Преступный треугольник: коррумпированное чиновничество – теневой бизнес - организованная преступность, живет и действует по своим собственным законам, по которым коррупция становится нормой, а не исключением. Более того, эта норма была принята к руководству не только частью экономической, но и политической элиты страны. Для успешного противостояния преступному треугольнику, прежде всего, необходима сильная политическая воля высшего руководства государства и четкое осознание важнейшего стратегического положения – борьбу надо начинать с самой широкой и бескомпромиссной “зачистки” верхних эшелонов власти. При этом реализацию хорошо подготовленной, а не декларативной как раньше, антикоррупционной программы следует начинать с правоохранительных и судебных органов.
В криминалистике и экономической науке существует множество определений теневой экономики. Большинство юристов рассматривают это социальное, а скорее антисоциальное явление, как «встроенную» в официальную хозяйственно-финансовую деятельность общества экономическую преступность, направленную на незаконное перераспределение доходов. Экономисты обычно понимают под теневой экономикой «не контролируемое обществом производство, распределение, обмен и потребление товарно-материальных ценностей и услуг, то есть скрываемые от органов государственного управления и общественности социально-экономические отношения между отдельными гражданами, социальными группами по использованию государственной собственности в корыстных личных или групповых интересах».
В многочисленных научных публикациях анализируется также и структура теневой экономики, которая, по мнению исследователей, состоит из следующих структурных компонентов:
1) криминальная экономика,
2) фиктивная экономика,
3) неофициальная экономика,
4) латентная экономика,
5) подпольная экономика.
Несмотря на некоторое несовершенство приведенных выше определений, а, тем более, очевидное нарушение логических правил классификационного деления, их интегральная интерпретация позволяет выделить следующие основные признаки теневой экономики:
Неконтролируемость производственной, торговой и финансовой деятельности дельцов теневой экономики государственными органами, в том числе и налоговыми службами;
Незаконный характер деятельности, в том числе и совершение преступлений повышенной общественной опасности: профессиональные наркобизнес и торговля оружием, контрабанда, массовое изготовление и продажа алкогольной продукции, организация или содержание притонов для занятия проституцией и другие криминальные деяния;
Легализация (отмывание) незаконных доходов с целью их дальнейшего инвестирования в легальную экономику;
Направление части незаконных доходов на финансирование коррумпированного чиновничества в органах государственной власти, в том числе и в различных правоохранительных структурах.
Поскольку тема статьи непосредственно связана с исследованием очевидных и латентных связей между теневой экономикой и коррумпированными структурами, источниками и каналами финансирования этих структур, то основное внимание будет уделено именно этим вопросам.
Теневая экономика России не является исключительным следствием возникновения в стране так называемых бюрократических рыночных отношений. Еще в 1973 г. в книге американских экономистов «Маркетинг в СССР» весь первый раздел был посвящен анализу теневой экономики.1 Однако масштабное расширение этого социального феномена стало возможным лишь в условиях российского бюрократического рынка.
Одним из способов косвенной оценки доли теневой экономики в производстве валового внутреннего продукта (ВВП), является экспертная оценка ежегодного размера теневых денежных средств, исчисляемого путем определения доли наличных денег (бумажные купюры и разменная монета) в денежной массе (совокупность наличных и безналичных средств). Экспертный анализ, проведенный в 1994 г., показал, что темп роста количества наличных денег существенно превышал темп роста всей денежной массы. Если объем денежной массы в течение 1993 г. вырос в 5,1 раза (с 7,1 трлн. рублей до 36,7 трлн. рублей), то количество наличных денежных средств выросло за этот же период в 7,9 раза (с 1,7 трлн. рублей до 13,3 трлн. рублей). Исходя из положений рыночной экономики, можно сделать вывод о том, что рост доли наличных денежных средств свидетельствует о значительном ослаблении государственного контроля над финансовыми потоками в стране.
По данным Центробанка России на 1.01.1994 г., в обращении на территории страны было 13,3 трлн. рублей, а Госкомстат РФ сообщил, что на руках у населения на эту же дату находилось 7,8 трлн. рублей. Разница в 5,5 трлн. рублей (41% всех наличных денег) представляет собой оборотные средства юридических лиц, не находящихся на их банковских счетах. Поскольку данные Центробанка России определили сумму средств, находящихся на 1.01.1994 г. на расчетных счетах предприятий и организаций в 8,5 трлн. рублей, то становится очевидным, что почти 2/3 наличных денег (5,5 трлн. рублей) практически находятся вне государственного, в том числе и налогового контроля.
Эксперты не случайно обратили особое внимание на результаты 1993 г., т.к. в течение этого года уровень неконтролируемого государством оборота налично-денежного обслуживания производства по сравнению с предшествующим 1992 г. вырос почти вдвое, тем самым удельный вес ушедшей «в тень» экономики также увеличился почти в два раза.
Подобные расчеты нетрудно сделать и по другим годовым периодам и все они подтвердят последовательное возрастание удельного веса теневой экономики в валовом внутреннем продукте (ВВП). Если в застойном 1973 году доля теневой экономики в производстве ВВП составляла лишь 3%, то в 1990 г. она составила уже 10%, в 1991 г. - 11%, в 1992 г. - около 20%, в 1993 г. - 35,3%, в 1994 г. - 39%, в 1995 г. - 45%, в 1996г. - 46%. В 1997 и 1998 годах по разным оценкам объем теневой экономики составлял от 50 до 70% ВВП России.
Колоссальный объем теневых денежных средств свидетельствует о стабильно и последовательно развивающемся механизме криминальной экономики, сложившейся в Российской Федерации.
Разумеется, основная цель дельцов теневой экономики - инвестировать незаконные доходы после их легализации в высокорентабельные сферы отечественного и зарубежного хозяйства. И сделать это довольно легко, поскольку в любой отрасли промышленного, а тем более сельскохозяйственного производства, хронически не хватает средств. По данным специалистов МВД и независимых экспертов, не менее 50% «грязных» денег лидеры организованной экономической преступности тратят на взятки и другие формы коррупционной деятельности. Объекты преступного подкупа самые разнообразные. Но, в основном, авторитеты преступной среды заинтересованы в подкупе сотрудников администрации городов, районов и субъектов Федерации, кредитно-банковской системы, министерств и ведомств, работников правоохранительных органов.
В отчетах МВД за вторую половину девяностых годов постоянно подчеркивается, что коррупция распространилась во всех сферах государственной власти и проникла даже в Государственную Думу. Так, на «черном» рынке статус помощника депутата оценивается в 4000-5000 $. Многие депутаты Госдумы имеют более 20 помощников. Налицо беспрепятственный «доступ» к представителям законодательной власти, которые могут обеспечить надежное лоббирование. Такая возможность особенно ценится представителями легального, а тем более нелегального бизнеса, а поэтому число проданных удостоверений все время растет.
Еще более сложная ситуация складывается в органах МВД. Ведомство, которое в первую очередь должно бороться с коррупцией всеми законными гласными и особенно негласными методами, само заражено этой страшной социальной болезнью. Так, по сообщению службы собственной безопасности МВД РФ, в 1995 г. в рамках компании «Чистые руки» было осуждено 1277 работников милиции, а в 1996 г. были уволены 21347 сотрудников МВД за должностные преступления. Однако лишь 404 из них (1,9%) были осуждены за коррупцию.
Есть еще одна сфера приложения теневых капиталов, очень важная для коррупционеров, это кредитно-банковская система. Коммерческие банки являются центральным компонентом деятельности российской организованной преступности «как основное средство крупномасштабного отмывания денег».1 Кроме того, деятельность коррумпированных сотрудников банков позволяет надежно осуществлять крупные трансферты теневых капиталов, к примеру, на Кипр, острова Карибского моря или в другие оффшорные зоны. В связи с этим на подкуп сотрудников банков, в основном коммерческих, преступные авторитеты выделяют значительные суммы теневых капиталов.
Привлекательность теневых денежных средств для активной и широкомасштабной коррупционной деятельности объясняется, прежде всего, высокой латентностью и полной безучетностью теневых экономических процессов, «непрозрачностью» их криминальных источников и финансовых потоков. Фактически раскрывается не более 2% коррупционных криминальных деяний. Именно поэтому наиболее значительную часть средств, выделяемых на подкуп представителей исполнительных и законодательных властей, лидеры организованных криминальных групп и сообществ черпают из теневых источников финансирования. В свою очередь, коррумпированное чиновничество, легализовав полученные им преступные доходы, вновь включает их в официальные и теневые финансовые потоки, подрывая национальные и международные институты власти и экономики.
При этом посреднические фирмы стремятся внедриться в маркетинговую деятельность предприятий (хотя в них существуют неплохо действующие службы снабжения и сбыта), имеющих значительный экспортный потенциал, что дает им возможность активно участвовать в незаконных операциях по вывозу за рубеж ценных сырьевых ресурсов и капиталов.
Между частными посредниками и руководством государственных и акционерных предприятий нередко возникают коррупционные отношения: фирмы–посредники пользуются большими и незаконными льготами, а руководство предприятий получает от посредников крупные денежные вознаграждения в различных завуалированных формах.
Следует хотя бы кратко отметить, что в некоторых ситуациях достаточно отчетливо просматривается связь дебиторской и кредиторской задолженности отдельных предприятий и организаций с коррупционной деятельностью дельцов теневой экономики. По заключениям специалистов МВД и независимых экспертов, резкий рост дебиторской задолженности с высокой степенью вероятности свидетельствует о возможной выплате крупных «комиссионных» сумм и о масштабной коррупции, поскольку представители должников прямым подкупом или другими формами незаконного вознаграждения блокируют предъявление претензий кредиторами. Экономическая статистика позволяет сделать вывод о том, что основной объем дебиторской задолженности многих предприятий, в частности и теплоэнергетического комплекса, определяют не отечественные организации, а должники из стран СНГ, а также фирмы дальнего зарубежья.
Что касается кредиторской задолженности, то по ежегодным данным правительственной комиссии по неплатежам, ее возникновение и рост во многих случаях обусловлены не отсутствием денежных средств или других возможностей погашения долга у организаций-покупателей, а постоянным и необоснованным использованием ими товарных ссуд (коммерческих кредитов), предоставляемых поставщиками. Кроме того, немаловажную роль в образовании кредиторской задолженности играют и коррумпированные руководители российских фирм–поставщиков, обеспечивающих интересы зарубежных партнеров во внешнеэкономической деятельности.
Так, по данным Федерального управления по делам о несостоятельности (банкротстве), долг крупных неплатежеспособных нефтеперерабатывающих предприятий почти в 15 раз превысил весь их капитал. Однако огромные средства невыплаченных долгов тратятся довольно своеобразно: лишь 25% используется в интересах производства, примерно 20% лежит на счетах руководства предприятий, в том числе и валютных, но самая значительная часть этих средств (более 55%) - это товарные ссуды, которые «крутятся» в различных коммерческих структурах, являясь источником весьма сомнительных и совершенно необоснованных беспроцентных кредитов. В такую порочную финансово-кредитную практику, несомненно связанную с нарушением законов, теневыми денежными и бартерными потоками и коррупцией, вовлечено около тысячи крупных предприятий страны.
Наиболее серьезными негативными последствиями роста теневой экономики и тесно связанной с ней коррупции, прежде всего, являются огромные бреши в российском бюджете, резкое, не менее чем в два раза, фактическое снижение налоговых сборов, вследствие чего происходит последовательная деградация важнейших направлений в социальной политике и, прежде всего, в таких важнейших сферах, как образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение. Совершенно недостаточно решаются и вопросы, связанные с национальной безопасностью страны и должным правопорядком в обществе.
Во-вторых, системный характер организованной преступности и коррупции привел к ослаблению государства и общества, которые оказались не в состоянии поддерживать демократическую форму правления и функционирование цивилизованного, основанного на здоровой конкуренции и разумно регулируемого рынка. Но самым опасным последствием, в значительной степени связанным с названными ранее негативными факторами, несомненно, является резкое материальное и социальное расслоение общества. По самым скромным правительственным подсчетам, разрыв между бедностью и богатством в нашей стране к концу 1999 года составил не менее 1:30, в то время как ни в одной европейской стране разрыв между крайними слоями общества не превышает 1:5. По мнению ведущих социологов, если разрыв между бедными и богатыми превышает пропорцию 1:10, то он становится социально опасным и может привести к общественным взрывам, в том числе - к максимальной криминализации общества и к захвату лидерами организованной преступности экономических и политических рычагов. Возможны и другие сценарии от либерально-авторитарного до милитаристского.
Преступный треугольник: коррумпированное чиновничество - теневой бизнес - организованная преступность, живет и действует по своим собственным законам, по которым коррупция становится нормой, а не исключением. Более того, эта норма была принята к руководству не только частью экономической, но и политической элиты страны.
Для успешного противостояния преступному треугольнику, прежде всего, необходима сильная политическая воля высшего руководства государства и четкое осознание важнейшего стратегического положения – борьбу надо начинать с самой широкой и бескомпромиссной «зачистки» верхних эшелонов власти. При этом реализацию хорошо подготовленной, а не декларативной как раньше, антикоррупционной программы следует начинать с правоохранительных и судебных органов.
Во-вторых, требуется срочное принятие комплексных законов прямого действия – «О борьбе с коррупцией», «О противодействии легализации (отмыванию) преступных доходов», «О борьбе с организованной преступностью», а также «Федерального кодекса поведения и этических правил государственных служащих, их прав и обязанностей». Необходимо, чтобы этот кодекс был распространен на все категории государственных должностей – «А», «Б» и «В», а не только на две последние, как в настоящее время.
Обращает на себя внимание странная позиция некоторых ученых, о недопустимости принятия подобных комплексных законов, поскольку они, мол, «действуют за рамками УК И УПК РФ».1 Однако комплексные законы включают в свое содержание не только уголовные и уголовно-процессуальные положения, но и соответствующие нормы, регулирующие административные, таможенные, финансовые, валютные, налоговые и другие правоотношения.
В-третьих, надежда на полную саморегуляцию рыночных механизмов оказалась иллюзорной. В связи с этим, первоочередной задачей становится разработка и принятие эффективных и очень рациональных норм социально-правового контроля экономических отношений.
Разумеется, существует много других стратегических и тактических новелл, направленных на оптимизацию борьбы с организованной преступностью и ее двумя наиболее опасными разновидностями – теневой экономикой и коррупцией, но эти аспекты требуют самостоятельного и обстоятельного разговора.
1. Большой экономический словарь. М.: «Институт новой экономики», 1999.С.1209-1210.
2. Там же. С.1208-1209.
3. Цит. по кн.: «Организованная преступность». М.: Юрид. лит., 1989, С.143.
4. Информационный бюллетень № 5 «Проблемы борьбы с организованной преступностью». Иркутск, 1999. С.7.
6. Тенчов Э.С. О тенденциях современной российской преступности и некоторых направлениях противодействия ей // Преступность как угроза национальной безопасности. Ульяновск, 1998.С.36.
Политика противодействия коррупции и теневой экономике
| 21 мая 2013 года |
Анализ новейшей истории противодействия коррупции и теневой экономике в России позволяет выделить, по меньшей мере, две базовые модели правового обеспечения такого противодействия. Одновременно нельзя не заметить дихотомии основных концепций последнего, предопределяющих целенаправленный либо, напротив, нецеленаправленный ("попутный", объективный) его характер. Роскошь "попутной" борьбы с коррупцией и теневой экономикой могут позволить себе немногие государства. Преимущественно те, кто миновал яму системной коррупции и теневой экономики, превысившей размеры легальной экономики, и имеет небольшой по численности государственный аппарат, эффективно обеспечивает соблюдение чиновничеством высоких этических стандартов (скромность в быту, недопустимость приобретения и пользования дорогими автомобилями и фешенебельными апартаментами наиболее строго соблюдаемые высокопоставленными должностными лицами).
Первая модель или "модель точечных ударов", сутью которой является поиск нескольких наиболее значимых, как правило, ключевых звеньев правовой системы, создав или исправив которые можно запустить механизм противодействия коррупции и теневой экономике. Правовой интерпретацией такой модели обычно является внесение частных "антикоррупционных" и "противотеневых" поправок в действующие (как правило, отраслевые) нормативные правовые акты, но иногда для реализации "точечного удара" приходится принимать принципиально новый закон. Лучше всего суть этой модели может быть уяснена на примере борьбы с коррупцией.
На начальном этапе формирования мирового движения против коррупции (конец 80-х — начало 90-х гг. прошлого века) эта модель активно продвигалась Transparency International и Всемирным банком. Частичное воплощение эта модель нашла в Конвенции ОЭСР о борьбе с подкупом при осуществлении международных сделок 1997 г., Конвенции Совета Европы "Об уголовной ответственности за коррупцию" 1999 г., которая направлена на борьбу с подкупом зарубежных и международных чиновников. Базовой идеей этих конвенций является защита интересов транснационального бизнеса — мотора мировой экономики, коррупционные издержки которого вполне сопоставимы с ВВП большинства государств. Коррупционное бремя транснационального бизнеса неизбежно ведет к снижению уровня жизни большинства людей, вынужденных во все возрастающей степени приобретать товары, производимые ТНК.
Другим воплощением "модели точечных ударов" является еще недавно активно продвигавшаяся Всемирным Банком в России идея "острова без коррупции", попытки реализовать которую, к сожалению, до сего времени не удались. С инициативой создать в регионе при поддержке Всемирного банка "остров без коррупции" дважды выступало Государственное Собрание-Курултай Башкортостана и дважды эта инициатива не была воспринята Всемирным банком как серьезная.
Отдельные попытки реализовать узконаправленные антикоррупционные акции носили сугубо национальный характер: Указ Президента РФ Б.Н. Ельцина по оздоровлению государственной службы от 4 апреля 1992 г., приказ Председателя Государственного таможенного комитета РФ по усилению борьбы с коррупцией в таможенной сфере от 26 апреля 1995 г., Указ Президента РФ о борьбе с коррупцией в сфере государственных закупок от 8 апреля 1997 г.
Хотя a priori
к достоинствам рассматриваемой модели обычно относят меньшую ее ресурсоемкость, бóльшую "проталкиваемость", ориентированность на решение конкретных задач, бóльшую вероятность достижения успеха, практика не спешит подтверждать эти "аксиомы".
Проверить эффективность обратного подхода на общенациональном уровне, который еще называют системным или комплексным, в России до сих пор не удалось. За пятнадцать лет активного антикоррупционного нормотворчества не было принято ни одной федеральной антикоррупционной программы и ни одного комплексного антикоррупционного нормативного правового акта.
Вторая - модель системного воздействия, для реализации которой обычно используют программно-целевой подход и, соответственно, комплексные (межотраслевые) нормативные правовые акты. В силу многих причин российский законодатель с самого начала целенаправленной борьбы с коррупцией правовыми средствами (1992) тяготел именно к этой модели. В этой связи нет ничего случайного в появлении захватившей умы российских политиков и ученых идее разработки и принятии своеобразного межотраслевого антикоррупционного "миникодекса", сутью которой является концентрация имеющих антикоррупционное содержание норм разной отраслевой принадлежности в рамках единого нормативного правового акта. Однако "безболезненная" реализация модели системного воздействия с помощью не имевшего исторических аналогов комплексного антикоррупционного закона в условиях страны с долго формировавшейся правовой культурой и давно имеющей развитое кодифицированное законодательство оказалась практически невозможной, поскольку в этом случае происходило скрытое (а иногда и явное) разрушение кодифицированного законодательства с неизбежным последствием в виде коллизии межотраслевого и отраслевого антикоррупционного законодательства.
Первая попытка разработать такой межотраслевой антикоррупционный "миникодекс" была предпринята в 1992 гг. Затем эти попытки повторялись едва ли не ежегодно вплоть до настоящего времени, несмотря на заметное охлаждение интереса законодательных органов к самой идее комплексного антикоррупционного закона.
Почему до сих пор не было предпринято сколько-нибудь последовательных попыток реализовать системную модель антикоррупционного воздействия посредством скоординированных поправок в действующее законодательство — ответить трудно.
Скорее всего, потому что на начальном этапе активного антикоррупционного законотворчества еще не вполне были ясны его цели и инструменты и не был найден правовой механизм одновременного решения общих и частных проблем борьбы с коррупцией. Сегодня эта задача уже не кажется теоретически не разрешимой.
Во всяком случае, летом 2000 г. приемлемый правовой инструмент реализации модели системного воздействия на коррупцию без разрушения кодифицированного законодательства был найден. По инициативе В.Н. Лопатина была создана рабочая группа, в которую вошли В.В. Лазарев и С.А. Карапетян. После достаточно длительных дискуссий за основу была принята идея о разработке Основ антикоррупционной политики в форме федерального закона, включающих предельно общие нормы, адресованные основным субъектам формирования и реализации уголовной политики.
Ключевым элементом Основ антикоррупционной политики должны были стать антикоррупционные стандарты для базовых сфер правового регулирования. Изначально также предполагалось, что на основе этого базового закона будет принято более десятка отраслевых законов и иных нормативных правовых актов антикоррупционной направленности. Однако в силу объективных причин (отсутствие какого-либо финансирования и поддержки со стороны властей, партий и общественных организаций) организовать параллельную разработку всего пакета нормативных правовых актов, необходимых для реализации Основ антикоррупционной политики, было просто невозможно.
В течение года Основы антикоррупционной политики (затем Основы законодательства об антикоррупционной политике) проходили достаточно тщательную открытую экспертизу, в том числе в Российской академии наук, МГУ им. М.В. Ломоносова, на многочисленных семинарах и конференциях, с участием российских политиков и общественности. Концепция законопроекта была поддержана почти всеми, кто захотел высказать о нем свое мнение.
5 июня 2001 г., проект Федерального закона "Основы антикоррупционной политики" был впервые внесен в Государственную Думу группой из шести депутатов, но вскоре возвращен инициаторам Комитетом Государ ственной Думы по безопасности как не имеющий финансово-экономического обоснования, несмотря на то, что в пояснительной записке к проекту обосновывались незатратный характер предлагаемого закона и, соответственно, отсутствие необходимости в таком обосновании.
При этом нельзя не обратить внимания на важную деталь:
"Основы антикоррупционной политики" были возвращены инициаторам уже после того как Комиссия Государственной Думы по борьбе с коррупцией официально обратилась в Европейскую Комиссию с просьбой о проведении международной экспертизы
данного законопроекта.
В целом одобрительное заключение группы экспертов Европейской Комиссии, в которую входили известные зарубежные и российские специалисты в области экономики, политологии и права (А. Ламбер-Могилянски, Дж. Поуп, Т. Вандер Беккен, Н.Ф. Кузнецова, С.П. Глинкина) способствовало тому, что уже спустя полгода (20 декабря 2001) девять депутатов вновь внесли в Государственную Думу Федерального Собрания РФ доработанный по итогам экспертизы проект федерального закона "Основы законодательства об антикоррупционной политике". 21 декабря 2001 г. по предложению инициаторов законопроекта он был обсужден на парламентских слушаниях "Современное состояние и пути совершенствования законодательства Российской Федерации в области борьбы с коррупцией" одновременно с более ранним законопроектом "О противодействии коррупции".
По решению Совета Государственной Думы от 22 января 2002 г. (п. 28) "Основы законодательства об антикоррупционной политике" были включены в примерную программу законопроектной работы Государственной Думы в период весенней сессии и должны были рассматриваться 17 мая 2002 г. Однако за два дня до рассмотрения в первом чтении проект был отозван по инициативе Комитета Государственной Думы по безопасности всеми внесшими его депутатами со ссылкой на отрицательный отзыв Правительства РФ (хотя обычно в соответствии с Регламентом Государственной Думы депутаты не обращают никакого внимания на отрицательный отзыв правительства, если закон не требует дополнительного финансирования). 19 июня 2002 г. трое из девяти депутатов, ранее отозвавших свои подписи под проектом, восстановили их и внесли законопроект в Государственную Думу в третий раз.
"Основы законодательства об антикоррупционной политике" вносили в правовое регулирование борьбы с коррупцией следующие новые принципиальные положения:
— превращение антикоррупционной политики в постоянную функцию государства;
— провозглашение принципа самоограничения власти, создание основ долговременных обязательств власти перед народом;
— установление пределов государственного вмешательства в экономику в интересах борьбы с коррупцией;
— ориентированность на профилактику коррупционных правонарушений, а не на репрессии в отношении коррупционеров, среди которых (при попытке реализовать репрессивную модель борьбы с коррупцией) неизбежно будут преобладать мелкие взяточники;
— создание правовых предпосылок для устранения и предупреждения в будущем противоречий между различными отраслевыми и комплексными законами, закрепляющими антикоррупционные нормы, как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов Российской Федерации;
— направленность на борьбу не только с коррупционными преступлениями, но и с иными коррупционными правонарушениями (в том числе с гражданско-правовыми деликтами, дисциплинарными и административными правонарушениями);
— правовое закрепление исчерпывающих бланкетных перечней всех видов коррупционных правонарушений, нормы об ответственности за которые кодифицированы (тем самым решалась бы одна из самых насущных проблем упорядочения статистики коррупционных правонарушений и планирования всей системы мер борьбы с коррупцией);
— правовое закрепление перечня сфер приоритетного антикоррупционного реагирования, что позволяет сегодня сконцентрировать весьма ограниченные ресурсы общества на стратегически важных направлениях;
— правовое закрепление антикоррупционных стандартов для 12 таких сфер (этой идеей воспользовались позднее и разработчики проекта Конвенции ООН против коррупции).
Что именно из этого перечня вызвало наибольшее неприятие среди большинства депутатов сказать затруднительно.
Осенью 2003 г. Комитет Государственной Думы Федерального Собрания РФ повторно проголосовал за недопущение "Основ законодательства об антикоррупционной политике" к первому чтению, хотя 14 ноября 2003 г. по предложению российской стороны Межпарламентская Ассамблея Содружества Независимых Государств на своей 22-й Сессии приняла модельный закон "Основы законодательства об антикоррупционной политике", воспроизводящий в одноименном российском проекте.
9 декабря 2003 г. от имени России была подписана Конвенция ООН против коррупции, базирующаяся на тех же идеях, что и "Основы законодательства об антикоррупционной политике", которые к этому времени российский законодатель уже "положил на полку" (на время или навсегда).
Комплексное же противодействие теневой экономике, в сущности, так и не продвинулось далее диссертационных исследований и концепций, разрабатывавшихся различными научными коллективами, за исключение того его сектора, который традиционно именуется борьбой с отмыванием "грязных" денег.
ИЗ ПРЕДЫСТОРИИ ВОПРОСА
Первым шагом на пути к созданию системы противодействия отмыванию "грязных" денег в нашей стране обычно признается начало работы над проектом закона "О борьбе с легализацией доходов, полученных незаконным путем". Это произошло вскоре после принятия известной Конвенции Совета Европы "Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности" 1990 г. Однако прошло более десяти лет, прежде чем Россия ратифицировала эту Конвенцию и привела в соответствие с ней свое законодательство.
ИЛЛЮЗИЯ БЕЗНАКАЗАННОСТИ ОТМЫВАНИЯ "ГРЯЗНЫХ" ДЕНЕГ ДО 1 ЯНВАРЯ 1997 г.
Одной из иллюзий, доживших до наших дней, является то, что отмывание "грязных" денег в России стало рассматриваться как преступление лишь с принятием в 1996 г. нового Уголовного кодекса. Иллюзорность этой оценки обусловлена тем, что приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, считалось в России преступлением на протяжении длительного времени (ст. 208 в УК РСФСР 1960), по существу являясь наиболее грубой формой легализации "грязных" денег. Преступлениями, доходы от которых "отмывались" таким примитивным путем, обычно были кражи, грабежи, разбои и мошенничество. Продавцы краденого в нашей стране были первыми "прачками", отстирывавшими "грязные" деньги. Несмотря на огромную распространенность и суммарный вред заранее не обещанного сбыта краденого они, тем не менее, оставались несопоставимыми с распространенностью и вредом для общества "отмывания" денег, полученных от незаконного оборота наркотиков и оружия. Квартирные воры в отличие от наркобаронов (за каким-нибудь редким исключением) никогда не ставили перед собой политических целей. Еще меньше их волновал вопрос документального оформления сделок с похищенным.
САМОЕ СУРОВОЕ УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО О БОРЬБЕ С ОТМЫВАНИЕМ "ГРЯЗНЫХ" ДЕНЕГ ПРИНЯТО В ЕВРОПЕ
Сравнительно недавно российские и зарубежные средства массовой информации писали о том, что едва ли не главным препятствием для вступления России в Совет Европы и Всемирную Торговую Организацию является отсутствие законодательства о борьбе с отмыванием "грязных" денег.
Политики и банкиры рассматривали ратификацию Конвенции Совета Европы "Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности" 1990 г. скорее не как некий пропуск в клуб цивилизованных государств, а как условие для получения новых международных кредитов и иностранных инвестиций. При этом, нередко замалчивался тот факт, что с момента вступления в силу с 1 января 1997 г. нового Уголовного кодекса Россия стала обладать самым репрессивным в Европе законодательством о борьбе с отмыванием "грязных" денег.
ВОСЕМЬДЕСЯТ МИЛЛИОНОВ ПРЕСТУПНИКОВ
Парламентские дебаты по вопросу о криминализации отмывания "грязных" денег накануне принятия нового Уголовного кодекса РФ в основном касались двух проблем. Первая — должны ли отмываемые деньги или иное имущество быть полученными преступным путем либо в результате совершения любого правонарушения, а не только преступления (гражданско-правового деликта, дисциплинарного проступка или административного правонарушения). Вторая проблема была связана с законодательным определением минимального размера для отмываемого имущества, с превышением которого появлялось бы основание для уголовного преследования. Первая дилемма (при весьма робких протестах отдельных депутатов и ученых) была разрешена в пользу максимально широкого подхода со следующей аргументацией. Установление правила, при котором источником получения "грязных" денег может быть только преступление, якобы требует предварительного обвинительного приговора суда, согласно которому этот источник признается преступным. Таким образом, возбуждение уголовного дела о легализации (отмывании) "грязных" денег якобы возможно лишь после вступления в силу такого приговора суда. Ответ на вопрос о том, почему невозможно параллельное расследование двух преступлений в рамках одного уголовного дела звучал примерно так: у нас нет следователей такой квалификации. В качестве второго аргумента в пользу широкого подхода, как это ни странно, назывались некие положения Конвенции Совета Европы "Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности" 1990 г. Эти положения толковались таким образом, что якобы Конвенция требует (а не позволяет) признавать любые незаконные источники получения денег основой для признания последующих сделок с ними преступлениями, что, разумеется, не соответствовало действительности и в чем легко мог убедиться любой депутат, прочитавший русскоязычный перевод Конвенции.
Проблема определения в Уголовном кодексе минимального размера для "отмываемого" имущества, с превышением которого появлялось бы основание для уголовного преследования, стала серьезно обсуждаться незадолго до принятия нового Уголовного кодекса наряду с аналогичной проблемой применительно к другим преступлениям. Удивительно лишь то, что среди более чем двух десятков предложений такого рода, вносившихся многими экспертами Комитета Государственной Думы по безопасности, табу было наложено на обсуждение минимального размера "отмываемых" денег.
В итоге, в Уголовном кодексе РФ 1996 г. появилась ст. 174 "Легализация (отмывание) денежных средств и иного имущества, приобретенных незаконным путем", которая позволяла до 1 февраля 2002 г. привлекать к уголовной ответственности любого, кто совершил сделку с имуществом любой стоимости, полученным в нарушение предписаний любого нормативного правового акта (в том числе, изданного любым министерством или ведомством). При этом виновный вовсе не обязан был знать какой именно акт им нарушен. Достаточно было сознавать фактическую сторону правонарушения. Получив деньги взаймы с нарушением требования гражданского законодательства о простой письменной форме, с момента первой траты этих денег вы автоматически становились их "отмывателем", равно как и любой другой человек, пользующийся этими деньгами и знающий о том, как именно вы их получили. Нетрудно убедиться в том, что численность таких "отмывателей" была близка к численности вменяемых граждан России и находящихся на ее территории иностранцев и апатридов, достигших шестнадцатилетнего возраста, т. е. составляла свыше 80 миллионов человек. Вопрос привлечения их к уголовной ответственности носил скорее экономический и статистический, а не правовой характер.
ПРАКТИКА КАК КРИТЕРИЙ ИСТИНЫ
Пять лет применения первоначальной редакции статьи 174 УК РФ показали, что государство вовсе не было заинтересовано в том, чтобы привлечь к ответственности за отмывание "грязных" денег 80 миллионов человек. Скорее наоборот. За 1997-1998 гг. обвинения в легализации (отмывании) денежных средств и иного имущества, приобретенных незаконным путем, были предъявлены всего лишь 112 лицам. Не намного большее число было привлечено к ответственности в 1999-2002 гг. Этот показатель должен быть в некоторой степени дополнен данными о числе лиц, выявленных в связи с приобретением или сбытом имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 208 Уголовного кодекса РФ) — всего около 40 000 лиц за четыре года. При этом нужно учитывать, что более 95% совершивших преступление данного вида приобретали и сбывали имущество, похищенное путем кражи или грабежа.
Несмотря на то, что число ежегодно возбуждаемых по фактам легализации "грязных" денег уголовных дел превышало 1000, в большинстве случаев речь шла об "отмывании" сумм не больше 500 долларов США.
Исключения были крайне редкими. В 1998 г. Московским городским судом осуждены к лишению свободы с конфискацией имущества за легализацию (отмывание) денежных средств и иного имущества, приобретенных незаконным путем члены преступного сообщества — генеральный директор и менеджер ООО "Квадрум", которые занимались контрабандными поставками аккумуляторных батарей в Латвию из США транзитом через Россию. Общая сумма "отмытых" ими денег превысила 12 млн долл.
Первый вопрос, который возникал в связи с такой ситуацией у любого налогоплательщика: а когда же будут расследовать "отмывание" миллиардов долларов на территории России, о которых ежедневно пишут газеты со ссылкой на надежные оперативные данные? Ответ был очевиден. Пока уголовный закон позволяет привлекать к уголовной ответственности за "отмывание" 100 руб., полученных в нарушение любого нормативного правового акта, за нарушения в крупных размерах — никогда. Широкий подход к борьбе с отмыванием "грязных" денег в нашей стране в итоге оказался не только хорошей ширмой для бездействия правоохранительных органов, но и надежным инструментом для устранения конкурентов "законными" средствами.
ИСПРАВЛЕНИЕ ОШИБОК ИЛИ ПЕРВАЯ ЛИБЕРАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В СФЕРЕ БОРЬБЫ С ОТМЫВАНИЕМ "ГРЯЗНЫХ" ДЕНЕГ
Внесенные в Уголовный кодекс РФ в связи с долгожданным подписанием Президентом РФ 7 августа 2001 г. Федерального закона "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступных путем" изменения и дополнения (они вступили в силу с 1 февраля 2002) внешне выглядели как исправление юридической ошибки, допущенной законодателем в 1996 г. при принятии Уголовного кодекса. Однако в действительности речь шла о принципиальных политическом и экономическом решениях.
С этого момента ст. 174 УК РФ стала допускать возможность привлечения к ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами лишь преступным путем, и лишь в тех случаях, когда размер отмываемых средств превышал 2000 минимальных размеров оплаты труда (на 15 декабря 2003 г. эта сумма составляла 900 тыс. руб. или около 30 тыс. долл.). Кроме того, законодатель выделил в самостоятельную ст. (174) положения об ответственности за "отмывание" собственных "грязных" денег, т. е. теми, кто совершил преступление для того, чтобы их получить. Причина такого решения состоит в том, что в первоначальном своем виде ст. 174 допускала двусмысленное толкование, одно из которых исключало ответственность для тех, кто "отмывает" плоды собственных, а не чужих преступлений.
Фактически же это означало, что с 1 февраля 2002 г. было не только декриминализировано подавляющее большинство малозначительных по своей опасности форм легализации "грязных" денег (что, впрочем, не исключало вероятности применения других видов юридической ответственности к виновным), но и существенно была ограничена возможность незаконного давления на конкурентов и иностранных инвесторов с помощью коррупционных связей в правоохранительных органах.
ОСОБЕННОСТИ НОВЕЙШЕГО ПОВОРОТА В УГОЛОВНОЙ ПОЛИТИКЕ БОРЬБЫ С "ГРЯЗНЫМИ" ДЕНЬГАМИ ИЛИ ВНОВЬ ДЕВЯНОСТО МИЛЛИОНОВ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ ПРЕСТУПНИКОВ?
Перечень существенных поправок, которые внес законодатель в ст. 174 и 1741 УК, потрясает:
— Вновь криминализировано отмывание "грязных" денег в некрупном размере (части первые ст. 174 и 1741 УК). На первый взгляд может показаться, что законодатель вернул страну в состояние, предшествовавшее 1 февраля 2002 г. с 80 млн потенциальных отмывателей "грязных" денег. Однако это не совсем так. Максимальное наказание по ч. 1 ст. 174 УК и ч. 1 ст. 174 УК в новых редакциях составляет 120 тыс. руб. против четырех лет лишения свободы со штрафом в 60 тыс. руб. (100 минимальных размеров оплаты труда на 1 января 2004). Является ли это решение примером либерализации уголовной политики — ответить трудно. Скорее нет, чем да. Объективные предпосылки для неправомерного давления на экономический сектор, на наш взгляд, увеличились. Вновь создана в целом невыгодная государству ситуация, при которой недобросовестные чиновники смогут отчитываться об успехах борьбы с легализацией "грязных" денег привлечением к ответственности мелких "отмывателей".
— Установление обособленной ответственности за легализацию "грязных" денег в крупном размере, т. е. на сумму, превышающую один миллион руб. (ч. 2 ст. 174 УК и ч. 2 ст. 1741 УК), является скорее примером перекрестной криминализации и депенализации (т. е. уменьшения наказания) сопоставимых составов преступлений. Во-первых, в прежней редакции УК крупным размером финансовых операций и других сделок признавалась сумма, превышающая 2000 минимальных размеров оплаты труда, или 1 млн 200 тыс. руб. на 1 января 2004 г. Во-вторых, при том же максимальном размере наказания в виде лишения свободы размер штрафа как альтернативы лишению свободы снижен с 420 тыс. руб. (700 минимальных размеров оплаты труда) до 300 тыс. руб. (ч. 2 ст. 174 УК) и с 600 тыс. руб. (1000 минимальных размеров оплаты труда) до 500 тыс. руб. Если законодатель стремился к последовательному осуществлению принципа "меняем тюрьму на деньги", то в данном случае он ему изменил.
— Для тех, кто отмывал "грязные" деньги в крупном размере в составе предварительно сговорившейся группы лиц или с использованием своего служебного положения, законодатель заменил возможность применения к ним полной конфискации имущества (в соответствии со своим общим замыслом) штрафом до 1 млн руб. и сохранил при этом максимально возможные сроки наказания виде лишения свободы (8 лет лишения свободы, которые, кстати, по УК в новой редакции могут назначаться условно).
НЕКОТОРЫЕ ОБЩИЕ ВЫВОДЫ
Первый. Изучение практики противодействия коррупции и теневой экономике в нашей стране показывает, что последние пятнадцать лет поиски оптимальной модели такого противодействия носили, по сути, бессистемный характер. Государство даже и не пыталось "увидеть" бросающуюся в глаза взаимосвязь коррупции и теневой экономики.
Второй. Нетрудно убедиться в том, что сведение противодействия теневой экономике к борьбе с отмыванием "грязных" денег не только искусственно обедняет проблему, но и может (при чрезмерном усердствовании) приводить к росту теневого сектора.
На основании 7-ой главы монографии "Государственная политика противодействия коррупции и теневой экономике в России " под общей редакцей С.С.Сулакшина.
Коррупция - это противозаконная деятельность должностного лица на своем посту, направленная на удовлетворение личных интересов, приносящая вред его работодателю (государству, фирме и другим организациям). К ней относят в основном взятки и прочие поборы чиновников.
Теневая экономика, безусловно, порождает коррупцию, а коррупция, в свою очередь, создает основу расцвета теневой экономики. Предпосылки такой тесной взаимосвязи состоят в следующем: во-первых, теневая экономика может существовать и развиваться в значительных масштабах лишь в условиях коррумпированности всех систем государственной власти и управления; во-вторых, теневая экономика формирует коррупционные отношения во всех тех сферах политики и экономики, от которых зависит ее благополучное существование; в-третьих, коррупция вынуждает теневую экономику оставаться в тени и вести нелегальный бизнес; в-четвертых, коррупция создает основу для формирования новых сфер и видов теневой экономики; в-пятых, теневая экономика - финансовая основа коррупции, а коррупция - финансовая основа теневой экономики .
О росте теневой экономики и коррупции в современной России говорят многочисленные отечественные и зарубежные экспертные исследования. Что касается масштабов, то по исследованиям в России в 2005 году совершено 39 млн. коррупционных сделок, в среднем 7% оборота компаний превращаются в коррупционный доход, а шансы взяточника подвергнуться уголовному наказанию составляют лишь 0,0013 % . Самыми серьезными административными барьерами, провоцирующими коррупцию, респонденты называют: сложную процедуру регистрации бизнеса, необходимость лицензирования, получения разрешений со стороны местных властей (даже при наличии лицензии), регулярные проверки, в ходе которых проверяющие заботятся не о ликвидации выявленных проверками недостатков, а о получении неформальных вознаграждений.
Самый распространенный способ коррупции - это взяточничество. Как известно, оно значительно снижает уровень доверия к власти. Наиболее взяткоемкими, по мнению экспертов, являются отношения предпринимателей и чиновников при получении помещения в аренду или в собственность, в этой же сфере наиболее высоки административные издержки. По данным фонда «Индем», ежегодный объем российского рынка взяток чиновникам и должностным лицам всех рангов определяется в 316 млрд. долларов. Более того, в России коррупционные процессы широко проникли в среду должностных лиц управленческих структур, формирующих экономическую политику и располагающих возможностью ее корректировки. Нередко важные решения в сфере экономики, в том числе касающиеся вопросов перераспределения собственности, движения капиталов, использования бюджетных средств, выделения льгот, лицензирования, готовятся и принимаются в обход установленного порядка. Подобные действия, как правило, подчинены интересам узкого круга лиц, организаций, фирм и т.п., зачастую связанных с криминальными структурами.
Известно также, что коррупция тесно связана с организованной преступностью и целенаправленно стимулируется ею. Организованные преступные структуры, используя коррупционные связи «перекачивают» государственное имущество в коммерческие структуры, получая из госбюджета незаконные кредиты и субсидии, занижая реальную стоимость государственной собственности в процессе приватизации, Все эти действия фактически направлены на стимулирование теневой экономики, так как только она может обеспечить финансирование коррумпированных чиновников. Итак, опасность коррупции очевидна: она способствует расширению теневой экономики, сокращению налоговых сборов, снижает эффективность рыночных институтов и регулирующей деятельности государства. Нарушаются рыночные отношения. Преимущество получает не тот, кто способен выдержать конкуренцию, а тот, кто получает незаконные льготы.
– экономическая деятельность субъектов, утаиваемая от общества и государства и не регулируемая законодательством. Теневая экономика является неформальной частью общей экономики, но не может охватывать ее полностью, потому как существуют виды деятельности. К теневой экономике причисляются и криминальные .
Доходы от предпринимательской деятельности в рамках скрытой экономики не облагаются налогом. Любое , предполагающее сокрытие хотя бы части дохода предпринимателя, можно считать теневой деятельностью.
Что является причиной теневой экономики?
Выделают три группы факторов, способствующих развитию теневой скрытой экономики:
- Экономические факторы, прежде всего, высокие налоги.
- Социальные факторы – низкий уровень жизни, высокая безработица, поток беженцев.
- Правовые факторы – несовершенное законодательство, незащищенность прав собственности.
Функции теневой экономики
Все функции теневой скрытой экономики принято классифицировать на стабилизирующие и дестабилизирующие .
Первая функция скрытой экономики заключается в следующем: конкурентоспособность производимой предприятиями продукции повышается благодаря тому, что предприятия имеют возможность экономить на налоговых выплатах. С этой точки зрения теневая экономика выполняет роль социального стабилизатора, потому что помогает создавать дополнительные рабочие места.
Дестабилизирующая функция, напротив, несет угрозу стабильному обществу. Например, кризис 1998 года стал следствием массового уклонения от налогообложения.
Структура скрытой теневой экономики
К числу основных элементов теневой экономики можно отнести:
- «Второй » - запрещенная деятельность субъектов «белой» экономики, приводящая к тайному перераспределению дохода, полученного на официальном месте работы. Нарушителями в этой ситуации являются руководители высшего звена, именно поэтому такой вид экономики получил название «беловоротничковый ».
- «Серый» рынок – это мелкое предпринимательство, разрешенное законом, но не регистрируемое. «Серый» рынок – наиболее емкая часть теневой экономики.
- «Черный» рынок – реализация запрещенных товаров и услуг, все виды деятельности, нарушающие нормальную экономику. К «черному» рынку относятся базирующееся на насилии перераспределение ресурсов (вымогательство) и продажа разрушающих общество товаров, например, наркотиков.
- Фиктивная экономика – деятельность, связанная с коррупцией (например, предоставление льгот с помощью неформальных связей).
Методы борьбы со скрытой экономикой
Хотя все эксперты и признают необходимость борьбы со скрытой экономикой, они расходятся во мнении, какие способы и инструменты должны быть применены.
Самым распространенным инструментом выступает социально-правовой контроль. Объектами такого контроля считаются материальные средства и экономическая деятельность субъектов. Подобный контроль не предполагает применения уголовных норм; его цель – создать такие условия, при которых официальное трудоустройство было бы более выгодным для экономических субъектов, чем теневое.
Есть и другие мероприятия, нацеленные на борьбу со скрытой экономикой:
- Внедрение принципа прозрачности выработки экономически важных решений. К перечню подобных решений можно причислить решения о приватизации, проведении аукционов.
- Контроль за политическими процессами и финансовыми потоками – валютным, банковским, бюджетным.
- Закрепление актуальных форм коррупции (фаворитизм, коррупционный ) в законодательстве.
- Запрет на совмещение должностей в системе государственной службы.
Будьте в курсе всех важных событий United Traders - подписывайтесь на наш
Ключевые слова: коррупция, теневая экономика, чиновник, взятка, медицина, конкуренция.
Как отмечается в Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, под-писанной в том числе и Россией, коррупция – это социальное явление, состоящее из совокупности этических и правовых нарушений, которые выражаются в использовании служащими своего статуса в целях незаконного получения имущественных и других благ и преимуществ.
Значимость проблемы преодоления коррупции на всех уровнях взаимодействия чиновничьей бюрократии с предпринимателями и отдельными гражданами обусловила особое к ней внимание в послании Президента РФ Федеральному Собранию ещё в 2002 году: «Коррупция – это не результат отсутствия репрессий, а прямое следствие ограничения экономических свобод. Любые административные барьеры преодолеваются взятками. Чем выше барьер – тем больше взяток и чиновников, их берущих».
К отрицательным экономическим результатам коррупции можно отнести:
– рост масштабов теневой экономики при соответствующем уменьшении налоговых поступлений;
– снижение эффективности конкурентных механизмов рынка;
– рост цен за счёт коррупционных накладных расходов;
– неэффективное нецелевое использование бюджетных средств при распределении государственных и муниципальных заказов.
В рамках данного вопроса я рассмотрю насущные и, на мой взгляд, знакомые многим современным жителям нашей страны, сферы реального проявления коррупции в России.
а) Сделки с чиновником
Сегодня зачастую частные интересы и выгоды являются единственным мотивом обращения частного лица к власти. Поставленные в условия жёсткой зависимости от административных решений, предприниматели во многих случаях ищут и находят пути для развития своего дела в незаконных рыночных операциях. Само право на предпринимательскую деятельность можно получить только из рук чиновника. Как показывают исследования, даже люди, далёкие от бизнеса, прекрасно осведомлены о том, что открытие магазина или другого объекта без взятки чиновнику почти невозможно.
Предприниматель, соглашаясь платить чиновнику уже на стадии открытия, руководствуется стремлением купить “товар” подешевле и с наименьшими трансакционными издержками. Главная забота, связанная с подобным оформлением теневых сделок, является их безопасность. Поэтому зачастую платёж чиновнику принимает форму “подарка”.
Но на открытии бизнеса дело не заканчивается. Платить чиновнику придётся и всё последующее время. Можно даже сказать, что любая российская фирма есть вынужденное «совместное предприятие» с чиновником, который смотрит на коммерсанта как на вечно обязанного ему партнёра. Последующие взятки могут принимать разнообразные формы. Например, в некоторой степени легализованное и “встроенное” в общую структуру деятельности фирмы проведение банкета, или же ремонт служебно-го автомобиля. Таких вариаций может быть множество. И предприниматель уже не может отказать в таком “сотрудничестве”. При этом затраты на поддержание добрых отношений с чиновником воспринимаются предпринимателем как своего рода издержки, дающие гарантию охранности бизнеса. Чёткие правила поведения на теневом рынке заранее никем не планируются. Будучи негласными, они закрепляются в обычаи.
Сегодня открываются всё больше и больше возможностей для процветания чиновничьей коррупции, так как рыночные интересы чиновников и предпринимателей всё теснее и теснее, а вероятность применения юридических санкций к участникам теневых сделок весьма невелика.
В своей повседневной жизни рядовые граждане – наёмные работники предприятий и фирм, служащие бюджетной сферы, пенсионеры и прочие – редко сталкиваются с необходимостью обращения к чиновнику. Однако для России характерна практика уклонения от воинских обязанностей. Сделки на этом теневом рынке тщательно законспирированы. Спрос на рынке освобождения от воинских обязанностей формируется самопроизвольно. Цены, по которым работники военкоматов предоставляют свои услуги, сравнительно низки, так как высока конкуренция, в которой они проигрывают в силу того, что гарантировать идеальное качество услуги сложно. Наиболее вероятным потребителем рынка освобождения от воинских обязанностей являются люди так называемого низшего среднего класса российского общества.
б) Теневой рынок медицинских услуг
Система медицинского обслуживания в России относится к разряду общественных благ, свободный доступ к которым формально может иметь каждый гражданин в равной степени. Но на самом деле оказывается, что реальный объём услуг, предоставляемых населению медицинскими учреждениями, ограничен и весьма дифференцирован по качеству. Высококвалифицированная медицинская помощь сегодня в большом дефиците. Это способствует возникновению конкуренции потребителей (пациентов), успех в которой зависит от материальных возможностей. Несомненно, эта конкуренция в сфере государственного медицинского обслуживания уходит в тень. В рамках закона бесплатная медицина не предусматривает неформальных отношений между врачом и пациентом. Однако такие отношения без особого труда устанавливаются на теневом рынке, где пациент при наличии средств может купить услуги врача, которому вполне доверяет. Вообще в целом мыль о том, что услуги врача следует покупать, стала несомненной принадлежностью общественного сознанию россиян. На легальном рынке услуг разворачивается конкуренция за пациентов, где главным конкурентным фактором является репутация хорошего специалиста. Нормативная неопределённость, характерная для теневых сделок меду врачом и пациентом, открывает широкие возможности для злоупотреблений, в том числе для криминальных приёмов, таких как шантаж, вымогательство. Распространена практика лжесвидетельств о медицинских показаниях, с помощью которых можно получить ложные свидетельства о праве вождения автомобиля, лжеосвобождение от работы по ложному диагнозу и прочее. Но это не так страшно, как дикая практика применения различных форм шантажа в отношении тяжело больных пациентов и их родственников, а таких реальных случаев в истории немало.
Теневой рынок медицинских услуг зачастую просто замещает бесплатное здравоохранение: то, что раньше считалось бесплатным, теперь становится платным. И те, кому нечем платить, оказываются вытеснены конкурентами в самый «хвост» очереди, иногда и вовсе без надежды на необходимую медицинскую помощь. Особенно остро коррупция в сфере здравоохранения сказывается на группах населения с доходами, не позволяющими платить за привычно бесплатное медицинское обслуживание, а также гражданах, которым не позволяют давать взятки психологические стереотипы (правда, таких сегодня крайне мало) .
Я считаю, что сегодня крайне необходима разработка и реализация действительно эффективной на практике государственной политики по противодействию теневизации деятельности и коррупции, как одного из проявлений теневой экономики. Однако не стоит забывать об амортизационной функции некоторых теневых рынков, помогающих людям в кризисные периоды не остаться без работы, обеспечивая в некоторой мере восстановление экономического равновесия.
Список использованных источников
1. Бекряшев А.К., Белозеров И.П. Теневая экономика и экономическая преступность. – Омский государственный университет, 2000.
2. “Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию” [Электронный ресурс]: Справочно -правовая система «Консультант Плюс».
Научная статья на тему “Коррупция как проявление теневой экономики: система коррупции государственных структур в повседневной жизни российского горожанина” обновлено: Февраль 5, 2018 автором: Научные Статьи.Ру