В Архангельске начал работу Международный арктический форум "Арктика - территория диалога". Форум регулярно проводится с 2010 года и является крупнейшей площадкой для совместного обсуждения с зарубежными партнерами актуальных проблем и перспектив региона. Главная тема в этом году "Человек в Арктике". Чтобы людям жилось и работалось комфортно, регион должен развиваться в промышленном плане. Какие крупные инвестпроекты сейчас здесь реализуются? На этот и другие вопросы "РГ" отвечает замминистра промышленности и торговли РФ, член оргкомитета по подготовке и проведению форума Василий Осьмаков.
Василий Сергеевич, в каком направлении идет сейчас индустриальное развитие Арктической зоны?
Василий Осьмаков: Символично, что форум будет проводиться в Архангельске, откуда исторически началось освоение Русского Севера. Архангельская область и сейчас является одним из регионов - драйверов развития Арктики. На сегодня там действуют уже два промышленных кластера - судостроительный и лесопромышленный. В каждый из них входят более 30 предприятий.
Минпромторг готов рассматривать и поддерживать заявки по созданию других кластеров в Арктике. Появление таких точек роста дает необходимый импульс социально-экономическому развитию всей Арктической зоны.
В этой связи создание инфраструктуры в Заполярье является наиболее важной задачей. Для того чтобы обеспечить комфортные условия для проживания и работы в суровых арктических условиях, нужно комплексно развивать местные территории, повышать транспортную доступность, формировать современную информационно-телекоммуникационную среду. Это большая системная работа.
В регионе закладывается база для реализации крупных инвестиционных и инфраструктурных проектов
Арктика - в первую очередь источник сосредоточения колоссальных природных ресурсов, которые при этом крайне трудно извлекать. Реализуемые здесь проекты являются по-своему уникальными для нашей промышленности?
Василий Осьмаков: Для Крайнего Севера свойственны очаговый характер освоения территорий, удаленность от промышленных центров, слабодиверсифицированная структура экономики. Поэтому реализация здесь инвестиционных проектов - это действительно высокозатратный и сложный процесс, который требует согласованных действий со стороны всех его участников: государства, бизнеса, госкорпораций, научного сообщества, местных чиновников.
Несмотря на все эти объективные ограничения, Арктика остается регионом особых интересов для России не только с социально-экономической, но и с политической точки зрения. Это вопрос национальной безопасности, в том числе технологической.
Именно поэтому сейчас в регионе, при поддержке Минпромторга России, закладывается база для дальнейшего развития крупных инвестиционных и инфраструктурных проектов. В первую очередь по тем направлениям, где уровень импортозависимости до недавнего времени являлся для нашей промышленности критическим. Например, в области нефтегазового оборудования.
Импортозамещение не самоцель, а отличная мотивация для внедрения отечественных прорывных технологий
Какие меры необходимы для избавления от импортозависимости этой отрасли, которая особенно остро почувствовала на себе введение международных санкций?
Василий Осьмаков: Независимо от внешней конъюнктуры наше нефтегазовое машиностроение должно быть способным, опираясь на собственные силы и компетенции, производить ключевое оборудование для разведки, добычи и переработки сырья в Арктике. Импортозамещение здесь является не самоцелью или ответом на чьи-либо санкции, а отличной мотивацией для освоения и внедрения отечественных прорывных технологий.
Да, существуют определенные барьеры, связанные с созданием нефтегазового оборудования, над устранением которых сейчас ведется активная работа. В числе этих проблем - дефицит производственных мощностей для замещения устаревшего оборудования, недостаточно высокий уровень развития отечественных технологий, ограниченный спектр выпускаемой продукции.
Что предлагает минпромторг для решения этих проблем?
Василий Осьмаков: Перечень мероприятий очень широкий, поэтому выделю несколько основных направлений.
Во-первых, это создание полигонов для проведения натурных испытаний и сертификации нефтегазового оборудования. Во-вторых, разработка стратегических документов по комплексному геологическому изучению, промышленному освоению и переработке отдельных видов полезных ископаемых Арктической зоны.
Отдельно большая работа - создание судов, оснащенных самым современным сейсморазведочным оборудованием, в том числе для проведения сложных подводно-подледных донных работ. Большинство из них использует сегодня импортное оборудование. Изменить эту ситуацию в одночасье невозможно, но проблема постепенно решается.
Наконец, еще одно важное направление связано с созданием отечественных систем, позволяющих бороться с аварийными разливами нефти. Наверное, нет нужды лишний раз говорить о том, насколько важна в контексте освоения Арктики экологическая составляющая.
Способно ли наше машиностроение удовлетворить спрос со стороны государства и компаний-заказчиков на современное отечественное оборудование?
Василий Осьмаков: Мы видим сегодня большой потенциал для развития отечественных машиностроительных компетенций. Именно поэтому минпромторг выделил в отдельное приоритетное направление работу по импортозамещению технологий и оборудования для нефтегазодобычи в арктических условиях.
У нас есть несколько площадок, где мы общаемся с российскими компаниями топливно-энергетического комплекса, отраслевыми экспертами и научным сообществом. Это и Межведомственная рабочая группа по импортозамещению в ТЭК, и Научно-технический совет по развитию нефтегазового оборудования. Отдельные группы экспертов работают по направлениям "Технологии и оборудование для шельфовых проектов" и "Подводные добычные комплексы". Благодаря тесному взаимодействию с заказчиками и поставщиками, мы знаем их ключевые потребности, принимаем совместные решения по развитию отрасли.
Можно ли назвать примерный объем средств, необходимых для развития отечественного нефтегазового оборудования для нужд Арктики?
Василий Осьмаков: Минпромторг подготовил и уже направил в правительство проект подпрограммы "Создание оборудования и технологий нефтегазового и горнопромышленного машиностроения, необходимых для освоения минерально-сырьевых ресурсов Арктической зоны хозяйствования до 2020 года". Ее реализация позволит сократить долю импортной продукции для освоения месторождений полезных ископаемых на внутреннем рынке с 85 до 65 процентов к 2020году и до 50 процентов к 2025 году.
Целый ряд проектов реализуется также в рамках программы "Развитие судостроения и техники для освоения шельфовых месторождений на 2015-2030 годы". Так, на создание принципиального нового отечественного сейсморазведочного оборудования выделено свыше 1,2 миллиарда рублей.
В свое время специалисты подсчитали, что общая стоимость минерального сырья, сосредоточенного в российской арктической зоне, превышает 30 триллионов долларов. Поэтому вложения, направленные в освоение региона, могут окупиться с лихвой. Еще раз подчеркну, что вся эта работа проводится не просто с целью механической замены зарубежной продукции на российскую. Конечная цель импортозамещения напрямую связана с повышением глобальной конкурентоспособности наших производителей.
Какие проекты реализуются сегодня в других отраслях?
Василий Осьмаков: Как я уже говорил, одним из первостепенных является вопрос транспортной доступности в Арктике. Ведутся перспективные разработки по производству специальных транспортно-технологических машин, которые способны осуществлять грузопассажирские перевозки в экстремальных условиях Крайнего Севера. В сфере авиации я бы выделил новейшие технологические решения, реализованные при создании арктического вертолета Ми-8АМТШ-ВА. На нем установлена не имеющая аналогов в мире система запуска двигателей при температурах до минус 60 C в режиме автономного и безангарного базирования машины.
В части инфраструктуры осуществляется господдержка разработки композиционных материалов нового поколения с техническими свойствами, необходимыми для их использования при строительстве объектов в любых климатических зонах, в том числе Арктической.
Очень важным моментом, в том числе с экономической точки зрения, является модернизация инфраструктуры Северного морского пути. Эта артерия позволяет диверсифицировать цепочки поставок грузов из разных регионов мира. Для ее развития требуется, в частности, создание современного атомного ледокольного флота. И эта работа сейчас активно ведется. Например, в Санкт-Петербурге строятся три универсальных атомных ледокола, что в итоге должно укрепить наши позиции в Арктике.
Добавлю, что в 2016 году наши ледоколы провели по Северному морскому пути уже в два раза больше судов по сравнению с годом ранее. Они начали осуществлять проводку судов в "несезон", наша специальная техника первой в мире стала преодолевать маршруты, которые ранее считались непроходимыми. Все это настраивает на оптимистический лад.
На протяжении последних четырех лет вы возглавляли департамент стратегического развития Минпромторга и сейчас в статусе уже замминистра продолжаете курировать это направление. Очевидно, вы один из самых информированных людей о реальном состоянии российской промышленности. Можете дать оценку, насколько сильно мы отстаем по эффективности нашей промышленности от лидеров четвертой промышленной революции - стран, которые активно внедряют роботизацию в свои промышленные процессы?
Сводить все к роботизации - известное упрощение. Четвертая промышленная революция - это переход от конвейера к массовому индивидуализированному производству. Это и роботы, и принципиально новые материалы, и цифровые технологии. Это превращение промышленности по производству продуктов в индустрию по производству сервисов.
Если оценивать разрыв в эффективности стран, то универсальное мерило - это производственная среда, то есть пространство, в котором осуществляется производственная деятельность человека, включающее в себя негативные и вредные техногенные факторы. Здесь мы действительно серьезно отстаем. Но российская промышленность очень сложно структурирована и носит многоукладный характер. У нас есть как дремучие старые заводы, на которые еще и третья промышленная революция не пришла, так и абсолютно современные заводы-лидеры в своих нишах, где с роботами все в полном порядке.
Наша черная металлургия, прежде всего трубопрокатные заводы, и фармацевтика - самые современные в мире.
Но из-за того, что у нас соседствуют между собой старые заводы и принципиально новые, средняя производительность в стране получается ниже, чем в странах-лидерах.
- Какие это цифры?
Разница в производительности - в 4-5 раз. Но можно подсчитывать эти цифры по-разному. Сравнивать экономики по производительности труда - это интересное занятие, но в нем мало смысла. Можно ориентироваться на показатель удельной производительности, но он также не учитывает очень значимый ракурс проблемы. В России крупные предприятия исполняют еще и социальную функцию, особенно в отдаленных регионах. Это определяет специфику нашего промышленного развития и не позволяет напрямую сравнивать эффективность работы предприятий у нас, и, например, в отдельных взятых высокоиндустриализированных европейских государствах.
В целом да, по уровню производства мы проигрываем. Плотность роботизации в 2015 году в мировых странах-лидерах - 69 роботов на 10 тысяч рабочих промышленных производств. В России 1 робот на 10 тысяч. Если исходить из этого, мы отстаем в 69 раз. Но тут дело не в роботах. Эта цифра скорее демонстрирует то, насколько иначе у нас устроена экономика. А там, где роботы нужны, те отрасли промышленности, где современное производство невозможно без роботизации - там роботы у нас уже есть.
Для нас сегодня в части повышения производительности труда промышленных предприятий зачастую важнее не роботов внедрять, а современные технологии менеджмента, проектного управления. Устаревшая культура труда и руководства на предприятиях является основным сдерживающим фактором в промышленном хайтеке. Решить эти проблемы - и эффективность вырастет в разы.
Грузовые морские перевозки скоро тоже отдадут роботам
Технологии
- Есть какие-то конкретные планы по автоматизации и роботизации промышленности в России?
Роботизация - не самоцель, а один из способов развития конкурентоспособных производств и создания конкурентоспособной продукции. Если мы говорим о предприятиях, в которые государство напрямую вкладывает какие-то средства, к примеру, авиастроительные, судостроительные, двигателестроительные, в них все хорошо с модернизацией, закуплено современное, часто уникальное оборудование. Основная задача - его загрузка и повышение эффективности использования.
Проблема устаревших мощностей у «нормальных» предприятий уже решена, а те, которые продолжали работать на советском оборудовании, давно вымерли, проиграв конкурентную борьбу.
Но вы чуть ранее говорили, что у нас остаются и «дремучие заводы», и что Россия все же отстает по уровню производства.
Эти цифры означают, что масштабы роботоемкого производства в других странах больше, чем в России. Самая роботоемкая область - это автопром. В структуре нашей экономики автомобильная промышленность составляет меньшую долю, чем в странах, с которыми мы себя сравниваем, например, с Германией. Допустим, российский рынок - это 1,5 млн. новых автомобилей в год. А немецкий автопром - десятки миллионов штук. Естественно, у них и роботов больше.
«Продажи промышленных роботов в России к 2020 году вырастут до 4 тысяч»
- Какие отрасли, помимо автопрома, также требуют роботизации?
В 2015 году 15% продаж промышленных роботов пришлись именно на автопром. К другим наиболее роботоемким отраслям можно отнести машиностроение в широком смысле: станкостроение, электроника, металлургия, пищевая промышленность.
По данным ассоциации НАУРР, продажи промышленных роботов в разных отраслях в 2015 году составили 550 штук, к 2020 году эта цифра вырастет до 4 тысяч. Но все это очень сильно зависит от валютных курсов, развития экономики. Роботизация - это производная от экономического развития.
- Останутся ли в перспективе именно эти отрасли приоритетными для автоматизации?
Из-за сложной структуры российской экономики, наша промышленность модернизируется «прыжками». К примеру, черная металлургия обновлялась в период с 2003 по 2008 годы. У автопрома сейчас пик создания производства, мощностей создано на 4 млн штук, а рынок - 1,5 млн штук. Вряд ли уже будут строиться новые заводы, и автопром не станет источником спроса на промышленных роботов в ближайшей перспективе. Если получится ускорить развитие других машиностроительных отраслей, таких как станкостроение, спрос на роботов сместится туда.
Частный сектор Китая увеличит инвестиции в робототехнику
Если я правильно вас поняла, получается, что в тех областях, где роботы нужны, они в России уже есть. Но тогда как быть с утверждениями, что передовые страны начинают переход к шестому технологическому укладу, а Россия еще прочно остается в пятом?
К шестому технологическому укладу еще никто не перешел. Он находится сейчас на стадии осмысления. Шестой технологический уклад подразумевает абсолютную кастомизацию производства. Вообще концепция индустрии 4.0 и идеология шестого технологического уклада появились в Германии. Условно, при покупке японского автомобиля есть выбор из четырех базовых комплектаций и возможности для индивидуальной настройки минимальны. А, к примеру, у немецкого автомобиля кастомизация сильно выше. В итоге он всегда будет дороже. Поэтому для немцев индустрия 4.0 - это история про то, как, углубляя персонализацию оказываемых сервисов и продаваемых продуктов, сохранять ценовую конкурентоспособность, с фиксированными комплектациями и массовым производством, то есть делать это так же дешево.
Как будет выглядеть ремонт автомобиля в будущем? Предположим, у автомобиля разбито крыло, владелец идет в сервисный центр, в котором есть 3D-принтер и доступ к соответствующим 3D-моделям отдельных деталей, и новое крыло печатается прямо на месте. Уходит доставка, посредники, сокращается срок и стоимость конечной услуги. Со временем автомобиль будет продаваться не как товар, а как услуга.
Или возьмем фармацевтику. Сегодня это история про производство на больших заводах химической субстанции, из которой затем получаются массовые лекарства. В скором будущем препараты станут выращиваться на биофабриках и затачиваться под конкретные вирусы и заболевания. На следующем этапе развития пациент будет приходить в больницу, сдавать анализы и прямо на месте под него будут готовить индивидуальный препарат. Фармацевтика из промышленности по производству лекарств станет сервисом, так как продаваться будет именно сервис. Такой будет индустрия 4.0. И роботы - только часть этой общей картинки.
«Безлюдная промышленность - это неизбежность»
Недавно компания Foxconn уволила 60 тысяч рабочих и наняла вместо них 40 тысяч роботов. Является ли тотальная автоматизация всех производств неизбежным процессом, или есть отрасли промышленности, где роботы не смогут составить конкуренцию людям?
Да, мы идем к безлюдной промышленности. Это единственный способ прийти к стандартизации производства и минимизации ошибок. Люди будут выбывать из процесса, но качество кадров, которые остаются, будет расти. И это процесс неизбежный. Как генератор занятости, машиностроительная промышленность, например, не очень хорошо работает, она не про решение социальных проблем. Там идет стабильное сокращение численности работающих на 0,5-1% в год. Чтобы процесс происходил мягко, на места сотрудников, ушедших на пенсию, новых уже не берут.
Корея, Япония и Китай - лидеры по внедрению промышленных роботов
Технологии
Автоматизация и роботизация ведут к тому, что какие-то профессии умирают, спрос на другие растет, возникает потребность в новых кадрах, которые еще вчера никто не готовил. Какие рабочие ресурсы и с какими навыками будут нужны российской промышленности через 5-10 лет?
По прогнозам АСИ и Московской школы управления «Сколково», до 2030 года появятся 186 новых профессий, а 57 исчезнут. Тренд заключается в том, что растет спрос на высококвалифицированные кадры, которые обладают компетенциями на стыке инженерии, ИТ и рабочих навыков. Самые дефицитные и востребованные сейчас кадры в России - это хорошие сварщики. Требования к рабочим на предприятиях постоянно растут. В итоге они будут становиться высокопрофессиональными специалистами, а миф про «работяг с окраин» и «люмпен-пролетариат» будет шаг за шагом размываться.
- Как организована работа по подготовке таких кадров?
На федеральном уровне ведутся работы по гармонизации системы образования с требованиями промышленности. Сюда входит разработка профессиональных стандартов и новых образовательных стандартов на их основе. Основной тренд - трансляция «заказа» промышленности в систему образования. Но, к сожалению, в реальности сохраняется разрыв между тем, каких специалистов готовят учебные заведения, и тем, какие компетенции на самом деле требуются на производстве.
Эта проблема везде решается по-разному. В больших компаниях есть корпоративные кадровые стандарты и они сами «выращивают» себе специалистов, в том числе через стажировки, программы дуального образования. Бывает, инвестор начинает курировать какой-то колледж и отправляет на обучение преподавательский состав, чтобы затем готовить кадры под себя.
Василий Осьмаков придумал схему финансирования закупок ПО для инжиниринга – инженерное проектирование в стране убили, чтоб задавить развитие производства, а теперь не знают как возродить
Сопредседатель комиссии рабгруппы ГД по инновационной политике Антон Ищенко и председатель комитета по технологическому проектированию объектов производственного назначения Национального объединения проектировщиков Игорь Мещерин провели в 830 круглый стол «Проектная (инжиниринговая) деятельность в РФ. Состояние и перспективы».
Обсуждение вышло содержательным и активным, возбудил проект Осьмакова.
Директор Департамента стратегического развития Минпромторга Василий Осьмаков отметил что президент определил тему как инжиниринг и промышленный дизайн. Иногда раскапываются древние документы до 1975 года. Если посмотреть рынок проектирования в России, ответить на вопрос невозможно. Невозможно заниматься импортозамещением без инжиниринговой деятельности. Инжиниринговая деятельность это люди и софт. Емкость рынка инжиниринговой деятельности около 90 млрд вбелую. Мы готовы поддерживать инициативы разумные. Отказ от системы НИОКР в гражданских отраслях с переходом на гранты, мы не заказываем вещь а покрываем расходы. Льготы на предбанковской стадии, беспроцентный кредит. Это то на что денег никто не дает.
Архитектор Алексей Воронцов попросил объяснить что такое инжиниринг и промдизайн? Нам вместо французского слова проектирование пытаются навязать английское инжиниринг.
Осьмаков в ответ показал слайд жизненный цикл продукции, которым попытались охватить все. Осьмаков сказал что не любит слово инновационный, предпочитая научно технический. В госорганах работает 11 лет, моды видел разные, главное чтоб мода не мешала. Инжиниринг и промдизайн пришло от президента.
Определение инжиниринга было дано Иваном Ивановичем Ляховым.
Отвечая на вопросы, Осьмаков привел пример – у нас была драка с производителями отечественного софта. Им сказали, что будем снижать издержки.
Советник президента Илья Пономарев очень смущает множение сущностей. Придет проектировщик, который скажет что не занимался проектированием, занимался инжинирингом, и на экспертизу не пойдет.
Отвечая на вопрос Ищенко об объеме создаваемого фонда промышленного развития, Осьмаков сказал что 19 млрд руб. создается на базе действующего ГАО есть устав утверждаться будет постановлением правительства. Финансовая программа будет 200-250 млн. Иногда ВЭБ заставляют дать денег на проектирование, это не очень правильно не его мандат. Мы не создаем новый инструмент развития.
Мещерин сказал что потенциал
Зампред комитета ГД по промышленности Николай Сапожников рассказал о том как работает схема с контрактом на 10 лет. Государство не требует предоставления права собственности, как в ГЧП, и потребуется отдельный закон. Отвечая на вопросы, Сапожников напомнил что сосредоточились на строительстве магазинов, строили жилье, но не заводы.
В комментарии МП Осьмаков пояснил, что схему возмещения убытков поставщикам инжинирингового ПО он придумал сам на основе германской. Принято постановление правительства, опубликовано на regulation.gov.ru. Была ругательная статья – видимо, его «заказали».
Председатель комитета по энергетике Иван Грачев заявил что нужны преференции, нор напомнил, что страна у нас коррумпированная. Должна быть четкая система чтобы определить кому можно дать налоговые преференции кому нет. Почему-то Сколково нужны преференции, а всей остальной стране нет. Решили заставить насадить светодиодные лампы, но если весь дом, нагрузка нелинейная, сжигает нулевую. И вместо энергосбережения наоборот. Исходили из того что это подхватит СРО. Саморегулирование должно проходить длительную добровольную стадию. Иначе саморегулирование штука вредная, демпинговать будут. Нужно что-то вроде национальных советов. Неквалифицированные структуры не должны получать. Как вы с этой задачей справитесь? Оценщики не справились. Перпендикулярный человечек по фамилии Плескачевский придумал одна организация один голос.
Вопросов Грачеву не было, только аплодисменты. Он готов заниматься этой проблемой, но времени у него не будет времени, поэтому просьба приходить к нему с заготовками.
Со схемой финансирования ПО для инжиниринга Осьмакова Грачев не знаком
Поддержка экспорта и продвижение отечественной продукции за рубежом стали одними из основных тем прошедшего в Сочи Российского инвестиционного форума. О барьерах, препятствующих поставкам российских товаров и услуг, о производственных хабах и работе над крупными экспортными проектами рассказал в интервью РИА Новости замглавы Минпромторга РФ Василий Осьмаков. Беседовала Дарья Станиславец.
- Какие сейчас вы видите основные проблемы, препятствующие экспорту российской продукции?
— По итогам 2017 года прирост несырьевого неэнергетического экспорта составил 23%. Но если посмотреть на структуру экспорта в исторической перспективе, то она носит довольно консервативный, конъюнктурный характер. То есть наши традиционные компании-экспортеры годами поставляют продукцию на традиционные рынки. А у нас сегодня стоит задача выйти на 7-8% ежегодного стабильного роста несырьевого экспорта.
При этом наращивать объемы производства на внутреннем рынке уже достаточно сложно. Да, остается потенциал для импортозамещения, но многое из того, что можно было заместить за счет программ господдержки и курсовых разниц, уже сделано. А проекты, связанные с разного рода разработками, локализацией производств, освоением новых компетенций — это более сложный процесс, ощутимые результаты от которых мы увидим уже в перспективе.
В такой ситуации только экспорт, причем именно несырьевой неэнергетический, может стать драйвером для структурных изменений в нашей экономике.
Недавно был проведен целый ряд стратегических сессий у первого вице-премьера РФ Игоря Шувалова по поиску прорывных решений в экспорте и преодолению соответствующих барьеров. Эти барьеры хорошо известны: начиная от ограничений, связанных с валютным контролем, до разного рода бюрократических препон.
Есть еще и чисто ментальные проблемы. Россия занимает 29-е место по объему несырьевого экспорта в мире и 76-е по экспорту на душу населения. То есть экспортный менталитет нам еще только предстоит сформировать.
И, конечно, влияют санкции, которые носят не столько политический, сколько экономический характер и серьезно бьют по нашим компаниям-экспортерам. Снизить их влияние способна только дипломатия, активная работа по открытию новых экспортных рынков.
- Какие общие позиции, решения были найдены во время стратегических сессий по экспорту?
— Во-первых, это необходимость наращивать объемы связанного качественного финансирования и страхового покрытия экспорта. Во-вторых, повышение эффективности работы Российского экспортного центра в плане скорости принятия решений, прозрачности и доступности услуг.
На прошедшем 1 февраля в Ростове-на-Дону заседании Госсовета под председательством президента обсуждалось создание единого регионального экспортно-промышленного стандарта — свода правил для региона, в котором будет прописано, что должны делать местные власти для эффективной поддержки экспорта.
Другое стратегически важное направление — развитие экспорта в рамках крупных комплексных проектов.
- О чем идет речь?
— Чтобы продать, к примеру, рельсы, локомотивы и поезда, РЖД нужно участвовать в конкурсах и брать подряд на строительство железных дорог. Чтобы продать генераторы и турбины, нужно иметь подряд на электростанцию, а в идеале — получить возможность построить сетевой комплекс в масштабах целой страны.
Поэтому государство и институты поддержки экспорта должны мониторить подобные большие проекты, участие в которых позволяет подтягивать целую сеть отечественных компаний-поставщиков. На мой взгляд, это ключевая задача.
Когда мы сможем на постоянной основе запускать такие проекты за рубежом, то получим большой позитивный эффект для нашей промышленности. Уже сейчас такие проекты Россия успешно реализует, например, в Иране.
Обсуждалась ли на стратегических сессиях идея предоставить преференции иностранным игрокам при выходе на наш рынок взамен на то, чтобы мы к ним пришли со своей продукцией?
— Экспорт в обмен на локализацию уже является одним из главных наших системных принципов в рамках совместной работы с иностранными инвесторами.
Такого рода обязательства прописываются, например, в специальных инвестиционных контрактах. Самый свежий пример — подписанный на этом форуме СПИК с компанией "Вестас", включающий в себя обязательства не только по локализации, но и по экспортным поставкам.
Если вернуться к импортозамещению, в рамках программы большое внимание уделяется локализации производств на территории России.
Есть ли у Минпромторга идея по организации российских производств на территории иностранных государств для продвижения экспорта?
— Это уже становится трендом, и у нас есть, безусловно, такой запрос со стороны наших государств-партнеров. Так, в высокой стадии готовности находится проект по созданию российской промышленной зоны в Египте. И мы будем создавать подобного рода промзоны и индустриальные хабы для отечественных гражданских предприятий за рубежом. Наши ключевые рынки в этом плане — Ближний Восток, Азия и Латинская Америка.
- Поддерживаете ли вы либерализацию валютного контроля для развития экспорта?
— Сейчас идет соответствующая дискуссия на эту тему между Минфином и ЦБ, вмешиваться в которую я не очень хочу. Но системное понимание того, что это серьезный барьер для экспорта, есть.
— Мне кажется очень перспективной идея создания представительств РЭЦ за рубежом. Если вы помните, внешнеторговые операции Советского Союза строились через две системы: торгпредств, которые покупали продукцию для страны, и тех, кто ее продавал за рубеж, то есть сопровождали стройки за рубежом.
Вторую систему в конце 80-х годов ликвидировали, и представительства РЭЦ, могли бы, на мой взгляд, взять на себя эти функции.
В нынешнем Послании Федеральному Собранию Владимир Путин акцентировал внимание на том, что сейчас прекратился спад в реальном секторе, наметился даже небольшой промышленный рост. Важную роль в этом сыграли программы поддержки ряда отраслей промышленности, в том числе и по программам импортозамещения. О том, как себя сейчас "чувствуют" отрасли тяжелой промышленности, в том числе машиностроение, "РГ" рассказывает заместитель министра промышленности и торговли РФ Василий Осьмаков.
Василий Сергеевич, курс на импортозамещение был взят нашей страной не так давно. Уже не раз говорилось о соответствующих успехах в сельском хозяйстве или фармацевтической отрасли. А каковы, на ваш взгляд, достижения в машиностроении, удалось ли добиться здесь каких-то конкретных результатов?
Василий Осьмаков: Базовая отрасль машиностроения - это станкостроение, которое является основой модернизации практически всех секторов промышленности. После распада СССР производство станков в России упало в десятки раз. И если раньше мы были одним из мировых лидеров в этой области и конкурировали с США и Германией, то всего за 15-20 лет откатились в рейтинге стран-производителей в район третьего десятка, уступая даже Чехии или Турции.
Можно ли наверстать упущенное?
Василий Осьмаков: Сейчас минпромторг разрабатывает стратегию развития станкоинструментальной промышленности. В рамках этого программного документа хотим определиться с моделью развития рынка, сформировать четкие приоритеты и направления работы, определиться с теми сегментами, где нам нужно "вырастить" отечественных комплектаторов и успешно встроить их в глобальные цепочки.
Наши производители способны конкурировать на мировом рынке с немцами или японцами?
Василий Осьмаков: Нужно разделять технологические компетенции и умение продавать. Лидеры мирового станкостроения отправляют на экспорт более половины выпускаемой продукции. Условия и объем финансирования отрасли в этих странах в разы выше, чем в России. Просто для сравнения: в Германии доля станкостроения в ВВП страны составляет 0,4 процента, тогда как у нас этот показатель в 10 раз меньше - 0,04. В Японии компания может взять кредит под 0,1 процента, а наше предприятие получит его под 13-16 процентов. Поэтому мы создали Фонд развития промышленности (ФРП), который выделяет на реализацию инвестиционных проектов льготные займы в размере 5 процентов.
В 2016 году в ФРП была создана отдельная программа "Станкостроение", которая предполагает финансирование инвестиционных проектов путем предоставления целевых займов. По состоянию на третий квартал 2016 года по пяти проектам одобрено финансирование на сумму 1,79 миллиарда рублей. Наряду с этим реализуется новый механизм льготного лизинга, который предполагает возможность предоставления предприятиям льготных займов по ставке 5 процентов годовых на уплату до 50 процентов аванса за оборудование, взятое в лизинг.
В России есть все необходимые компетенции для производства как простых станков, так и сложных пятиосевых обрабатывающих центров с числовым программным управлением. Но нам еще многое предстоит сделать.
Где сейчас находятся российские центры станкостроения?
Василий Осьмаков: В России более 40 серьезных станкостроительных предприятий и, поверьте, слухи о смерти этой отрасли сильно преувеличены.
Процессы импортозамещения были запущены еще до введения санкций. Например, Ковровский электромеханический завод (КЭМЗ) уже давно наладил разработку и выпуск современного станочного оборудования. Заслуженное международное признание завод получил в 2013 году, заключив договор о сотрудничестве с японской компанией Takisawa. Он убедил мировых лидеров станкостроения, что может выпускать на своей площадке продукцию самого высочайшего уровня.
У нас есть группа "СТАН", консолидировавшая активы крупных отечественных предприятий, в том числе тяжелого станкостроения. Есть Балтийская промышленная компания, которая приступила к самостоятельному производству металлообрабатывающих станков. И многие другие предприятия.
На какую модель и на чей опыт вы ориентировались, приступая к разработке стратегии станкостроительной промышленности?
Василий Осьмаков: Мировыми лидерами в этой области можно назвать всего 4-5 стран и, что любопытно, у каждой из них своя уникальная модель, которая принесла успех. Германия - это наглядный пример развитого рынка малых и средних комплектаторов, работающих в максимально благоприятных институциональных условиях. Тайвань - это кластерная модель, без ярко выраженного иерарха, с высочайшим уровнем рентабельности. Предприятия там расположены, можно сказать, через дорогу друг от друга и вместе принимают ключевые решения. Япония - это набор крупных, семейных, вертикально интегрированных компаний с развитым средним сегментом.
Несмотря на санкции, российский рынок привлекателен для иностранных высокотехнологичных компаний Можно ли просто взять и скопировать в наши реалии одну из этих моделей? Очевидно, что нет. Нам нужно встраиваться в глобальные цепочки, продолжать курс на полную локализацию, организовывать трансфер самых передовых технологий. Благо, что, несмотря ни на какие санкции, российский рынок является привлекательным для иностранных высокотехнологичных компаний. Мы заключили специальный инвестиционный контракт (СПИК) с немецко-японским концерном DMG Mori Seiki по модернизации станкостроительного завода в Ульяновске с общим объемом инвестиций около 5 миллиардов рублей. Уральская корпорация "Пумори" и японская компания Okuma выпускают под общим брендом станки в Екатеринбурге. И таких совместных проектов появляется все больше и больше.
Как реализуются программы импортозамещения в других отраслях машиностроения?
Василий Осьмаков: Отличных результатов удалось добиться в сельскохозяйственном машиностроении. Доля отечественной сельхозтехники выросла с 24 до 54 процентов, то есть в 2016 году российское производство впервые за долгие годы стало преобладать над импортным. Производство сельскохозяйственных тракторов выросло почти в два раза по сравнению с прошлым годом, по зерноуборочным комбайнам рост составляет около 35 процентов. К примеру, Петербургский тракторный завод благодаря высокому качеству энергонасыщенных тракторов "Кировец" вышел на рекордные за последние 25 лет объемы производства, увеличив их за три года в 5 раз - с 500 до 2500 машин. В то же время подписан специнвестконтракт с крупной немецкой машиностроительной компанией Claas по созданию и развитию завода сельскохозяйственных машин в Краснодаре.
В нефтегазовой сфере импортозамещение вообще имеет колоссальное значение, учитывая особую важность этой отрасли для страны и для ее бюджета. Здесь действует специальная межведомственная рабочая группа по снижению зависимости российского топливно-энергетического комплекса от импорта. Поддержка отечественных производителей ведется через софинансирование НИОКР и внедрение механизмов стимулирования спроса. Нам удалось выстроить цепочки и межотраслевые балансы между производителями машиностроительной продукции и крупнейшими российскими компаниями нефтегазового сектора.
На сочинском форуме в этом году был заключен первый в нефтегазовом машиностроении специальный инвестиционный контракт между компанией "ГМС Ливгидромаш" и Орловской областью. В октябре был подписан специнвестконтракт с компанией "Томские технологии машиностроения". Этот механизм потому так и назван - СПИК, так как он служит инструментом коммуникации, увязывает между собой инвесторов и государство, потребителя с производителем.
Кроме того, минпромторг подготовил еще один межотраслевой инструмент поддержки, который будет реализовываться в наиболее импортозависимых отраслях, в том числе в нефтегазовом машиностроении. Это субсидирование пилотных партий промышленной продукции. Речь идет о специальной субсидии на компенсацию до 50 процентов расходов предприятия, понесенных им при производстве и реализации первых образцов. Тем самым мы сможем сгладить риски как производителя, сокращая его издержки на разработку, так и покупателя, снижая стоимость пилотной партии.
Одним из приоритетных промышленных секторов в минпромторге называют энергетическое машиностроение.
Василий Осьмаков: Это действительно так. Мы также готовим сейчас стратегию развития энергомаша до 2020 года и на перспективу до 2035 года, прорабатываем набор приоритетных проектов. Одним из самых перспективных направлений является проект по созданию газотурбинного двигателя мощностью 110 МВт. Это первая российская газовая турбина большой мощности. В качестве других приоритетов мы для себя определили распределенную энергетику и возобновляемые источники энергии. Так, шаг за шагом мы будем переходить к децентрализованной энергетике, к энергетике нового поколения, и наши производители должны быть к этому готовы.
Эксперты утверждают, что отечественный продукт не просто должен заменить импортный, а превосходить его по качеству, чтобы выйти на внешний рынок. Нам это удается? Есть ли показательные примеры?
Василий Осьмаков: Таких примеров более чем достаточно, причем не только в очевидных, традиционно сильных для нас отраслях.
Недавно мне довелось побывать вместе с коллегами из минпромторга на крупнейшей в Азии станкостроительной выставке JIMTOF, проходившей в Токио. Так вот во многих японских станках и аддитивных машинах использовались лазерные технологии IPG Photonics - компании, созданной выходцами из России, один из заводов которой расположен в подмосковном Фрязино.
В Невинномысске был создан национальный аэрозольный кластер, базовым предприятием которого является "Арнест". Там производятся импортозамещающие комплектующие для парфюмерно-косметических изделий и бытовой химии - клапаны, спрей-колпаки и т.д.
Немногие знают, что российские предприятия успешно экспортируют на Запад оборудование для производства шоколада, переработки икры, рыбы, морепродуктов, пельменные машины и аппараты.
А что касается крупных игроков с мировым именем, то в качестве примера можно привести сельскохозяйственную технику "Ростсельмаш", которая востребована в 56 странах мира. В одноименную группу компаний входит 13 предприятий, выпускающих технику под брендами Rostselmash, Versatile, Farm King, Buhler. Продуктовая линейка включает в себя более 150 моделей и модификаций 24 типов техники. За последние четыре года "Ростсельмаш" поставил 500 новейших зерноуборочных комбайнов в ЕС, в том числе фермерам Великобритании, Германии, Франции, Венгрии. Роторные комбайны TORUM, созданные при поддержке минпромторга, поставляются в США и Канаду. Разумеется, мы всегда готовы оказывать максимальную поддержку отечественным предприятиям с высоким экспортным потенциалом.
Инфографика: "РГ"/ Михаил Шипов / Ирина Фурсова