Реформы 6070-х годов XIX века и последовавшее за ними бурное экономическое развитие страны привели к значительному повышению роли предпринимательских слоев населения, важнейшей составной частью которых являлось купечество. До начала 60-х годов XIX века купцы подразделялись на три гильдии. В 1863 г. были установлены две купеческие гильдии. При этом принадлежность к той или иной гильдии стала определяться не размером объявленного капитала, как это было прежде, а родом самой предпринимательской деятельности.

Купцы первой гильдии могли производить оптовую торговлю, а купцы второй розничную. Под оптовой торговлей подразумевалась продажа товаров партиями из купеческих контор, амбаров, складов и судов. К розничной торговле была отнесена продажа товаров из лавок, магазинов и других подобных торговых заведений. К торговым действиям причислялись также содержание промышленных предприятий, транспортных средств, комиссионных и страховых контор, акционерных обществ, компаний, разного рода кредитных учреждений и некоторые другие виды деятельности. Таким образом, купечество в пореформенный период занималось практически всеми видами предпринимательства. За пределами купеческого сословия находилась огромная масса мелочных розничных торговцев и мелких товаропроизводителей, составлявших основную социальную базу его пополнения.

За купеческие свидетельства двух гильдий взымались единые пошлины на всей территории России. В середине 80-х годов свидетельство первой гильдии оценивалось в 565 руб., второй гильдии от 120 до 40 руб. в зависимости от местности.

Во второй половине XIX в. из части российского купечества постепенно начала формироваться крупная торгово-промышленная буржуазия. В начале ХХ в. буржуазная элита включала примерно 25 тыс. человек (без членов семей). Всего численность крупной буржуазии в России в начале ХХ в. составляла ориентировочно 150 тыс. человек.

Основными социальными источниками формирования крупной российской буржуазии являлись: представители старых (дореформенных 1861 г.) купеческих династий; зажиточные слои крестьянства; российские дворяне; иностранные коммерсанты.

Ведущую роль в формировании крупной буржуазии играло крестьянство. Еще до реформы 1861 г. наиболее активные крестьяне-пред­при­ниматели выкупались от своих помещиков на волю и записывались в купечество, создавая затем собственные фабричные предприятия, которые стали основой их семейного богатства. Именно так, в частности, складывалась элита московского торгово-промышленного мира: династии Морозовых, Прохоровых, Рябушинских, Бахрушиных, Коноваловых, Коншиных, Третьяковых. В пореформенный период их текстильные фабрики располагались в Московской, Владимирской, Костромской, Ярославской и других губерниях Московского промышленного района. В условиях динамичного развития пореформенной российской экономики богатства росли быстро. Так, товарищество мануфактур Саввы Тимофеевича Морозова бы­ло учреждено в 1873 г. с основным капиталом в 5 млн. рублей, а к 1899 г., то есть за 26 лет стоимость недвижимого имущества увеличилась более чем в 6 раз. По самым скромным подсчетам товарищество получило более 30 млн. рублей дохода.

Значительную прослойку среди молодой российской буржуазии занимали лица иностранного происхождения, разбогатевшие в России. Боль­шинство из них действовало в сфере экспортной торговли (Кларки, Брандты, Колли, Миллеры) и банковского предпринимательства (Штиг­лицы, Мейеры). Заметна была их роль и в промышленной сфере. Выходцы из Австрии, сахарозаводчики Бродские, в конце XIX в. располагали капиталом в 35-40 млн. рублей. В 26,7 млн. рублей оценивался в 1884 г. основной капитал товарищества нефтяного производства братьев Нобель. Многих, в том числе и иностранцев, баснословно обогатило форсированное железнодорожное строительство, развернувшееся в России в пореформенный период. Участвуя в железнодорожных концессиях, в короткие сроки создали огромные капиталы Мекки, Дервизы, Поляковы, Губонины и другие крупнейшие буржуазные кланы пореформенной России.

Разные по своему происхождению группы буржуазии имели и определенную профессиональную специализацию, занимали свои ниши в экономике страны и действовали в рамках определенных экономических регионов. Так крупная буржуазия Московского промышленного района, крестьянская по своему происхождению, захватила командные позиции в легкой промышленности, прежде всего в текстильной ее отрасли. Санкт-Петербургская крупная буржуазия, ориентированная на машиностроение и металлообработку, банковское дело и транспорт, рекрутировалась, в значительной своей части, из среды обрусевших иностранцев.

В пореформенный период выросла численно и значительно укрепила свои позиции в экономике нерусская буржуазия, ориентировавшаяся, как правило, на различные виды торгового предпринимательства и на этой базе постепенно овладевавшая промышленным производством. В Поволжье, наряду с русскими предпринимателями, выделялись татарские торговцы и промышленники. Именной список лиц, состоявших в Казанском татарском купеческом обществе, в 1881 г. включал 3-х купцов первой и 71 купца второй гильдии с семьями. В Казани и за ее пределами были известны суконные фабрики Азимова и Утямышева, химические предприятия Арсланова и братьев Юнусовых, заведения по обработке животных продуктов Субаева и Сайдашева.

Немало купцов как первой, так и второй гильдий торговцев и владельцев промышленных предприятий, являлись выходцами из немецких колоний Самарской и Саратовской губерний. Крупнейшими поволжскими предпринимателями из местных немцев были, в частности, саратовские мукомолы Э.И.Борель, Д.Б.Зейферт, братья Шмидт. Исключительно многонациональным составом отличалось купечество Астрахани, где кроме русских, татарских, немецких предпринимателей выделялись своей торгово-промышленной деятельностью армяне и евреи. Современники даже отмечали, что в Астрахани вся торговля находится в руках армян, а пис­чебумажные магазины почти исключительно в руках евреев.

Пореформенный период был отмечен возникновением новых общественных организаций буржуазии. Наряду со старыми организациями дореформенного времени (купеческими обществами, биржевыми комитетами и др.) создавались разного рода объединения, в большей степени соответствовавшие задачам и потребностям пореформенного предпринимательства. В 1868 г. в Санкт-Петербурге было создано Общество содействия развитию промышленности и торговли. К началу 1879 г. в нем сос­тояло уже 759 членов, в основном это были купцы из Петербурга и Риги. В 1870 г. по инициативе общества был созван первый в России съезд фабрикантов и заводчиков. На его заседаниях обсуждались различные вопросы торгово-промышленной жизни: о железнодорожных тарифах, об оградительных пошлинах, о торговле со Средней Азией и др. Второй съезд сос­тоялся в 1882 г. в Москве, третий в 1896 г. в Нижнем Новгороде.

В этот же период в России начали созываться и первые отраслевые и региональные совещания предпринимателей. В сентябре 1875 г. состоялся первый съезд волжских судовладельцев. В декабре того же года на свой съезд собрались судовладельцы бассейна Оки. В 1899 г. крупные предприниматели добились разрешения созывать в удобные для себя сроки съезды представителей горнопромышленных, металлургических, вагоностроительных, машиностроительных и механических предприятий Северного и Прибалтийского районов.

Правительство с пониманием относилось к необходимости координации деятельности крупного капитала, подчеркивая государственное значение дальнейшего развития торгово-промышленного предпринимательства. Владельцы наиболее значительных фабрик и заводов, оптовые торговцы и судовладельцы награждались чинами, орденами, званиями. К середине 80-х годов многие крупные купцы имели по несколько орденов и других государственных наград. Так, один из богатейших нижегородских предпринимателей, владелец пароходов и крупнейших в Поволжье паровых мельниц Я.Е.Башкиров был награжден орденами св.Владимира 4-й степени, орденами Анны и Станислава 3-й степени, введен в потомственное дворянство и удостоен звания мануфактур-советника.

Опекая купечество, защищая его интересы на внутреннем и внешнем рынке, правительство хотело получить взамен верноподданническое поведение и отказ крупных предпринимателей от каких-либо посягательств на верховную власть. Любой факт проявления самостоятельности буржуазии на общественно-политическом поприще вызывал у самодержавия опасения и тревогу. Инициатива торгово-промышленной буржуазии допускалась и поощрялась в ограниченных пределах чисто купеческих, профес­сиональных интересов. Вплоть до начала ХХ века купечество в России не играло сколько-нибудь значительной роли в либеральном движении, слабо проявляло себя в общественно-политической жизни страны. В массе своей оно находилось на консервативных, проправительственных позициях. Однако главной причиной этому была не столько политическая отсталость и низкий культурный уровень российского купечества, сколько способность правительства проводить торгово-промышленную политику, отвечающую интересам широких кругов российской буржуазии.

Пореформенный период был отмечен появлением новых черт во взаимоотношениях предпринимателей с рабочими и служащими. В России постепенно появлялось все больше предпринимателей, которые организовывали на своих предприятиях профессиональное обучение, проявляли заботу о престарелых, ранее работавших на их предприятиях рабочих и служащих, открывали бесплатные школы для детей рабочих, выделяли средства на создание культурных центров и больничных касс. Эти формы социального патронажа были характерны в основном для крупных, процветающих фирм, владельцы которых начинали осознавать важность уста­новления отношений социального партнерства со своими работниками.

Многие представители купечества реализовывали свои социальные устремления на почве благотворительности и меценатства. Немалую роль в деле благотворительности играла и традиционная религиозность российского купечества, его приверженность христианским ценностям. Щедрость российских купцов поражала соотечественников и иностранцев своим размахом. Одни строили богадельни, церкви и бесплатные квартиры для вдов, другие сооружали сиротские дома, учебные заведения и учреждали стипендии для малообеспеченных студентов, третьи оборудовали лаборатории в клиниках, строили больницы, четвертые выделяли деньги на библиотеки, создавали картинные галереи и открывали театры. Так, братья Бахрушины за 20 лет (1892-1912 гг.) пожертвовали на благотворительные цели 4 млн. рублей, В.Морозов в 1898 г. завещал на строительство детской больницы 800 тыс. рублей, Н.А.Алексеев брат известного театрального режиссера К.С.Станиславского выделил на создание детского приюта 1 млн. рублей. К началу ХХ века Московская купеческая управа, на счет которой переводились крупные суммы, содержала 10 богаделен, 5 домов призрения, 4 училища. Общая сумма годового расхода на эти цели составляла около 20 млн. рублей. Огромные средства были собраны ярмарочным купечеством Санкт-Петербурга и Москвы накануне и в период русско-турецкой войны 1877-1878 гг. для помощи раненым и инвалидам. Ф.И.Шаляпин в своей книге Маска и душа отмечал, что наиболее выдающиеся по уму и культуре купцы накопили несметные сокровища искусства, создали художественные галереи и первоклассные театры.

Всемирную известность приобрела картинная галерея московского купца П.М.Третьякова, переданная им впоследствии городу. Серьезный интерес к коллекционированию произведений изобразительного искусства проявляли купцы П.М.Щукин, К.Т.Солдатенков, И.А. и М.А.Морозовы. Скупая произведения искусства, купцы тем самым материально поддерживали талантливых художников и скульпторов, создавали условия для их дальнейшего творчества. Заметный след в истории русской культуры оставила частная опера, открытая в 1884 г. С.И.Мамонтовым. В его московском доме и усадьбе Абрамцево встречались В.М.Васнецов, И.Е.Репин, В.Д. и Е.Д.Поленовы, В.А.Се­ров, М.А.Врубель, К.А.Коровин, деятели театра К.С.Станиславский, М.Н.Ермолова, Ф.И.Шаляпин и др.

Безусловно, что благотворительность и тем более меценатство были характерны далеко не для всех представителей предпринимательского сословия. Следует признать, что общая культура, быт и нравы основной массы российского купечества, особенно в провинции, были далеки от высокого нравственного уровня. Пресса тех лет довольно часто сообщала о похождениях того или иного загулявшего купчика. Купеческий разгул, а иногда и отвратительные оргии, купеческие авантюры и чудачества постоянно были предметом обсуждения в обществе. Особенно любили купцы погулять на ярмарках, отмечая завершение успешных торговых сделок. Славилась купеческим разгулом крупнейшая в России Нижегородская ярмарка. И все же не эти черты, безусловно, характерные для части купечества, определяли облик данного сословия в целом. Прежде всего купцы выступали организаторами торговли и производства, наиболее активными субъектами экономической жизни страны.

В пореформенный период правительство и само купечество предпринимали активные меры по подготовке кадров для торгово-промышлен­ной деятельности. В 1871 г. на базе существовавших до этого реальных гимназий были образованы реальные училища. С 1872 г. при них стали открываться специальные коммерческие отделения, на которые зачислялись учащиеся реальных училищ после четырех лет обучения. Еще в течение двух лет, продолжая изучение общеобразовательных предметов, они проходили такие дисциплины, как коммерческие вычисления, коммерческое письмоводство и книговодство, коммерческую географию и экономику. К 1 июля 1899 г. в 117 существовавших в стране реальных училищах обучалось 34 тыс. человек.

В 1896 г. было утверждено положение о специальных коммерческих училищах, которые давали среднее специальное (коммерческое) образование. Существовали училища двух типов: семиклассные, дававшие общее и специальное образование, и трехклассные, где можно было получить только специальное образование. В конце XIX начале ХХ в. Россия пережила бум открытия коммерческих училищ. Таким образом, в этот период специальное коммерческое образование начало получать первое поколение отечественных предпринимателей, шедшее на смену своим предшественникам-практикам.

Во второй половине XIX века в России завершилось формирование достаточно многочисленного и профессионального слоя крупной торгово-промышленной буржуазии, рекрутировавшей в свой состав выходцев из самых разных групп российского общества. Ее деятельность осуществлялась в рамках купеческой сословной организации, доступ в которую открывался для российских и иностранных подданных внесением в казну определенной денежной суммы. Именно купеческому сословию принадлежит главная заслуга в обеспечении динамичного развития страны в пореформенный период, ее участия в межрегиональной и международной торговле. В этот период произошло повышение роли купечества в общественной жизни России, однако эта роль была еще далеко не адекватна значению данного сословия в развитии экономики страны.

Буржуазия - один из классов капиталистического общества, основной собственник средств производства (см. Классы и сословия в России). В настоящее время термин «буржуазия» в данном понимании бытует в российской и французской историографии. Современная англо-американская научная школа использует это понятие в основном применительно к периоду средневековья, для более позднего времени употребляется термин «предприниматели», понимаемый как одна из составных частей так называемого «среднего класса», куда входят также высокооплачиваемые лица умственного труда, государственные чиновники высшего ранга и др.

Появление буржуазии в России сторонники различных научных направлений относят к разному времени, например приверженцы теории раннего развития капитализма - к XVII в., когда, по их мнению, стал складываться всероссийский рынок, росли города и торговое население, появились мануфактуры. По мнению их противников, социальная структура общества в этот период носила ярко выраженный феодальный характер, а мануфактура, основанная на принудительном труде, не является свидетельством складывания классов нового общества (см. Феодализм). Они относят появление буржуазии к эпохе первоначального накопления капитала (XVIII - начало XIX в.), процесс формирования - к этапу промышленного переворота (1830-1890 гг.), когда машинная техника превратила предпринимательство в надежный источник получения значительных прибылей, и, наконец, окончательное оформление буржуазии как зрелого класса капиталистического общества - к началу XX в., времени появления буржуазных политических партий и роста авторитета крупнейших торгово-промышленных династий (см. Капитализм в России, Россия на рубеже XIX-XX вв.).

Предпринимательская деятельность в период феодализма велась в России представителями купечества. Политика Петра I ослабила этот торгово-промышленный слой, уцелели лишь немногие известные роды, и мало кто сумел сохранить свое значение до конца XIX - начала XX в. (см. Петр I и реформы первой чет,верти XVIII в.). В течение XVIII в., как считают отечественные исследователи, устойчивость купеческих семей и тем более капитала была крайне низкой и ограничивалась чаще всего одним-двумя поколениями. Это объясняется тем, что наиболее крупные состояния складывались не естественным путем, а благодаря поддержке государства. Процветали лишь те предпринимательские кланы, которым удавалось заручиться привилегиями и материальной поддержкой правительства, получить гарантированный заказ или выгодный заем. Если у государства в дальнейшем ослабевал интерес к деятельности торговцев или промышленников, судьба их становилась неопределенной.

Выгоды такого положения пытались использовать и дворяне, которые в надежде на государственный спрос основывали в своих поместьях предприятия на принудительном труде крестьян. Однако считать их полноценными предпринимателями нельзя, так как они вели привычный их сословию образ жизни и «делом» не занимались, перепоручив его ведению других лиц и оставив себе лишь получение прибылей (см. Дворян ство).

Кроме крупнейших, зависевших от опеки государства предпринимателей существовали и более мелкие, действовавшие на свой страх и риск. Это представители центрального и провинциального купечества, крестьяне, мещане, выходцы-из других социальных слоев. Постепенно в их руках сосредоточивалась довольно масштабная торговля предметами повседневного спроса и продуктами питания, владение мельницами и лесопильными заводами, речными судами, трактирами. Некоторым из таких торговцев и промышленников удавалось создать значительные состояния, ставшие основой предпринимательского успеха последующих поколений отечественной буржуазии.

Время зарождения самых известных капиталистических династий, существовавших до Октябрьской революции 1917 г., - Гучковых, Гарелиных, Коноваловых, Морозовых, Прохоровых, Рябушинских и многих других относится к концу XVIII - началу XIX в., когда появилась и стала бурно развиваться новая для России отрасль народного хозяйства - хлопчатобумажная промышленность. Она обошлась без непосредственной поддержки государства, которое покровительствовало казенным и частным суконным и чугуноплавильным заведениям, ориентированным на удовлетворение нужд армии и флота. Залогом успеха новой отрасли стала опора на широкий потребительский рынок, нуждавшийся в дешевых изделиях. Поскольку с технической стороны хлопчатобумажное производство отличалось крайней простотой и ограничивалось на первых порах применением ручного труда, множество крестьян занялось кустарной выработкой ситца. Наиболее удачливым из них со временем удавалось накопить достаточное количество денег для открытия собственных фабрик. Именно тогда у новых предпринимателей стали возникать огромные состояния, что в условиях существования в России крепостничества создавало противоречивую картину. Так, в начале XIX в. в селе Иваново (ныне - г. Иваново) многие богатые фабриканты, у которых работало более тысячи рабочих, были крепостными графа Шереметева. Фактически же они владели движимым и недвижимым имуществом, юридически записанным на имя помещика. Естественно, такие крепостные предприниматели стремились получить вольную, но Шереметев шел на это неохотно - до реформы 1861 г. свободными стали около 50 крестьянских семейств, причем средняя выкупная плата за семейство составляла значительную для того времени сумму - 20 тыс. рублей. А по всей России в первой четверти XIX в. выкупилось около 29 тыс. крепостных, из них 88 было оценено суммой свыше тысячи рублей. Вчерашние крепостные крестьяне, как правило, записывались в гильдии, пополняя ряды купечества. Тем, кому не удавалось выкупиться на волю, необходимо было уплатить специальные сборы и войти в категорию так называемых капиталистых крестьян.

Реформа 1861 г. послужила сильнейшим импульсом развития отечественной буржуазии, ликвидация крепостнических пережитков способствовала росту числа предпринимателей, в том числе значительному притоку в ряды купечества массы вчерашних крестьян (по данным переписей, число купцов в Москве увеличилось с 13 943 в 1852 г. до 29 222 в 1871 г.). Не менее важным было и другое: потерпев болезненное поражение в Крымской войне, вскрывшее экономическую несостоятельность режима Николая I, самодержавие встало на путь ускоренного капиталистического развития (см. Александр II и реформы 60-70-х гг. XIX в.). Для этого использовались высокие таможенные тарифы в целях охраны «своих» производителей и методы непосредственного стимулирования экономики. Наибольшую поддержку правительства имели железнодорожный транспорт, металлургия, транспортное машиностроение, кредитная система. Государство участвовало в организации и управлении предприятий, снабжало их капиталами, явно или скрыто субсидируя производство. Результатом создания таких благоприятных условий воспользовались энергичные предприниматели, сумевшие сколотить огромные состояния. Так, миллионные капиталы благодаря казенным подрядам на железнодорожное строительство нажили К. Ф. фон Мекк, фон Дервизы, А. И. Дальвиг, П. И. Губонин, С. С. Поляков и другие.

В новых экономических условиях источниками пополнения российской буржуазии становились самые разнообразные социальные слои, представители которых спешили воспользоваться благоприятной ситуацией. Богатыми предпринимателями стали инженеры В. А. и А. Н Ратьковы-Рожновы, П. Н. Яблочков (изобретатель электрической свечи), И. И. Сикорский (авиаконструктор). Значительная часть дворянства и высшего чиновничества также занялась промышленными и финансовыми делами. Так, одним из руководителей Международного коммерческого банка стал сын министра финансов при Александре III, камергер двора Его Императорского Величества А. И. Вышнеградский. Другим ведущим банком России - Русско-азиатским - руководил бывший товарищ (т. е. заместитель) министра финансов А. И. Путилов. На этапе капиталистической индустриализации, особенно в начале XX в., сближение банковских и промышленных сфер, торговой и производственной деятельности, приобщение к предпринимательству чиновничьего аппарата привели к образованию мощных финансово-промышленных групп, в значительной части державших в своих руках контроль над экономической жизнью России.

В конце XIX - начале XX в. в результате развития кредитно-финансовой системы, аккумулирующей колоссальные средства и пускающей их в оборот, в рядах буржуазии появились рантье - люди, непосредственно предпринимательством не занимавшиеся, но приобщенные к капиталистическим доходам. Это держатели акций и ценных бумаг, живущие на получаемые с них проценты прибыли, владельцы доходных домов, городской недвижимости и др. Определенное представление о численности буржуазии и ее структуре дает тогдашняя официальная статистика. По ее данным, в 1905 г. немалую по тем временам сумму доходов - свыше 1 тыс. рублей в год - получало более 405 тыс. человек (без членов семей). К крупной буржуазии можно отнести лиц с годовым доходом более 10 тыс. рублей, их насчитывалось свыше 26 тыс. человек (на 170 млн. населения), причем 26,4% из них получали свои доходы от земли; 20,3% - от городских недвижимых иму-ществ; 32,2% - от занятий торгово-промышленным предпринимательством; 15,4% - от денежных капиталов; 5,7% - от личного труда (высокооплачиваемые служащие, биржевые маклеры, в меньшей степени - лица свободных профессий). Однако в России до 1917 г. так и не сформировался массовый <средний класс» - оплот социальной стабильности в обществе.

Российская буржуазия была многонациональной, среди элиты крупнейших предпринимателей кроме русских были украинцы (Харитоненко, Терещенко), евреи (Бродские, Гинцбурги, Поляковы), армяне (Гукасовы, Лианозовы, Тарасовы), азербайджанцы (Тагиевы, Нагиевы), выходцы из иностранных государств (Нобели, Брокары, Кнопы) и другие. Однако это не препятствовало консолидации буржуазии, представители которой в конце XIX - начале XX в. стали активно создавать свои отраслевые и территориальные «представительные» организации - общества горнопромышленников Юга, Урала, заводчиков и фабрикантов Московского района, Контору железозаводчиков, проводить регулярные торгово-промышленные съезды. В ходе революции 1905-1907 гг. были организованы первые буржуазные политические партии, многие крупные капиталисты стали известными общественными деятелями правого толка (А. И. Гучков, А. И. Коновалов, П. П. Рябушинский), игравшими заметную роль в ходе революции и гражданской войны (см. Временное правительство в России в 1917 г., Гражданская война и военная интервенция 1918-1922 гг.).

Российская буржуазия в начале XX века: попытки политической консолидации

Аннотация

Ключевые слова

Шкала времени – век

Библиографическое описание:
Петров Ю.А. Российская буржуазия в начале XX века: попытки политической консолидации // Труды Института российской истории РАН. 1997-1998 гг. Вып. 2 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.Н.Сахаров. М.: ИРИ РАН, 2000. С. 218-257.

Текст статьи

Ю.А.Петров

РОССИЙСКАЯ БУРЖУАЗИЯ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА: ПОПЫТКИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОНСОЛИДАЦИИ

На рубеже XIX-XX вв. российский предпринимательский класс не имел какой-либо политической организации. В интересах экономической модернизации страны самодержавный режим допускал объединение предпринимателей в представительных и совещательных организациях, таких как биржевые комитеты или советы торговли и мануфактур, однако уровень их компетенции был жестко ограничен вопросами торгово-промышленной политики. Правительство нуждалось в профессиональной экспертизе деловых кругов, но на протяжении всего пореформенного периода крайне настороженно относилось к инициативе предпринимателей, опасаясь их объединенной оппозиции в экономической и политической сферах .

Толчком к политической активизации буржуазии послужили события революции 1905-1907 гг., под влиянием которых возник ряд политических объединений и партий, представлявших предпринимательский класс, а также оформилась общероссийская представительная организация в лице Совета съездов представителей промышленности и торговли как инструмент воздействия на экономическую политику правительства . Стремление создать единую политическую организацию торгово-промышленных кругов в этот период не увенчалось успехом, не в последнюю очередь из-за противодействия абсолютистского режима, а также ввиду соперничества за пальму первенства между различными группами предпринимателей, прежде всего петербургских и московских. Тем не менее, тенденция эта не исчезла и обрела свое воплощение уже после февральской революции во Всероссийском союзе торговли и промышленности, созданном московской группой.

В историографии вопрос о соотношении консолидирующих и дезинтеграционных факторов в среде российской буржуазии начала XX в. относится к числу дискуссионных. Автор фундаментальной монографии о купцах и предпринимателях в царской России А.Рибер подчеркивает уникальность российской исторической модели, делает акцент на нарастании в буржуазной среде начала XX в. процессов фрагментации, фракционности и распада . Советской историографии, имеющей в своем активе ряд превосходно документированных работ , процесс политического оживления буржуазии все же мешал объективно оценить идеологический ярлык «контррево-люционеров», советские исследователи объективно не могли отрешиться от взгляда на объект своего исследования «с той стороны баррикад». Общим местом поэтому стало разоблачение несостоятельности претензий буржуазии на гегемонию в общественном движении, подчеркивание ее слабости, политической раздробленности, склонности к компромиссу с царским режимом и т.д. Вместе с тем, в последние годы в отечественной историографии появились работы, в которых социальная организация российской буржуазии рассматривается как однотипная с европейской, а акцент при объяснении исторического поражения делового класса в 1917 г. делается не столько на его внутренней слабости, сколько на общеисторических условиях, парализовавших частнопредпринимательскую систему и предопределивших победу социалистической альтернативы .

В предлагаемой статье автором ставится достаточно локальная задача проследить соотношение интеграционных и дезинтеграционных процессов внутри российского предпринимательского класса в политической области, ставшей главной ареной общественной активности буржуазии страны в начале XX в. В центре нашего внимания будет группа так называемых «молодых» московских капиталистов, ставших одним из основных консолидирующих центров предпринимательского слоя. Источниковую базу работы обеспечили как накопленный в историографии фактический материал, так и прежде всего собстве-нные архивные изыскания автора.

До начала XX в. в политическом отношении буржуазия была индифферентна и, как правило, не выходила за рамки социальной роли «верноподданных купцов», восприимчивых, правда, к славянофильской идеологии дворянских интеллигентов . Зато в начале 1900‑х гг. предпринимательский класс отличался беспрецедентно высокой даже по сравнению с западноевропейскими странами политической активностью, спровоцированной глубоким кризисом самодержавного режима. Рубежом политического самоопределения делового мира стали события «кровавого воскресенья» 1905 г., когда в Петербурге была расстреляна войсками мирная демонстрация рабочих, шедших к Зимнему дворцу с петицией царю. «Охра-нительные» настроения, ранее господствовавшие в предпринимательской среде, сменились либеральными требованиями реформы государственного строя.

В созданной после трагедии 9 января комиссии министра финансов В.Н.Коковцова по рабочему вопросу участники из деловых кругов высказывали мнения о том, что решение этого острейшего вопроса лежит не в частных уступках рабочим, на чем настаивало правительство, а «в изменении общих политических условий». После рескрипта 18 февраля 1905 г. в центр внимания либеральных предпринимателей выдвигается задача обеспечить их «самостоятельное представительство» в провозглашенной царским указом будущей Государственной думе. 27 июня на совещании инициативной группы петербургских и московских предпринимателей была принята резолюция о созыве «возможно скорее съезда представителей промышленности и торговли для объединения на определенной программе политического и экономического содержания и для избрания бюро в виду организации и подготовительных действий по выборам представителей в народное собрание» .

На этом съезде, открывшемся 4 июля 1905 г. в Моск-ве, произошел разрыв между консервативными лидерами старшего поколения во главе с председателем Московского Биржевого комитета Н.А.Найденовым и, как их стали называть, «молодыми», радикально настроенными деятелями нового поколения (П.П.Рябушинский, А.С.Ви-шняков и др.). Их призывы к введению в стране конституционного строя вызвали негативную реакцию у консервативной части собрания. Под предлогом, что съезд уклоняется от намеченной повестки дня, в которой значился вопрос об участии представителей торговли и промышленности в будущей Думе, Найденов покинул съезд, а помещение биржи, где он проходил, было опечатано по распоряжению московского градоначальника. Тем не менее либеральные промышленники продолжили заседания на частной квартире.

Ими было принято решение о создании Постоянного бюро для созыва периодических совещаний, которое возглавил М.Ф.Норпе, представитель петербургской организации железозаводчиков. В принятой на съезде программе подчеркивалось, что торгово-промышленные деятели, «не видя в существующем государственном порядке должной гарантии для своего имущества, для своей нормальной деятельности и даже для своей жизни, не могут не объединиться на политической программе с целью содействовать установлению в России прочного правопорядка и спокойного течения гражданской и экономичес-кой жизни».

Для достижения этих целей предусматривалось «соединение с теми политическими партиями, содействие тем политическим стремлениям и поддержка всеми возможными средствами тех политических факторов, которые заявят себя способными к полному обновлению русской народной жизни» . Прежде всего имелось в виду земско-либеральное движение, с которым либералов-предпринимателей объединяло общее программное требование - «созыв народного представительства, устроенного по образцу конституционных государств».

Однако с самого начала политическое движение буржуазии оказалось в изоляции: земские либералы не восприняли предпринимателей в качестве союзника по оппозиции, депутация, собравшаяся приветствовать земцев как «соратников на поприще изыскания средств к восстановлению порядка в России мирным путем», не была допущена под формальным предлогом на общеземский съезд. Общероссийскому политическому объединению препятствовали и разногласия между отдельными ее группами относительно конкретных задач и способов действия. Для воздействия на царскую бюрократию некоторые наиболее радикальные политики предлагали даже закрыть свои фабрики, чтобы вызвать массовое рабочее движение против правительства, на что большинство предпринимателей все же не согласилось .

6 августа 1905 г. последовал указ о созыве законосовещательной Думы, и политическая активность либеральной буржуазии временно пошла на спад. В среде петербургских инициаторов июльского съезда возобладала мысль о создании экономической по характеру организации взамен оставшейся неосуществленной политической. «Политический союз не имел видов на успех, - писал позднее М.Ф.Норпе, - и бюро решило покинуть мысль о политическом союзе и ограничиться исключительно экономической стороной единения». Если раньше группа Норпе и стоявшие за ним влиятельные петербургские круги рассчитывали использовать общероссийскую организацию предпринимателей для отстаивания законодательного характера Думы, то после указа 6 августа переориентировались на создание чисто экономической организации.

После 6 августа, по свидетельству одного из инициаторов новой представительной организации А.А.Воль-ского, «промышленники и торговцы охладели к политической миссии, полагая, что их дело кончилось». Петербургской группой был подготовлен проект положения об общих съездах представителей промышленности и торговли. Организация оформилась в начале 1906 г., провозгласив своей целью «объединение русской промышленности и торговли независимо от политических убеждений их представителей». Создание первой в России общей экономической организации предпринимателей отразило вместе с тем неудачу попыток выработать единую политическую платформу буржуазии в целом .

В деловых кругах в тот период верх взяла тенденция провести в Думу как можно больше депутатов от торгово-промышленного мира, приняв для этого «все меры к самому тесному единению фабрикантов, заводчиков и биржевиков». Задачи таких депутатов в будущей Думе должны были быть определены на намеченном на конец августа 1905 г. втором торгово-промышленном съезде, однако обеспокоенные оппозиционной линией либеральных предпринимателей власти запретили его проведение. Манифест 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного строя», возвещавший конституционные свободы, в том числе свободу политических союзов, предпринимательские слои встретили восторженно. После издания манифеста возникло сразу не-сколько партий крупной и средней буржуазии, на характеристике которых остановимся подробней.

Первой по времени появилась прогрессивно-эконо-мическая партия. Ядром ее являлась группа петербургских фабрикантов, а лидерами стали железозаводчик М.Н.Триполитов и директор Петербургского Международного банка С.С.Хрулев. На учредительном собрании 31 октября 1905 г. лидер партии Триполитов пояснял, что «все соединяются в союзы, сплачиваются за исключением представителей промышленности и торговли», убеждая в жизнеспособности чисто предпринимательского по составу объединения. Раздавались на собрании и более осторожные голоса относительно опасности столь откровенного «буржуазного» характера партии: «Если вы образуете партию прогрессивную или другую, то скажут, что это партия плутократов, капиталистов. Под этим флагом трудно будет что-нибудь сделать, так как капиталистов меньше, чем других» .

Не обеспечивала широкой поддержки избирателей и программа прогрессивно-экономической партии. Две основные, острейшие проблемы России - аграрный и рабочий вопрос - в ней предлагалось разрешить на путях ликвидации крестьянской общины, но не затрагивая помещичьего землевладения, и с помощью законодательного ограничения рабочего времени женщин и малолетних, но не взрослых мужчин. По составу партия оставалась немногочисленной и чисто предпринимательской: в ней числилось около 3,8 тыс. членов, но на собраниях присутствовало не более 200 чел.

В Москве по почину либеральной части делового мира образовалась умеренно-прогрессивная партия во главе с П.П.Рябушинским и С.И.Четвериковым. «Наша программа, - говорилось в ее воззвании к избирателям, - по многим вопросам сходственна с программой кадетской партии, но по некоторым мы расходимся с ними. Мы решительно против автономии и федерации. По нашему мнению, Россия должна быть целостным организмом. Кроме того, мы иначе относимся к некоторым вопросам рабочего законодательства. Абсолютно нельзя установить у нас 8-часовой рабочий день (программное требование кадетов - Авт. ), иначе наши предприятия не выдержат иностранной конкуренции...». Вместе с тем, программа умеренно-прогрессивной партии допускала свободу рабочих союзов, собраний и право рабочих на «мирные» стачки. В аграрной части выдвигалось аналогичное кадетскому требование увеличить крестьянское землевладение «путем отчуждения за счет государства удельных, кабинетских, монастырских и частновладельческих земель .

Группа москвичей во главе с председателем Биржевого комитета Г.А.Крестовниковым сформировала торгово-промышленную партию, в целом занимавшую более правые позиции, чем умеренно-прогрессивная. Призывая «лиц правопорядка» к единению, создатели ее подчеркивали, что «только на такую мощную партию будет в состоянии опереться правительство в предстоящей ему трудной прогрессивно-созидательной работе» . Идейными принципами партии являлись полное содействие правительству по проведению в жизнь начал Манифеста 17 октября, сохранение целостности России, предотвращение ее автономизации, на которой настаивали кадеты, протекционизм в промышленной сфере и др. Отвергая требование 8-часового рабочего дня, они в то же время предваряли столыпинскую реформу, выставляя программное положение, что крестьянину нужно не только позволить выйти из общины, но и действенно помочь в обустройстве собственного отдельного хозяйства.

Поясняя столь откровенное название партии - торгово-промышленная, ее идеологи настаивали, что она должна объединять все «торговое сословие», не только хозяев предприятий, но и рабочих и служащих. По своему составу партия, однако, несмотря на усилия расширить социальную базу, оставалась объединением крупных предпринимателей, ввиду своей малочисленности, как и остальные политические образования буржуазии, обреченной на неудачу в предвыборной борьбе. Нередко приказчики вступали в партию «торгового сословия» под прямым давлением работодателей и при первом удобном случае выходили из ее состава.

Если три названные партии объединяли прежде всего верхи делового мира, то созданный в ноябре 1905 г. в Петербурге Всероссийский союз торговли и промышленности отражал интересы заводчиков и коммерсантов средней руки. В воззвании союза к избирателям в Думу провозглашалась важность «экономического содружества торгово-промышленных классов и их служащих» для подготовки «нормальных условий частной и общественной предприимчивости и правильной постановки в нашей стране торгового и промышленного дела». Предлагалось обновить «крайне древнее торгово-промышленного законодательство», ослабить налоговый гнет, сократить гипертрофированную казенную сферу экономики («госу-дарство не способно само по себе даже в лице своих специальных органов к торгово-промышленной деятельности»). Вместе с тем, в программе даже не упоминались самые больные вопросы российского общества - рабочий и аграрный.

Политическая ориентация союза в целом шла по линии правее кадетов. Лидеры его публично заявляли, что «для торговли и промышленности в партии кадетов делать нечего» . Численность союза не превышала 700 чел., а в конце 1905 г. под влиянием конфликта с хозяевами многие служащие покинули его ряды. Объединение это оказалось с самого начала маломощным, территориальный район его деятельности в отличие от других буржуазных партий ограничивался Петербургом.

Заметное место среди политических организаций, созданных буржуазией в конце 1905 г., занимала партия правового порядка, представлявшая правое крыло либеральной оппозиции, недовольное федералистским движением в недрах земско-либерального движения и настаивавшая на «единстве и неделимости России». Предпринимательская в целом по составу, партия требовала установления сильной власти как основного условия «живучести государства» и ограждения дарованных свобод от «насильственного посягательства». В Петербурге, главном центре деятельности партии, ею устраивались народные читальни. Собрания в них стали использоваться для своей агитации социал-демократами, и читальни по распоряжению полиции были вскоре закрыты .

Отсутствие единой политической организации, раздробленность сил ослабляли позиции предпринимательских слоев в предвыборной кампании по выборам в I Государственную Думу, состоявшимся в начале 1906 г. Открыто заявленный «капиталистический» характер их требований отталкивал основную массу избирателей из социальных низов. Немаловажно и то обстоятельство, что в отличие от партий социалистической ориентации, предпринимательские политические объединения не обещали скорого и радикального улучшения жизни рядового россиянина.

Кровавые декабрьские события, отмеченные серией вооруженных восстаний, крупнейшим из которых было московское, вновь усилили центростремительные тенденции в предпринимательской среде. В разгар боев в Москве торгово-промышленная, умеренно-прогрессив-ная, партия правового порядка и «Союз 17 октября», о котором речь впереди, выступили с совместным заявлением: «На улицах Москвы льется кровь исполнителей служебного долга, убийства, грабежи и пожары по всей России, гнусные предательские нападения происходят не по воле правительства и не руками его сторонников, а революционерами и их подстрекателями» . Прямо обвинив развязавшие вооруженное восстание леворадикальные партии «во лжи и обмане народа», буржуазные политики призвали к сплочению, чтобы сохранить «единую нераздельную Русь с Государем и Государственной Думой».

Неизбежность блокирования родственных партий становилась все очевидней по мере приближения выборов в I Думу. В канун их один из лидеров октябристской партии, В.М.Петрово-Соловово, так характеризовал перспективы отношений с ближайшими политическими союзниками из предпринимательского лагеря: «Все они (предпринимательские партии - Авт. ) сходятся в главных политических и экономических принципах и различаются или во второстепенных подробностях, или даже в различной формулировке одного и того же положения. Надо надеяться, что в самом непродолжительном времени все они если не сольются в одну общую партию, то между ними будет заключен тесный союз и полное объединение электоральной практики» .

К объединению подталкивала и неудачная попытка привлечь на сторону «деловых» партий массового избирателя. Несмотря на огромное количество воззваний и обращений, масса служащих и рабочих, получивших избирательные права в Думу по закону 11 декабря 1905 г., не пошла за «торгово-промышленными» лозунгами. Электорату ближе оказались программные требования кадетов, прежде всего 8-часовой рабочий день и Учредительное собрание.

31 декабря 1905 г. октябристы объявили о создании предвыборного блока в Москве с торгово-промышленной партией, решив проводить в городе, где торгово-про-мышленники обладали немалым влиянием, кандидатов только от этих двух партий, не вступая в соглашение с другими. В Петербурге блок был официально оформлен 3 марта 1906 г., когда октябристы вместе с прогрессивно-экономической партией, партией правового порядка и торгово-промышленным союзом образовали объединенный комитет. Однако итоги избирательной кампании в I Государственную Думу против ожидания, оказались крайне неутешительными: партии предпринимателей провели в Думу всего 16 своих представителей, 13 из которых были октябристами, двое представляли умеренных прогрессистов, выступавших вне блоков, и один депутат числился избранным от торгово-промышленной партии, тогда как кадеты имели в Думе 153 депутата.

Предпринимательские партии подвели узкоклассовая социальная ориентация и отсутствие даже элементарного показного демократизма, в чем преуспели кадеты. «Не говорю уже о торгово-промышленной партии, - делился впечатлениями от выборов член Центрального комитета октябристской партии Н.Н.Перцов, - само название которой обличает ее чисто профессиональный состав, но и наш союз (в столицах) сосредоточивался пока исключительно в сфере высшей буржуазии и аналогичных ей элементов местного самоуправления, и решительно не умеет, да и не хочет выйти со своей проповедью «на улицу», на весь честной народ» .

Большинство чисто предпринимательских политических союзов после провальных выборов прекратили существование, частью самоликвидировавшись, частью войдя в состав партии октябристов, которая на время стала единственным выразителем политических интересов предпринимателей .

Буржуазия разочаровалась в перспективах получить достаточное влияние в российском парламенте, выступая только от собственного имени. «Фабриканты не верят в возможность проведения в Государственную Думу представителей промышленности при настоящем избирательном законе», - заявлял в печати Триполитов, мотивируя роспуск своей прогрессивно-экономической партии . Пессимистические настроения овладели после выборов и другими политическими лидерами буржуазии, склонными теперь рассматривать «Союз 17 октября» в качестве единственной политической силы, способной отстоять интересы торгово-промышленников.

Особое обаяние октябристской партии в деловых кругах придавала фигура ее лидера - А.И.Гучкова, выходца из первостатейного московского купечества, ставшего одним из ведущих политиков предреволюционной России. Окончив историко-филологический факультет Московского университета, где, кстати, учился в одном семинаре с будущим лидером кадетов П.Н.Ми-люковым, ученой карьере он предпочел общественную. Конституционный монархист по убеждениям, Гучков стоял у истоков «Союза 17 октября», основным лозунгом которого являлось достижение конституционного строя эволюционным путем. Позднее Гучков и его партия стали опорой политического механизма П.А.Столыпина, поддержав в Государственной Думе курс премьер-министра на «успокоение и реформы». Близость к столыпинскому режиму вызвала разочарование в его фигуре среди либеральных предпринимателей, но в 1905-1906 гг. октябризм в лице Гучкова играл роль одного из полюсов притяжения делового мира .

«Союз 17 октября» вместе с примыкавшими к нему партиями и организациями представлял правый фланг российского либерального лагеря, занимая промежуточное положение в политическом спектре между кадетами и крайне правыми. Как политическое движение октябризм возник и начал организационно оформляться в конце октября - начале ноября 1905 г. на основе правого меньшинства земско-городских съездов. После издания манифеста 17 октября партийное размежевание в либерально-оппозиционном лагере в основном завершилось, выделив две основные политические силы - кадетов и октябристов. Посчитав, что в России созданы необходимые предпосылки для движения по пути конституционной монархии, правое крыло земцев-либералов приступило к созданию собственной политической партии, взяв за ее название дату царского манифеста .

По своей социальной природе «Союз 17 октября» был в целом партией служилого дворянства и крупной, частично «одворяненной» торгово-промышленной и финансовой буржуазии, хотя союз их отнюдь не был «сердечным согласием»: многих октябристов-предприни-мателей не устраивало, что сильные позиции в партии занимала группа крупных аграриев-латифундистов. Цен-тральное место в программе «Союза 17 октября» занимал вопрос о характере и структуре государственной власти в России. «Российская империя, - говорилось в первом параграфе программы, - есть наследственная конституционная монархия, в которой император, как носитель верховной власти, ограничен постановлениями Основных законов». Выступая за упразднение неограниченного самодержавия, октябристы вместе с тем категорически возражали против введения в стране парламентского строя по западноевропейскому образцу, считая его неприемлемым как с исторической, так и с политической точки зрения. Чересчур лояльная позиция по отношению к правящему режиму в послереволюционный период оттолкнула от октябризма часть радикальных бизнесменов-политиков, но в 1905-1907 гг. октябристы фактически безраздельно выражали мнение предпринимательского мира.

Итак, под влиянием революционной волны 1905 г. российское «третье сословие» сделало резкий скачок в своем классовом самоопределении, выйдя на политическую арену в качестве самостоятельной силы. Именно тогда родилась идея всероссийской партии промышленников и торговцев. Ей не суждено было тогда воплотиться в жизнь ввиду значительной разнородности делового мира страны, сохранившихся у части предпринимателей иллюзий относительно возможности «самореформиро-вания» самодержавия, боязни оказаться лишенными государственной опеки. Во всяком случае новый класс российского общества стал активно искать способы самовыражения в многочисленных экономических и политических организациях. Был накоплен определенный опыт их взаимодействия, опробована тактика коалиций, участия в парламентской борьбе.

Однако сугубо буржуазные по составу и программным требованиям, корпоративные по духу, элитарные по методам деятельности, политические формирования предпринимателей не смогли инициировать мирный поворот России к реформам и модернизации, предотвратить отчуждение государства и общества. Такой исход был предопределен многими факторами, сохранявшимися вплоть до 1917 г., такими как незавершенность процесса складывания «среднего класса», который только и может быть опорой политического центризма, антибуржуазным менталитетом основной части населения страны, нехваткой политического опыта у самой буржуазии и ее лидеров, нежеланием и неумением идти на компромиссы. Правда, события 1905-1907 гг. выявили способность «третьего сословия» к быстрому политическому самообучению, умение извлекать уроки из избирательных неудач. Последующее межреволюционное десятилетие 1907-1916 гг. стало для отечественных предпринимателей хорошей политической школой.

Этот период был отмечен постепенным сдвигом политической ориентации деловых кругов влево от октябризма. Во главе этого движения стояла группа московских «молодых» бизнесменов-политиков, таких как П.П.Рябу-шинский, А.И.Коновалов и др., которым все яснее становилась нетерпимость положения, когда обладавшая огромным экономическим потенциалом буржуазия практически не имела влияния на выработку политического курса правительства. Их кредо стала идея Павла Рябушинского, обнародованная в издававшейся им газете «Утро России»: «Буржуазия представляет собой в такой мере развитую экономическую силу, что не только может, но и должна обладать соответствующим политическим влиянием» .

По убеждению «молодых» московских капиталистов наступивший XX век должен был стать в истории России веком буржуазии, которой предстояло отвоевать себе подобающее место в общественно-политической жизни. «Буржуазисты», как называли новоявленных адептов частного предпринимательства на российской почве, занимали оппозиционную позицию по отношению к самодержавию, которому следовало, по их мысли, перейти к европейским конституционно-монархическим формам. С другой стороны, рабочим и представителям социальных низов, увлеченным социалистической пропагандой, разъяснялось, что Россия, относительно недавно вступившая на индустриальный путь развития, не готова к социалистическим преобразованиям, что ей, по словам П.П.Ря-бушинского, предстоит еще пройти «через путь развития частной инициативы».

В период революции 1905-1907 гг. предприниматели в конце концов консолидировались на октябристской платформе, но едва смолкли отзвуки декабрьских восстаний и правительство овладело ситуацией, как октябристская доктрина, базировавшаяся на конституционных принципах манифеста 17 октября, столкнулась с суровой реальностью. В январе 1906 г. на заседании Центрального комитета «Союза 17 октября», в который вошли представители «молодой» группы, в частности П.П.Рябушинский, обсуждалось опубликованное в прессе интервью с председателем Совета министров С.Ю.Витте. Известный мастер политической интриги и автор манифеста 17 октября без обиняков заявил, что «манифестом не внесено никакого изменения в основу нашего государственного строя и что Государь император по-прежнему остается неограниченным владыкою». Лидеры партии, считавшие, что страна вступила в новую, конституционную эру, попытались найти выход в компромиссном толковании заявления Витте. Официальный титул царя «самодержав-ный», по их мнению, не противоречил манифесту, поскольку-де так именуется монарх, независимый от иностранных властителей .

Тем не менее, конституционно-монархические иллюзии октябристов постепенно развеивались. «После 17 октября, - оценивал позднее ту эпоху П.П.Ря-бушинский, - считая, что цель достигнута, буржуазия перешла на сторону правительства. В результате одолело правительство, и началась реакция, сначала стыдливая, а потом откровенная» . Символом измены конституционным обещаниям он считал политику П.А.Столыпина, преемника Витте на посту премьер-министра. Часть либеральных промышленников с Рябушинским во главе порывает с «Союзом 17 октября и переходит в созданную отколовшимися от партии Гучкова левыми октябристами партию «мирного обновления» . Возникновение ее осенью 1906 г. отразило реакцию части либеральной общественности на политику А.И.Гучкова, безоговорочно поддержавшего введенные Столыпиным для борьбы с революционным движением военно-полевые суды. «Мирнообновленцы» же и их лидер граф П.А.Гейден отвергали любой вид террора - как революционный, так и правительственный.

Накануне Первой мировой войны возникает новое политическое объединение, идейными вдохновителями которого явились все те же либеральные московские предприниматели. В связи с предвыборной кампанией по выборам в IV Государственную Думу в 1912 г. на смену угасшей к тому времени «партии мирного обновления» пришла «внепартийная группа прогрессистов». Такое самоназвание приняли участники коалиции, в рамках которой консолидировались промежуточные между кадетами и октябристами либеральные элементы, поставившие целью содействовать «упрочению в России конституционного строя». Прогрессизм стал новым знаменем либеральных предпринимателей, отмежевавшихся от октябризма и стремившихся к консолидации буржуазного класса и его союзников из числа либеральной интеллигенции на новой платформе.

В программу образованной в конце 1912 г. партии прогрессистов были включены требования реформы государственного строя на основе конституционных норм, а именно: отмены положения об усиленной и чрезвычайной охране, устранения произвола административной власти и водворения в жизнь страны правового строя, отмены положения 3 июня 1907 г. о выборах в Государственную Думу с расширением прав народного представительства и др.

Сутью предложенной прогрессистами модели общественного развития являлось создание сильного правового государства и оптимально функционирующей системы рыночных отношений, проведение комплекса политических и социальных реформ, осуществление активной внешней политики, основным вектором которой должна была стать последовательная защита национальных интересов страны. Политический идеал прогрессистов сводился к конституционно-парламентскому монархическому режиму, основанному на четком разделении трех ветвей власти (законодательной, исполнительной и судебной), независимых друг от друга, но вместе с тем составляющих единую целостную систему правового государства.

Учитывая исторический опыт западноевропейских стран, успешно реализующих модель правового государства и рыночной экономики, прогрессисты предложили собственный национальный вариант экономического развития страны, обнародованный на страницах газеты П.П.Рябушинского «Утро России». Теоретики про-грессизма считали, что в условиях капиталистической модернизации должны быть коренным образом изменены приоритеты между секторами экономики, между аграриями и промышленниками. Обращаясь к мировому опыту борьбы между дворянством и буржуазией за политическое господство, прогрессисты подчеркивали, что «вся история доказывает одно. Как только наметилась противоположность интересов между классом землевладельцев и классом торгово-промышленным, знамя прогресса никогда не переходило в лагерь землевладельцев». Отсюда делался практический вывод о том, что одной из главных задач «всех прогрессивных групп российского общества» должна стать борьба с «аграриями и аграрной идеологией», что «дворянину и буржуа нельзя уже стало вместе оставаться на плечах народа: одному из них приходится уходить» . По существу речь шла о провозглашении новой системы ценностей, в которой приоритетными становились создание рациональной частнопредпринимательской экономики и выделение центральной фигуры общественного прогресса в лице передовых и политически активных слоев торгово-промышленной буржуазии.

Насущной задачей оставалось объединение под знаменем прогрессизма как самого предпринимательского класса, так и всех оппозиционных самодержавию сил для того, чтобы заставить власть соблюдать провозглашенные ею конституционные нормы. Деятельность самой прогрессивной партии вращалась вокруг фракции прогрессистов в Думе. Широкой социальной базы прогрессисты, как и их предшественники - партии чисто буржуазной ориентации, не имели. Памятуя об уроках 1905 г., когда политическое движение буржуазии оказалось в изоляции, лидеры прогрессизма предприняли попытку блокироваться с политическими силами левее октябристов.

Весной 1914 г. по инициативе П.П.Рябушинского и А.И.Коновалова состоялся ряд совещаний прогрессистов с представителями кадетов, левых октябристов, социалистов-революционеров и социал-демократов (больше-виков и меньшевиков), которых рассчитывали использовать в качестве инструмента давления на власть. «Пра-вительство, - пояснял Коновалов перспективы возможного союза, - обнаглело до такой степени, потому что не видит отпора... Но стоит только проявиться двум-трем эксцессам революционного характера, и оно немедленно проявит свою обычную безумную трусость». В планы революционных партий, разумеется, не входило содействие либералам в их противостоянии с правительством. Большевики согласились участвовать в совещаниях в расчете «прощупать» степень левизны либералов и, если удастся, выудить у них средства на подготовку очередного съезда РСДРП. Коновалов обещал им 20 тыс. руб., но после того, как леворадикальные партии в апреле 1914 г. устроили обструкцию кабинету И.Л.Горемыкина в Думе, а либералы их не поддержали, «коноваловская затея», как прозвали ее в левой среде, провалилась и не привела к желанному буржуазией объединению всей антисамодержавной оппозиции .

Звездным часом «прогрессизма» и его лидеров из деловой среды стали годы Первой мировой войны. Лозунг национального единения перед лицом внешнего врага на время смягчил противоречия между властью и либерально-буржуазным лагерем. Однако поражения русской армии весной 1915 г. побудили бизнесменов-политиков к активным действиям. В мае 1915 г. на очередном торгово-промышленном съезде в Петрограде П.П.Рябушин-ский выступил с речью, послужившей толчком к военной мобилизации частной промышленности. Под воздействием этой речи съезд принял решение о создании особых органов мобилизации - военно-промышленных комитетов. Центральный комитет в Петрограде возглавили А.И.Гучков и А.И.Коновалов, деятельностью Московского военно-промышленного комитета, самого крупного после петроградского, заведовал сам Рябушинский . Помимо чисто экономической функции, комитеты стали и новым типом представительных организаций буржуазии, способствуя политической консолидации предпринимательских слоев.

С открытием в июле 1915 г. думской сессии разлад власти и либеральной общественности нарастал с каждым днем. Либеральные промышленники устами П.П.Рябушинского в те дни выражали надежду, что развитие событий вынудит правительство призвать «вышед-шую из ученических годов буржуазию на царский высший совет», т.е. включить представителей либеральной оппозиции в состав правительственного кабинета. Однако надежды эти не оправдались. Обращения Московского военно-промышленного комитета в Петроград с требованием «немедленного призыва новых лиц, облеченных доверием страны, в Совет министров» остались без ответа, а в начале сентября 1915 г. Дума была царским указом распущена без назначения сроков новой сессии .

Расчет тогда был сделан на политическое объединение предпринимателей в рамках единой всероссийской организации. В предвоенный период прогрессистам все же не удалось повести за собой массу торгово-промы-шленников, поскольку большинство продолжало скептически относиться к политическим партиям, предпочитая действовать в привычных рамках профессиональных организаций. Прежде всего это относилось к Совету съездов представителей промышленности и торговли, деятельность которого направляла группа влиятельных, но аполитичных петербургских предпринимателей. События войны сыграли роль катализатора политических амбиций буржуазии, однако из-за полицейских преследований приступить к практической реализации давней идеи всероссийского политического союза лидерам прогрессистов удалось уже после Февральской революции 1917 г.

Революцию в Петрограде либеральные предприниматели встретили восторженно как долгожданное избавление от бездарного «старого режима». Политические лидеры делового мира России с самого начала почувствовали, что революция несет не только антисамодержавный, но и явно выраженный антикапиталистический заряд, как отражение чаяний измученных войной социальных низов, мечтавших о социалистическом «царстве свободы». Надеялись, правда, что активной агитацией и пропагандой удастся лишить массовое движение антибуржуазного запала. К тому же после Февраля осуществилось давнее желание либеральных политиков от бизнеса - создан Всероссийский Торгово-Промышленный союз, первая политическая организация предпринимателей общероссийского масштаба, во главе которой стал П.П.Рябушинский.

Лидер прогрессизма горячо отстаивал идею о преждевременности социализма для России, о предстоящем ей долгом пути развития частной инициативы. «Еще не настал момент думать, - говорил он на Первом съезде торгово-промышленного союза в марте 1917 г. в Моск-ве, - что мы можем все изменить, отняв все у одних и передав другим, это является мечтою, которая лишь многое разрушит и приведет к серьезным затруднениям. Россия в этом отношении еще не подготовлена...» . Однако историческая драма российской буржуазии заключалась именно в том, что народные низы не желали «подождать с социализмом», а предпринимательский слой был слишком тонок, чтобы предотвратить развитие событий по нежелательному для буржуазии пути.

Торгово-промышленный союз к лету 1917 г. объединял около 500 местных профессиональных союзов и обществ предпринимателей, и его создание стало очередным шагом в ходе политической консолидации буржуазного лагеря . В это время руководство союза в лице С.Н.Третьякова, предприняло попытку установить более тесные контакты с петроградскими представительными организациями (Совет съездов представителей промышленности и торговли и Совет съездов биржевой торговли и сельского хозяйства), остававшимися вне союза и претендовавшими на лидерство в политическом сплочении буржуазного слоя. На состоявшейся в начале июня 1917 г. конференции представителей трех крупнейших организаций был поставлен вопрос о создании единого мощного и авторитетного органа, объединяющего все общероссийские организации торгово-промышленной буржуазии. Переговоры однако зашли в тупик из-за обоюдных амбиций петроградской и московской групп, претендовавших на лидерство в будущей организации. В конечном итоге стали проводиться заседания представителей трех организаций по конкретным вопросам .

Таким образом было достигнуто если не полное слияние, то фактическая координация деятельности трех ведущих предпринимательских союзов. Буржуазия после Февраля получила в свои руки и государственную власть: в первый состав Временного правительства вошли А.И.Гуч-ков с портфелем военного министра и А.И.Коновалов как министр торговли и промышленности. Однако в период острого национального кризиса лета 1917 г. организационных мер и властных полномочий буржуазии все же оказалось недостаточно, чтобы предотвратить сползание страны в революцию. Июльское вооруженное выступление большевиков в Петрограде показало, что в обществе нарастает волна насилия, которую невозможно остановить мирными, легитимными способами. Политические лидеры предпринимательского класса в этот период делают ставку на генерала Л.Г.Корнилова, вокруг которого консолидируется основная часть либерального лагеря. Устами П.П.Рябушинского они заявляют, что «в целях защиты государства силе можно противопоставить только силу», субсидируют участников готовившегося путча . После подавления мятежа политики из мира бизнеса уходят в тень, уповая на грядущие выборы в Учредительное собрание. Выборы, впрочем, в очередной раз продемонстрировали непопулярность буржуазии среди основной массы избирателей: в Москве выступившие самостоятельной группой торгово-промышленники получили всего 0,3% голосов по сравнению с 48% у большевиков и 34% у кадетов .

Осмысливая в эмиграции причины новой «русской смуты», П.П.Рябушинский писал в 1920 г.: «Многие из нас давно предчувствовали катастрофу, которая теперь потрясает всю Европу, мы понимали роковую неизбежность внутреннего потрясения в России, но мы ошиблись в оценке размаха событий и их глубины, и вместе с нами ошибся весь мир. Русская буржуазия, численно слабая, не в состоянии была выступить в ответственный момент той регулирующей силой, которая помешала бы событиям идти по неверному пути... Вся обстановка прошлого не способствовала нашему объединению, и в наступивший роковой момент стихийная волна жизни перекатилась через всех нас, смяла, размела и разбила» .

Тем не менее, несмотря на это горькое признание, представляется, что в исторически малый срок, в условиях полицейского преследования со стороны абсолютистского режима, российская буржуазия существенно продвинулась по пути политической консолидации. Основным вектором этого движения стал постепенный сдвиг влево от октябризма к прогрессизму, а роль лидера взяла на себя так называемая «молодая группа» московских капиталистов во главе с П.П.Рябушинским и А.И.Коно-валовым. Несмотря на их постоянное соперничество за лидерство с петербургской группой, опиравшейся на представительные экономические организации, тенденция к политическому единению на платформе прогрессизма все же брала верх над «фракционностью», особенно под влиянием таких мощных факторов, как мировая война и Февральская революция. В политической эволюции российского предпринимательского мира начала XX в., на наш взгляд, консолидация, объединение усилий превалировала над «фрагментацией» и политическим дроблением. Историческое поражение российской буржуазии в 1917 г. было обусловлено не столько внутренней ее слабостью и культурной и политической неразвитостью, как то подчеркивала советская историография, сколько объективными условиями (незавершенность бур-жуазных реформ, отсутствие гражданского общества, слишком тонкий «средний класс» общества), которые предприниматели не в силах были изменить.

СНОСКИ оригинального текста

ОБСУЖДЕНИЕ ДОКЛАДА

В.Я.Гросул:

В докладе речь шла в основном о столичных предпринимателях, о предпринимателях Москвы и Петербурга. А какова была политическая позиция и удельный вес буржуазии, допустим, на губернском уровне? В чем отличие буржуазии губерний от буржуазии Москвы и Петербурга в политическом плане?

Ю.А.Петров:

Различия эти несколько условны, потому что фабрика у предпринимателя была в Костромской губернии, а жил он в Москве. Какой он фабрикант - московский или костромской? Кстати, в Думу Коновалов избирался от Костромской губернии, то есть можно сказать, что это провинциальный фабрикант, но на самом деле, конечно, он столичный. Особенность в том, что то серое купечество - елецкое, ржевское и прочее, которое сидело в уездах, в небольших городах, ориентировалось на фигуры Гучкова, Рябушинского, Коновалова. В массе численно преобладали достаточно серые слои, но политическими, идейными лидерами, которые вели за собой массы, были, конечно, столичные предприниматели, и их влияние обратно пропорционально их численности. Это был небольшой кружок, но его воздействие увеличивалось с помощью прессы («Утро России»), с помощью таких организаций, как Всероссийский торгово-промышленный союз, созданный в феврале 1917 г., которую возглавил Рябушинский. В этот союз весной 1917 г. входило более 300 предпринимательских организаций провинции.

Ю.А.Тихонов:

Вы считаете, что в 17‑м году буржуазия пришла к власти. В то же время привели факты: Коновалов уже в мае вышел в отставку, Рябушинский заявил, что его и раньше преследовали, и теперь. В чем тут дело?

Ю.А.Петров:

Я имел в виду, что она пришла к власти в феврале. Действительно, в первый состав кабинета Львова вошли и Гучков, и Коновалов. Но, мне кажется, надо учитывать внутреннюю эволюцию Временного правительства. От кадетской ориентации оно все более переходило к эсеровской, и приход Керенского вместо Львова обозначил тот рубеж, после которого либеральная буржуазия чувствовала себя во Временном правительстве дискомфортно. Они напрочь не воспринимали Чернова как министра земледелия, а условием своего вхождения в правительство ставили отставку Чернова. Однако Керенский на это не пошел. Тем самым за время с февраля по июль 1917 г. в самом правительстве происходила та подвижка «влево», которая создавала менее благоприятную обстановку для предпринимателей. Объективный процесс социализации страны отражался и на составе правительства. Оно стало менее буржуазным.

Я.Н.Щапов:

Вы говорили, что буржуазия получила власть только в феврале 17‑го года. С 1905 г. прошло 12 лет. Почему же она сочла возможным не брать власть, не завоевывать ее своими способами, а ждать, когда два года войны приведут к кризису, когда император откажется от своей власти, и только тогда новая буржуазия смогла взять власть в свои руки?

Конечно, в 1905 г. они еще были молодыми людьми. Почему же все так растянулось и почему все сосредоточилось на времени, когда не только буржуазия почувствовала свою силу, но и радикальные круги России тоже почувствовали возможность организовать борьбу с этой буржуазией, так и не пришедшей к власти? Почему все это так затянулось в России?

Ю.А.Петров:

Причина, по-моему, в абсолютистском режиме. Либеральные предприниматели не были подпольщиками, и тем не менее находились под «колпаком» полиции. В Департаменте полиции есть целое досье на либералов, на либеральных предпринимателей. У каждого была даже кличка, которую давали филеры. У Рябушинского была кличка «Кошелек», у Коновалова - «Краб» (он был не-сколько медлительный по натуре). Когда Рябушинский в декабре 1916 г. организовал у себя в доме, на Пречистенском бульваре, где сейчас находится Российский Фонд культуры, частное совещание представителей биржевых обществ, об этом сразу же стало известно полиции. К нему явился жандармский полковник, собрал визитки присутствующих и предложил им разойтись.

Попытки выйти на левые партии, заключить союз с ними, о которых я упоминал, отражали стремление создать реальный рычаг давления. Были у них и кое-какие тайные планы, связанные с великим князем Николаем Николаевичем, со смещением Николая II, но дальше разговоров дело не пошло.

Реальный фактор, на который они рассчитывали - это создание массовой опоры либерального движения. Но и здесь им связывал руки режим, который разгонял «рабочие группы» при военно-промышленных комитетах. Правительство видело в деятельности либералов попытку перехватить власть и всячески парализовывало их активность.

Поэтому в условиях полицейского режима, если бы не Февральская революция, могло пройти еще 10 и 15 лет, и ситуация существенно не изменилась, буржуазия оставалась бы в безвластной оппозиции.

С.В.Тютюкин:

Как вам представляются новые подходы к проблеме взаимоотношений между трудом и капиталом в России по контрасту с традиционным, имеющим уже обширную историографию старым марксистским подходом?

Второй вопрос. Есть ли возможность в самом грубом виде определить удельный вес новой формации российской буржуазии, о которой шла речь, в общей массе предпринимательского класса или пока мы обречены оперировать самыми расплывчатыми терминами, не пытаясь их конкретизировать?

Ю.А.Петров:

Я уже говорил, что проблема заключается даже не в том, сколько их было. Вообще таких политических лидеров, как, например, Коновалов, никогда не бывает много. О нем даже Милюков отзывался, как о чрезвычайно умном человеке, которых немного в его партии. Может быть, дело все-таки не в их численности, а в том, каким влиянием они обладали. А влияние, несомненно, было, и весьма существенное.

Безусловно, нужно новое исследование в области отношений труда и капитала. Не все так однозначно, как изображалось в прежней историографии, где положение пролетариата все время ухудшалось, а эксплуатация росла. Конечно, эксплуатация имела место, но нужно по-новому посмотреть на эти вещи, на эволюцию политики предпринимателей от патриархального покровительства к либеральным социальным программам. Новый вектор исследований, связанный с именами таких деятелей, как Коновалов, создавший при своей фабрике целую социальную инфраструктуру, мне кажется, был бы сейчас крайне необходим. У нас есть прекрасная школа историков рабочего класса, но, к сожалению, пока никто этой проблемой - предприниматели и рабочий класс - в новом, постмарксистском направлении не занялся.

В.А.Кучкин:

Относительно труда и капитала. Норма прибыли капиталиста и фонд заработной платы. Есть или нет у Вас такие соотношения? Известно, что во всей Европе, например, 87,5% шло в пользу капиталиста, 12,5% шло на заработную плату, и рабочий класс Европы на протяжении XIX в. испытывал жестокий гнет. Вопрос заключается вот в чем: из 87,5% прибыли сколько шло на переоборудование, на новую технику?

Второй вопрос. Государство и предпринимательство. Какие налоги должны были платить капиталисты государству и как это зависело от развития производства? Поощрялось ли, например, производство новой техники, что делается в современных западных обществах?

Еще вопрос о юридических отношениях между рабочим классом и предпринимательством. Как это регулировалось правительством и предпринимателями? Относительно 8‑ми часового рабочего дня: наша буржуазия выступала против этого. Как это обстояло конкретно?

И еще. Как на рубеже столетий новая буржуазия входила в европейские или азиатские структуры? Россия продвигалась на восточные, отчасти на восточноевропейские, отчасти и на западные рынки. Например, Елисеев. Если вы говорите, что Рябушинский был не только предпринимателем, но и финансистом, входил в структуры банков России, в структуры международных банков, то каким образом правительство влияло на это? Поощряло, срывало доступ и т.д.? Не видите ли вы здесь в чисто житейских экономических отношениях разного рода противоречия, которые приводили к тому, что преследовали людей, которые занимались либеральной деятельностью.

А.Н.Сахаров:

Я с большим интересом выслушал Ваши слова о том, что в Вичуге Коновалов проводил новую социальную политику. Это были зачатки той социальной политики, которую в начале века и особенно активно в 20‑е - 30‑е гг. вели западные предприниматели и западные правительства. Мы называли это чаще всего созданием рабочей аристократии.

Мне представляется, что линия, начатая в России, у нас практически не была завершена, но была активно внедрена в Европе, что и укрепило социал-демократию. Насколько эта линия была перспективна в России, в русских условиях? Как это могло повлиять на взаимоотношения пролетариата и буржуазии?

В связи с этим у меня еще один вопрос. Как вы относитесь к такому понятию, что профессиональный рабочий - это не пролетариат, это «средний класс»? Когда в Европе и в Америке маргиналы, так называемые пролетарии XIX в. стали профессионалами в промышленности, стали «средним классом», стали обладателями коттеджей, автомобилей, то на этом социальные проблемы переустройства мира на путях катаклизмов для Европы и Америки закончились.

Не кажется ли опыт Коновалова перспективным, органичным для России? Или это была жалкая попытка копировать западноевропейские тенденции, закончившаяся полнейшим провалом в тех условиях?

Ю.А.Петров:

В тех домах, которые Коновалов строил для рабочих, не было ванн, но бани были. Он тратил очень много из средств своей фирмы на социальную сферу, как сейчас говорят. Было ли это перспективно? Конечно. Если бы таких Коноваловых было в России побольше, то и революции бы не произошло. Пролетариат кончается там, где есть дом, очаг, постоянный нормальный доход, человеческие условия жизни. Это действительно уже не пролетариат, и, собственно, сама идея, кредо Коновалова заключалось в том, чтобы сделать рабочий класс не противником государства, а его опорой, хребтом, а для этого, как он считал, нужно развивать социальные программы.

Я не вижу здесь ничего утопического. Для России это вполне реальная программа. Думаю, что если бы не события 17‑го года линия на «капитализм с человеческим лицом» в России возобладала бы. Вы совершенно правы, что западные страны усвоили уроки Октябрьской революции очень хорошо. Они поняли, что надо создать тот слой в государстве, который бы не строил баррикады, а ходил голосовать и жил в сносных условиях. Так что это прямое влияние русских событий на мировую историю.

Теперь о вопросах В.А.Кучкина. Проценты нормы прибыли и фонда заработной платы, соотношение их в России по памяти я привести не смогу. Но есть хорошая книга Н.А.Ивановой «Промышленность Центральной Ро-ссии в начале XX века». Она считала эти нормы, и получалось так, что процент общих расходов на фонд заработной платы был не так уж мал.

Налоги. Вообще говоря, для предпринимателей дореволюционная Россия была страной благоприятной. Налогов платили несколько, но все они были относительно небольшие. Был налог на основной капитал, налог на прибыль, но не было, пожалуй, главного налога - подоходного. Его приняли только в 1916 г. и не успели толком реализовать до 17‑го г. То есть уровень налогов в России не сдерживал предпринимательской инициативы.

О рабочем времени - по закону 1897 г., который действовал в России до революции, рабочий день официально был не более 11,5 часов, что не превышало европейские нормы. Поэтому 8-часовой рабочий день был пределом мечтаний русского рабочего.

О выходе на международную арену русских предпринимателей. Это то, что мы раньше называли экспортом товаров и капитала. Да, он имел место, но, за исключением хлебов, в относительно малых масштабах. Ближайшей ареной экономического воздействия были южные, западные и особенно восточные границы империи. Были попытки вывозить ткани на Балканы (Сербия, Болгария). В Иране (Персии) сбыт русских товаров (мануфактура, сахар) был довольно значительным. И в начале XX в. очень привлекал отечественных промышленников и торговцев район Дальнего Востока - Маньчжурия, Монголия. Туда устраивались специальные экспедиции на деньги предпринимателей, изучались рынки, вывозили туда русские товары, изучали спрос.

Экспорт капитала тоже развивался, но, конечно, в несравнимо меньших объемах по сравнению с теми инвестициями, которые Россия привлекала с Запада. В Россию ввозили капитала гораздо больше, чем вывозили за пределы империи. Внешняя торговля была в основном в руках частных предпринимателей. У Рябушинских был план насыщения европейского рынка русскими сырьевыми товарами: мировая война привела к разрушению Европы, после ее окончания начнется восстановление, большое строительство, и русский лес станет основным строительным материалом. Лес должен стать источником золота для России. Второе - лен, в производстве которого Россия являлась монополистом в Европе. Вся европейская льняная промышленность работала на русском льне. И третье - нефть, по поводу которой они уже поняли, что это очень важная вещь, начали первые разведки на Печоре, в районе Ухты, там, где сейчас действительно открыто и разрабатывается большое месторождение.

Дореволюционные предприниматели были людьми практическими и дальновидными, в том числе с точки зрения общенациональных интересов.

К.Ф.Шацилло:

Я с большим интересом выслушал доклад и хотел бы с научной точки зрения высоко его оценить.

Буквально со студенческих лет у нас сложился определенный стереотип - буржуа и передового рабочего, который идет во главе всего освободительного движения. И с этими стереотипами очень трудно справиться. Много лет тому назад Ю.И.Кирьянов защитил докторскую диссертацию о положении рабочих в России в XX в., где он на основании многочисленных скрупулезных данных однозначно показал, что материальное положение рабочих до мировой войны не ухудшалось, а улучшалось, но вместе с тем увеличился разрыв между тем, что рабочие получали, и их требованиями. Это и вызывало социальную напряженность, а вовсе не абсолютное обнищание, одичание, о котором говорили мы и наши учителя. Они постоянно показывали нам фотографии, как саночники в шахте на себе тащат на четвереньках уголь и т.д., показывали нам изможденных, оборванных рабочих. Это все, увы, не соответствовало историческим реалиям, и новый подход как раз и должен заключаться в том, чтобы отказаться от старых стереотипов и, не переходя к новым стереотипам, посмотреть: а как же реально все это обстояло.

Доклад Юрия Александровича - это явный шаг вперед по сравнению с нашими прежними представлениями. Разговор о русской сверхприбыли, которую якобы получали русские предприниматели, - не совсем справедлив. Сверхприбыль получали только на выгодных казенных заказах, прежде всего на военных заказах а то, что производилось на широкий спрос, сверхприбыли не приносило. Поэтому проводить социальную широкую политику русские буржуа могли только в тех случаях, если для этого имелись соответствующие средства. Вместе с тем такая социальная политика, бесспорно, велась. Я точно установил, что рабочие судостроительных частных заводов получали заработную плату значительно большую, чем рабочие на казенных судостроительных заводах. Правда, там были детские садики, была государственная пенсия, лечебница, даже казенная церковь. Однако рабочие сплошь и рядом с казенных заводов предпочитали уходить на частные, потому что там они получали гораздо большую заработную плату.

Стремилась ли буржуазия к власти? Почему у нас возникает якобы новое представление о том, что буржуазия только вредила своей оппозиционной деятельностью. Ей ставят в вину то, что она раскачивала корабль самодержавия, а не поддерживала его. Это направление имеет очень долгую историю. Появилось оно еще за рубежом. В.А.Маклаков, написавший три тома «Власть и общественность на закате старой России», обвинял либералов в том, что они не оказали поддержки правительству - царскому, самодержавному правительству, и поэтому правительство, оказавшееся в вакууме и не имея под собой социальной опоры, было вынуждено уступить в октябре 1905 г. Образовались политические партии - и пошла писать губерния...

Давайте будем реально смотреть, сколько было большевиков, сколько было эсеров. Да вряд ли их было уж так много, чтобы они могли повести за собой массы без соответствующей подготовки этих масс к активным массовым выступлениям. К этому подвела только война, и подвела как раз не к либеральным выступлениям масс, а к революционным, хотя, естественно, были 1905-1907 гг., со своими причинами, которые привели к активному выступлению народа. В конце концов народ действительно является той силой, которая меняет структуру, но в том случае, когда эти структуры (поли-тические, социальные), сами не желают меняться. А самодержавие как раз принадлежало к такому типу структуры, которая начисто отвергала самосовершенствование, самореформирование. Но были ли какие-то признаки того, что времена меняются и что уступать все-таки придется? Да, были. На мой взгляд, эти признаки нельзя искать ни в деятельности фракций в Государственной Думе, потому что там они действительно не очень активно действовали, ни исследуя партийные фонды октябристов и кадетов, потому что там мы ничего не найдем по одной причине: эти партии действовали точно так же, как действуют и сейчас в любой развитой стране политические либеральные партии. Идет избирательная кампания, появляются вокруг нее сторонники и противники различных политических партий, идет активизация политической и общественной деятельности. Кончилась избирательная кампания - и на 4 или 5 лет (в разных странах по-разному) все затихает. Так происходит во всех странах, во всех либеральных партиях. Это не большевистские партии нового типа со строгим членством, которые функционируют независимо от выборов в Думу.

Какова социальная опора нового предпринимательства, нового предпринимателя? Довольно широкая. Я хочу напомнить, что только за 6 лет, с 1890 по 1895 г. Департамент полиции зафиксировал в России более 2100 новых общественных организаций. Конечно, среди них были разные организации, были организации охотников и рыбаков, которые в оппозицию не вступали. Но были и довольно активно действующие в либеральном духе общественные организации. Так что ограничившись только изучением фракций и политических партий, мы не получим представление о том разлитом в обществе либерализме, который и являлся будущей опорой для новых предпринимателей, предпринимателей нового типа.

Почему не произошло перехода власти к либералам, к новой буржуазии? Потому что его практически не могло произойти мирным путем в 1917 г. Война настолько озлобила население, настолько довела его до революционной, так сказать, кондиции, что ничего нельзя было сделать, кроме тех революционных мер, которые пыталось предпринять Временное правительство в социалистическом составе. Но и оно ничего сделать не могло.

Вы помните, что Ленин высмеивал решение Временного правительства. Этим правительством была высказана точка зрения, что «мы возьмем 100 процентов прибыли с этих эксплуататоров». Ленин объяснял, что это чушь, что нельзя отдать 100% прибыли, потому что нужно оставить для развития промышленности, в самом предприятии.

Однако даже еще не большевистские, а леворадикальные правители во Временном правительстве выступали с такими предложениями. Можно было в этих условиях обеспечить нормальное развитие промышленности, деятельность хотя бы таких самых радикально настроенных представителей новой буржуазии? Конечно, нет.

То, что произошло с Россией в 1917 г., к сожалению, никто предвидеть не мог. Может быть, за исключением П.Н.Дурново, который говорил в своих записках, что путь к мировой войне - это полустанок на пути к революции. Россия проскочит этот полустанок и обязательно произойдет революция. Этого предвидеть не могли, тем более, что надеялись на победу, а победителей не судят. Поэтому царь так упорно настаивал на продолжении войны, ему казалось, что вот-вот придет победа, Германия будет побеждена, и тогда уже все будет в порядке.

Я уверен в том, что причиной революции была абсолютная неуступчивость старого режима и всех его институтов, когда даже в Москве группа самых благонадежных людей собралась организовать Астрономическое общество, Трепов написал письмо генерал-губернатору Сергею Александровичу: «Возражаю. Сейчас-то они все благонадежны, а через год их состав может измениться и они могут выступить против самодержавия»... Ну как в этих условиях можно было существовать?! Конечно, нельзя было! Должен был самореформироваться режим. А если он этого не сделал, то у него был только один путь - путь революционного слома.

Я.Н. Щапов:

Доклад очень интересен, своевременен и отвечает на многие вопросы, многое подтверждает из того, что мы знали - относительно пассивности, слабости русской буржуазии. К сожалению, это действительно получилось так. Мне хотелось обратить внимание на один вопрос, который не прозвучал в докладе. Те деятели буржуазии, которые активно действовали молодыми людьми в начале XX в. так прогрессивно себя вели, предлагали новые решения не только на уровне России, но на своих собственных фабриках, заводах при решении социальных вопросов, не были первым поколением предпринимателей. К этому времени русские предприниматели уже прошли школу. Был пройден период первоначального накопления не только для промышленности вообще, но для каждого из этих торговых домов, промышленных предприятий. Деды - основатели не занимались политикой, они собирали деньги, эксплуатировали рабочих по 12 и более часов. Сыновья уже пользовались этим. Сыновья иногда транжирили деньги в Монако, в Биаррице, в других местах. Для того, чтобы получить университетское образование, для того чтобы получить образование в привилегированных учреждениях вроде Практической академии коммерческих наук, нужно было иметь средства. Такие средства у них уже были. Они получили европейское образование, знали языки, читали западноевропейскую литературу. Хотя некоторые из них были старообрядцами, но это были старообрядцы нового поколения. Поэтому говорить о них как о «новых русских» нельзя. «Новые русские» - это те, которые приходят из маргинальных слоев. Сейчас другая эпоха. Поэтому нужно учитывать это обстоятельство, когда мы анализируем возможности политической деятельности русских предпринимателей начала XX в.

С.В.Тютюкин:

Доклад чрезвычайно интересен. Он сделан в подкупающей научной манере приглашения к размышлению, спокойно, без ненужного пафоса, без лозунгов.

По материалам доклада было бы очень полезно в нашем журнале опубликовать тезисы по самым разным аспектам проблемы российского предпринимательства.

Хотелось бы высказать в виде рабочей гипотезы некоторые новые положения, новые суждения по всем затронутым проблемам. В прежней литературе дело представлялось таким образом, что все уступки, на которые шли предприниматели по отношению к рабочим, являлись лишь результатом классовой борьбы. Такой подход, который до сих пор господствует в нашей историографии, с научной точки зрения не может нас сегодня удовлетворить, потому что сама политика буржуазии по рабочему вопросу была гораздо более многоцветной, многогранной. В ней задействованы и определенные морально-этические факторы. Пора уже проститься с представлениями о русском буржуа как о хищном звере, который только и делает, что пьет кровь из рабочих. Были и определенные религиозные сдерживающие мотивы, особенно той части буржуазии, которая вышла из старообрядческих кругов.

Русская буржуазия уже так или иначе знакомилась с западным опытом, с его основным положением - прежде, чем получать прибыль, нужно создать для рабочих минимум элементарных человеческих условий. И сам факт научно-технического прогресса тоже создавал определенные возможности для того, чтобы улучшать положение рабочих. Проблема выглядит гораздо более сложной, чем она представлялась раньше.

Вероятно, пора проститься с представлениями о том, что русская буржуазия была баснословно, сказочно богата, что это были все один к одному «денежные мешки» огромной величины, и дело только в том, что они по своей темноте, по своему упрямству и по своей жадности никак не хотели делиться. Проблема эта тоже сложнее. В связи с этим встает вопрос о том, что русская буржуазия эволюционировала, что она была весьма неоднородна, и поэтому когда мы оперируем громкими совокупными терминами - «пролетариат», «буржуазия», «помещики», то мы рискуем не приближаться к исторической истине, а ее просто-напросто затемнять.

Сегодняшний доклад представляет собой живое свидетельство наступления какого-то нового этапа. Будем надеяться, что он будет плодотворным. Нужно только отдавать себе отчет в том, что нельзя рассчитывать на получение сенсационных и быстрых результатов, которые в один день перевернут все наши представления. Здесь надо многое просчитывать, надо вновь обращаться к первоисточникам, к документам, и только после этого мы получим адекватное действительности представление.

Ю.А.Петров:

Очень хорошая идея - изучить опыт социальных программ Западной Европы в сравнительном преломлении с Россией. Нам не хватает такой компаративистики. Мы зачастую плохо представляем, что происходило за границами Российской империи. Сравнительное исследование российской и европейской буржуазии - это одно из будущих направлений, которое нужно развивать очень активно.

Предприниматели, о которых шла речь, разумеется, представляли не первое поколение буржуазии. Родоначальники действительно были иными людьми, перед которыми стояла главная задача - создать капитал. В России можно было разбогатеть двумя способами - или быстро, или честно. Если честно, то это, как правило, долго. Обычно первое и второе поколение купеческих династий тратило на накопление всю жизнь, и так было не только в России. И лишь третье поколение, европейски образованное, о котором шла речь в докладе, поднялось до высот цивилизованного бизнеса и активного участия в политической жизни.

Перерастание из грубого, серого мужика-купца в бизнесмена, потом - в интеллигенцию представляет общее явление эволюции российского делового класса. В третьем поколении купцы становятся политиками, а в четвертом - это уже интеллигенция (Станиславский, например, или Николай Вавилов). Эту эволюцию надо учитывать, если мы хотим понять перспективы российской дореволюционной буржуазии. Мы должны иметь в виду, что и политики, и интеллигенты из буржуазии представляли в начале XX в. культурную элиту России, и не их вина, что события в стране лишили этот социальный слой исторического будущего.

Он же. Российские партии, союзы и лиги. Сборник программ, уставов и справочных сведений. СПб., 1906. С. 25-27. О П.П.Рябушинском и его «кружке» подр. см.:

См.: Первый Всероссийский торгово-промышленный съезд в Москве 19-22 марта 1917 г. М., 1918. С. 7-19.

См.: Знаменский О.Н. Всероссийское Учредительное собрание. История созыва и политического крушения. Л., 1976. С. 291, 358.

См.: Совещание русских торгово-промышленных деятелей в Константинополе. Информационный бюллетень. Ноябрь 1920. С. 1-2.

Буржуазия.

Развитие капитализма в России вело к росту количества буржуазии. Продолжая официально числиться дворянами, купцами, мещанами, крестьянами, представители этого класса играли все большую роль в жизни страны. Среди крупнейших капиталистов-промышленников было немало выходцев из богатого купечества (Губонин, Мамонтовы), дворянства (Бобринские, Браниц- кие, Потоцкие, Шиповы, фон Мекк), но много было и крестьян, особенно старообрядцев (Морозовы, Рябушинские, Гучковы, Коноваловы). Начиная со времен «железнодорожной горячки» 60-70-х гг. буржуазия активно пополнялась за счет чиновников. Входя в правления частных банков и промышленных предприятий, чиновники обеспечивали связь между государственной властью и частным производством. Они помогали промышленникам получать выгодные заказы и концессии. Злоупотребления на этой почве приобрели такой размах, что правительство было вынуждено в 1884 г. запретить высшим чиновникам заниматься предпринимательской деятельностью.

Среди крупнейших отечественных предпринимателей, помимо русских, были представители многих народов России - украинцы (И. Г. Харитоненко, семья Терещенко), армяне (А. И. Манташев, С. Г. Лианозов, Гукасовы), азербайджанцы (Т. Тагиев, М. Нагиев), евреи (Б. А. Каменка, Бродские, Гинцбурги, Поляковы). В России появилось и немало иностранных предпринимателей (Нобели, Дж. Юз, Г. А. Брокар, Л. Кноп, Г. Гувер, Л. А. Уркарт).

Период складывания российской буржуазии совпал по времени с активной деятельностью народников внутри страны и с ростом революционной борьбы западноевропейского пролетариата. Поэтому буржуазия в России смотрела на самодержавную власть как на свою защитницу от революционных выступлений.

И хотя интересы буржуазии нередко ущемлялись государством, на активные действия против самодержавия она не решалась.

Долгое время недостаток культуры и образования у предпринимателей во многом восполнялся их природным умом, колоссальной энергией и огромной работоспособностью. Некоторые из основателей известных торгово-промышленных семей - С. В. Морозов, П. К. Коновалов - до конца своих дней оставались неграмотными. Но своим детям они старались дать хорошее образование, в том числе и университетское. Сыновей нередко отправляли за границу изучать торгово-промышленную практику.

Многие представители этого нового поколения буржуазии стремились поддержать ученых, представителей творческой интеллигенции, вкладывали деньги в создание библиотек, картинных галерей. Заботясь о развитии образования и здравоохранения, промышленники и торговцы открывали больницы, приюты, различные учебные заведения. Значительную роль в расширении благотворительности и меценатства сыграли А. А. Корзинкин, К. Т. Сол- датенков, П. К. Боткин и Д. П. Боткин, С. М. Третьяков и П. М. Третьяков, С. И. Мамонтов.

Савва Иванович Мамонтов (1841-1918) был потомственным купцом и предпринимателем. Он учился в Горном институте, а затем на юридическом факультете Московского университета. Мамонтов увлекался игрой в любительских спектаклях, обладал незаурядными музыкальными способностями. Несколько лет он прожил в Италии, где учился пению, изучал живопись. В 1872 г. он был избран директором общества Московско-Ярославской железной дороги. Затем строил Донецкую железную дорогу. Правительство предложило ему купить государственный Невский завод в Петербурге, производящий паровозы, вагоны и суда, в том числе и для военного министерства. Для снабжения завода отечественным сырьем Мамонтов учредил акционерное общество восточносибирских чугуноплавильных заводов.

Мамонтов оказывал значительную помощь таким художникам, как В. А. Серов, К. А. Коровин, М. А. Врубель. Он обожал открывать новые имена в искусстве, искать молодые дарования. На сцене созданной им в Москве Частной оперы начал свои выступления великий русский певец Ф. И. Шаляпин.

В своем имении Абрамцеве Мамонтов создал уникальный художественный центр, где не только хранил собранные предметы народного творчества, но и организовал производство изделий из керамики (обожженной глины). Абрамцево стало также своеобразным домом творчества талантливых художников России.

Пролетариат .

Еще одним основным классом индустриального общества являлся пролетариат. К пролетариату относились все наемные рабочие, в том числе занятые в сельском хозяйстве и промыслах, но его ядром были фабрично-заводские, горные и железнодорожные рабочие - промышленный пролетариат. Его образование шло одновременно с промышленным переворотом. К середине 90-х гг. XIX в. в сфере наемного труда было занято около 10 млн человек, из них промышленных рабочих насчитывалось 1,5 млн.

Рабочий класс России имел ряд особенностей. Он был тесно связан с крестьянством. Значительная часть фабрик и заводов размещалась в селах, а сам промышленный пролетариат постоянно пополнялся выходцами из деревни. Рабочими становились представители разных национальностей. В России наблюдалась значительно большая концентрация пролетариата на крупных предприятиях, чем в других странах. В 1890 г. на предприятиях с числом рабочих более 100 человек было сосредоточено 3/4 всех фабрично-заводских и горных рабочих, в том числе почти половина из них работала на предприятиях, имевших 500 и более человек.

Наемный фабричный рабочий являлся, как правило, пролетарием в первом поколении и сохранял тесную связь с деревней. Более половины пролетариев продолжали сочетать промышленный и сельскохозяйственный труд. Ритм работы на многих фабриках учитывал сельскохозяйственные нужды. Хозяева нанимали рабочих в период от Покрова (1 октября по старому стилю) до Пасхи (март - апрель), а в страду были вынуждены отпускать их для работы в деревни.

В городе многие рабочие придерживались привычных норм общинной жизни. В фабричных казармах (общежитиях) они селились не по цехам, а по губерниям и уездам, из которых приехали. Во главе рабочих из одной местности стоял мастер, который и набирал их на предприятие. Рабочие с трудом привыкали к городским условиям. Отрыв от родных мест нередко приводил к падению морального уровня, пьянству. Рабочие трудились по многу часов и, чтобы послать деньги домой, ютились в сырых и темных комнатах, плохо питались.

Выступления рабочих за улучшение своего положения в 80-90-х гг. стали более многочисленными, порой они принимали острые формы, сопровождаясь насилием над заводским начальством, разгромом фабричных помещений и столкновениями с полицией и даже с войсками. Наиболее крупной была стачка, вспыхнувшая 7 января 1885 г. на Никольской мануфактуре Морозова в городе Орехово- Зуеве.

Рабочее движение в этот период являлось ответом на конкретные действия «своих» фабрикантов: повышение штрафов, снижение расценок, принудительную выдачу зарплаты товарами из фабричной лавки и т. п. Оно носило в целом характер экономической борьбы с целью улучшения условий труда и положения рабочих. Рабочие не поднимали вопроса о своих политических правах.

Духовенство,интеллегенция и казачество в пореформенной России.

Духовенство.

Церковные служители - духовенство - составляли особое сословие, разделенное на черное и белое духовенство. Черное духовенство - монахи - принимало на себя особые обязательства, в том числе уход из «мира». Монахи проживали в многочисленных монастырях.

Белое духовенство жило в «миру», его главной задачей являлось осуществление богослужения и религиозная проповедь. С конца XVII в. был установлен порядок, согласно которому место умершего священника наследовал, как правило, его сын или иной родственник. Это способствовало превращению белого духовенства в замкнутое сословие.

Хотя духовенство в России принадлежало к привилегированной части общества, сельские священники, составлявшие подавляющую его часть, влачили жалкое существование, так как кормились своим трудом и за счет прихожан, которые сами нередко едва сводили концы с концами. К тому же, как правило, они были обременены большими семьями.

Православная церковь имела свои учебные заведения. В конце XIX в. в России было 4 духовные академии, в которых обучалось около тысячи человек, и 58 семинарий, обучавших до 19 тыс. будущих священнослужителей.

Преобразования 60-х гг. затронули и православное духовенство. Прежде всего правительство попыталось улучшить материальное положение священнослужителей. В 1862 г. было создано Особое присутствие по изысканию способов улучшения быта духовенства, в которое вошли все члены Синода и высшие должностные лица государства. К решению этой проблемы были привлечены и общественные силы. В 1864 г. возникли приходские попечительства, состоявшие из прихожан, которые не только заведовали церковными делами прихода, но и должны были содействовать улучшению материального положения духовенства. В 1869-1879 гг. доходы приходских священников значительно увеличились за счет упразднения около 2 тыс. мелких приходов и установления для них годового жалованья. Были введены пенсии по старости для священнослужителей.

Либеральный дух реформ, проводимых в сфере просвещения, коснулся и церковных учебных заведений. В 1863 г. выпускники духовных семинарий получили право поступать в университеты. В 1864 г. детям духовных лиц было разрешено поступать в гимназии, а в 1866 г. - в военные училища. В 1867 г. Синод принял решение о ликвидации наследственности приходов и о праве поступления в семинарии всех без исключения православных. Эти меры разрушали сословные перегородки, способствовали обновлению духовенства.

Интеллигенция.

В конце XIX в. из более чем 125 млн жителей России 870 тыс. можно было отнести к интеллигенции. В стране было свыше 3 тыс. ученых и литераторов, 4 тыс. инженеров и техников, 79,5 тыс. учителей и 68 тыс. частных преподавателей, 18,8 тыс. врачей, 18 тыс. художников, музыкантов и актеров.

В первой половине XIX в. ряды интеллигенции пополнялись в основном за счет дворян. После отмены крепостного права и реформ 60-70-х гг., сделавших образование более доступным для представителей всех чинов и званий, численность интеллигенции стала расти за счет разночинной молодежи. Из купцов вышли художники И. К. Айвазовский и И. И. Шишкин, композитор А. К. Глазунов, музыканты А. Г. и Н. Г. Рубинштейны. Писатель А. П. Чехов родился в семье мелкого торговца. Сыновьями сельских священников были художники В. М. и А. М. Васнецовы, историк В. О. Ключевский; историк С. М. Соловьев был сыном московского священника. В бедных мещанских семьях родились художник И. Н. Крамской и певец Ф. И. Шаляпин. Художник И. Е. Репин был сыном военного поселенца, а В. И. Суриков происходил из сибирских казаков. Все они хорошо знали нужды и чаяния простых людей и стремились отразить их в своем творчестве.

Часть интеллигенции так и не смогла найти применения своим знаниям на практике. Ни промышленность, ни земства, ни другие учреждения не могли обеспечить занятость многим выпускникам университетов, чьи семьи испытывали материальные трудности. Получение высшего образования не являлось гарантией повышения жизненного уровня, а значит, и общественного положения. Это рождало настроения протеста.

Но помимо материального вознаграждения за свой труд, главнейшей потребностью интеллигенции является свобода самовыражения, без которой немыслимо подлинное творчество. Поэтому при отсутствии в стране политических свобод антиправительственные настроения значительной части интеллигенции усиливались.

Казачество.

Появление казачества было связано с необходимостью освоения и защиты вновь приобретенных окраинных земель. За свою службу казаки получали от правительства землю. Поэтому казак - одновременно и воин, и крестьянин.

В конце XIX в. существовало 11 казачьих войск - Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Забайкальское, Амурское, Уссурийское. Казачье население доходило до 4 млн человек, в том числе до 400 тыс. находилось на военной службе. Все казачьи войска и области подчинялись Главному управлению казачьих войск Военного министерства во главе с атаманом казачьих войск, которым с 1827 г. являлся наследник престола. Во главе каждого войска стоял «наказной» (назначенный) атаман, при нем - войсковой штаб, который управлял делами войска. В станицах и хуторах имелись станичные и хуторские атаманы, избиравшиеся на сходах (казачьем круге). Все мужчины с 18-летнего возраста были обязаны нести военную службу. 3 года они находились в подготовительном разряде, затем 12 лет - на строевой службе с летними лагерными сборами и 5 лет - в запасе. На военную службу казак являлся со своим обмундированием, снаряжением, холодным оружием и верховой лошадью.

В станицах и поселках существовали специальные начальные и средние казачьи школы, где большое внимание уделялось военной подготовке учащихся.

В 1869 г. был окончательно определен характер землевладения в казачьих областях. Закреплялось общинное владение станичными землями, из которых каждый казак получал пай в размере 30 десятин. Остальные земли составляли войсковой запас. Он предназначался в основном для создания новых станичных участков по мере роста казачьего населения. В общественном пользовании находились леса, пастбища, водоемы.

Во второй половине XIX в. казачьи области становятся районами торгового земледелия. Развивается аренда войсковых земель, которые казаки сдавали пришлому (иногороднему) населению. Казачество занималось также огородничеством, табаководством, виноградарством и виноделием. На землях различных казачьих войск успешно развивалось коневодство. И хотя расслоение не миновало и казачьи станицы, все же обеспеченность землей здесь была намного выше, чем у крестьян, особенно в Европейской России.

Во второй половине XIX в. происходила ломка сословных перегородок и становление новых групп общества по экономическому, классовому признаку. В состав нового предпринимательского класса - буржуазии - вливаются и представители купечества, и удачливые крестьянские предприниматели, и дворянство. Класс наемных рабочих - пролетариат - пополняется прежде всего за счет крестьян, но мещанин, сын сельского священника и даже «благородный господин» не были редкостью в этой среде. Происходит значительная демократизация интеллигенции, даже духовенство теряет свою былую замкнутость. И только казачество в большей степени остается приверженцем своего прежнего образа жизни.

БУРЖУАЗИ́Я (франц. bourgeoisie, от позд­не­лат. burgus – ук­ре­п­лён­ный го­род), об­ще­ст­вен­ный класс, владеющий ка­пи­та­лом и за­ня­тый пред­при­ни­ма­тель­ской дея­тель­но­стью. Су­ще­ст­ву­ют разл. спо­со­бы вы­чле­не­ния отд. групп Б.: по раз­ме­ру соб­ст­вен­но­сти (мел­кая, сред­няя, круп­ная); по сфе­ре хо­зяйств. дея­тель­но­сти (аг­рар­ная, ин­ду­ст­р., тор­го­вая, фи­нан­со­вая); по ста­ди­ям раз­ви­тия (ре­мес­лен­ная, ма­ну­фак­тур­ная, про­м., мо­но­по­ли­стич.); по осо­бен­но­стям фор­ми­ро­ва­ния (ко­ло­ни­аль­ная, бю­ро­кра­ти­че­ская и т. д.). Круп­ная Б. и, как пра­ви­ло, сред­няя Б. ис­поль­зу­ют на­ём­ный труд, мел­кая Б. ог­ра­ни­чен­но при­ме­ня­ет или не при­ме­ня­ет его.

Буржуазия в зарубежных странах

За­ро­ж­де­ние Б. в За­пад­ной Ев­ро­пе от­но­сит­ся к сред­ним ве­кам, ко­гда жи­те­ли го­ро­да (бюр­гер­ст­во ) – ре­мес­лен­ни­ки, куп­цы, ла­воч­ни­ки, рос­тов­щи­ки и т. д., яв­ля­ясь ор­га­нич. ча­стью феод. об­ще­ст­ва и об­ла­дая спе­ци­фич. со­слов­ны­ми при­зна­ка­ми, ста­ли пре­одо­ле­вать жё­ст­кие гра­ни­цы сво­их со­ци­аль­ных функ­ций, сво­див­ших­ся по пре­иму­ще­ст­ву к об­слу­жи­ва­нию раз­но­об­раз­ных по­треб­но­стей дво­ра и выс­ших со­сло­вий феод. об­ще­ст­ва (дво­рян­ст­ва и ду­хо­вен­ст­ва), и на­ча­ли фор­ми­ро­вать ус­ло­вия сво­его самосто­ят. раз­ви­тия. Глав­ным из этих ус­ло­вий бы­ло ос­во­бо­ж­де­ние рын­ка от тес­ных ср.-век. рег­ла­мен­та­ций, то­вар­ное раз­мы­ва­ние на­ту­раль­но­го хо­зяй­ст­ва. Стрем­ле­ние к эман­си­па­ции про­из­водств. и тор­го­вой дея­тель­но­сти с не­из­беж­но­стью ве­ло к про­ти­во­стоя­нию бюр­гер­ст­ва и при­ви­ле­ги­ро­ван­ных со­сло­вий.

Уже в сред­ние ве­ка про­яви­лась тен­ден­ция к рас­слое­нию бюр­гер­ст­ва. Вы­де­ляв­шей­ся бюр­гер­ской вер­хуш­ке вре­ме­на­ми да­же уда­ва­лось до­бить­ся по­ли­тич. пре­об­ла­да­ния (напр., в Ве­не­ци­ан­ской рес­пуб­ли­ке). Но ку­печ. пат­ри­ци­ат не вы­ра­бо­тал собств. по­ли­тич. идео­ло­гии и пре­вра­тил­ся в оли­гар­хич. ин­сти­тут, ко­пи­ро­вав­ший прин­ци­пы прав­ле­ния и по­ве­денч. сте­рео­ти­пы феод. вла­сти­те­лей. Ев­роп. бюр­гер­ст­во, бо­рясь за свои кор­по­ра­тив­ные пра­ва и сво­бо­ды, со­про­тив­ля­ясь про­из­во­лу кня­зей и ари­сто­кра­тии, не по­ку­ша­лось, од­на­ко, на ос­но­вы су­ще­ст­во­вав­ше­го строя. Соз­на­ние не толь­ко бюр­гер­ской эли­ты (Ме­ди­чи в Сев. Ита­лии, Фуг­ге­ры и Вель­зе­ры в Юж. Гер­ма­нии и др.), но и все­го со­сло­вия ос­та­ва­лось ещё впол­не сред­не­ве­ко­вым. Бюр­гер­ст­во ис­ка­ло пу­ти к аноб­ли­ро­ва­нию, ин­кор­по­ра­ции в дво­рян­ст­во, стре­ми­лось вкла­ды­вать день­ги в не­дви­жи­мость и, пре­ж­де все­го, в гл. ме­ри­ло влия­ния, вла­сти и бо­гат­ст­ва в аг­рар­ном об­ще­ст­ве – во вла­де­ние зем­лёй.

Под­лин­ное пре­об­ра­же­ние бюр­гер­ст­ва, по­влёк­шее за со­бой пре­вра­ще­ние его в класс Б. с собств. соз­на­ни­ем и по­ли­тич. уст­рем­ле­ния­ми, на­ча­лось в 16 в., в эпо­ху Ве­ли­ких гео­гра­фи­че­ских от­кры­тий , ус­ко­рив­ших про­цесс пер­во­на­чаль­но­го на­ко­п­ле­ния ка­пи­та­ла, вы­звав­ших при­ток ог­ром­ных бо­гатств из-за океа­на, ре­во­лю­цию цен. Дух пред­при­ни­ма­тель­ст­ва и аван­тю­риз­ма за­хва­ты­вал мас­сы лю­дей. Центр. фи­гу­рой ран­не­го Но­во­го вре­ме­ни ста­но­вил­ся не­го­ци­ант, ди­на­мизм ко­то­ро­го сим­во­ли­зи­ру­ет ни­дерл. ку­пец и ры­бо­тор­го­вец, бо­роз­див­ший все от­кры­тые к то­му вре­ме­ни мо­ря и бы­ст­ро на­би­рав­ший си­лы, дос­та­точ­ные для низ­вер­же­ния в Ни­дер­лан­дах вла­сти мо­гу­ще­ст­вен­ных исп. ко­ро­лей.

Рас­про­стра­не­ние ма­ну­фак­ту­ры вы­дви­ну­ло на аван­сце­ну ев­роп. ис­то­рии но­вую фи­гу­ру – англ. пред­при­ни­ма­те­ля, вы­сту­пав­ше­го в двух ипо­ста­сях: куп­ца, втя­ги­вав­ше­го в то­вар­ное про­из-во де­рев­ню, где от­чу­ж­дае­мый от зем­ли кре­сть­я­нин пре­вра­щал­ся в на­ём­но­го ра­бот­ни­ка, и дво­ря­ни­на-джен­три, тор­го­вав­ше­го овечь­ей шер­стью. Ран­ний ма­ну­фак­тур­ный ка­пи­та­лизм тя­го­тил­ся феод. за­ко­на­ми, ко­ро­лев­ски­ми тор­го­вы­ми мо­но­по­ли­ями, це­хо­вой рег­ла­мен­та­ци­ей, ак­та­ми вла­сти, ме­шав­ши­ми ого­ра­жи­ва­нию и пре­вра­ще­нию зем­ле­дель­ца в на­ём­но­го ра­бот­ни­ка, и вос­ста­вал про­тив это­го строя. Ни­дер­ланд­ская ре­во­лю­ция 16 в. и Анг­лий­ская ре­во­лю­ция 17 в. свер­ши­лись под ре­лиг. зна­мё­на­ми пу­ри­та­низ­ма. Б. ма­ну­фак­тур­ной ста­дии ка­пи­та­лиз­ма всё ещё не об­ре­ла собств. по­ли­тич. идео­ло­гии и обо­зна­чи­ла свои уст­рем­ле­ния в ви­де ре­лиг. про­ек­тов. Сам пу­ри­та­низм сти­му­ли­ро­вал про­цесс фор­ми­ро­ва­ния бур­жу­аз­но­го ми­ро­воз­зре­ния, по­мо­гая ни­дерл., а за­тем англ. Б. иден­ти­фи­ци­ро­вать се­бя в фор­ми­ро­вав­шем­ся но­вом об­ще­ст­ве.

Ми­ро­воз­зре­ние, в ос­но­ве ко­то­ро­го ле­жит ра­цио­на­лизм, не при­знаю­щий ста­ро­го со­слов­но­го де­ле­ния и про­по­ве­дую­щий идеи нар. су­ве­ре­ни­те­та и об­ществ. до­го­во­ра, окон­ча­тель­но сло­жи­лось в Ев­ро­пе в 18 в., в эпо­ху Про­све­ще­ния. В это вре­мя Б. ещё не от­де­ля­ла се­бя от на­ро­да, воз­глав­ля­ла и на­прав­ля­ла его дви­же­ние про­тив «ста­ро­го по­ряд­ка». Но в соз­на­нии мыс­ли­те­лей 18 в. в бу­ду­щем ми­ро­уст­рой­ст­ве мас­сам и Б. от­во­ди­лись раз­ные ро­ли. Эн­цик­ло­пе­ди­сты по­ла­га­ли, что пред­став­лять на­се­ле­ние во вла­сти мо­гут лишь «гра­ж­да­не, ко­то­рые бо­лее об­ра­зо­ва­ны, чем дру­гие, бо­лее за­ин­те­ре­со­ва­ны в де­лах, об­ла­да­ют иму­ще­ст­вом, при­вя­зы­ваю­щим их к ро­ди­не, и за­ни­ма­ют по­ло­же­ние, ко­то­рое спо­соб­ст­ву­ет по­ни­ма­нию ими нужд го­су­дар­ст­ва, имею­щих­ся в нём зол и средств для их уст­ра­не­ния» («Эн­цик­ло­пе­дия» Дид­ро и Д’Аламбера, ст. «Пред­ста­ви­тель­ст­во»). Фран­цуз­ская ре­во­лю­ция 18 в. под­твер­ди­ла этот вы­вод свои­ми кон­сти­ту­ция­ми (за ис­клю­че­ни­ем яко­бин­ской, так и не вве­дён­ной в дей­ст­вие) и сво­ей по­ли­тич. прак­ти­кой.

Ут­вер­жде­ние Б. в ка­че­ст­ве до­ми­ни­рую­щей со­ци­аль­но-по­ли­тич. си­лы в боль­шей сте­пе­ни бы­ло свя­за­но не с ре­во­лю­ция­ми, а с пром. пе­ре­во­ро­том, на­чав­шим­ся во 2-й пол. 18 в. в Ве­ли­ко­бри­та­нии и рас­про­стра­нив­шим­ся в 19 в. поч­ти на всю Ев­ро­пу и Сев. Аме­ри­ку. В ре­зуль­та­те ка­пи­та­лизм по­лу­чил мощ­ный им­пульс для раз­ви­тия про­из­во­ди­тель­ных сил, а Б. ста­ла бы­ст­ро обо­га­щать­ся. Уси­ли­лась и внутр. диф­фе­рен­циа­ция это­го клас­са, отд. фрак­ции ко­то­ро­го всту­пи­ли в от­кры­тую борь­бу друг с дру­гом (см. Ре­во­лю­ция 1848 во Фран­ции ).

В 19 в. Б. столк­ну­лась с про­ти­во­дей­ст­ви­ем со сто­ро­ны сво­его со­ци­аль­но­го ан­ти­по­да – ра­бо­че­го клас­са, ко­то­рый рос вме­сте с ка­пи­та­лиз­мом. Весь 19 в. и нач. 20 в. на­сы­ще­ны борь­бой ме­ж­ду ни­ми, куль­ми­на­ци­ей ко­то­рой яви­лись ре­во­лю­ции, вспых­нув­шие в Ев­ро­пе на за­вер­шаю­щем эта­пе 1-й ми­ро­вой вой­ны, осо­бен­но Окт. ре­во­лю­ция 1917 в Рос­сии. Со­ци­аль­но-по­ли­тич. опыт этой эпо­хи под­верг­ся пе­ре­ос­мыс­ле­нию зап. Б., ко­то­рая при­сту­пи­ла к раз­ра­бот­ке эф­фек­тив­ной со­ци­аль­ной по­ли­ти­ки, на­прав­лен­ной на пол­ную ин­те­гра­цию ра­бо­че­го клас­са в сис­те­му её эко­но­мич. и по­ли­тич. гос­под­ства. Во­пре­ки разл. про­гно­зам, ис­хо­див­шим пре­им. из со­циа­ли­стич. кру­гов, Б. не ис­чер­па­ла воз­мож­но­стей раз­ви­тия ка­пи­та­лиз­ма и в те­че­ние все­го 20 в. вы­ра­ба­ты­ва­ла но­вые фор­мы ор­га­ни­за­ции об­ществ. про­из­вод­ст­ва, от­ве­чав­шие тре­бо­ва­ни­ям эко­но­мич. рос­та.

В кон. 19 в. на­чал­ся про­цесс мо­но­по­ли­за­ции биз­не­са и кон­цен­тра­ции ка­пи­та­ла, по­зво­лив­ший пол­нее ис­поль­зо­вать воз­мож­но­сти, ко­то­рые от­кры­вал на­уч­но-тех­нич. про­гресс. По­сле 1-й мировой вой­ны и ми­ро­во­го эко­но­мич. кри­зи­са 1929–33 (см. Ве­ли­кая де­прес­сия ) ка­пи­та­ли­стич. хо­зяй­ст­во ста­ло ак­тив­но ис­поль­зо­вать воз­мож­но­сти го­су­дар­ст­ва.

С за­вер­ше­ни­ем 2-й ми­ро­вой вой­ны ус­ко­ри­лись про­цес­сы ин­тер­на­цио­на­ли­за­ции ми­ро­вой эко­но­ми­ки. Гл. дей­ст­вую­щи­ми ли­ца­ми ка­пи­та­ли­стич. сис­те­мы ста­ли транс­на­цио­наль­ные и мно­го­на­цио­наль­ные ком­па­нии, со­став­ляю­щие ма­те­ри­аль­ную ос­но­ву про­цес­сов гло­ба­ли­за­ции . Сло­жи­лась дуа­ли­стич. сис­те­ма, при ко­то­рой важ­ней­шие ре­ше­ния, от­но­ся­щие­ся к ми­ро­вой эко­но­ми­ке и по­ли­ти­ке, при­ни­ма­ют­ся от­но­си­тель­но уз­ким кру­гом маг­на­тов и их до­ве­рен­ны­ми ли­ца­ми из чис­ла ру­ко­во­ди­те­лей ме­ж­ду­нар. ор­га­ни­за­ций и нац. пра­ви­тельств, а во­пло­ще­ние в жизнь этих ре­ше­ний за­ви­сит от слож­ной со­ци­аль­но-по­ли­тич. ди­на­ми­ки и функ­цио­ни­ро­ва­ния де­мо­кра­тич. ин­сти­ту­тов в ка­ж­дом из совр. го­су­дарств. На­прав­лен­ность этих век­то­ров да­ле­ко не все­гда сов­па­да­ет, что по­ро­ж­да­ет вре­ме­на­ми серь­ёз­ные про­ти­во­ре­чия внут­ри сис­те­мы.

Спе­ци­фич. ха­рак­тер но­сит раз­ви­тие Б. в стра­нах т. н. до­го­няю­щей мо­дер­ни­за­ции. Из­на­чаль­но этот класс раз­дваи­вал­ся на Б. на­цио­наль­ную и Б. по­сред­ни­че­скую (ком­пра­дор­скую). Пер­вая на­це­ле­на на раз­ви­тие внутр. рын­ка и на­сы­ще­ние его про­дук­ци­ей ме­ст­но­го про­из-ва; она за­ин­те­ре­со­ва­на в ди­вер­си­фи­ка­ции эко­но­ми­ки и ин­ду­ст­риа­ли­за­ции. Вто­рая пред­по­чи­та­ет раз­ви­вать сырь­е­вые от­рас­ли (с.-х. про­из-во и до­бы­ваю­щую пром-сть), под­чи­ня­ясь дик­та­ту внеш­не­го рын­ка. Сво­бод­ное пе­ре­ме­ще­ние ка­пи­та­лов и не­из­беж­ное встраи­ва­ние нац. эко­но­мик в гло­ба­ли­зи­рую­щую­ся ми­ро­вую сис­те­му ус­лож­ня­ют диа­лек­ти­ку от­но­ше­ний ме­ж­ду эти­ми со­ци­аль­ны­ми слоя­ми. Нац. Б. в сво­их ин­ве­стиц. про­ек­тах всё бо­лее при­вле­ка­ет иностр. ка­пи­тал и свя­зы­ва­ет се­бя обя­за­тель­ст­ва­ми с транс­на­цио­наль­ны­ми кор­по­ра­ция­ми и ме­ж­ду­нар. фи­нан­со­во-пром. груп­па­ми. Вче­раш­няя ком­пра­дор­ская Б., в свою оче­редь, под­клю­ча­ет­ся к реа­ли­за­ции пер­спек­тив­ных, суля­щих вы­го­ду мо­дер­ни­за­ци­он­ных про­ек­тов нац. эко­но­мик.

Буржуазия в России

Здесь опыт пред­прини­ма­тель­ст­ва при­об­ре­тал­ся гл. обр. в сре­де ку­пе­че­ст­ва и кре­сть­ян­ст­ва , в мень­шей сте­пе­ни – дво­рян­ст­ва и ме­щан­ст­ва . Ге­не­зис Б. был свя­зан с эпо­хой пер­во­на­чаль­но­го на­ко­п­ле­ния ка­пи­та­ла (18 – нач. 19 вв.). За­вер­ше­ние фор­ми­ро­ва­ния Б. про­ис­хо­ди­ло на эта­пе пром. пе­ре­во­ро­та (1830–80-е гг., ко­гда ма­шин­ная тех­ни­ка по­сте­пен­но пре­вра­ти­ла пред­при­ни­ма­тель­ст­во в ис­точ­ник наи­бо­лее бы­ст­ро­го и гаран­ти­ро­ван­но­го по­лу­че­ния при­бы­ли). Про­яв­ле­ни­ем это­го про­цес­са яви­лось воз­ник­но­ве­ние в кон. 18 – нач. 19 вв. пром. ди­на­стий, на­счи­ты­вав­ших к нач. 20 в. до 5 по­ко­ле­ний пред­при­ни­ма­те­лей (Алек­сее­вы , Бот­ки­ны , Га­ре­ли­ны , Кон­ши­ны , Маль­цо­вы , Мо­ро­зо­вы , Про­хо­ро­вы , Ря­бу­шин­ские и др.).

В 1-й четв. 19 в. наи­бо­лее ак­тив­ным эле­мен­том, по­пол­няв­шим Б., ста­ли кре­сть­я­не. Ре­гу­ляр­ную тор­го­во-про­мыш­лен­ную дея­тель­ность не­ко­то­рые из них на­ча­ли с 17 в.; в 18 в. поя­вил­ся слой т. н. ка­питáлистых кре­сть­ян. В цар­ст­во­ва­ние имп. Алек­сан­д­ра I на во­лю вы­ку­пи­лось ок. 29 тыс. кре­по­ст­ных, из них 88 бы­ло оце­не­но сум­мой св. 1 тыс. руб. ка­ж­дый. Ку­пе­че­ст­во в 1-й пол. 19 в. пе­рехо­ди­ло от пре­им. тор­го­вой дея­тель­но­сти к про­из­водств. за­ня­ти­ям. То­гда же дво­рянст­во ста­ло ши­ре при­об­щать­ся к пред­при­ни­ма­тель­ст­ву, вкла­ды­вая сред­ст­ва в тор­гов­лю, ви­но­ку­ре­ние, свек­ло­са­хар­ную пром-сть, дво­ря­не уч­ре­ж­да­ли ма­ну­фак­ту­ры и фаб­ри­ки в сво­их име­ни­ях (напр., из­вест­ны­ми по­став­щи­ка­ми сук­на бы­ли кня­зья Юсу­по­вы ). На­чи­ная с уч­ре­ди­тель­ской ж.-д. го­ряч­ки 1860–1870-х гг. ха­рак­тер­ным ис­точ­ни­ком фор­ми­ро­ва­ния Б. ста­ло чи­нов­ни­че­ст­во; про­тек­ция, вла­де­ние ин­фор­ма­ци­ей пре­вра­ща­лись в пред­мет ку­п­ли и про­да­жи. Во 2-й пол. 19 в. Б. по­пол­ня­лась так­же за счёт ин­же­не­ров и тех­ни­ков, с кон. 19 в. – ор­га­ни­за­то­ров про­из­вод­ст­ва (В. А. и А. Н. Рать­ко­вы-Рож­но­вы, А. И. Пу­ти­лов , Ф. А. Ива­нов, К. К. Скаль­ков­ский, А. Н. Ло­ды­гин , П. Н. Яб­лоч­ков , И. И. Си­кор­ский ). При­об­ще­ние к пред­при­ни­ма­тель­ст­ву пред­ста­ви­те­лей прак­ти­че­ски всех со­ци­аль­ных групп Рос. им­пе­рии со­хра­ня­лось до 1917. Не­дос­та­ток сво­бод­ных отеч. ка­пи­та­лов при­вёл к зна­чит. при­то­ку в Рос­сию иностр. пред­при­ни­ма­те­лей (Но­бе­ли , Дж. Юз , Г. А. Бро­кар , Л. Г. Кноп , Г. К. Гу­вер , Л. А. Ур­карт и др.).

Комплекс зданий «Делового двора», предназначенного для оптовых складов, правлений торговых и промышленных фирм. Архитектор И. С. Кузнецов. Москва. Фото. Нач. 20 в.

Чествование главы крупнейшей издательской фирмы И. Д. Сытина (сидит 5-й справа)в связи с 50-летием его торговой и промышленной деятельности. Москва. 1916.

Во 2-й пол. 19 – нач. 20 вв. дос­та­точ­но чёт­ко оп­ре­де­ли­лись сфе­ры дея­тель­но­сти Б.: кре­дит­но-бан­ков­ская (Джам­га­ро­вы, А. Ю. Рот­штейн ), про­мыш­лен­ная (Н. С. Ав­да­ков , А. А. Ау­эр­бах , Бар­ды­ги­ны, Бах­ру­ши­ны , Кре­стов­ни­ко­вы , Н. И. Пу­ти­лов ), тор­го­вая (Ру­ка­виш­ни­ко­вы), транс­порт­ная (И. С. Бли­ох , П. И. Гу­бо­нин, фон Мек­ки , фон Дер­ви­зы ), гражд. и пром. строи­тель­ст­ва (М. Я. Рекк), из­да­тель­ская (М. О. Вольф , А. А. Иль­ин, А. Ф. Маркс , А. С. Су­во­рин , И. Д. Сы­тин ), ор­га­ни­за­ция нар. раз­вле­че­ний и ан­тре­пре­нёр­ст­во (С. П. Дя­ги­лев , М. В. Лен­тов­ский ), со­дер­жа­ние спор­тив­ных со­ору­же­ний и пр. Фор­ми­ро­ва­лась так­же с.-х. Б. (Боб­рин­ские, И. Н. Те­ре­щен­ко, В. И. Де­ни­сов, В. Р. Буц­кий и др.). Вла­дель­цы зем­ли за­час­тую бы­ли од­но­вре­мен­но круп­ны­ми до­мо­вла­дель­ца­ми в го­ро­дах (кня­зья Бе­ло­сель­ские-Бе­ло­зер­ские , гр. П. А. Шу­ва­лов), соб­ст­вен­ни­ка­ми пред­при­ятий (в осн. гор­ных и свя­зан­ных с пе­ре­ра­бот­кой с.-х. про­дук­ции), дер­жа­те­ля­ми цен­ных бу­маг; они ис­поль­зо­ва­ли вла­де­ние зем­лёй и гор. не­дви­жи­мо­стью для по­лу­че­ния при­бы­ли, ста­но­вясь т. о. спе­ци­фич. ка­те­го­ри­ей ран­тье. На эта­пе ка­пи­та­ли­стич. ин­ду­ст­риа­ли­за­ции , осо­бен­но в нач. 20 в., сбли­же­ние бан­ков­ских и пром. сфер, тор­го­вой и про­из­водств. дея­тель­но­сти, тес­ная связь зем­ле­вла­дель­цев и круп­ней­ших про­мыш­лен­ни­ков (за­час­тую их слия­ние), при­об­ще­ние к пред­при­ни­ма­тель­ст­ву гос. чи­нов­ничь­е­го и ча­ст­но­го управ­ленч. ап­па­ра­та при­ве­ли к об­ра­зо­ва­нию мощ­ных фи­нан­со­во-пром. групп, дер­жав­ших в сво­их ру­ках эко­но­мич. ры­ча­ги им­пе­рии.

В ос­но­ве ре­гио­наль­ных осо­бен­но­стей Б. ле­жа­ла спе­ци­фи­ка хо­зяйств. жиз­ни разл. тер­ри­то­рий. Ураль­ская Б. раз­ви­ва­лась при по­сто­ян­ном ка­зён­ном по­кро­ви­тель­ст­ве. Б. пром. Юга ори­ен­ти­ро­ва­лась на иностр. ка­пи­та­лы. Б. Цен­траль­но­про­мыш­лен­но­го рай­она бы­ла свя­за­на с нац. тек­стиль­ным пред­при­ни­ма­тель­ст­вом. В сре­де си­бир­ской Б. (гл. обр. вы­ход­цы из центр. об­лас­тей Рос­сии) пре­об­ла­да­ла тор­го­вая и по­сред­ни­че­ская Б., что объ­яс­ня­лось вы­го­да­ми ко­ло­ни­аль­ной и пуш­ной тор­го­вой дея­тель­но­сти. Моск. Б. от­ли­ча­лась глу­бо­ки­ми нац. и пром. кор­ня­ми, в её сре­де бы­ло мно­го ста­ро­об­ряд­цев, ха­рак­тер­ной чер­той яв­ля­лась связь с мел­ко­бур­жу­аз­ной сре­дой, в т. ч. с кус­тар­ной пром-стью. Пе­терб. Б. бы­ла чрез­вы­чай­но пе­ст­ра по со­ста­ву: отеч. пред­при­ни­ма­те­ли из раз­ных ре­гио­нов стра­ны – чле­ны прав­ле­ний круп­ней­ших ком­па­ний; иностр. пред­при­ни­ма­те­ли; вы­ход­цы из юри­стов, чи­нов­ни­ков и др. Рос. Б. бы­ла мно­го­на­цио­наль­ной. Сре­ди круп­ней­ших пред­при­ни­ма­те­лей (по­ми­мо рус­ских) – ук­ра­ин­цы (П. И. Ха­ри­то­нен­ко , М. И. Те­ре­щен­ко ), ар­мя­не (Гу­ка­со­вы , Лиа­но­зо­вы , Ман­та­ше­вы ), ев­реи (Брод­ские, Гинц­бур­ги , Б. А. Ка­мен­ка , По­ля­ко­вы), азер­бай­джан­цы (М. На­ги­ев, Т. Та­ги­ев) и др. В кон. 19 – нач. 20 вв. круп­ная Б. в нац. ре­гио­нах бы­ла пред­став­ле­на гл. обр. вы­ход­ца­ми из цен­тра и иностр. пред­при­ни­ма­те­ля­ми. Вме­сте с тем шёл ин­тен­сив­ный про­цесс фор­ми­ро­ва­ния ме­ст­ной нац. Б. (напр., в При­бал­ти­ке – гл. обр. в строи­тель­ной, пи­ще­вой, де­ре­во­об­ра­ба­ты­ваю­щей, льно­пе­ре­ра­ба­ты­ваю­щей от­рас­лях; в Ср. Азии, За­кав­ка­зье, на Кав­ка­зе – в осн. в об­лас­ти по­сред­нич. опе­ра­ций, мел­кой тор­гов­ли, где бы­ло не­об­хо­ди­мо зна­ние нац. тра­ди­ций и ме­ст­ных ус­ло­вий).

Сла­бость ста­ти­стич. дан­ных, под­виж­ность по­ка­за­те­лей с учё­том ис­то­рич. пе­рио­да и ре­гио­наль­ных раз­ли­чий, от­сут­ст­вие яс­но­сти в гра­ни­цах ме­ж­ду сред­ней и круп­ной Б. за­труд­ня­ют ко­ли­че­ст­вен­ную оцен­ку ка­ж­дой груп­пы. По под­счё­там ис­сле­до­ва­те­лей, в нач. 20 в. в Рос­сии чис­лен­ность круп­ной Б. (ли­ца с го­до­вым до­хо­дом св. 10 тыс. руб.) со­став­ля­ла при­мер­но 25 тыс. чел. (без чле­нов се­мей), к 1910 – ок. 30 тыс., к 1914 – ок. 35–40 тыс.; с чле­на­ми се­мей со­от­вет­ст­вен­но 150 тыс., 200 тыс., 250–300 тыс. чел. (0,1% на­се­ле­ния стра­ны). Бы­ли и круп­ней­шие пред­при­ни­ма­те­ли (иму­ще­ст­во Брод­ских в кон. 19 в. оце­ни­ва­лось в 35–40 млн. руб., А. К. Ал­чев­ско­го – в 30 млн., М. Ф. Мо­ро­зо­вой в 1911 – бо­лее чем в 29 млн. руб.). Тор­гов­лей враз­нос за­ни­ма­лось ок. 345 тыс. чел., в зим­ние ме­ся­цы про­мыс­ла­ми – до 4 млн. чел. Об­щее чис­ло по­лу­ча­те­лей до­хо­да св. 1 тыс. руб. в 1910 со­став­ля­ло ок. 7 млн. чел. Вла­дель­цы круп­ных пред­при­ятий, как пра­ви­ло, вхо­ди­ли в со­став тор­го­вых до­мов, ак­цио­нер­ных об­ществ, мо­но­по­ли­стич. объ­е­ди­не­ний, ред­ко – ве­ли де­ла еди­но­лич­но (напр., А. С. Губ­кин ). Пред­при­ни­ма­тель­ст­во име­ло ме­сто и в коо­пе­ра­ции .

Б. из­вле­ка­ла эко­но­мич. вы­го­ду как в ре­зуль­та­те сво­ей де­ло­вой ак­тив­но­сти, так и вслед­ст­вие по­ли­тич. бес­пра­вия не­по­сред­ст­вен­ных то­ва­ро­про­из­во­ди­те­лей, от­сут­ст­вия до 1870-х гг. фик­си­ро­ван­ной за­ко­ном про­дол­жи­тель­но­сти ра­бо­че­го дня, форм и раз­ме­ров за­ра­бот­ной пла­ты, ис­поль­зо­ва­ния тру­да ма­ло­лет­них и жен­щин, пло­хих со­ци­аль­ных ус­ло­вий про­ле­та­риа­та (напр., на Яро­слав­ской ма­ну­фак­ту­ре ра­бо­чий по­лу­чал в сред­нем в год 140 руб., один из хо­зя­ев тра­тил на со­дер­жа­ние сво­ей се­мьи 200 тыс. руб.). Это­му спо­соб­ст­во­ва­ло позд­нее раз­ви­тие в Рос­сии фаб­рич­но­го за­ко­но­да­тель­ст­ва , ог­ра­ни­чи­вав­ше­го про­из­вол пред­при­ни­ма­те­лей. Лишь во 2-й пол. 19 в. на сме­ну пат­ри­ар­халь­ным от­но­ше­ни­ям ме­ж­ду хо­зяи­ном и ра­бот­ни­ком ста­ли при­хо­дить но­вые от­но­ше­ния – ре­гу­ли­руе­мые за­ко­но­да­тель­ст­вом; зна­чит. роль в их раз­ви­тии иг­ра­ла фаб­рич­ная ин­спек­ция .

С 1860–70-х гг. Б. уде­ля­ла су­ще­ст­вен­ное вни­ма­ние бла­го­тво­ри­тель­но­сти и ме­це­нат­ст­ву . В этих сфе­рах круп­ные на­чи­на­ния осу­ще­ст­в­ле­ны Аб­ри­ко­со­вы­ми , С. И. Ма­мон­то­вым , К. Т. Сол­да­тён­ко­вым , П. М. Треть­я­ко­вым , Ф. В. Чи­жо­вым , Д. И. и П. И. Щу­ки­ны­ми и др. Наи­бо­лее зна­чи­мой сфе­рой об­ществ. ак­тив­но­сти Б. бы­ло нар. об­ра­зо­ва­ние. Здесь яр­че все­го про­яв­ля­лись со­ци­аль­ные, ре­гио­наль­ные и на­цио­наль­ные при­вя­зан­но­сти Б. На раз­ви­тие об­ра­зо­ва­ния в Ир­кут­ске П. А. По­но­ма­рёв за­ве­щал 1 млн. руб., на биб­лио­те­ку Моск. ун-та Ф. И. Уша­ко­ва – 340 тыс. руб., Том­ско­му ун-ту по­да­рил 500 тыс. руб. А. М. Си­би­ря­ков . Вы­соц­кие, Гинц­бур­ги, М. Б. Галь­пе­рин жерт­во­ва­ли день­ги на об­ра­зо­ва­ние евр. юно­ше­ст­ва. Осо­бен­но ост­рый ин­те­рес про­яв­ля­ли про­мыш­лен­ни­ки к про­из­водств. и тех­нич. обу­че­нию. Не­ко­то­рые пред­при­ни­ма­те­ли, вы­ход­цы из кре­сть­ян­ст­ва, ку­пе­че­ст­ва, ме­щан­ст­ва, и са­ми уже в пер­вом по­ко­ле­нии стре­ми­лись по­лу­чить уни­вер­си­тет­ское об­ра­зо­ва­ние. Для вто­ро­го по­ко­ле­ния Б. выс­шее оте­че­ст­вен­ное и за­гра­нич­ное об­ра­зо­ва­ние ста­ло нор­мой.

Фор­мы вы­ра­же­ния ин­те­ре­сов Б. бы­ли раз­но­об­раз­ны. С 18 в. раз­ви­ва­лось ку­пе­че­ское са­мо­управ­ле­ние , с нач. 19 в. дей­ст­во­ва­ли бир­же­вые об­ще­ст­ва, со­ве­ща­тель­ные уч­ре­ж­де­ния, в по­ре­фор­мен­ный пе­ри­од воз­ник­ла сис­те­ма Мо­ро­зов , С. А. Скир­мут, Н. В. Меш­ков , Н. Е. Па­ра­мо­нов) снаб­жа­ли сред­ст­ва­ми ре­во­люц. пар­тии. По­ли­тич. по­зи­ции рос. Б. бы­ли тес­но свя­за­ны с её эко­но­мич., со­ци­аль­ным по­ло­же­ни­ем, нац. со­ста­вом и от­ли­ча­лись зна­чит. раз­но­об­ра­зи­ем про­грамм­ных тре­бо­ва­ний: в во­про­се о вла­сти – от не­ог­ра­ни­чен­ной мо­нар­хии до рес­пуб­ли­ки с раз­ной сте­пе­нью уча­стия в управ­ле­нии го­су­дар­ст­вом не­по­сред­ст­вен­ных то­ва­ро­про­из­во­ди­те­лей; в нац. во­про­се – от идеи «еди­ной и не­де­ли­мой» до пра­ва на­ций на са­мо­оп­ре­де­ле­ние в разл. фор­мах; в эко­но­ми­че­ском (глав­ным был аг­рар­ный во­прос) – от со­хра­не­ния по­ме­щичь­е­го зем­ле­вла­де­ния до на­цио­на­ли­за­ции зем­ли с по­сле­дую­щим раз­де­лом её ме­ж­ду не­по­сред­ст­вен­ны­ми то­ва­ро­про­из­во­ди­те­ля­ми. В Ре­во­лю­цию 1905–07 поя­ви­лись пер­вые бур­жу­аз­ные по­ли­тич. пар­тии – Кон­сти­ту­ци­он­но-де­мо­кра­ти­че­ская, «Со­юз 17 ок­тяб­ря» и др. По­сле «третье­июнь­ско­го пе­ре­во­ро­та» 1907 Б. в скром­ных мас­шта­бах бы­ла до­пу­ще­на к об­суж­де­нию осн. гос. за­ко­нов, в хо­де Февр. ре­во­лю­ции 1917 при­шла к вла­сти (вме­сте с пред­ста­ви­те­ля­ми со­циа­ли­стич. пар­тий). По­сле Окт. ре­во­лю­ции 1917 Б. бы­ла на­силь­ст­вен­но от­стра­не­на от вла­сти и вла­де­ния сред­ст­ва­ми про­из­вод­ст­ва и пе­ре­ста­ла су­ще­ст­во­вать (мел­кая Б. ис­чез­ла к кон. 1920-х гг. со свёр­ты­ва­ни­ем Но­вой эко­но­ми­че­ской по­ли­ти­ки ).

Вновь слой лиц, за­ня­тых пред­при­ни­ма­тель­ской дея­тель­но­стью, на­чал фор­ми­ро­вать­ся в СССР в хо­де пе­ре­строй­ки , по­сле при­ня­тия в 1986–87 Со­ве­том ми­ни­ст­ров ря­да по­ста­нов­ле­ний о коо­пе­ра­ти­вах (по за­го­тов­ке и пе­ре­ра­бот­ке вто­рич­но­го сы­рья, про­из-ву то­ва­ров нар. по­треб­ле­ния, бы­то­во­му об­слу­жи­ва­нию на­се­ле­ния и др.). В РСФСР за­ко­но­дат. ос­но­вы пред­при­ни­ма­тель­ст­ва за­ло­же­ны так­же за­ко­на­ми «О бан­ках и бан­ков­ской дея­тель­но­сти» (от 2.12.1990), «О соб­ст­вен­но­сти в РСФСР» (от 24.12.1990), «О пред­при­яти­ях и пред­при­ни­ма­тель­ской дея­тель­но­сти» (от 25.12.1990) и др. В РФ пред­при­ни­ма­тель­ст­во оп­ре­де­ле­но Гражд. ко­дек­сом как са­мо­стоя­тель­ная, осу­ще­ст­в­ляе­мая на свой риск дея­тель­ность, на­прав­лен­ная на сис­те­ма­тич. по­лу­че­ние при­бы­ли от поль­зо­ва­ния иму­ще­ст­вом, про­да­жи то­ва­ров, вы­пол­не­ния ра­бот или ока­за­ния ус­луг ли­ца­ми, за­ре­ги­ст­ри­ро­ван­ны­ми в ка­че­ст­ве пред­при­ни­ма­те­лей в ус­та­нов­лен­ном за­ко­ном по­ряд­ке (часть 1 ГК; всту­пи­ла в дей­ст­вие с 1.1.1995). Де­ло­вая ак­тив­ность пред­при­ни­ма­те­лей по­лу­чи­ла осо­бый раз­мах в 1990-х – нач. 2000-х гг., по­сле при­ва­ти­за­ции гос. иму­ще­ст­ва. Она ре­гу­ли­ру­ет­ся мно­го­числ. за­ко­на­ми РФ (на­ло­го­вы­ми, та­мо­жен­ны­ми, по ве­де­нию бух­гал­тер­ско­го учё­та, по бан­ков­ским опе­ра­ци­ям, цен­ным бу­ма­гам, о бир­жах и пр.), а так­же ве­дом­ст­вен­ны­ми по­ста­нов­ле­ния­ми и ре­ше­ния­ми ме­ст­ных ор­га­нов вла­сти.

В по­след­ние де­ся­ти­ле­тия по­ня­тие «Б.» всё ча­ще за­ме­ня­ет­ся ины­ми. Это вы­зва­но дву­мя осн. при­чи­на­ми. Во-пер­вых, про­ис­хо­дит серь­ёз­ная транс­фор­ма­ция ка­пи­та­лиз­ма как сис­те­мы. Рез­ко воз­рос­ла роль ме­недж­мен­та, ста­ла тонь­ше гра­ни­ца ме­ж­ду тра­диц. ка­пи­та­ли­стом и ра­бот­ни­ком, стре­мя­щим­ся не толь­ко к рос­ту зар­пла­ты, но и к ук­ре­п­ле­нию кон­ку­рен­то­спо­соб­но­сти ком­па­нии, в ко­то­рой он тру­дит­ся, по­сколь­ку час­то яв­ля­ет­ся и ак­цио­не­ром этой ком­па­нии. Во-вто­рых, про­изош­ли из­ме­не­ния в сфе­ре со­ци­аль­ной пси­хо­ло­гии. Об­раз бур­жуа, соз­дан­ный и рас­ти­ра­жи­ро­ван­ный ве­ли­кой ли­те­ра­ту­рой 19 – 1-й пол. 20 вв., не­аде­к­ват­но ха­рак­те­ри­зу­ет совр. пред­при­ни­ма­те­ля. Са­ми по­ня­тия «бур­жуа», «бур­жу­аз­ность» при­об­ре­ли в мас­со­вом соз­на­нии не­га­тив­ный от­те­нок. По­это­му по­тре­бо­вал­ся по­иск эв­фе­миз­мов для «реа­би­ли­та­ции» это­го клас­са.

Совр. со­цио­ло­гия и эко­но­мич. нау­ки (за ис­клю­че­ни­ем мар­кси­ст­ских и нео­мар­кси­ст­ских) из­бе­га­ют упот­реб­ле­ния по­ня­тия «Б.», пред­по­чи­тая иные по­ня­тия – «сред­ний класс» (middle class), «выс­ший класс» (upper class), «эко­но­мич. эли­та» (economic elite), «ра­бо­то­да­те­ли» (employers) и т. д., как бо­лее точ­но от­ра­жаю­щие реа­лии по­стин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва. В ос­но­ве это­го за­ме­ще­ния ле­жит прин­цип стра­ти­фи­ка­ции, ко­гда со­ци­аль­ные груп­пы оп­ре­де­ля­ют­ся не по от­но­ше­нию к соб­ст­вен­но­сти на сред­ст­ва про­из-ва, а по раз­ме­рам до­хо­дов, ро­ду за­ня­тий, по­ло­же­нию в сис­те­ме управ­ле­ния и др. В совр. лек­си­ке для обо­зна­че­ния Б. час­то ис­поль­зу­ет­ся сло­во «пред­при­ни­ма­те­ли». Ис­то­рич. нау­ка по боль­шей час­ти со­хра­ня­ет в сво­ём по­ня­тий­ном ап­па­ра­те тер­мин «Б.» для объ­яс­не­ния со­ци­аль­но-эко­но­мич. про­цес­сов бур­жу­аз­но­го об­ще­ст­ва. Су­ще­ст­ву­ют так­же по­пыт­ки рас­про­стра­нить по­ня­тие «Б.» на до­ка­пи­та­ли­стич. эпо­хи («ан­тич­ная Б.» у М. И.