В Комитете российского парламента по образованию представлен скользящий прогноз развития экономики системы образования нашей страны до 2015 года. По самому актуальному на сегодняшний день прогнозу, даже на этом «рубеже» не всем уровням российского образования удается выбраться из черной полосы, характеризующейся дефицитом бюджетного финансирования.
Как известно, составлять прогнозы - дело неблагодарное, причем касается это не только погоды. Стопроцентно точный прогноз создать практически невозможно, поскольку жизнь наша устроена так, что исходные данные, которые были взяты для «предсказания»
могут измениться. Вот и мировой финансово-экономический кризис сделал свое дело, фактически обесценив прогностические труды любой из сфер, так или иначе связанных с человеческой деятельностью.
К истории вопроса
Российское образование переживало не лучшие времена и без финансовых потрясений, а вопрос о его будущем давно будоражит многие умы на просторах страны. В новой России за последние 15 лет были предприняты несколько попыток построить экономический прогноз развития системы образования вообще и высшего профессионального - в отдельности.
Одна из таких работ началась в 1997 году в рамках разработки Концепции реформирования организационно-экономического механизма развития системы образования России. Прогноз охватывал все уровни системы, связанные друг с другом принципом распределения бюджетных средств - на нормативно-подушевой основе. В нем оценивался разброс между требующимся и фактическим уровнями бюджетного финансирования, а также оценивалось время, требующееся для того, чтобы финансирование каждой из ступеней образования достигло рассчитанных для него потребностей - по разным вариантам прогноза с учетом бюджетных и внебюджетных средств. В качестве спасительных рассматривались внебюджетные средства, которые можно было привлечь в систему образования в зависимости от проводимой политики и бюджетного финансирования. Дефолт 1998 года нарушил расчеты ученых, и они были вынуждены прекратить работу.
Следующий прогноз начал строиться в 2000 году при подготовке Стратегии развития российского образования. Он предусматривал три варианта:
- «государственный» , когда увеличивается бюджетное финансирование, а экономические механизмы не модернизируются;
- «негосударственный» , когда бюджетное финансирование ограничивается только предусмотренными государственными гарантиями, с помощью которых рынок образовательных услуг развивается и получает поддержку;
- оптимальный , когда растет бюджетное финансирование и одновременно реформируется организационно-экономический механизм функционирования системы образования.
Годом позже в России появился прогноз, который фактически стал уточнением и развертыванием предыдущего. По сути, это был макропрогноз развития экономики образования без разбивки по регионам. Он предстал на суд образовательного сообщества в четырех вариантах - пессимистическом (трендовом), бюджетном, а также двух модернизационных - без бюджетного приоритета и с бюджетным приоритетом. Работа оценивала приближение удельных расходов в расчете на одного обучающегося к рациональному нормативу по годам. Оценка была сделана в среднем по профессиональному образованию с учетом ухудшающейся демографической ситуации. В бюджетном и в обоих модернизационных вариантах предполагалось, что даже при сокращении контингента все бюджетные средства останутся в системе и пойдут на увеличение нормативов финансирования. По всем вариантам к 2010 г. сохранялся дефицит бюджетных средств. В пессимистическом варианте он достигал 75%, в бюджетном - 40%, в модернизационном без бюджетного приоритета - 30%, с бюджетным приоритетом - 10%. При этом привлечение внебюджетных средств играло значимую роль в преодолении нехватки ресурсов в системе профобразования.
Прогноз, работа над которым велась в 2003-2004 гг., составлялся с учетом введения в России новых организационно-правовых форм - автономного учреждения и государственной (муниципальной) автономной некоммерческой организации. Он имел два варианта: инерционный и модернизационный (с тремя сценариями - бюджетным, административным и реформистским).
Особое внимание уделялось системе ВПО с учетом интеграции науки и образования, появления исследовательских университетов и перехода на уровневую систему.
И последний из докризисных прогнозов был сделан в 2007 г. Параметры бюджетного финансирования в нем задавались проектом федерального бюджета на 2008-2010 гг. Так же были построены два варианта прогноза, которые отличались темпами изменения макроэкономических параметров по отношению к 2006 г., в том числе, средней заработной платы (номинальной и реальной), а также уровнем среднедушевых расходов населения.
Наверное, не нужно объяснять, что к концу 2008 года, все эти прогнозы оказались бессмысленными в связи с наступлением финансово-экономического кризиса.
Прогноз или проект?
Академия народного хозяйства в 2008-2009 годах в рамках Федеральной целевой программы развития образования (ФЦПРО) разработала методологию скользящего прогноза развития экономики и финансов системы образования с учетом специфики, а также мер по модернизации образования в 2000-2010 годах. По этой методологии разработаны два прогноза - на среднесрочную (2010-2015 годы) и долгосрочную (2020-2025 годы) перспективы.
Завершению разработки первого посткризисного прогноза развития экономики системы образования была посвящена научно-практическая конференция, которая прошла в конце прошлого года в АНХ при Правительстве РФ. Выступая на ней, председатель экспертного совета по экономике образования комитета Госдумы России по образованию, ректор Академии дополнительного профессионального образования «Учебный центр подготовки руководителей» Александр Федотов заметил, что исторически в прогнозировании сложились два подхода. И первый из них, применявшийся в прошлом веке вплоть до 90-х годов, ныне неактуален, поскольку основан на определении потребностей экономики в специалистах. Этот подход к прогнозированию хорош в том случае, если экономика развивается стабильно. Сегодня же большинство предприятий неспособно даже на среднюю перспективу достоверно спрогнозировать потребность в специалистах.
Альтернативный подход к прогнозированию, по мнению Александра Федотова, методологически обоснован и достоверен, так как основывается на демографических данных. Этот подход и был использован при составлении прогноза экономического развития российской системы образования до 2015 года. Он строился на разных уровнях - в масштабах потребностей национальной экономики и отдельных регионов, в которых легче учесть запросы производств и отраслей региональной экономики в конкретных специалистах.
По словам Александра Федотова, скользящее прогнозирование экономики и финансов системы образования позволяет регулярно пересчитывать параметры со смещением на определенный постоянный временной интервал рассматриваемого периода.
Как считает проректор АНХ при Правительстве РФ Елена Карпухина, это принципиально новое слово в прогнозировании образовательной сферы. Она предположила, что трудности построения прогноза развития экономики и финансов системы образования привели к возможности разработки стратегии ее развития. Не прогнозировать ее состояние, а проектировать его. Прогноз дает возможность определить количество ресурсов, требующихся для обеспечения желаемого результата. А ведь масштабы ресурсного обеспечения определяют даже государственные стандарты и становятся частью его разработки.
Разработанный прогноз дает целостную картину развития системы образования на фоне экономической политики государства. По словам директора Центра экономики непрерывного образования АНХ при Правительстве РФ Татьяны Клячко, он фактически базируется на трех прогнозах - демографии, динамики ВВП и нормативов бюджетного финансирования, под которыми можно понимать удельные расходы на одного обучающегося. Возможно, это единственный прогноз, который позволяет увидеть в развитии макроэкономическую ситуацию, сложившуюся в российском образовании.
«Обкатка» в трех регионах
По замыслу разработчиков прогноз обходится без данных о развитии потребности экономики в специалистах. Как не учитывает он и переход высшего профессионального образования на уровневую подготовку. Главная задача среднесрочного прогноза - показать, как система образования переживет кризис с экономической точки зрения, когда и какой она выйдет из кризиса?
Почему же исследование прогнозистов не учитывает запросы рынка труда - и, тем более, в развитии? Оказалось, что работодатели в условиях кризиса не строят долгосрочных планов. По крайней мере, таких, которые касаются кадровой политики на предприятии. По заверениям Татьяны Клячко, организации и предприятия, в кризисный период в основном планируют кадровую потребность на срок до 5 лет. Планы на срок свыше пяти лет строит лишь малая доля предприятий - с хорошим положением на рынке. Таким образом, ориентироваться на потребности в кадрах работодателей разработчики прогноза попросту не имели возможности.
Зато явный плюс прогноза в том, что он может применяться не только на макроуровне, но и в отдельно взятых регионах. Поэтому он и был выстроен с максимальной доступностью для неспециалистов. Регионы сами включают в число данных присущие им особенности, и в результате по единой методологии получается прогноз развития экономики образования. Методология успешно прошла «обкатку» в трех «пилотных» регионах России - Псковской, Тверской и Самарской областях, которые с 1998 года были экспериментальными площадками по экономике образования.
Начальник Государственного управления образования Псковской области Вера Емельянова на заседании комитета Государственной думы РФ по образованию подтвердила, что прогноз удобен и практичен в использовании. И главное - полезен! По ее словам, без таких расчетов невозможно качественно защищать интересы образовательной отрасли в экономике региона, особенно в социально и экономически депрессивном, к каковым относится и Псковская область.
Мы делали расчеты нормативно-квотного финансирования в общем и дошкольном образовании, - рассказала Вера Емельянова, - находили способы влияния на систему образования так, чтобы она выигрывала и достигала результатов. И предложенный нам проект был очень актуален в условиях кризиса. Мы смогли использовать методологию при планировании бюджета 2010 года, и сейчас реально ощущаем результаты проделанной работы.
Прожив два месяца нового года, чувствуем, как прогноз помог нам соотнести возможности бюджета Псковской области, ведь он на 40 процентов дотационный. Тем не менее, зная ситуацию по демографии и прогноз развития регионального ВВП, теперь можно строить реальные планы. Обоснованный бюджет сферы образования региона, построенный с учетом прогнозирования развития экономики, помог нам «удержать» и норматив финансирования учеников, и заработную плату педагогических работников. Не просто удержать, а даже сделать несколько шагов вперед. И решить целый ряд социальных программных проектов, которые в рамках Cтратегии развития образования необходимо реализовать. Прежде всего, это проекты, направленные на модернизацию содержания образования и переход на новые стандарты.
В связи с результатами прогноза мы предлагаем нашей системе образования разместить недостающие места дошкольников на уровне общего образования. В итоге освободятся места в дошкольных учреждениях, а в школе появится один класс надстройки, который, возможно, позволит нам к 2013 году, как мы думаем, группу шестилетних воспитанников детского сада поместить в общее образование.
Сегодня мы имеем возможность на научной основе развивать и внедрять современные финансово-экономические формы. Это позволяет нам аргументировано защищать финансирование системы образования, отстаивая ее интересы и занимаясь ее развитием.
Все зависит от ВВП
Специально для построения образовательных траекторий Росстат сделал прогноз численности населения страны в возрасте от 0 до 25 лет вплоть до 2030 года в региональном разрезе. Примечательно, что на первый взгляд демографическая ситуация в стране начинает выправляться. Так, сейчас идет рост контингента дошкольных образовательных учреждений, и вот-вот начнется
значительный рост числа школьников. Однако параллельно произойдет резкое снижение численности россиян в возрасте от 17 до 25 лет, а это потенциальные студенты наших вузов. Общее же число молодых людей в возрасте до 25 лет снизится до 2015 года на 3 млн. человек. При этом примерно сохраняется доля обучающихся по уровням образования, ожидается незначительное повышение доли детей, посещающих дошкольные учреждения.
Если демографическое будущее России представляется стабильным и, дай-то бог, его не изменят никакие непредвиденные факторы, то прогнозировать состояние экономики и темпы роста ВВП не так просто. Поэтому и были созданы сразу три варианта прогноза - пессимистический, умеренный и оптимистический. По пессимистическому варианту экономика страны выходит из кризиса как бы сама, возвращаясь на докризисный уровень ВВП - образца 2008 года. Для удобства вычисления прогноз сделан в постоянных ценах докризисного 2007 года и без учета инфляции.
Если же развитие экономики России сделает качественный рывок вперед, прогноз можно пересчитать с новыми данными. Кстати, кризисную ситуацию, отмечает Татьяна Клячко, мы уже проходим с несколько лучшими показателями, чем прогнозировалось. Если в наступившем году темп роста ВВП достигнет 3,5%, то получается достаточно хорошая динамика. Но… Если начнется наращивание нормативов финансирования в системе, что вполне естественно при выходе из кризиса, то дефицит бюджетных средств вновь увеличится.
При прогнозировании развития экономики системы образовании, которым мы занимались в конце 90-х годов, получалось так, что пик кризиса по количеству учащихся школ должен был прийтись на 2012 год, - заметил председатель Комитета ГД РФ по образованию Григорий Балыхин. - А в нынешнем прогнозе даже 2015 год не последний. Только к 2018 году мы начнем постепенно выходить из сложившейся ситуации.
Депутаты задались вопросом о том, что ждет на далекую перспективу высшее профессиональное образование? Ответ на него дает долгосрочный прогноз развития экономики системы образования - до 2025 года, который и касается, в основном, уровня ВПО. Как напомнила парламентариям Татьяна Клячко, по оптимистическому прогнозу система ВПО выйдет из кризиса в 2012 году, по пессимистическому - в 2015. Если дальше экономика будет развиваться достаточно стабильно, то из-за кризиса все параметры «Стратегии-2020» по пессимистическому варианту будут достигнуты позднее на пять лет. Чтобы преодолеть этот сдвиг, необходимо изменить ресурсное обеспечение системы образования. По оптимистическому же сценарию выход на рубежи Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ до 2020 года обозначен 2022-2023 годами.
В рамках масштабной работы по моделированию будущего для экономики нашего образования появилась возможность сделать несколько важных прогнозов. Так, впервые в России был сделан прогноз численности контингентов каждого из уровней системы образования. Были спрогнозированы бюджетные расходы в расчете на одного учащегося и величина расходов государства в виде доли от ВВП по уровням образования, а в результате составлен прогноз нормативной потребности в бюджетных средствах каждого из этих уровней.
Нужно отметить, что прогноз доли ВВП, направляемой на образование, высчитывался из прогноза показателей, объемов и динамики ВВП. За основу взяты параметры прогноза социально-экономического развития РФ на период до 2020-2030 гг. и прогнозные расчеты макроэкономической ситуации.
Базовые нормативы финансирования были определены двумя путями - на уровне средних расходов на обучение одного человека в соответствующем сегменте системы образования с учетом прогнозирования динамики и ее изменения, а также с учетом общегосударственной политики в области образования или экспертным путем. По такой методологии результаты сравниваются, и делается вывод об изменениях экономического состояния системы образования.
В соответствии с «Прогнозом социально-экономического развития РФ на период до 2020-2030 годов» изменение процента ВВП, направляемого на образование, должно по годам выглядеть так:
- 2008 г. - 4,08%
- 2012 г. - 4,83%
- 2016 г. - 5,18%
- 2020 г. - 5,5-5,7%
Мировой финансово-экономический кризис привел не только к падению ВВП, но и к резкому сокращению бюджетных расходов на образование. Так, в 2010 году они планируются на уровне 3,5-3,6% от ВВП.
Прогноз полезен всем
По итогам обсуждения прогноза Комитет Госдумы России по образованию направил в адрес Министерства образования и науки РФ ряд рекомендаций. В первую очередь депутаты предложили дать возможность всем заинтересованным структурам через Интернет ознакомиться с результатами прогнозирования развития экономики и финансов российской системы образования до 2015 года, чтобы они знали о возможных вариантах развития системы. При подготовке проекта ФЦПРО на очередной период министерству предложено включить в нее и работы по прогнозированию. И вообще, парламентарии считают, что должна быть организована работа по поддержке регионов в составлении прогнозов по появившейся методологии. Ну, и, конечно же, сами регионы должны организовать разработку прогнозов развития экономики и финансов своих систем образования на среднесрочную перспективу и определить в связи с ними региональные потребности в финансировании.
Пессимистичный вариант.
В пессимистичном варианте прогноза все уровни системы образования, за исключением начального профессионального, будут испытывать значительный дефицит бюджетного финансирования.
Несмотря на то, что в преддверии кризиса, в 2005-2008 годах, в дошкольном образовании наблюдался наиболее интенсивный рост финансирования, его по «минорному» сценарию развития событий в экономике страны ждет самый большой дефицит финансовых средств - более 30 процентов. Общее образование в 2015 год войдет с дефицитом на уровне почти 20 процентов, что обусловлено в рамках этого варианта прогноза не только кризисным снижением финансирования, но и ростом числа школьников.
На общем фоне в относительно выигрышной ситуации оказывается система НПО. Уже к середине прогнозируемого периода она из дефицита в финансировании начинает получать средства с профицитом. «Демографическая яма», которая обеспечит НПО резкое сокращение контингента обучающихся, и низкие показатели норматива подушевого финансирования позволят этому уровню даже при самом пессимистичном раскладе быстро выйти в плюс. Возможно, именно то, что уровень находится в тяжелом финансовом положении, поможет ему слабо реагировать на экономический кризис.
Сокращение контингента обучающихся несомненно затронет и СПО, однако, в отличие от НПО, весь период по прогнозу оно вынуждено работать в условиях бюджетного недофинансирования.
Казалось бы, все годы дефицит бюджетных средств будет преследовать и систему ВПО, однако к концу срока он сократится практически в два раза - с 22,9% в 2010 г. до 12,4% в 2015-м. Но надо отметить, что, несмотря на передряги, за пять лет - с 2004 по 2008 год - норматив финансирования в расчете на одного обучающегося в высшей школе фактически вырос в 4 раза: с 25,4 тыс. руб. до 100,2 тыс. руб.
Умеренный вариант.
Нужно отметить, что потребность в средствах, использовавшаяся в прогнозировании, рассчитывалась по двум группам нормативов:
Нормативы аналогичные нормативам инерционного варианта. Они отражают величину бюджетного финансирования в расчете на одного обучающегося по уровням образования, достигнутую к 2008 г..
Нормативы, которые по экспертным оценкам должны были обеспечить реализацию мер по модернизации экономики и финансов сферы образования, чтобы в посткризисный период система могла перейти на траекторию, обозначенную «Стратегией-2020».
Но в умеренном варианте прогноза специалисты использовали нормативы только первой группы. И даже при таких условиях, когда системе образования, по сути, как позитивный минимум предлагается задача выйти лишь на уровень 2008 года - без увеличения расходов, дефицит остается практически по всем направлениям. Исключения составляют лишь НПО со своими негативными тенденциями и ВПО, которое выходит на докризисный уровень лишь в 2015 году.
Оптимистический вариант.
При составлении оптимистического варианта прогноза использовались две группы нормативов финансирования. Если всем уровням образования даже с первой группой нормативов, ориентированной на 2008 год, удается избавиться от дефицита бюджетного финансирования в 2011-2013 гг., то дошкольное так и остается в «минусе». Как считают составители прогноза, это объясняется демографическим ростом, который не даст системе наверстать показатели докризисного периода. Не слаще придется дошкольному образованию и в условиях действия второй группы нормативов финансирования, причем дефицит средств в этом случае получается более существенным.
Как мы видим, общему образованию удастся выйти из кризиса с нормативами первой группы уже в 2013 году. При условии роста нормативов (вторая группа) этот уровень достигает минимального дефицита бюджетного финансирования в 2012 году, а затем снова усугубляется.
Уже говорилось о том, что удручающее состояние системы НПО, по прогнозу, помогает ей быстро пережить кризис. По первой группе нормативов в 2015 году у нее появляется существенный профицит, который может быть использован для ее же поддержки. И даже со второй группой нормативов к 2013 году у НПО накапливается достаточный «жирок», который впоследствии, однако, быстро сокращается.
В свою очередь, СПО в инновационном прогнозе по первой группе нормативов приобретает позитивную динамику в финансировании в 2014 году, но с учетом увеличения нормативов, которое предусматривает вторая группа, с 2012 года она уходит в еще более глубокий дефицит.
Несмотря на то, что системе ВПО разработчики прогноза пророчат по оптимистичному сценарию наиболее щадящие условия выхода из кризиса, при увеличении нормативов финансирования ее все же ждет усугубляющаяся с каждым годом нехватка бюджетных средств.
В оформлении материала использованы иллюстрации из доклада Т.Л.Клячко «О прогнозировании развития экономики образования на средне- и долгосрочную перспективы».
УДК 378.1
Финансовый кризис и его влияние на образование в России
Канд. экон. наук, доцент, *****@***ru
Институт туризма и гостеприимства (г. Москва) (филиал) ФГОУВПО РГУТиС
Проанализировано влияние кризиса на российскую образовательную систему. Перечислены основные тенденции на рынке труда и образования.
Ключевые слова: финансовый кризис, рынок труда, система образования.
Global financial crisis affects all sectors, including education. A crisis results in significant changes in the object in crisis. This applies to the Russian economy today as well as its labor markets and education.
Key Words: financial crisis, labor market, education.
Современное образование -- одно из средств решения важнейших проблем не только общества, но и отдельных индивидов. В любом государстве характер системы образования определяется социально-экономическим и политическим строем, а также культурно-историческими и национальными особенностями страны. Требования общества к образованию выражаются в системе принципов государственной образовательной политики. Целями государственной политики в этой сфере является создание условий для реализации гражданами своих прав на образование, по своей структуре и качеству соответствующее потребностям развития экономики и гражданского общества .
Начавшийся процесс уменьшения оплаты труда в компаниях и рост безработицы , падение производства и налоговых поступлений в бюджет, усиливающаяся инфляция неизбежно приводят к существенному снижению уровня жизни населения.
Однако изменения на рынке труда выражаются не только в снижении заработных плат и росте безработицы. Меняется структура спроса на труд по профессиям и по уровню квалификации работников. Формируется новая реальность, жить при которой мы будем в последующие годы. Очевидно, это будет уже совсем не такой рынок труда и не такая система профессионального образования , к которым мы привыкли .
К осени 2009 года стала очевидной раздутость и экономическая несостоятельность российской системы «высшего» образования. При относительной стабильности общей численности населения страны количество студентов в вузах увеличилось с 2,6 млн человек в 1993 году до 7,5 млн человек в 2007 году (со 176 до 525 студентов вузов на 10 тыс. человек населения) . Численность студентов средних специальных учебных заведений в этот период увеличилась не столь значительно (на 28,7%).
Быстро развивалось заочное обучение в негосударственных вузах. Если общее число студентов в негосударственных вузах выросло за этот период в 18 раз, то число заочников в них – в 38 раз. Доля заочников в государственных вузах увеличилась с 29,4% до 40,8%, а в негосударственных вузах – с 31,4% до 66,6%.
При переходе страны к рыночной экономике многие квалифицированные преподаватели ушли из вузов в коммерческие структуры и органы государственного управления . Относительно невысокая оплата труда профессорско-преподавательского состава в большинстве вузов создала серьезные трудности для подбора достойной замены тем, кто ушел, и для привлечения новых преподавателей в связи с ростом числа студентов. Если в 1993 году в вузах приходилось в среднем 10,7 студента в расчете на одного преподавателя, то к 2007 году это число увеличилось до 17,8 студента. Нагрузка на преподавателя выросла почти на 70% и сейчас значительно превышает аналогичные показатели западных вузов.
Высшая школа России росла в последние 15 лет. В большой мере это происходило за счет увеличения числа студентов и выпускников по популярным специальностям, обучение по которым не требует значительных инвестиций в материально-техническую базу учебного процесса. Возросший спрос населения на дипломы о высшем образовании удовлетворялся за счет расширения подготовки менеджеров, экономистов, финансистов, бухгалтеров, юристов, специалистов государственного и муниципального управления , психологов и прочих «белых воротничков» для работы в офисах.
Высокие мировые цены на сырьевые ресурсы, приток иностранных инвестиций, непомерный рост кредитной задолженности компаний (только зарубежные долги составили на конец 2008 года около 500 млрд долл. ) во многом определили в последние годы масштабы и структуру спроса на наемный труд в России. Рынок труда внешне почти безболезненно впитывал в себя миллионы новых специалистов с вузовскими дипломами. При этом безработица не увеличивалась, а дефицит рабочих кадров постоянно усиливался.
В России рынок труда уже несколько лет находится в нездоровом кризисном состоянии, а сейчас начался очень трудный и болезненный процесс выхода из кризиса. Необходимость жить по средствам уже заставила многих работодателей пересмотреть свои потребности в трудовых ресурсах, указанный процесс активно продолжился в 2009 году. Речь идет о сокращении потребности в тех, без кого можно обойтись, и росте потребности и повышении требований к профессионализму по отношению к тем, кто действительно нужен для выживания и развития компаний в период выхода из кризиса.
Менее значительные изменения будут в той части рынка труда, которая связана с работой органов государственного и муниципального управления, а также с работой различных государственных организаций и служб (образование, здравоохранение, силовые структуры и прочие). В похожем положении будут находиться полностью или во многом принадлежащие государству предприятия , обеспечивающие функционирование материальной инфраструктуры страны (энергоснабжение , городское хозяйство , транспорт и прочие) .
Создается новая реальность рынка труда в России, приспосабливаться к которой неизбежно придется практически всему трудоспособному населению страны, а также многочисленным трудовым мигрантам из ближнего зарубежья. Существенные перемены затронут жизнь и работу тех, у кого уже есть профессия и образование, а также тех, кто получает сейчас профессиональное образование или собирается его получать.
Формируются и будут реализованы следующие основные тенденции на рынках труда и образования .
1. Значительно возрастет число ненужных рынку для работы по специальности экономистов, юристов, управленцев и прочих офисных работников, имеющих дипломы о высшем образовании. Особенно сильно это коснется тех, кто получит дипломы в ближайшие год-два. Стране по многим специальностям не нужно столько специалистов с вузовскими дипломами, сколько уже выпустила и собирается еще выпустить из своих стен высшая школа . Увеличится число выпускников, которым при наличии вузовского диплома придется выбирать и осваивать новые профессии.
2. Гораздо более распространенным явлением станет работа специалистов с высшим образованием на рабочих должностях. Разумеется, потребуется время и болезненная для многих перестройка жизненных стереотипов, чтобы пойти в рабочие. Но необходимость зарабатывать на жизнь и отсутствие реальных альтернатив сделают людей более гибкими в выборе работы.
3. В относительно более выгодном положении окажутся специалисты с высшим образованием, относящиеся к профессиям типов «человек-техника» (инженеры, технологи, конструкторы, проектировщики, программисты и другие) и «человек-природа» (агрономы, зоотехники, врачи и другие), а также представители тех профессий, в которых указанные два типа предмета труда тесно переплетаются (биотехнологи, фармацевты, химики и другие). Если есть интерес и способности к такого рода профессиям, то их стоит рассматривать в первую очередь для выбора профиля обучения при поступлении в вузы.
4. Многих из тех, кто хотел бы получить образование экономистов, финансистов, юристов и прочих офисных работников, жизнь заставит гораздо серьезнее заниматься выбором вузов для обучения. Специалисты этих профессий будут всегда хорошо востребованы рынком труда при условии, что они получили серьезное образование в солидных вузах. Заметно ухудшаются перспективы выпускников слабых учебных заведений, дающих дипломы государственного образца, но не помогающих получить основательные профессиональные знания и навыки .
5. Существующую систему высших учебных заведений ждут серьезные потрясения. С некоторыми вузами произойдет примерно то, что в 90-е годы прошлого века случилось с многочисленными отраслевыми институтами повышения квалификации . Оказавшись неспособными дать продукцию и услуги того качества, которое требовалось рынку, они разорились или коренным образом изменили профиль деятельности.
6. Вузовский кризис в ближайшее время дополнительно усилится из-за значительного сокращения числа потенциальных студентов вследствие спада рождаемости в первой половине девяностых годов. Очень сильно по платному вузовскому обучению ударит снижение жизненного уровня населения и возможностей платить за высшее образование. Уменьшится число поступающих в вузы на платные программы, многие студенты лишатся возможности продолжить обучение из-за недостатка средств. Свертывание работы вузов и их банкротства ударят и по тем студентам, которые могли бы оплачивать свое обучение, но продолжать его в прежних местах станет невозможным. Однако в условиях избыточного предложения услуг на рынке высшего образования студенты разоряющихся вузов окажутся желанными для тех, кто устоит на рынке. Выбирая вуз, теперь нужно будет гораздо серьезнее оценивать шансы того, что он не разорится.
7. Необходимость поддерживать свою конкурентоспособность на рынке труда заставит многих специалистов гораздо больше времени и сил тратить на повышение своей реальной квалификации, поддержание и развитие действительного профессионализма. В какой-то мере это поддержит спрос на услуги организаций дополнительного профессионального образования. Однако снижение жизненного уровня населения и необходимость экономить деньги подтолкнут многих к самообразованию по книгам и с использованием относительно недорогих форм самостоятельного обучения на основе учебных интернет-ресурсов и медиакурсов.
8. Ситуация на рынке труда в период длительного выхода из кризиса будет сопровождаться усилением структурной безработицы. Безработных станет больше, и многие из них будут искать для себя привычную работу в местах своего проживания . Модели поведения людей консервативны. Только после серьезных потрясений у человека может появиться готовность сменить профессию или переехать туда, где для него есть работа. При возросшей безработице останутся серьезные трудности с заполнением непрестижных, относительно малооплачиваемых или требующих переезда к месту работы вакансий . Поощрение и поддержка мобильности населения (включая переобучение) должны стать одной из главных реальных задач государственных служб занятости.
9. В условиях длительного выхода из кризиса и обострения конкуренции между компаниями возрастет требовательность компаний к персоналу, в т. ч. к вновь нанимаемым работникам. По сравнению с тем, что было в последние годы, будет значительно сложнее получить ту работу в коммерческих организациях , которой ты недостоин (в том числе, получить по знакомству или родственным связям). Возможности оплачивать труда не слишком полезных работников у компаний значительно сократятся. В организациях, которые не находятся в условиях реальной рыночной конкуренции, существенных перемен не будет. Поэтому связи и знакомства в таких организациях станут еще более важным фактором трудоустройства.
10. В условиях реального рынка труда успех соискателя в поиске работы зависит не только от его профессионализма, работоспособности и мобильности. Очень большое значение имеет правильное понимание работником механизмов функционирования рынка труда и умение грамотно продвигать (продавать) себя на этом рынке. Поэтому в период длительного выхода из кризиса нужно не только правильно выбирать профессию и повышать свою квалификацию, но и овладевать искусством самомаркетинга на рынке труда. Человек, владеющий этим искусством, при прочих равных всегда добьется большего.
Страна в течение нескольких лет игнорировала предпосылки того спада, который мы сейчас переживаем. И возвращаться к тем экономическим показателям и уровню жизни, ставшими привычными в последние годы, тоже придется в течение нескольких лет.
Несколько ближайших лет будут уже не кризисом, а долгим выходом из того кризиса, в острую фазу которого страна вступила в конце 2008 года и в основном прошла в 2009 году. Выход из кризиса – это период относительной стабилизации жизни в новой реальности, на существенно более низком уровне благосостояния, но с более умным и рачительным использованием всех оставшихся ресурсов. Период, когда в экономике страны начинаются позитивные изменения . Когда становится все больше предприятий и организаций, постепенно, иногда небольшими шагами, улучшающих свои показатели. И в этот период Россия вступит уже в ближайшие месяцы. Кризисов национального масштаба с летальным исходом в экономике не бывает.
Вместе с тем совершенно понятно, что будет происходить в высшей школе, когда многие вузы будут разоряться из-за нехватки средств. У многих людей не будет денег, чтобы платить за обучение, т. е. серьезным испытаниям подвергнется сложившаяся система высшей школы, встанет вопрос о подлинных серьезных шагах, направленных не только на выход из кризиса, но и на создание условий для развития после его окончания: система образования ответственна за будущее страны (подготовку кадров; за интеллектуальный и производственный потенциал нации).
Одним из путей уменьшения разрушительных последствий экономического кризиса в развитых и развивающихся странах является массовая переподготовка взрослого населения по новым профессиям и специальностям с помощью электронных технологий. В этом случае образовательные услуги доставляются через Интернет в специально создаваемые центры доступа к электронному обучению, на рабочие места и прямо в дома. В ряде стран действуют глобальные электронные системы обучения, запуск которых катализируется экономическим кризисом.
В России также существуют аналогичные системы обучения (Московский государственный университет экономики, статистики и информатики, Современная гуманитарная академия, Российский новый университет, Международный университет бизнеса и новых технологий , Евразийский открытий институт, Московский государственный индустриальный университет и др.). Однако эти системы не признаны и не поддерживаются государством.
Между тем, в международных рейтингах по различным параметрам развития электронного обучения и готовности к нему Россия занимает в лучшем случае 32 место, а в худшем – 71, причём отставание от развитых стран («цифровой разрыв») с каждым годом увеличивается на 2--3 позиции . Более того, в последние годы со стороны МОН РФ предпринимались усилия для ликвидации имеющихся наработок в области электронного обучения, способных сократить «цифровой разрыв»: ликвидация сетевых экс-территориальных структур, филиалов, а также представительств университетов, реализующих обучение в режиме информационно-коммуникационных (в т. ч. дистанционных) образовательных технологий.
В результате в современной России ежегодно переподготовку и переобучение проходят примерно 2,5% работников, тогда как развитые страны переобучают 50--60% и ставят задачу довести этот показатель до 80% .
Между тем, на базе электронного обучения и информационно-коммуникационных технологий только в 2009 году можно было бы переподготовить от 1,5 до 2,5 млн взрослого населения России, что позволило бы значительно уменьшить безработицу и связанную с нею социальную и политическую напряжённость.
Заботой государства становится не только гарантия получения образования, но и проблема выхода из острейшего кризиса цивилизации через получение качественного, соответствующего эпохе и ее гуманным целям образования, определяющего будущее развитие.
Литература
2. www. *****
3. www. *****
И зарубежные, и отечественные ученые отмечают, что система образования не удовлетворяет современным требованиям и вследствие этого находится в состоянии кризиса.
Суть мирового кризиса образования видится прежде всего в обращенности сложившейся системы образования (так называемое "поддерживающее обучение") в прошлое, ориентированности ее на прошлый опыт, в отсутствии ориентации на будущее.
Современное развитие общества требует новой системы образования — "инновационного обучения", которое сформировало бы у обучаемых способность к проективной детерминации будущего, ответственность за него, веру в себя и в свои профессиональные способности влиять на это будущее.
В нашей стране кризис образования имеет двойную природу. Во-первых, он является проявлением глобального кризиса образования. Во-вторых, он происходит в обстановке и под мощным воздействием кризиса государства, всей социально-экономической и общественно-политической системы. Система российского образования, особенно высшего, имеет свои достоинства и недостатки. Перечислим положительные "наработки" российской высшей школы:
— она способна осуществлять подготовку кадров практически по всем направлениям науки, техники и производства;
— по масштабам подготовки специалистов и обеспеченности кадрами она занимает одно из ведущих мест в мире;
— она отличается высоким уровнем фундаментальной подготовки, в частности по естественнонаучным дисциплинам;
— она традиционно ориентирована на профессиональную деятельность и имеет тесную связь с практикой;
Таковы преимущества российской образовательной системы (ВШ).
Однако четко осознается и тот факт, что реформирование высшей школы в нашей стране — настоятельная необходимость. Происходящие в обществе изменения все более объективируют недостатки отечественного высшего образования:
— в современных условиях стране требуются такие специалисты, которые не только не выпускаются на сегодняшний день, но для которых наша образовательная система еще не подготовила научно-методическую базу;
— бесплатная подготовка специалистов и несоизмеримо низкая оплата их труда девальвировали ценность высшего образования, его элитарность в плане развития интеллектуального уровня личности, снизился социальный статус специалистов, долженствующий обеспечить личности определенную социальную роль и материальное обеспечение;
— чрезмерное увлечение профессиональной подготовкой шло в ущерб общему духовному и культурному развитию личности;
— усредненный подход к личности, валовой выпуск "инженерной продукции", невостребованность десятилетиями интеллекта, таланта, нравственности, профессионализма привела к деградации Нравственных ценностей, к деинтеллектуализации общества, падению престижа высокообразованного человека.
— тоталитарное управление образованием, сверхцентрализация, унификация требований подавляли инициативу и ответственность преподавательского корпуса;
— вследствие милитаризации общества, экономики и образования сформировалось технократическое представление о социальной роли специалистов, неуважение к природе и человеку;
— изолированность от мирового сообщества — с одной стороны, и работа многих отраслей промышленности по зарубежным образцам, импортные закупки целых заводов и технологий — с другой, исказили главную функцию инженера — творческую разработку принципиально новой техники и технологии;
— экономический застой, кризис переходного периода повлекли за собой резкое снижение и финансового, и материального обеспечения образования, высшего в частности.
Статья В.Ю. Катасонова о современном экономическом образовании от 08.12.2011
Недовольство современным экономическим образованием на протяжении многих лет глухо вызревало в университетах разных стран мира. Наконец, это недовольство прорвалось наружу. В СМИ прошло сообщение о беспрецедентном случае: в университете Гарварда (США) — мировой цитадели подготовки экономистов, финансистов и управленцев — в конце ноября 2011 года была проведена забастовка нескольких сот студентов в виде демонстративного ухода с лекции. Лекцию читал профессор Грегори Мэнкью в рамках курса «Экономикс 10». Цель забастовки — выразить протест против предвзятости курса, его оторванности от реальной жизни, неспособности сформировать критическое и одновременно конструктивное отношение студента к экономическим реалиям. Основные идеи протестующих были выражены в открытом письме профессору Мэнкью. Помимо всего в письме обозначена социальная и нравственная позиция студентов: они протестуют против экономической теории, которая откровенно занимается апологетикой социального неравенства, защищает существующую финансово-банковскую систему, обосновывает коммерциализацию высшего образования, камуфлирует истинные причины экономического и финансового кризиса. Протестующие недвусмысленно продемонстрировали свою солидарность с участниками движения «Оккупируй Уолл-стрит».
Справедливости ради следует сказать, что в ряде стран отдельные протесты подобного рода имели место и раньше. Но, во-первых, они не были столь массовыми. Во-вторых, они происходили в периферийных университетах и институтах, которые не могли конкурировать по известности с Гарвардом. Вот лишь один пример. В 2003 году происходил выпуск студентов Школы экономики при Тель-авивском университете. Окончивший с отличием Школу студент Хагай Кот выступил перед аудиторией со словами, которые повергли в шок профессоров и преподавателей. В частности, он отметил: «Нам преподают науку с ложечки и ожидают, что мы реализуем ее на экзамене, не подвергая никакой критике ее саму и ее основы. Однако эта система вызывает намного более тяжелые последствия. Она не вызывает студента на критический разбор и самостоятельное мышление. Знакомясь с одним-единственным экономическим подходом, студент может подумать, что другого просто нет и что он изучает истину в последней инстанции. Без критического разбора и самостоятельного мышления студент не сможет в будущем сам разрабатывать инструменты для решения проблем, не изучавшихся в Школе, или новых проблем, с которыми теория еще не сталкивалась». Некоторые израильские СМИ назвали выступление Хагая Кота обличением системы экономического образования как закамуфлированной «полиции мыслей» (см. блог «Настоящая экономика», Израиль).
К большому сожалению, подобных примеров публичных протестов со стороны студентов, изучающих экономику в российских ВУЗах, я привести не могу. В университете, где я лично преподаю (МГИМО), некоторые студенты в личных беседах со мной высказывают недовольство и неудовлетворенность тем, как преподаются некоторые экономические дисциплины. Однако это лишь «глухое недовольство».
На протяжении всего ХХ века мировая финансовая олигархия предавала особое значение экономическому образованию как способу сохранения и укрепления своей власти. Экономическое образование было поделено на две неравные части. Первая часть — «штучная» подготовка финансовой элиты, которую посвящали в тайны финансов и бизнеса, «эзотерическое» знание. Это так называемая «экономика хозяев». Вторая часть — массовая подготовка всех остальных, плебса. Это так называемая «экономика клерков». Эта «экономика клерков» на 10% предполагала (и предполагает) изучение прикладных дисциплин типа бухгалтерского учета, а на 90% состоит из разного рода «идеологических дисциплин», направленных на «промывку мозгов». В своей книге «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном» (М., 2011) я утверждаю, что такое «экономическое образование» фактически формирует новый тип религиозного сознания. А сами учебники по экономике — различные «катехизисы» всемирной «религии денег» — религии, носящей ярко выраженный деструктивный и антихристианский характер.
Одна из главных идеологических (религиозных) дисциплин — курс «экономикс», против которого взбунтовались студенты Гарварда. Системе нужны биороботы, а не творческие и думающие личности. Я постоянно говорю: самым ценным ресурсом так называемой «рыночной экономики» (кодовое название капитализма) являются дураки (в «экономикс» они носят кодовое название homo economicus ). Поскольку число дураков (умственно отсталых) от общего количества рождающихся составляет доли процента, то мировая финансовая олигархия в ХХ веке поставила их производство на массовую, конвейерную основу. Основные предприятия по производству этого товара — университеты, особенно экономические факультеты и разного рода экономические школы при университетах.
Нынешний экономический кризис, захвативший почти весь мир, несет человечеству большие страдания и материальные потери. Но недаром в переводе с греческого языка кризис означает «суд Божий». Бог не желает человеку зла, он его учит и помогает его спасению. И я лично вижу позитивное влияние кризиса в том, что даже в мировой цитадели подготовки финансистов и управленцев обозначились первые признаки выздоровления человечества.
Забастовка в Гарварде — проявление начинающегося кризиса системы экономического образования, которая складывалась на протяжении последнего столетия. Но именно этот кризис может дать человечеству шанс на спасение. Будем надеяться, что этот кризис придет и в Россию, уставшей за двадцать лет от непрерывной «промывки мозгов» пришедшим с Запада «экономическим образованием».
P. S . Пользуясь случаем, хочу предложить читателям главу седьмую из моей книги «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном» (М.: НИИ школьных технологий, 2011), в которой содержатся некоторые соображения о современном экономическом образовании и так называемой «экономической науке». Глава, в частности, завершается следующими словами: «Понять, как устроена современная «экономика» и «рынок», что такое «деньги» и «банки», каковы причины экономических, финансовых и банковских кризисов, сегодня крайне сложно. Для этого надо оторваться от «букварей», которые писали «профессиональные экономисты» под диктовку экспертов из Международного валютного фонда по заказу тех, кто правит в этом «королевстве». А правят в этом королевстве ростовщики. Те самые ростовщики, о которых писал еще Аристотель и прихода которых к власти он так боялся ». Мне кажется, что знакомство с этим материалом позволит лучше понять причины того протеста, который возник в Гарварде.
Глава 7. «Смерь экономики» и кое-что об «экономической филологии»
Экономика и хрематистика
В хозяйственной жизни все перевернулось с ног на голову. По сути, с приходом капитализма наступила «смерть» экономики . Ведь смысл слова «экономика», как мы выше сказали, — это «домостроительство», т.е. человеческая деятельность, направленная на удовлетворение естественных потребностей людей в товарах и услугах. Ее можно также определить как систему жизнеобеспечения общества.
Несколько веков назад на смену экономике пришла«хрематистика» , что в переводе с греческого означает «искусство накапливать запасы». Термин ввел в оборотАристотель (4 век до н.э.). Этот мыслитель древности различал два вида хрематистики:
а) накопление запасов, необходимых для ведения нормального хозяйства (экономики);
б) накопление запасов сверх необходимых потребностей.
При этом он объяснял, что накопление материальных запасов сверх необходимых потребностей имеет свои пределы: такие запасы портятся, они требуют места и расходов на хранение, могут быть похищены или уничтожены и т.п. Одним словом, чрезмерное увеличение таких запасов порождает лишь убытки и головную боль.
Однако этот вывод не распространяется на запасы в виде денег: накопление денег не имеет той естественной границы, которая присуща материальным запасам. Исходя из этого, Аристотель сделал очень важное заключение: «Все занимающиеся денежными оборотами, стремятся увеличить количество денег до бесконечности» . Иначе говоря, деньги из средства, обслуживающего экономику, могут превратиться в цель — если они оказываются в руках лиц, занимающихся деньгами «профессионально». К «денежному» варианту хрематистики отношение Аристотеля было резко негативным: бесконечное накопление денег уводит человека от «благой жизни» (выражение Аристотеля). В Греции того времени стремление к накоплению денежного богатства еще не стало нормой жизни, но Аристотель уже видел опасный «вирус», который таился в деньгах (вернее — в душах людей, профессионально занимавшихся деньгами), и понимал, что при определенных условиях этот «вирус» может начать быстро «размножаться», уничтожая устои «благой» (благочестивой) жизни.
Аристотель был резко настроен против ростовщичества как главной угрозы устоям «благой» жизни: «… с полным основанием вызывает ненависть ростовщичество, так как оно делает сами денежные знаки предметом собственности, которые, таким образом, утрачивают свое назначение, ради которого они были созданы: ведь они возникли ради меновой торговли, взимание же процентов ведет именно к ростовщичеству… Как дети похожи на своих родителей, так и проценты являются денежными знаками, происшедшими от денежных же знаков. Этот род наживы оказывается по преимуществу противным природе» .
Более понятным для современного человека является слово«капитализм» , которое вполне можно использовать в качестве синонима «хрематистики». Выше мы уже сказали, что термин «капитализм» стал популярным с «легкой руки» основателя марксизма, который рассматривал его как общественно-экономическую формацию, пришедшую на смену «феодализму». На первых порах слово капитализм достаточно широко использовалось, апологеты этого строя рассматривали его с гордостью как «самую совершенную организацию общества», особенно на фоне «отсталого» и «реакционного» феодализма и еще более «отсталого» и «реакционного» рабовладельческого общества.
Капитализм по Марксу
Кстати, для обоснования «прогрессивности» капитализма Марксу пришлось сконструировать схему исторического процесса как последовательной смены общественно-экономических формаций (ОЭФ): первобытно-общинный строй, рабовладение, феодализм, капитализм, коммунизм (с социализмом как первой фазой коммунизма). Надо сказать, что Маркс не утруждал себя изобретением этой схемы исторического процесса, а заимствовал ее у основоположника «научного» (или «утопического») социализма Сен-Симона . Маркс просто-напросто использовал данную схему в партийно-пропагандистских целях. А многочисленные факты (и даже выводы), которые Маркс позднее делал в своих фундаментальных работах (прежде всего, «Капитале»), противоречили учению об ОЭФ.
В первой половине прошлого столетия в буржуазных североамериканских штатах рабов было больше, чем в древнем Египте, Греции и Римской империи, вместе взятых. А если к этому еще прибавить рабов в Индии и других колониях Англии, Франции, Испании, Португалии и других капиталистических стран Европы, то получается, что капитализм зиждется, прежде всего, на рабском труде.
Более того, рабы в так называемых «докапиталистических» ОЭФ составляли, как правило, далеко не основную часть населения.
Вот что по этому поводу пишет Ю.Бородай : «Конечно, и до капитализма все традиционные общества знали так называемое «патриархальное рабство» (дворцовые слуги больших господ, наложницы, евнухи, личная гвардия и т.д.), но что касается производства, то все эти общества, как правило, держались на труде самостоятельных производителей — крестьянских и ремесленных общин (редкие исключения — такие эпизоды, как, например, производство рабами товарного хлеба для римской армии на сицилийских плантациях). И только капитализм начинает с подлинно массового производственного применения рабского труда на своих колониальных плантациях и в горном деле. Та же самая картина и с крепостничеством — в странах, втянутых в систему мирового рынка, но сохранивших свою независимость и элементы традиционной структуры» . Факт: европейское крепостничество — явление относительно позднее. В своей классической форме оно устанавливается в Германии под воздействием мощного спроса на хлеб в переживающей «чистку земли» Англии, что был вынужден зафиксировать в «Капитале» и сам Маркс: «В XV веке немецкий крестьянин, хотя и обязан был почти всюду нести известные повинности продуктами и трудом, но вообще был, по крайней мере, фактически, свободным человеком…но уже с половины XVI века свободные крестьяне Восточной Пруссии, Бранденбурга, Померании и Силезии, а вскоре и Шлезвиг-Гольштейна были низведены до положения крепостных» .
В России помещичье настоящее крепостничество появилось еще позже, чем в Европе: в эпоху «реформ» Петра I и продержалось полтора столетия.
Если внимательно читать «Капитал» Маркса, то приходишь к выводу, что даже у «классика»под вывеской «капитализм» скрывается самое откровенное рабство , причем классик для характеристики отношений «капиталист — наемный работник» использует слово «рабство» достаточно часто (почти также часто, как слово «эксплуатация»). То, что сегодня слово «рабовладельческий строй» употребляется еще реже, чем слово «капитализм», можно объяснить все теми же «партийно-пропагандистскими» соображениями. Трудно представить себе проведение в России «реформ» под флагами и лозунгами построения «нового рабовладельческого строя» (еще раз повторим: наши «реформаторы» тщательно избегали даже таких слов, как «капитализм», «капиталистический»).
Правда, оппозиция «новому рабовладельческому строю» достаточно часто прибегала и прибегает к использованию слов «капитализм» и «капиталистический», но не всегда впопад. Например, достаточно широко известен термин «капиталистическая экономика» . Получился гибрид «ужа» и «ежа»: «капитализм» и «экономика» являются противоположными, взаимоисключающими понятиями. Это что-то вроде «сухой воды», «отстающего отличника» или «тощего толстяка».
Кстати, у наших «реформаторов» последнее время пошла мода на «конструирование» новых достаточно бессмысленных, но небезобидных терминов, относящихся к сфере «экономики»: «православный бизнес», «исламский бэнкинг», «этические фонды инвестирования», «справедливый процент» и т.п. Суть их одна — «облагородить» и замаскировать неприглядный имидж капитализма и отдельно взятых его институтов.
«Профессиональные экономисты» — создатели нового языка
С учетом только что сказанного, уважаемый читатель, дальше по тексту слова «экономика», «экономический» применительно к реалиям нашей жизни я буду ставить в кавычки. Кстати, слово «экономист» сегодня также надо употреблять с кавычками, так как люди, которые себя так называют, занимаются в основном не «домостроительством», а ретранслируют и пропагандируют идеи хрематистики. Настоящее их название — хрематисты . Конечно, слово не очень удобопроизносимое. Поскольку эти люди чаще всего обременены разными дипломами, степенями и званиями, то их можно называть «профессиональными экономистами ». Человеку со стороны вход в этот «закрытый клуб» (или «профессиональную гильдию») строго запрещен.
Слава Богу, сегодня в нашем обществе некоторые люди уже начинают осознавать, что под видом «экономики» нам «всучивают» совсем другой «товар», который не имеет ничего общего с «домостроительством», или «системой жизнеобеспечения общества».
М.Ю.Медведев в книге «Альтернативная экономика. Критический взгляд на современную науку и практику» пишет: «Современная экономика только прикидывается экономикой, а на самом деле таковой не является. Ну что может быть истинно экономического в бирже, олигархах и других подобных хозяйственных парадоксах, которыми наполнена современная жизнь? Ничего экономического. Когда я вижу на прилавках магазинов книги с названиями «Как играть и выигрывать на бирже», «Маркетинг», «Банковское дело», ни и другие подобные, то, закрывая глаза и, словно по мановению волшебной палочки, названия меняются на: «Как ловчее ограбить ближнего», «Как впарить покупателю некачественный товар», «Ростовщичество» и т.п. Замена настолько зримая, что хочется хохотать. Отсрочить осознание того довольно элементарного факта, что современная экономика таковой — имею в виду экономикой — на самом деле не является, может только крайнее нежелание людей осознавать данный факт: так действительно проще. Однако прятать голову в песок подобно страусу возможно не всегда — иногда приходится раскрывать глаза на окружающий мир и, убедившись в его несовершенстве, предъявлять доказательства своей правоты: сначала самому себе, а затем и читателям» .
Для обозначения всего того, что «профессиональные экономисты» называют по недоразумению или сознательно «экономикой», данный автор предлагает термин: «не-экономика». Продолжая ход мысли М.Медведева, мы могли предложить еще более точный термин: «антиэкономика» , поскольку капитализм не созидает, а разрушает то, что называется экономикой (систему жизнеобеспечения общества).
При использовании точных слов все сразу становится на свои места. В этом случае уже не требуются толстенные тома, нудно объясняющие (а на самом деле запутывающие понимание) тех или иных процессов в современной «экономике». Например, для описания тех изменений, которые происходили в нашей «экономике» нам назойливо предлагают слово«реформа». Однако, если в ходе таких «реформ» производственный потенциал страны уменьшился даже в большей степени, чем за годы Великой отечественной войны, то, наверное, требуется другое слово. Например, «экономическая война» или «экономические диверсии в особо крупных размерах». Или просто: «разрушение экономики». Предлагаю читателю самому выбрать то слово, которое наиболее точно опишет те разрушения, которые произошли в нашей стране за последние 20-25 лет.
Центральный банк в нашей стране почему-то называют «Банком России» (так записано в федеральном законе), хотя, когда начинаешь разбираться в «кухне» этого института денежной власти, то приходишь к выводу: к России он имеет очень опосредованное отношение. Правильнее его было бы назвать «филиалом Федеральной резервной системы США» . А тогда все становится на свои места. Наши журналисты и «профессиональные экономисты» любят «пожурить» руководство центрального банка страны за его различные «ошибки» и «просчеты». Не поймешь: то ли хорошо разыгранный спектакль, то ли беспробудная слепота наших «критиков». А если посмотреть на так называемый «Банк России» как на филиал ФРС США, то тогда все встает на свои места: данный институт очень последовательно и дисциплинированно реализует на территории Российской Федерации денежно-кредитную политику ФРС США (т.е. мировых ростовщиков), не допустив за почти два десятилетия своего существования ни одной серьезной «ошибки» или «просчета».
Незаметно происходит тихая, незаметная подмена одних слов другими. Например, тех, кто играет на финансовых рынках, всегда именовали «спекулянтами» . Теперь они получили очень благопристойное название — «инвесторы». Под «инвестициями» раньше понимали, в первую очередь, капитальные вложения в строительство предприятий и других объектов, их расширение и техническую реконструкцию. В то же время СМИ еще недавно с большим энтузиазмом сообщали нам, что в страну пришли «инвестиции» на сумму в десятки миллиардов долларов. Но что-то новых заводов и фабрик в нашей стране так и не появилось. А с чего бы им появиться? Ведь нынче под «инвестициями» понимается покупка уже существующих заводов и фабрик, а то и вовсе каких-то бумажек, не связанных с активами реального сектора (например, обязательства Минфина типа пресловутых ГКО).
Уже на протяжении длительного времени среди «профессиональных экономистов» ведется интересная, но отнюдь не безобидная «игра в слова». Эта каста «профессионалов» считает, что она занимается «экономической наукой» . Но это очередной обман. И не только потому, что уже давно нет экономики, но и потому что никакой науки нет (и не было). Любая наука помимо всего имеет устойчивый понятийный аппарат, который позволяет общаться ученым на понятном им языке и передавать свои знания ученикам и последующим поколениям ученых. Ничего этого в «экономической науке» нет. Мы уже выяснили, что под видом «экономики» «профессиональные экономисты» нам незаметно подсовывают«антиэкономику».
О том, что «экономика» (в современной ее трактовке, т.е. как хрематистика) не является наукой, достаточно много сказано и написано людьми, которые не относятся к гильдии «профессиональных экономистов». Соответственно таким людям легче давать трезвые оценки указанной профессии, которая появилась сравнительно недавно, но имеет много общего с «самой древней профессией».
Айвор Бенсон об «экономической науке» и «профессиональных экономистах»
Дадим, например, слово известному шведскому политическому деятелю и журналисту Айвору Бенсону , перу которого принадлежит ряд интересных статей и книг по новейшей истории европейской и мировой истории. Один из вопросов, который его волновал, — роль «профессиональных экономистов» в жизни западного общества. Он задает справедливый вопрос: «…как объяснить, что западноевропейский интеллект, который на деле показал свою способность послать человека на Луну, не сумел распознать, что ростовщичество используется для того, чтобы развратить и силой привести Запад к рабскому подчинению?… как насчет экономистов и финансовых экспертов? Разве они не используют все достижения разных дисциплин и все методы исследования современной науки, пытаясь решить проблемы распределения и обмена товарами, продуктами человеческого труда, в чем им помогает компьютерная техника, которая может во сто крат увеличить возможности человеческого интеллекта?»
Айвор Бенсон пытается дать ответ на поставленный вопрос: «Частично это можно объяснить тем, что в течение более чем столетия западный интеллект сосредоточил свое внимание почти исключительно на проблемах науки и техники, был сполна вознагражден и получил новый стимул благодаря достигнутым результатам.
Вторая половина ответа на вопрос заключается в том, что доходы этой мошеннической денежной системы так велики, что полчища в общем-то невинных людей с благими намерениями, активно вовлеченных в надувательство, могут быть щедро вознаграждены — среди них политики, банкиры, академики и журналисты. Человек устроен так, что очень немногие могут устоять перед искушением получить явную личную выгоду или в материальной форме, или в плане карьеры. Зло это усугубляется явно выраженным у европейцев инстинктом накопительства, наиболее ярко проявляющимся в современной мании приобретательства, которая еще крепче привязывает массы к системе ссуд, так как сиюминутная эйфория от обогащения делает их абсолютно нечувствительным ко всем другим соображениям…».
Бенсон также обращает внимание на отсутствие в «экономической науке» нормального понятийного аппарата и грамотно и фундаментально сформулированных целей: «Ее (экономической науки — В.К.) надуманность проявляется в том, что она не пытается, как положено, разработать свою терминологию, например, объяснить термины «деньги» или «кредит». От экономистов сложно ожидать решения проблем, которые они не могут даже поставить и четко сформулировать…».
Также подчеркивается, что «экономическая наука» крайне умозрительна, она не очень интересуется фактами реальной жизни, да и факты эти зачастую оказываются информацией «за семью печатями»: «Послав человека на Луну, американские ученые доказали, что они владели всеми фактами, имеющими отношение к проблеме высадки человека на Луну и его возвращения на Землю. Если бы те ученые действовали как экономисты, то астронавты или сгорели дотла на земле, или бы были запущены в космос, но никогда не вернулись на землю. Экономисты не в состоянии собрать всю необходимую информацию, потому что самая важная информация намеренно изымается…».
Современные «экономисты», по мнению Бенсона, крайне «зашоренные» люди, у которых отсутствует интуиция и понимание духовной природы многих проблем, которые они пытаются «исследовать»:
«У авторов книги Второзаконие, пророка Мохамедда, Шекспира и других не было даже малой доли той информации, которой владеют современные экономисты, но они могли решать проблему ростовщичества, довольствуясь имеющейся информацией, потому что у них не было недостатка в тех знаниях, которые являются ключом к решению всей проблемы, а именно знания о человеке и его нравственной природе (выделено мной — В.К.)».
Успех или неуспех в любой настоящей науке определяется экспериментом, опытом, практикой. Но в «экономической науке» этот принцип оценки истинности знания не «работает». Кроме того, человек, зараженный различными страстями (а «профессиональные экономисты» ими сильно заражены), не может быть объективным и познать истину: «Таким образом, предмет научной «непредвзятости» и «беспристрастности», которыми так похваляются экономисты, при этом исключая самого человека, его жажду приобретательства и власти, как и его неспособность устоять перед искушением несправедливости, не только не дает положительных результатов, но является контрпродуктивным, умножающим и укрепляющим пороки ростовщичества, вместо того, чтобы разоблачать их. Именно то, что придает телескопическую или микроскопическую силу интеллектуальному взгляду ученого, укрепляет и утверждает экономиста в его непонимании — непонимании, не наказуемом естественными последствиями, как это имеет место в точных и технических науках, а награждаемом престижем и высокими доходами».
Бенсон акцентирует внимание на том о том, что «профессиональные экономисты» особенно ревниво охраняют такой столп современной «экономики», как ростовщичество: Экономисты видят в ростовщичестве неотъемлемую часть финансового механизма, который, как они надеются, однажды заработает. Во все века мудрые люди видели в ростовщичестве то, что неизбежно будет наращивать неправедность, станет орудием агрессии против «чужаков» и «проклятием разрушения», когда это практикуется по отношению к другу или брату.
Окончательный вывод Айвора Бенсона звучит как приговор: «Коротко можно ответить так: экономика — лженаука (выделено мной — В.К.)» .
«Экономическая наука» и «профессиональные экономисты» на службе ростовщиков
Слава Богу, сегодня и некоторые отечественные авторы выходят из-под влияния «профессиональных экономистов». Они прямо говорят, что «король — голый», то есть, что «экономическая наука» не имеет никакого отношения к умственной деятельности, нацеленной на постижение истины. Вот лишь одна цитата: «Оказывается, «экономическая наука» лжива и продажна. Она не столько занята постижением истины, сколько защитой интересов своего главного спонсора — финансового капитала» .
Так называемая «экономическая наука» наука находится под жестким контролем финансового капитала давно. Есть также мнения, что «экономическая наука» появилась одновременно с капитализмом (т.е. 300-400 лет назад) и что к постижению истины или решению проблем общества она с самого начала не имела никакого отношения. Некоторые более осторожные авторы говорят, что изначально «экономическая наука» была достаточно объективна и независима, а ее «перерождение» произошло позднее.
Например, на стыке 19 и 20 веков, когда в Чикагском университете появилась группа экономистов, финансируемая Рокфеллерами, Морганами и другими «денежными мешками», — так называемая «чикагская школа» . По оценкам некоторых авторов, Уолл-стрит инвестировал в «чикагскую школу» в общей сложности миллиарды долларов — для того, чтобы она стала тем, что сегодня принято называть mainstream . В вольном переводе на русский язык это можно трактовать как «единственно верное учение» (что-то наподобие марксизма-ленинизма — «единственно верного учения» в Советском Союзе). Можно также сказать: «генеральная линия партии ростовщиков».
Наиболее известный представитель чикагской школы — Милтон Фридман , который дал начало «монетаризму» — новому течению в «экономической науке». «Рецепты» монетаризма легли в основу экономической политики многих стран мира в последние два-три десятилетия и сильно укрепили власть мировых ростовщиков . А вот Александр Лежава считает, что «грехопадение» «экономической науки» произошла позднее, примерно полвека назад: «Когда-то полвека назад они (экономисты — В.К.) были оптом и в розницу куплены банками. Начало этому процессу положили небезызвестный «Манхеттен Бэнк» (Manhattan Bank), слившийся впоследствии в «Чейз-Манхеттен» (Chase Manhattan), а затем в «Дж.П.Морган-Чейз» (J.P.Morgan-Chase). Он учредил кафедру экономики для Джона Кеннета Гэлбрайта (John Kenneth Galbraith) в Гарвардском университете. Гэлбрейт был одним из целой группы предприимчивых экономистов, если не сказать жуликов, который уверял, что если банкирам будет дано право на законных основаниях подделывать деньги (автор, видимо, имеет в виду эмиссию денег без полного их покрытия, о чем мы еще скажем ниже — В.К.), то это станет дорогой к процветанию всего общества. У Гарварда в то время не было особого желания принимать за свой счет Гэлбрайта на работу, но тут появился «Манхеттен Бэнк», помахал перед носом у университетского начальства своими деньгами, и те купились, ну или, если хотите, продались. Используя престиж Гарварда (который только что был куплен и оплачен), банкиры не стали останавливаться на достигнутом. В такой же легкой и непринужденной манере затем были куплены экономические факультеты и во всех других университетах и экономических школах США» .
То, что А.Лежава написал о послевоенной «экономической науке» — это, по нашему мнению, уже последняя стадия давно начавшегося процесса создания системы управления «экономическим» общественным сознанием в интересах мировых ростовщиков. Эта система, которая поставила под жесткий контроль общество, включает следующие важнейшие элементы:
а) «экономическую науку», разрабатывающую нужные ростовщикам «экономические теории»;
б) высшие учебные заведения, осуществляющие «экономическое просвещение» входящих в жизнь новых поколений; они обеспечивают углубленное изучение «экономических теорий»;
в) средства массовой информации (радио, телевидение, газеты и журналы, книжные издательства, Интернет), осуществляющие формирование «экономического сознания» у всего населения, включая грудных младенцев, школьников, домохозяек, безработных, академиков, дворников, полицейских и т.п.
В советское время власти были озабочены тем, чтобы к «достижениям» марксизма-ленинизма было приобщено 100% населения. Для этого в школах, ВУЗах, техникумах преподавали «научный коммунизм», «научный атеизм» и т.п. В рабочее время и после работы люди занимались в различных школах, кружках и университетах марксизма-ленинизма. Издательства печатали миллионные тиражи книг по марксизму-ленинизму. При ЖЭКах также функционировали клубы и пункты, где пенсионеры продолжали штудировать основы «единственно верного учения». Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Академия общественных наук при ЦК КПСС, Институты Академии наук СССР продолжали «развивать» и «углублять» положения «единственно верного учения», на что тратились громадные средства из бюджета.
Сегодня у нас также есть «единственно верное учение» — mainstream . Оно фигурирует под разными названиями: «макроэкономика», «экономикс», «монетаризм», «экономическая теория» и т.п. Задача заключается в том, чтобы также добиться 100-процентного охвата населения этим «учением». Включая младенцев, гастарбайтеров, безработных, бомжей, проституток и наркоманов.
Несмотря на титанические усилия «экономической науки» доказывать «прогрессивность» капитализма стало сложно: эта общественно-экономическая формация достаточно себя дискредитировала. Процесс дискредитации достиг своего апогея в период затяжной депрессии 1930-х годов. Примечательно, что об этом достаточно откровенно на излете своей длинной жизни написал даже Джон Кеннет Гэлбрейт (1908 — 2006 гг.) — тот самый, ради которого, как пишет А.Лежава, была учреждена кафедра экономики в Гарвардском университете. В своей последней книге «Экономика невинного обмана: правда нашего времени» он констатирует: «Слово «капитализм» по-прежнему употребляют лишь наиболее радикальные и откровенные защитники капиталистической системы, да и то не часто» .
«Профессиональные экономисты» стали активно подыскивать синонимы «неприличного» слова «капитализм». На смену ему стали приходить различные словосочетания, сегодня «естественный отбор» выдержали термины «рыночная система», «рыночная экономика», «рыночное хозяйство» и т.п.. Вот как описывает этот процесс «научных» поисков Дж. Гэлбрейт: «Были начаты поиски неопасной альтернативы термину «капитализм». В США предприняли попытку использовать словосочетание «свободное предпринимательство» — оно не прижилось. Свобода, подразумевавшая принятие свободных решений предпринимателями, не являлась убедительной. В Европе появилось словосочетание «социал-демократия» — смесь капитализма и социализма, сдобренная состраданием. Однако в США слово «социализма» вызывало в прошлом неприятие (да и в настоящем это неприятие осталось). В последующие годы стали использовать словосочетание «новый курс», но все же его слишком отождествляли с Франклином Делано Рузвельтом и его сторонниками. В итоге в научном мире прижилось выражение «рыночная система», так как оно не имело негативной истории — впрочем, у него вообще не было истории. Вряд ли можно было отыскать термин, более лишенный всякого смысла…» .
С самого начала «реформ» в нашей стране термины «рыночная система», «рыночная экономика» оказалось самыми употребительными. Ведь «вдохновить» бывших советских людей на строительство «светлого капиталистического будущего» по целому ряду причин (надеюсь, понятным читателю) было сложно или даже невозможно. К слову «капитализм» в наших условиях «неполиткорректные» граждане начнут добавлять всякие «нехорошие» определения типа «криминальный», «бандитский», «компрадорский», «колониальный» и т.п.
Идеологи «реформ» с самого начала наложили «табу» на употребление слова «капитализм». Для «нейро-лингвистичекого программирования» сознания (проще говоря: зомбирования) наших людей стали использоваться благозвучные термины: «рынок», «рыночная экономика», «рыночная система». В современных учебниках по экономике вы можете вообще не обнаружить слова «капитализм», зато термин «рыночная экономика» встречается на каждой странице, иногда несколько раз. При этом смысл термина толком не объясняется.
Между тем, термин «рыночная экономика» не менее абсурден, чем «капиталистическая экономика». О том, что это мы имеем не экономику, а антиэкономику, мы уже сказали выше. Но никаких признаков «рынка» мы также не наблюдаем ни в «самой рыночной» стране мира — США, ни у себя дома. Важнейшим признаком рынка, как нам объясняют учебники по «экономике», является конкуренция, которая обеспечивает «автоматическое» («стихийное») формирование цен. Последние являются «равновесными», «справедливыми» и т.п. При рыночных отношениях продавцы и покупатели имеют свободу (и возможность) выбора контрагентов, право прямого общения между собой и т.п. и т.д. Не хочу утомлять читателя пересказом учебников по «экономике», а задам вопрос: «Где вы видели такой рынок?»
Отвечу: такого рынка давно уже нет нигде в мире. Может быть, он был во времена Адама Смита, а, может быть, даже до него. Рынок, также как и экономика давно «умер». Главная причина его «смерти» том, что в «экономике» стали господствовать монополии (тресты, концерны, синдикаты, картели), которые стали диктовать свои условия другим участникам «рынка». О монополиях и «смерти» рынка можно почитать в уже упоминавшейся книге Дж. Гэлбрейта. Поэтому слово рынок для описания современного общества также следует использовать только в кавычках. Добавим, что «смерть» рынка наступила также потому, что сегодня участники «рынка» давно уже утратили возможность свободного общения между собой. Между ними образовались мощные «кордоны» разных посредников, в том числе «финансовых посредников» в лице банкиров. Сегодня они не только «посредники», но также монополисты, причем самые главные. Почему? Потому, что «производят» самый дефицитный в «рыночной экономике» «товар» — деньги.
Вообще, на роль термина, который может более или менее точно отразить сущность современного западного общества, претендует целый ряд слов и словосочетаний. Вполне вероятно, что они лишь дополняют друг друга, раскрывая ту или иную сторону общественного устройства.
Вот, например, американский общественный деятель Линдон Ларуш (достаточно известная в США фигура — несколько раз баллотировался на пост президента страны) полагает, что наиболее точно современное общество (западное, но особенно американское) можно охарактеризовать словом «фашизм». На первый взгляд, это кажется слишком неожиданно, резко и, может быть, несправедливо. Но вот как называл фашизм Бенито Муссолини в 1920-е годы (этот термин появился не в Германии, а в Италии): «Фашизм следовало бы более правильно называть корпоратизмом, поскольку это слияние государства и корпоративной власти».
В 20-30-е годы прошлого столетия термины «фашизм» и «корпоратизм» часто использовались в качестве взаимозаменяемых понятий в ходе общественных дискуссий. В послевоенной марксистской экономической литературе стал широко использоваться термин«государственно-монополистический капитализм» (ГМК). Это еще один термин, который отражает тот же самый тип общества, называемый «фашизм» или «корпоратизм». Современное западное (особенно американское) общество можно охарактеризовать любым из вышеназванных терминов. Основные признаки этого общества:
— сращивание государства и крупнейших корпораций (монополий);
— перераспределение общественного богатства в пользу очень узкой группы людей (мировых ростовщиков);
— осуществление насилия верхушки над подавляющей частью населения, причем насилие исходит как от государства, так и корпораций (законы перестают действовать, репрессивный аппарат получает гипертрофированное развитие, всеобщая слежка за населением становится нормой, усиливается духовное насилие и прямое «зомбирование» людей и т.п.).
Таким образом, американское общество — фашистское, но верхушка США не хочет в этом признаваться. Например, в 2003 году президент США Джордж Буш младший в одной из своих речей назвал три основных «зла 20 века»: гитлеризм, коммунизм, милитаризм. Он использовал слово «гитлеризм» и избежал слова «фашизм», поскольку иначе ему пришлось бы признать, что США — «империя зла».
Тему «филологии» мы подняли в связи с тем, что современный человек живет в «королевстве кривых зеркал». Понять, как устроена современная «экономика» и «рынок», что такое «деньги» и «банки», каковы причины экономических, финансовых и банковских кризисов, сегодня крайне сложно. Для этого надо оторваться от «букварей», которые писали «профессиональные экономисты» под диктовку экспертов из Международного валютного фонда по заказу тех, кто правит в этом «королевстве». А правят в этом королевстве ростовщики. Те самые ростовщики, о которых писал еще Аристотель и прихода которых к власти он так боялся.
P.S. Может быть, читателю будет интересно узнать некоторые детали из жизни Гарварда как «мирового центра экономической мысли», где произошла забастовка студентов. В моей книге «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном» имеется небольшой раздел, в котором даются некоторые штрихи, дающие представление о той атмосфере лжи и коррупции, в которой профессора Гарварда воспитывают будущих «капитанов» капиталистического бизнеса. Тем более удивительно и знаменательно, что протестные настроения возникли в таком центре махровой лжи и коррупции.
«Экономическая наука» на службе спекулянтов (из главы 20 «Либерализация: новации на фондовом и кредитном рынках»)
Особо следует сказать о «научных» центрах , обеспечивающих банки и корпорации «независимыми» экспертными оценками и «исследованиями» в области «экономики», финансов, отдельных отраслей и рынков и т.п. Зачастую «продукция» таких институтов предназначена для того, чтобы продвигать интересы заказчиков. При этом ради интересов бизнеса «научное» сообщество готово поступиться объективностью и даже пойти на прямые подлоги и фальсификации. Мы даже не говорим в данном случае о каких-то «фундаментальных» исследованиях, связанных с разработкой «экономических» теорий . Разговор — о «прикладных исследованиях», которые вроде бы не связаны с «идеологией».
Приведем лишь один пример. Речь идет о знаменитом Гарвардском университете (США), который во всем мире принято считать эталоном учреждения, оказывающего «продвинутые» «образовательные услуги» в области бизнеса, а также осуществляющего эффективный консалтинг для банков и компаний. Скандал, который в начале текущего десятилетия разразился вокруг американской корпорации «Энрон», высветил неблаговидную роль Гарварда в этой истории. Управление университетом осуществляет «Гарвард Корпорейшн», во главе которой в то время был некто Герберт Винокур . Важно, что он одновременно входил в правление корпорации «Энрон» и был председателем финансового комитета последней. Существовали и другие многочисленные связи Гарварда и «Энрон». С помощью различных «академических» исследований Гарварда корпорация добивалась нужных ей решений Конгресса и правительства США. Например, полной свободы сделок с энергетическими деривативами, которые принесли многомиллиардные доходы корпорации «Энрон». Г.Винокур активно занимался делами «Энрон», в частности, он учредил более 3 тыс. дочерних структур корпорации «Энрон» для того, чтобы разгрузить материнскую компанию от различных обязательств и минимизировать ее налоговые платежи. Г.Винокур активно использовал средства фонда Гарвардского университета для того, чтобы инвестировать в акции «Энрон»; в то же время накануне краха корпорации, он, пользуясь инсайдом, сумел продать акции «Энрон» на сумму 50 млн. долл.
Одновременно Гарвард благодаря своим связям с «Энрон» в значительной мере сумел сформировать Гарвардский фонд объемом 2 млрд. долл., а отдельные руководители Гарвардского университета, в первую очередь «Гарвард Корпорейшн» (Герберт Винокур), сумели лично обогатиться (в том числе используя инсайдерскую информацию корпорации «Энрон»). Многие профессора Гарварда получали щедрые вознаграждения за работы, которые прямо или косвенно рекламировали фирму «Энрон».
Анализируя связи между корпорацией «Энрон», Гарвардским университетом, «Гарвард Корпорейшн», Гарвардским фондом, правительственными кругами, аудиторской компанией «Артур Андерсон», другими бизнес-структурами, австрийский исследователь Герхох Райзеггер писал: «Разве не интересно узнать, как работает эта сеть, как она использует свою власть и свое влияние и при этом постоянно дурачит мир, изображая из себя «священную коллегию», непогрешимую в вопросах рыночной экономики вообще, равно как и в валютно-финансовых вопросах, а на самом деле подталкивает мировую экономику к катастрофе?» М.Ю.Медведев. Альтернативная экономика. Критический взгляд на современную науку и практику. — М.: КНРОРУС, 2010, с.6
Айвор Бенсон. Фактор сионизма: влияние евреев на историю XX века. — М.: «Русский вестник», 2001, с. .184-186.
Подробнее см.: М.Гэффин, Г.Титова, Ф.Харрисон. За кулисами становления экономических теорий. От теории к коррупции. СПб.: Б.&К., 2000.
А. Лежава. Крах «денег» или как защитить сбережения в условиях кризиса. — М.: Книжный мир, 2010, с.74-75.
Недовольство современным экономическим образованием на протяжении многих лет глухо вызревало в университетах разных стран мира. Наконец, это недовольство прорвалось наружу. В СМИ прошло сообщение о беспрецедентном случае: в университете Гарварда (США) - мировой цитадели подготовки экономистов, финансистов и управленцев - в конце ноября 2011 года была проведена забастовка нескольких сот студентов в виде демонстративного ухода с лекции. Лекцию читал профессор Грегори Мэнкью в рамках курса «Экономикс 10». Цель забастовки - выразить протест против предвзятости курса, его оторванности от реальной жизни, неспособности сформировать критическое и одновременно конструктивное отношение студента к экономическим реалиям. Основные идеи протестующих были выражены в открытом письме профессору Мэнкью. Помимо всего в письме обозначена социальная и нравственная позиция студентов: они протестуют против экономической теории, которая откровенно занимается апологетикой социального неравенства, защищает существующую финансово-банковскую систему, обосновывает коммерциализацию высшего образования, камуфлирует истинные причины экономического и финансового кризиса. Протестующие недвусмысленно продемонстрировали свою солидарность с участниками движения «Оккупируй Уолл-стрит».
Справедливости ради следует сказать, что в ряде стран отдельные протесты подобного рода имели место и раньше. Но, во-первых, они не были столь массовыми. Во-вторых, они происходили в периферийных университетах и институтах, которые не могли конкурировать по известности с Гарвардом. Вот лишь один пример. В 2003 году происходил выпуск студентов Школы экономики при Тель-авивском университете. Окончивший с отличием Школу студент Хагай Кот выступил перед аудиторией со словами, которые повергли в шок профессоров и преподавателей. В частности, он отметил: «Нам преподают науку с ложечки и ожидают, что мы реализуем ее на экзамене, не подвергая никакой критике ее саму и ее основы. Однако эта система вызывает намного более тяжелые последствия. Она не вызывает студента на критический разбор и самостоятельное мышление. Знакомясь с одним-единственным экономическим подходом, студент может подумать, что другого просто нет и что он изучает истину в последней инстанции. Без критического разбора и самостоятельного мышления студент не сможет в будущем сам разрабатывать инструменты для решения проблем, не изучавшихся в Школе, или новых проблем, с которыми теория еще не сталкивалась». Некоторые израильские СМИ назвали выступление Хагая Кота обличением системы экономического образования как закамуфлированной «полиции мыслей» (см. блог «Настоящая экономика», Израиль).
К большому сожалению, подобных примеров публичных протестов со стороны студентов, изучающих экономику в российских ВУЗах, я привести не могу. В университете, где я лично преподаю (МГИМО), некоторые студенты в личных беседах со мной высказывают недовольство и неудовлетворенность тем, как преподаются некоторые экономические дисциплины. Однако это лишь «глухое недовольство».
На протяжении всего ХХ века мировая финансовая олигархия предавала особое значение экономическому образованию как способу сохранения и укрепления своей власти. Экономическое образование было поделено на две неравные части. Первая часть - «штучная» подготовка финансовой элиты, которую посвящали в тайны финансов и бизнеса, «эзотерическое» знание. Это так называемая «экономика хозяев». Вторая часть - массовая подготовка всех остальных, плебса. Это так называемая «экономика клерков». Эта «экономика клерков» на 10% предполагала (и предполагает) изучение прикладных дисциплин типа бухгалтерского учета, а на 90% состоит из разного рода «идеологических дисциплин», направленных на «промывку мозгов». В своей книге «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном» (М., 2011) я утверждаю, что такое «экономическое образование» фактически формирует новый тип религиозного сознания. А сами учебники по экономике - различные «катехизисы» всемирной «религии денег» - религии, носящей ярко выраженный деструктивный и антихристианский характер.
Одна из главных идеологических (религиозных) дисциплин - курс «экономикс», против которого взбунтовались студенты Гарварда. Системе нужны биороботы, а не творческие и думающие личности. Я постоянно говорю: самым ценным ресурсом так называемой «рыночной экономики» (кодовое название капитализма) являются дураки (в «экономикс» они носят кодовое название homo economicus ). Поскольку число дураков (умственно отсталых) от общего количества рождающихся составляет доли процента, то мировая финансовая олигархия в ХХ веке поставила их производство на массовую, конвейерную основу. Основные предприятия по производству этого товара - университеты, особенно экономические факультеты и разного рода экономические школы при университетах.
Нынешний экономический кризис, захвативший почти весь мир, несет человечеству большие страдания и материальные потери. Но недаром в переводе с греческого языка кризис означает «суд Божий». Бог не желает человеку зла, он его учит и помогает его спасению. И я лично вижу позитивное влияние кризиса в том, что даже в мировой цитадели подготовки финансистов и управленцев обозначились первые признаки выздоровления человечества.
Забастовка в Гарварде - проявление начинающегося кризиса системы экономического образования, которая складывалась на протяжении последнего столетия. Но именно этот кризис может дать человечеству шанс на спасение. Будем надеяться, что этот кризис придет и в Россию, уставшей за двадцать лет от непрерывной «промывки мозгов» пришедшим с Запада «экономическим образованием».
P. S . Пользуясь случаем, хочу предложить читателям главу седьмую из моей книги (М.: НИИ школьных технологий, 2011), в которой содержатся некоторые соображения о современном экономическом образовании и так называемой «экономической науке». Глава, в частности, завершается следующими словами: «Понять, как устроена современная «экономика» и «рынок», что такое «деньги» и «банки», каковы причины экономических, финансовых и банковских кризисов, сегодня крайне сложно. Для этого надо оторваться от «букварей», которые писали «профессиональные экономисты» под диктовку экспертов из Международного валютного фонда по заказу тех, кто правит в этом «королевстве». А правят в этом королевстве ростовщики. Те самые ростовщики, о которых писал еще Аристотель и прихода которых к власти он так боялся ». Мне кажется, что знакомство с этим материалом позволит лучше понять причины того протеста, который возник в Гарварде.
Глава 7. «Смерь экономики» и кое-что об «экономической филологии»
Экономика и хрематистика
В хозяйственной жизни все перевернулось с ног на голову. По сути, с приходом капитализма наступила «смерть» экономики
. Ведь смысл слова «экономика», как мы выше сказали, - это «домостроительство», т.е. человеческая деятельность, направленная на удовлетворение естественных потребностей людей в товарах и услугах. Ее можно также определить как систему жизнеобеспечения общества.
Несколько веков назад на смену экономике пришла «хрематистика» , что в переводе с греческого означает «искусство накапливать запасы». Термин ввел в оборот Аристотель (4 век до н.э.). Этот мыслитель древности различал два вида хрематистики:
а) накопление запасов, необходимых для ведения нормального хозяйства (экономики);
б) накопление запасов сверх необходимых потребностей.
При этом он объяснял, что накопление материальных запасов сверх необходимых потребностей имеет свои пределы: такие запасы портятся, они требуют места и расходов на хранение, могут быть похищены или уничтожены и т.п. Одним словом, чрезмерное увеличение таких запасов порождает лишь убытки и головную боль.
Однако этот вывод не распространяется на запасы в виде денег: накопление денег не имеет той естественной границы, которая присуща материальным запасам. Исходя из этого, Аристотель сделал очень важное заключение: «Все занимающиеся денежными оборотами, стремятся увеличить количество денег до бесконечности» . Иначе говоря, деньги из средства, обслуживающего экономику, могут превратиться в цель - если они оказываются в руках лиц, занимающихся деньгами «профессионально». К «денежному» варианту хрематистики отношение Аристотеля было резко негативным: бесконечное накопление денег уводит человека от «благой жизни» (выражение Аристотеля). В Греции того времени стремление к накоплению денежного богатства еще не стало нормой жизни, но Аристотель уже видел опасный «вирус», который таился в деньгах (вернее - в душах людей, профессионально занимавшихся деньгами), и понимал, что при определенных условиях этот «вирус» может начать быстро «размножаться», уничтожая устои «благой» (благочестивой) жизни.
Аристотель был резко настроен против ростовщичества как главной угрозы устоям «благой» жизни: «... с полным основанием вызывает ненависть ростовщичество, так как оно делает сами денежные знаки предметом собственности, которые, таким образом, утрачивают свое назначение, ради которого они были созданы: ведь они возникли ради меновой торговли, взимание же процентов ведет именно к ростовщичеству... Как дети похожи на своих родителей, так и проценты являются денежными знаками, происшедшими от денежных же знаков. Этот род наживы оказывается по преимуществу противным природе» .
Более понятным для современного человека является слово «капитализм» , которое вполне можно использовать в качестве синонима «хрематистики». Выше мы уже сказали, что термин «капитализм» стал популярным с «легкой руки» основателя марксизма, который рассматривал его как общественно-экономическую формацию, пришедшую на смену «феодализму». На первых порах слово капитализм достаточно широко использовалось, апологеты этого строя рассматривали его с гордостью как «самую совершенную организацию общества», особенно на фоне «отсталого» и «реакционного» феодализма и еще более «отсталого» и «реакционного» рабовладельческого общества.
Капитализм по Марксу
Кстати, для обоснования «прогрессивности» капитализма Марксу пришлось сконструировать схему исторического процесса как последовательной смены общественно-экономических формаций (ОЭФ): первобытно-общинный строй, рабовладение, феодализм, капитализм, коммунизм (с социализмом как первой фазой коммунизма). Надо сказать, что Маркс не утруждал себя изобретением этой схемы исторического процесса, а заимствовал ее у основоположника «научного» (или «утопического») социализма Сен-Симона . Маркс просто-напросто использовал данную схему в партийно-пропагандистских целях. А многочисленные факты (и даже выводы), которые Маркс позднее делал в своих фундаментальных работах (прежде всего, «Капитале»), противоречили учению об ОЭФ.
В первой половине прошлого столетия в буржуазных североамериканских штатах рабов было больше, чем в древнем Египте, Греции и Римской империи, вместе взятых. А если к этому еще прибавить рабов в Индии и других колониях Англии, Франции, Испании, Португалии и других капиталистических стран Европы, то получается, что капитализм зиждется, прежде всего, на рабском труде.
Более того, рабы в так называемых «докапиталистических» ОЭФ составляли, как правило, далеко не основную часть населения.
Вот что по этому поводу пишет Ю.Бородай : «Конечно, и до капитализма все традиционные общества знали так называемое «патриархальное рабство» (дворцовые слуги больших господ, наложницы, евнухи, личная гвардия и т.д.), но что касается производства, то все эти общества, как правило, держались на труде самостоятельных производителей - крестьянских и ремесленных общин (редкие исключения - такие эпизоды, как, например, производство рабами товарного хлеба для римской армии на сицилийских плантациях). И только капитализм начинает с подлинно массового производственного применения рабского труда на своих колониальных плантациях и в горном деле. Та же самая картина и с крепостничеством - в странах, втянутых в систему мирового рынка, но сохранивших свою независимость и элементы традиционной структуры» . Факт: европейское крепостничество - явление относительно позднее. В своей классической форме оно устанавливается в Германии под воздействием мощного спроса на хлеб в переживающей «чистку земли» Англии, что был вынужден зафиксировать в «Капитале» и сам Маркс: «В XV веке немецкий крестьянин, хотя и обязан был почти всюду нести известные повинности продуктами и трудом, но вообще был, по крайней мере, фактически, свободным человеком...но уже с половины XVI века свободные крестьяне Восточной Пруссии, Бранденбурга, Померании и Силезии, а вскоре и Шлезвиг-Гольштейна были низведены до положения крепостных» .
В России помещичье настоящее крепостничество появилось еще позже, чем в Европе: в эпоху «реформ» Петра I и продержалось полтора столетия.
Если внимательно читать «Капитал» Маркса, то приходишь к выводу, что даже у «классика» под вывеской «капитализм» скрывается самое откровенное рабство , причем классик для характеристики отношений «капиталист - наемный работник» использует слово «рабство» достаточно часто (почти также часто, как слово «эксплуатация»). То, что сегодня слово «рабовладельческий строй» употребляется еще реже, чем слово «капитализм», можно объяснить все теми же «партийно-пропагандистскими» соображениями. Трудно представить себе проведение в России «реформ» под флагами и лозунгами построения «нового рабовладельческого строя» (еще раз повторим: наши «реформаторы» тщательно избегали даже таких слов, как «капитализм», «капиталистический»).
Правда, оппозиция «новому рабовладельческому строю» достаточно часто прибегала и прибегает к использованию слов «капитализм» и «капиталистический», но не всегда впопад. Например, достаточно широко известен термин «капиталистическая экономика» . Получился гибрид «ужа» и «ежа»: «капитализм» и «экономика» являются противоположными, взаимоисключающими понятиями. Это что-то вроде «сухой воды», «отстающего отличника» или «тощего толстяка».
Кстати, у наших «реформаторов» последнее время пошла мода на «конструирование» новых достаточно бессмысленных, но небезобидных терминов, относящихся к сфере «экономики»: «православный бизнес», «исламский бэнкинг», «этические фонды инвестирования», «справедливый процент» и т.п. Суть их одна - «облагородить» и замаскировать неприглядный имидж капитализма и отдельно взятых его институтов.
«Профессиональные экономисты» - создатели нового языкаС учетом только что сказанного, уважаемый читатель, дальше по тексту слова «экономика», «экономический» применительно к реалиям нашей жизни я буду ставить в кавычки. Кстати, слово «экономист» сегодня также надо употреблять с кавычками, так как люди, которые себя так называют, занимаются в основном не «домостроительством», а ретранслируют и пропагандируют идеи хрематистики. Настоящее их название - хрематисты . Конечно, слово не очень удобопроизносимое. Поскольку эти люди чаще всего обременены разными дипломами, степенями и званиями, то их можно называть «профессиональными экономистами ». Человеку со стороны вход в этот «закрытый клуб» (или «профессиональную гильдию») строго запрещен.
Слава Богу, сегодня в нашем обществе некоторые люди уже начинают осознавать, что под видом «экономики» нам «всучивают» совсем другой «товар», который не имеет ничего общего с «домостроительством», или «системой жизнеобеспечения общества».
М.Ю.Медведев в книге «Альтернативная экономика. Критический взгляд на современную науку и практику» пишет: «Современная экономика только прикидывается экономикой, а на самом деле таковой не является. Ну что может быть истинно экономического в бирже, олигархах и других подобных хозяйственных парадоксах, которыми наполнена современная жизнь? Ничего экономического. Когда я вижу на прилавках магазинов книги с названиями «Как играть и выигрывать на бирже», «Маркетинг», «Банковское дело», ни и другие подобные, то, закрывая глаза и, словно по мановению волшебной палочки, названия меняются на: «Как ловчее ограбить ближнего», «Как впарить покупателю некачественный товар», «Ростовщичество» и т.п. Замена настолько зримая, что хочется хохотать. Отсрочить осознание того довольно элементарного факта, что современная экономика таковой - имею в виду экономикой - на самом деле не является, может только крайнее нежелание людей осознавать данный факт: так действительно проще. Однако прятать голову в песок подобно страусу возможно не всегда - иногда приходится раскрывать глаза на окружающий мир и, убедившись в его несовершенстве, предъявлять доказательства своей правоты: сначала самому себе, а затем и читателям» .
Для обозначения всего того, что «профессиональные экономисты» называют по недоразумению или сознательно «экономикой», данный автор предлагает термин: «не-экономика». Продолжая ход мысли М.Медведева, мы могли предложить еще более точный термин: «антиэкономика» , поскольку капитализм не созидает, а разрушает то, что называется экономикой (систему жизнеобеспечения общества).
При использовании точных слов все сразу становится на свои места. В этом случае уже не требуются толстенные тома, нудно объясняющие (а на самом деле запутывающие понимание) тех или иных процессов в современной «экономике». Например, для описания тех изменений, которые происходили в нашей «экономике» нам назойливо предлагают слово «реформа». Однако, если в ходе таких «реформ» производственный потенциал страны уменьшился даже в большей степени, чем за годы Великой отечественной войны, то, наверное, требуется другое слово. Например, «экономическая война» или «экономические диверсии в особо крупных размерах». Или просто: «разрушение экономики». Предлагаю читателю самому выбрать то слово, которое наиболее точно опишет те разрушения, которые произошли в нашей стране за последние 20-25 лет.
Центральный банк в нашей стране почему-то называют «Банком России» (так записано в федеральном законе), хотя, когда начинаешь разбираться в «кухне» этого института денежной власти, то приходишь к выводу: к России он имеет очень опосредованное отношение. Правильнее его было бы назвать «филиалом Федеральной резервной системы США» . А тогда все становится на свои места. Наши журналисты и «профессиональные экономисты» любят «пожурить» руководство центрального банка страны за его различные «ошибки» и «просчеты». Не поймешь: то ли хорошо разыгранный спектакль, то ли беспробудная слепота наших «критиков». А если посмотреть на так называемый «Банк России» как на филиал ФРС США, то тогда все встает на свои места: данный институт очень последовательно и дисциплинированно реализует на территории Российской Федерации денежно-кредитную политику ФРС США (т.е. мировых ростовщиков), не допустив за почти два десятилетия своего существования ни одной серьезной «ошибки» или «просчета».
Незаметно происходит тихая, незаметная подмена одних слов другими. Например, тех, кто играет на финансовых рынках, всегда именовали «спекулянтами» . Теперь они получили очень благопристойное название - «инвесторы». Под «инвестициями» раньше понимали, в первую очередь, капитальные вложения в строительство предприятий и других объектов, их расширение и техническую реконструкцию. В то же время СМИ еще недавно с большим энтузиазмом сообщали нам, что в страну пришли «инвестиции» на сумму в десятки миллиардов долларов. Но что-то новых заводов и фабрик в нашей стране так и не появилось. А с чего бы им появиться? Ведь нынче под «инвестициями» понимается покупка уже существующих заводов и фабрик, а то и вовсе каких-то бумажек, не связанных с активами реального сектора (например, обязательства Минфина типа пресловутых ГКО).
Уже на протяжении длительного времени среди «профессиональных экономистов» ведется интересная, но отнюдь не безобидная «игра в слова». Эта каста «профессионалов» считает, что она занимается «экономической наукой» . Но это очередной обман. И не только потому, что уже давно нет экономики, но и потому что никакой науки нет (и не было). Любая наука помимо всего имеет устойчивый понятийный аппарат, который позволяет общаться ученым на понятном им языке и передавать свои знания ученикам и последующим поколениям ученых. Ничего этого в «экономической науке» нет. Мы уже выяснили, что под видом «экономики» «профессиональные экономисты» нам незаметно подсовывают «антиэкономику».
О том, что «экономика» (в современной ее трактовке, т.е. как хрематистика) не является наукой, достаточно много сказано и написано людьми, которые не относятся к гильдии «профессиональных экономистов». Соответственно таким людям легче давать трезвые оценки указанной профессии, которая появилась сравнительно недавно, но имеет много общего с «самой древней профессией».
Айвор Бенсон об «экономической науке» и «профессиональных экономистах»
Дадим, например, слово известному шведскому политическому деятелю и журналисту Айвору Бенсону , перу которого принадлежит ряд интересных статей и книг по новейшей истории европейской и мировой истории. Один из вопросов, который его волновал, - роль «профессиональных экономистов» в жизни западного общества. Он задает справедливый вопрос: «...как объяснить, что западноевропейский интеллект, который на деле показал свою способность послать человека на Луну, не сумел распознать, что ростовщичество используется для того, чтобы развратить и силой привести Запад к рабскому подчинению?... как насчет экономистов и финансовых экспертов? Разве они не используют все достижения разных дисциплин и все методы исследования современной науки, пытаясь решить проблемы распределения и обмена товарами, продуктами человеческого труда, в чем им помогает компьютерная техника, которая может во сто крат увеличить возможности человеческого интеллекта?»
Айвор Бенсон пытается дать ответ на поставленный вопрос: «Частично это можно объяснить тем, что в течение более чем столетия западный интеллект сосредоточил свое внимание почти исключительно на проблемах науки и техники, был сполна вознагражден и получил новый стимул благодаря достигнутым результатам.
Вторая половина ответа на вопрос заключается в том, что доходы этой мошеннической денежной системы так велики, что полчища в общем-то невинных людей с благими намерениями, активно вовлеченных в надувательство, могут быть щедро вознаграждены - среди них политики, банкиры, академики и журналисты. Человек устроен так, что очень немногие могут устоять перед искушением получить явную личную выгоду или в материальной форме, или в плане карьеры. Зло это усугубляется явно выраженным у европейцев инстинктом накопительства, наиболее ярко проявляющимся в современной мании приобретательства, которая еще крепче привязывает массы к системе ссуд, так как сиюминутная эйфория от обогащения делает их абсолютно нечувствительным ко всем другим соображениям...».
Бенсон также обращает внимание на отсутствие в «экономической науке» нормального понятийного аппарата и грамотно и фундаментально сформулированных целей: «Ее (экономической науки - В.К.) надуманность проявляется в том, что она не пытается, как положено, разработать свою терминологию, например, объяснить термины «деньги» или «кредит». От экономистов сложно ожидать решения проблем, которые они не могут даже поставить и четко сформулировать...».
Также подчеркивается, что «экономическая наука» крайне умозрительна, она не очень интересуется фактами реальной жизни, да и факты эти зачастую оказываются информацией «за семью печатями»: «Послав человека на Луну, американские ученые доказали, что они владели всеми фактами, имеющими отношение к проблеме высадки человека на Луну и его возвращения на Землю. Если бы те ученые действовали как экономисты, то астронавты или сгорели дотла на земле, или бы были запущены в космос, но никогда не вернулись на землю. Экономисты не в состоянии собрать всю необходимую информацию, потому что самая важная информация намеренно изымается...».
Современные «экономисты», по мнению Бенсона, крайне «зашоренные» люди, у которых отсутствует интуиция и понимание духовной природы многих проблем, которые они пытаются «исследовать»:
«У авторов книги Второзаконие, пророка Мохамедда, Шекспира и других не было даже малой доли той информации, которой владеют современные экономисты, но они могли решать проблему ростовщичества, довольствуясь имеющейся информацией, потому что у них не было недостатка в тех знаниях, которые являются ключом к решению всей проблемы, а именно знания о человеке и его нравственной природе (выделено мной - В.К.)».
Успех или неуспех в любой настоящей науке определяется экспериментом, опытом, практикой. Но в «экономической науке» этот принцип оценки истинности знания не «работает». Кроме того, человек, зараженный различными страстями (а «профессиональные экономисты» ими сильно заражены), не может быть объективным и познать истину: «Таким образом, предмет научной «непредвзятости» и «беспристрастности», которыми так похваляются экономисты, при этом исключая самого человека, его жажду приобретательства и власти, как и его неспособность устоять перед искушением несправедливости, не только не дает положительных результатов, но является контрпродуктивным, умножающим и укрепляющим пороки ростовщичества, вместо того, чтобы разоблачать их. Именно то, что придает телескопическую или микроскопическую силу интеллектуальному взгляду ученого, укрепляет и утверждает экономиста в его непонимании - непонимании, не наказуемом естественными последствиями, как это имеет место в точных и технических науках, а награждаемом престижем и высокими доходами».
Бенсон акцентирует внимание на том о том, что «профессиональные экономисты» особенно ревниво охраняют такой столп современной «экономики», как ростовщичество: Экономисты видят в ростовщичестве неотъемлемую часть финансового механизма, который, как они надеются, однажды заработает. Во все века мудрые люди видели в ростовщичестве то, что неизбежно будет наращивать неправедность, станет орудием агрессии против «чужаков» и «проклятием разрушения», когда это практикуется по отношению к другу или брату.
Окончательный вывод Айвора Бенсона звучит как приговор: «Коротко можно ответить так: экономика - лженаука (выделено мной - В.К.)» .
«Экономическая наука» и «профессиональные экономисты» на службе ростовщиковСлава Богу, сегодня и некоторые отечественные авторы выходят из-под влияния «профессиональных экономистов». Они прямо говорят, что «король - голый», то есть, что «экономическая наука» не имеет никакого отношения к умственной деятельности, нацеленной на постижение истины. Вот лишь одна цитата: «Оказывается, «экономическая наука» лжива и продажна. Она не столько занята постижением истины, сколько защитой интересов своего главного спонсора - финансового капитала» .
Так называемая «экономическая наука» наука находится под жестким контролем финансового капитала давно. Есть также мнения, что «экономическая наука» появилась одновременно с капитализмом (т.е. 300-400 лет назад) и что к постижению истины или решению проблем общества она с самого начала не имела никакого отношения. Некоторые более осторожные авторы говорят, что изначально «экономическая наука» была достаточно объективна и независима, а ее «перерождение» произошло позднее.
Например, на стыке 19 и 20 веков, когда в Чикагском университете появилась группа экономистов, финансируемая Рокфеллерами, Морганами и другими «денежными мешками», - так называемая «чикагская школа» . По оценкам некоторых авторов, Уолл-стрит инвестировал в «чикагскую школу» в общей сложности миллиарды долларов - для того, чтобы она стала тем, что сегодня принято называть mainstream . В вольном переводе на русский язык это можно трактовать как «единственно верное учение» (что-то наподобие марксизма-ленинизма - «единственно верного учения» в Советском Союзе). Можно также сказать: «генеральная линия партии ростовщиков».
Наиболее известный представитель чикагской школы - Милтон Фридман , который дал начало «монетаризму» - новому течению в «экономической науке». «Рецепты» монетаризма легли в основу экономической политики многих стран мира в последние два-три десятилетия и сильно укрепили власть мировых ростовщиков . А вот Александр Лежава считает, что «грехопадение» «экономической науки» произошла позднее, примерно полвека назад: «Когда-то полвека назад они (экономисты - В.К.) были оптом и в розницу куплены банками. Начало этому процессу положили небезызвестный «Манхеттен Бэнк» (Manhattan Bank), слившийся впоследствии в «Чейз-Манхеттен» (Chase Manhattan), а затем в «Дж.П.Морган-Чейз» (J.P.Morgan-Chase). Он учредил кафедру экономики для Джона Кеннета Гэлбрайта (John Kenneth Galbraith) в Гарвардском университете. Гэлбрейт был одним из целой группы предприимчивых экономистов, если не сказать жуликов, который уверял, что если банкирам будет дано право на законных основаниях подделывать деньги (автор, видимо, имеет в виду эмиссию денег без полного их покрытия, о чем мы еще скажем ниже - В.К.), то это станет дорогой к процветанию всего общества. У Гарварда в то время не было особого желания принимать за свой счет Гэлбрайта на работу, но тут появился «Манхеттен Бэнк», помахал перед носом у университетского начальства своими деньгами, и те купились, ну или, если хотите, продались. Используя престиж Гарварда (который только что был куплен и оплачен), банкиры не стали останавливаться на достигнутом. В такой же легкой и непринужденной манере затем были куплены экономические факультеты и во всех других университетах и экономических школах США» .
То, что А.Лежава написал о послевоенной «экономической науке» - это, по нашему мнению, уже последняя стадия давно начавшегося процесса создания системы управления «экономическим» общественным сознанием в интересах мировых ростовщиков. Эта система, которая поставила под жесткий контроль общество, включает следующие важнейшие элементы:
а) «экономическую науку», разрабатывающую нужные ростовщикам «экономические теории»;
б) высшие учебные заведения, осуществляющие «экономическое просвещение» входящих в жизнь новых поколений; они обеспечивают углубленное изучение «экономических теорий»;
в) средства массовой информации (радио, телевидение, газеты и журналы, книжные издательства, Интернет), осуществляющие формирование «экономического сознания» у всего населения, включая грудных младенцев, школьников, домохозяек, безработных, академиков, дворников, полицейских и т.п.
В советское время власти были озабочены тем, чтобы к «достижениям» марксизма-ленинизма было приобщено 100% населения. Для этого в школах, ВУЗах, техникумах преподавали «научный коммунизм», «научный атеизм» и т.п. В рабочее время и после работы люди занимались в различных школах, кружках и университетах марксизма-ленинизма. Издательства печатали миллионные тиражи книг по марксизму-ленинизму. При ЖЭКах также функционировали клубы и пункты, где пенсионеры продолжали штудировать основы «единственно верного учения». Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Академия общественных наук при ЦК КПСС, Институты Академии наук СССР продолжали «развивать» и «углублять» положения «единственно верного учения», на что тратились громадные средства из бюджета.
Сегодня у нас также есть «единственно верное учение» - mainstream . Оно фигурирует под разными названиями: «макроэкономика», «экономикс», «монетаризм», «экономическая теория» и т.п. Задача заключается в том, чтобы также добиться 100-процентного охвата населения этим «учением». Включая младенцев, гастарбайтеров, безработных, бомжей, проституток и наркоманов.
Несмотря на титанические усилия «экономической науки» доказывать «прогрессивность» капитализма стало сложно: эта общественно-экономическая формация достаточно себя дискредитировала. Процесс дискредитации достиг своего апогея в период затяжной депрессии 1930-х годов. Примечательно, что об этом достаточно откровенно на излете своей длинной жизни написал даже Джон Кеннет Гэлбрейт (1908 - 2006 гг.) - тот самый, ради которого, как пишет А.Лежава, была учреждена кафедра экономики в Гарвардском университете. В своей последней книге «Экономика невинного обмана: правда нашего времени» он констатирует: «Слово «капитализм» по-прежнему употребляют лишь наиболее радикальные и откровенные защитники капиталистической системы, да и то не часто» .
«Профессиональные экономисты» стали активно подыскивать синонимы «неприличного» слова «капитализм». На смену ему стали приходить различные словосочетания, сегодня «естественный отбор» выдержали термины «рыночная система», «рыночная экономика», «рыночное хозяйство» и т.п.. Вот как описывает этот процесс «научных» поисков Дж. Гэлбрейт: «Были начаты поиски неопасной альтернативы термину «капитализм». В США предприняли попытку использовать словосочетание «свободное предпринимательство» - оно не прижилось. Свобода, подразумевавшая принятие свободных решений предпринимателями, не являлась убедительной. В Европе появилось словосочетание «социал-демократия» - смесь капитализма и социализма, сдобренная состраданием. Однако в США слово «социализма» вызывало в прошлом неприятие (да и в настоящем это неприятие осталось). В последующие годы стали использовать словосочетание «новый курс», но все же его слишком отождествляли с Франклином Делано Рузвельтом и его сторонниками. В итоге в научном мире прижилось выражение «рыночная система», так как оно не имело негативной истории - впрочем, у него вообще не было истории. Вряд ли можно было отыскать термин, более лишенный всякого смысла...» .
С самого начала «реформ» в нашей стране термины «рыночная система», «рыночная экономика» оказалось самыми употребительными. Ведь «вдохновить» бывших советских людей на строительство «светлого капиталистического будущего» по целому ряду причин (надеюсь, понятным читателю) было сложно или даже невозможно. К слову «капитализм» в наших условиях «неполиткорректные» граждане начнут добавлять всякие «нехорошие» определения типа «криминальный», «бандитский», «компрадорский», «колониальный» и т.п.
Идеологи «реформ» с самого начала наложили «табу» на употребление слова «капитализм». Для «нейро-лингвистичекого программирования» сознания (проще говоря: зомбирования) наших людей стали использоваться благозвучные термины: «рынок», «рыночная экономика», «рыночная система». В современных учебниках по экономике вы можете вообще не обнаружить слова «капитализм», зато термин «рыночная экономика» встречается на каждой странице, иногда несколько раз. При этом смысл термина толком не объясняется.
Между тем, термин «рыночная экономика» не менее абсурден, чем «капиталистическая экономика». О том, что это мы имеем не экономику, а антиэкономику, мы уже сказали выше. Но никаких признаков «рынка» мы также не наблюдаем ни в «самой рыночной» стране мира - США, ни у себя дома. Важнейшим признаком рынка, как нам объясняют учебники по «экономике», является конкуренция, которая обеспечивает «автоматическое» («стихийное») формирование цен. Последние являются «равновесными», «справедливыми» и т.п. При рыночных отношениях продавцы и покупатели имеют свободу (и возможность) выбора контрагентов, право прямого общения между собой и т.п. и т.д. Не хочу утомлять читателя пересказом учебников по «экономике», а задам вопрос: «Где вы видели такой рынок?»
Отвечу: такого рынка давно уже нет нигде в мире. Может быть, он был во времена Адама Смита, а, может быть, даже до него. Рынок, также как и экономика давно «умер». Главная причина его «смерти» том, что в «экономике» стали господствовать монополии (тресты, концерны, синдикаты, картели), которые стали диктовать свои условия другим участникам «рынка». О монополиях и «смерти» рынка можно почитать в уже упоминавшейся книге Дж. Гэлбрейта. Поэтому слово рынок для описания современного общества также следует использовать только в кавычках. Добавим, что «смерть» рынка наступила также потому, что сегодня участники «рынка» давно уже утратили возможность свободного общения между собой. Между ними образовались мощные «кордоны» разных посредников, в том числе «финансовых посредников» в лице банкиров. Сегодня они не только «посредники», но также монополисты, причем самые главные. Почему? Потому, что «производят» самый дефицитный в «рыночной экономике» «товар» - деньги.
Вообще, на роль термина, который может более или менее точно отразить сущность современного западного общества, претендует целый ряд слов и словосочетаний. Вполне вероятно, что они лишь дополняют друг друга, раскрывая ту или иную сторону общественного устройства.
Вот, например, американский общественный деятель Линдон Ларуш (достаточно известная в США фигура - несколько раз баллотировался на пост президента страны) полагает, что наиболее точно современное общество (западное, но особенно американское) можно охарактеризовать словом «фашизм». На первый взгляд, это кажется слишком неожиданно, резко и, может быть, несправедливо. Но вот как называл фашизм Бенито Муссолини в 1920-е годы (этот термин появился не в Германии, а в Италии): «Фашизм следовало бы более правильно называть корпоратизмом, поскольку это слияние государства и корпоративной власти».
В 20-30-е годы прошлого столетия термины «фашизм» и «корпоратизм» часто использовались в качестве взаимозаменяемых понятий в ходе общественных дискуссий. В послевоенной марксистской экономической литературе стал широко использоваться термин «государственно-монополистический капитализм» (ГМК). Это еще один термин, который отражает тот же самый тип общества, называемый «фашизм» или «корпоратизм». Современное западное (особенно американское) общество можно охарактеризовать любым из вышеназванных терминов. Основные признаки этого общества:
Сращивание государства и крупнейших корпораций (монополий);
Перераспределение общественного богатства в пользу очень узкой группы людей (мировых ростовщиков);
Осуществление насилия верхушки над подавляющей частью населения, причем насилие исходит как от государства, так и корпораций (законы перестают действовать, репрессивный аппарат получает гипертрофированное развитие, всеобщая слежка за населением становится нормой, усиливается духовное насилие и прямое «зомбирование» людей и т.п.).
Таким образом, американское общество - фашистское, но верхушка США не хочет в этом признаваться. Например, в 2003 году президент США Джордж Буш младший в одной из своих речей назвал три основных «зла 20 века»: гитлеризм, коммунизм, милитаризм. Он использовал слово «гитлеризм» и избежал слова «фашизм», поскольку иначе ему пришлось бы признать, что США - «империя зла».
Тему «филологии» мы подняли в связи с тем, что современный человек живет в «королевстве кривых зеркал». Понять, как устроена современная «экономика» и «рынок», что такое «деньги» и «банки», каковы причины экономических, финансовых и банковских кризисов, сегодня крайне сложно. Для этого надо оторваться от «букварей», которые писали «профессиональные экономисты» под диктовку экспертов из Международного валютного фонда по заказу тех, кто правит в этом «королевстве». А правят в этом королевстве ростовщики. Те самые ростовщики, о которых писал еще Аристотель и прихода которых к власти он так боялся.
P.S.
Может быть, читателю будет интересно узнать некоторые детали из жизни Гарварда как «мирового центра экономической мысли», где произошла забастовка студентов. В моей книге «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном» имеется небольшой раздел, в котором даются некоторые штрихи, дающие представление о той атмосфере лжи и коррупции, в которой профессора Гарварда воспитывают будущих «капитанов» капиталистического бизнеса. Тем более удивительно и знаменательно, что протестные настроения возникли в таком центре махровой лжи и коррупции.
«Экономическая наука» на службе спекулянтов (из главы 20 «Либерализация: новации на фондовом и кредитном рынках»)Особо следует сказать о «научных» центрах , обеспечивающих банки и корпорации «независимыми» экспертными оценками и «исследованиями» в области «экономики», финансов, отдельных отраслей и рынков и т.п. Зачастую «продукция» таких институтов предназначена для того, чтобы продвигать интересы заказчиков. При этом ради интересов бизнеса «научное» сообщество готово поступиться объективностью и даже пойти на прямые подлоги и фальсификации. Мы даже не говорим в данном случае о каких-то «фундаментальных» исследованиях, связанных с разработкой «экономических» теорий . Разговор - о «прикладных исследованиях», которые вроде бы не связаны с «идеологией».
Приведем лишь один пример. Речь идет о знаменитом Гарвардском университете (США), который во всем мире принято считать эталоном учреждения, оказывающего «продвинутые» «образовательные услуги» в области бизнеса, а также осуществляющего эффективный консалтинг для банков и компаний. Скандал, который в начале текущего десятилетия разразился вокруг американской корпорации «Энрон», высветил неблаговидную роль Гарварда в этой истории. Управление университетом осуществляет «Гарвард Корпорейшн», во главе которой в то время был некто Герберт Винокур . Важно, что он одновременно входил в правление корпорации «Энрон» и был председателем финансового комитета последней. Существовали и другие многочисленные связи Гарварда и «Энрон». С помощью различных «академических» исследований Гарварда корпорация добивалась нужных ей решений Конгресса и правительства США. Например, полной свободы сделок с энергетическими деривативами, которые принесли многомиллиардные доходы корпорации «Энрон». Г.Винокур активно занимался делами «Энрон», в частности, он учредил более 3 тыс. дочерних структур корпорации «Энрон» для того, чтобы разгрузить материнскую компанию от различных обязательств и минимизировать ее налоговые платежи. Г.Винокур активно использовал средства фонда Гарвардского университета для того, чтобы инвестировать в акции «Энрон»; в то же время накануне краха корпорации, он, пользуясь инсайдом, сумел продать акции «Энрон» на сумму 50 млн. долл.
Одновременно Гарвард благодаря своим связям с «Энрон» в значительной мере сумел сформировать Гарвардский фонд объемом 2 млрд. долл., а отдельные руководители Гарвардского университета, в первую очередь «Гарвард Корпорейшн» (Герберт Винокур), сумели лично обогатиться (в том числе используя инсайдерскую информацию корпорации «Энрон»). Многие профессора Гарварда получали щедрые вознаграждения за работы, которые прямо или косвенно рекламировали фирму «Энрон».
Анализируя связи между корпорацией «Энрон», Гарвардским университетом, «Гарвард Корпорейшн», Гарвардским фондом, правительственными кругами, аудиторской компанией «Артур Андерсон», другими бизнес-структурами, австрийский исследователь Герхох Райзеггер писал: «Разве не интересно узнать, как работает эта сеть, как она использует свою власть и свое влияние и при этом постоянно дурачит мир, изображая из себя «священную коллегию», непогрешимую в вопросах рыночной экономики вообще, равно как и в валютно-финансовых вопросах, а на самом деле подталкивает мировую экономику к катастрофе?» Подробнее см.: М.Гэффин, Г.Титова, Ф.Харрисон. За кулисами становления экономических теорий. От теории к коррупции. СПб.: Б.&К., 2000.
А. Лежава. Крах «денег» или как защитить сбережения в условиях кризиса. - М.: Книжный мир, 2010, с.74-75.