возникшая в таких условиях – нечто среднее между монархией и буржуазной демократией.

Сырьевая экономика похожа на индустриальную тем, что добыча и транспортировка сырья – это индустрия, местами даже высокотехнологичная. А на аграрную – тем, что основным ресурсом являются земля и недра, доход идет с площадей, а набор применяемых технологий весьма ограничен, как и численность персонала, участвующего в добыче.

Так же и сырьевая власть, возникшая в России при сырьевой экономике – немного похожа на демократию, потому что проводятся выборы и народ на них ходит, бросает в урны бумажки. Но одновременно с этим власть похожа и на монархию: Путин получил кресло от своего политического отца Ельцина, бессменно правит почти два десятка лет и вероятнее всего собирается передать правление своему политическому детищу, которое родит за год до ухода на покой.

Россия забуксовала в сырьевой яме, в которую угодила в результате возникшего технологического отставания от Запада.

Недостаток технологий, который не позволяет зарабатывать на них больше, чем на сырье, вместе с огромными запасами этого самого сырья, привел к попаданию в глубокое сырьевое болото, в котором страна основательно засела.

Как следствие – Кремль проводит ту политику, которую диктует сырьевая экономика. Она заключается в попытках выторговать у Запада наилучшие условия обмена сырья на готовую продукцию в условиях технологической и экономической зависимости. И эта ситуация изменится только тогда, когда сырьевая экономика исчерпает себя подобно тому, как в прошлом исчерпала себя аграрная.

Как и почему это произойдет – вариантов может быть много.

Возможен сценарий мирового экономического кризиса и обвала цен на нефть и газ, в результате чего сырьевая экономика больше не сможет обеспечивать страну с ее нынешним населением.

Возможен сценарий войны с Западом, в ходе которой сырьевая экономика, будучи зависимой, поставит Россию на грань поражения и под страхом катастрофы общество начнет ударными темпами строить какую-то другую экономику. А может быть, и через поражение придется пройти и строить другую экономику уже потом.

Возможен сценарий энергетической революции, которая приведет к резкому снижению потребления нефти в качестве энергоресурса – и сырьевая экономика, основанная на нефти и газе, исчезнет как таковая.

Могут быть и другие сценарии.

Но в любом случае принципиальная смена власти и государственного устройства станет у нас следствием упадка (отказа, коллапса) сырьевой экономики и прихода ей на смену какой-то другой.

Этот процесс может быть быстрым или медленным, но принципиальный порядок именно таков – сперва начнет меняться экономика, а вслед за ней уже начнет меняться политика и власть.

Сменить в ходе выборов президента, чтобы он один или даже вместе с десятком друзей, которым раздаст министерские портфели, переделал существующую экономическую систему – не получится.

Не может кучка людей, пусть даже очень умных, переделать экономику до тех пор, пока эта экономика устраивает большинство.

Только через упадок сырьевой экономики и вынужденный переход страны к новой экономической реальности произойдет смена власти и государственного устройства.

Александр Русин