При этом власти заверяют, что рост цен вот-вот прекратится, и ссылаются на радужные данные Росстата: в августе рост цен составил всего 0,2%. Однако эксперты, собравшиеся на пресс-конференции "Значение новой волны инфляции для России: предварительные итоги и перспективы" оценивают ситуацию куда более пессимистично. По их оценке, вряд ли по итогам года рост цен составит менее 14%, при этом у правительства нет реальных возможностей обуздать его.
Все понимают, что реальная инфляция куда выше, чем "росстатовские" показатели, заявил руководитель института проблем глобализации Михаил Делягин. Насколько выше - сказать сложно. Ранее эксперты умножали официальную инфляцию на два, предполагая, что это и есть настоящая цифра. Но не факт, что сегодня данное арифметическое действие способно точно отразить реальность. "Инфляцию, как и цыплят, по осени считают, - рассуждает директор департамента стратегического анализа компании "ФБК" Игорь Николаев. - И осенью цены начнут новый скачок роста. Очевидно, что ниже 14% она не будет, а о цифрах менее 10% и вовсе придется забыть". Главные факторы роста цен - подорожание самых дешевых продуктов и товаров, рассчитанных на низкообеспеченные слои населения, коих в России большинство. Например, в дефляционном августе дорожали мясо и мясопродукты. Однако с 1 сентября Россия ввела запрет на поставки курятины с ряда американских предприятий, что обязательно добавит толику в копилку инфляции. В среднем, траты на мясо составляют 10% от потребительских расходов населения, говорит И.Николаев. Если подорожание пойдет такими же темпами, то за осенние месяцы мы получим 20-30% прирост цен. А это 2-3 процентных пункта к годовой инфляции. "Морковь и лук нас не спасут", - развеивает эксперт радужные надежды чиновников. В сентябре 2007 года овощи, вопреки прогнозам, не подешевели, и сейчас тоже вряд ли будут. Зато за весенние и летние месяцы небывалыми темпами выросли цены производителей, что, в свою очередь, вызывает инфляционное торможение экономического роста. Как следствие - снижение инвестиций в основной капитал, что уже отмечают статистики. Все это напрямую влияет на состояние наших кошельков.
Официально в России инфляция с начала года составила 9,5%, а если смотреть по потребительской корзине, то показатели куда выше, считает президент Центра изучения постиндустриального общества Владислав Иноземцев. Проблема в том, что быстрее всего дорожают не меха и компьютеры, а масло и сыр. А что мы покупаем чаще? Между тем те же США в 90-е годы прошлого века, напротив, снижали цены на так называемые "товары для бедных". Сюда попадали одежда и обувь класса "масс-маркет", некоторые продукты, дешевая электроника. Все это импортировалось из Юго-Восточной Азии или Латинской Америки, где себестоимость товаров гораздо дешевле, чем в США. При этом пошлины на импорт были минимальными. За счет этого Штатам удалось поднять уровень жизни не за счет роста зарплат, а благодаря уменьшению расходов населения. У нас же государство хочет получать высокие таможенные пошлины (сегодня они составляют 30% доходной части российского бюджета, тогда как в США - всего 0,5%), говорит В.Иноземцев. Поэтому мы имеем неоправданно завышенные цены на товары массового потребления, ведь производитель должен отрабатывать таможенные издержки. На ком? Правильно, на нас с вами. Если сравнивать конечные цены одних и тех же товаров на прилавках магазинов с общемировыми, становится ясно - у нас они гораздо выше.
Все дело в том, что российские власти слишком увлеклись монетарными возможностями сдержать инфляцию, считают участники обсуждения. Поэтому сейчас мы получаем лишь иллюзию этого сдерживания, постоянно укрепляя рубль. Между тем справедливый курс нашей национальной валюты сегодня - 40 рублей за доллар, полагает В.Иноземцев. Именно так поступают сейчас американцы - обесценивая свою валюту, они получают возможность покупать в достатке нефть и позволяют гражданам гасить кредиты "дешевыми" долларами. Конечно, представитель средних классов там ощущают на себе снижение качества жизни, но часть своих проблем американская экономики все же перекладывает на плечи других стран. В том числе и на российские. Однако никакого удешевления рубля наши власти не допустят, считает эксперт. А это означает, что российский рынок будет все менее гибким и все более неконкурентоспособным. Наглядное нежелание торговать по цивилизованным правилам проявляется в нежелании вступать в ВТО, которое сейчас явно транслируется властью. Вот вам и причины для инфляции.
Кроме того, на Западе существует так называемый предел рентабельности любого бизнеса, позволяющий избежать неконтролируемого повышения цен ради получения сверхприбылей. У нас ничего подобного нет. Наш бизнес, в отличие от западного, не настроен планировать работу на десятилетия, имея при этом 2-процентную рентабельность, рассуждает руководитель Центра социальной политики института экономики РАН Евгений Гонтмахер. Если "у них" без проблем можно получить кредит и планировать стабильный бизнес, то у нас даже в крупном бизнесе мало кто "на все 100"уверен в завтрашнем дне. Это еще одна причина инфляции - пытаясь быстрее "отбить вложенное и урвать побольше, бизнесмен, что называется, "дерет три шкуры". С кого - вопрос опять-таки риторический. Даже если кто-то осмелится сыграть против правил, его либо выдавят с рынка, либо заставят стать, как все. "Корни болезни уходят далеко", - считает Е.Гонтмахер. По его мнению, инфляция - неотъемлемая часть нынешней экономической системы, и для того, чтобы что-либо изменить, понадобятся годы и годы. А в ближайшей перспективе кошельки тех, кто имеет хоть что-то и хочет поскорее обналичить это в магазинах, пока не "съела" инфляция, истощатся. Средний класс у нас даже по официальным статистическим данным перестал увеличиваться, и если так пойдет дальше, то мы можем вернуться в те времена, когда покупатели просто будут проходить мимо заполненных всевозможными соблазнами витрин магазинов. Уже сегодня около 80% россиян бедны настолько, что не могут позволить себе купить элементарную бытовую технику, отмечает М.Делягин.
На данный момент население в целом неплохо оценивает свое материальное положение, возражает руководитель исследовательской группы "Циркон" Игорь Задорин. Однако - а это более важно - изменились принципиальные взгляды на будущее. В частности, в течение 6 лет разрыв между реальными и ожидаемыми (необходимыми для безбедной жизни) доходами неуклонно сокращался. За последние полгода он снова начал расти. Дело не в снижении зарплат, а в инфляции, которую уже не в состоянии покрывать даже растущие доходы. Люди ждут роста зарплаты, что опять-таки вызовет скачок инфляции, ибо эти деньги понесут не под матрацы и в банки, а все в те же магазины. Еще одна тенденция - уменьшение так называемого сберегательного горизонта. Начиная с 2002 года, люди переходили от краткосрочных планов к долгосрочным. Сейчас налицо обратная тенденция - люди, ощущая инфляцию, сокращают свои жизненные стратегии и "бегут из денег", говорит И.Задорин. Правда, есть и положительная тенденция - на вопрос, куда люди потратили бы неожиданно свалившийся им на голову доход, все больше респондентов отвечают, что готовы вложить его в инструменты инвестирования, а не просто "спустить" в магазине. Однако все больше тех, кто предпочел бы рискованные виды инвестиций - видимо, успела выветриться память о всевозможных дефолтах и крахах. А это означает, что финансовые институты, идя навстречу потребностям клиентов, будут предлагать такие продукты. А это повлечет за собой новую череду финансовых пирамид, делает вывод эксперт.
Как победить инфляцию?
Что есть инфляция сегодня? Это конкурентная битва между бизнесом и чиновничеством за обладание страховочной валютой в свою пользу. Забыли только, бездарно расходуя полезные ископаемые, превратить родной рубль в валюту.
Такую инфляцию,запущенную санкциями США и ЕС, нельзя победить монетарными, денежно-валютными перверсиями. Причины и всплески инфляции остаются здесь в рамках злокозненных человеческих расчетов и тем подхлестывающих ее, а не борющихся с нею. Эти фокусы размазывают инфляцию по всему бутерброду конкурирующих между собой потребителей. И как ее не исчисляй, она остается за пределами производства. Победить ее - если окончательно - можно только настоящей производительностью общественно-полезного труда, отнюдь не виртуальными пассами обменно-валютных операций и накачкой ликвидности.
Наше правительство, пребывающее с Ельцина-Гайдара в шорах либерально-демагогической шизофрении ясинской ВШЭ, повторяет худшие страницы советской экономики, оторванной от понимания человека, подменившей понятие производительности труда вульгарной «выработкой в единицу времени». ВШЭ, учтя незаинтересованность труженика при растущей бюрократизации экономики, решила создать заинтересованность путем передачи производств в собственность частным владельцам. Ничего более примитивного нельзя было придумать. Как будто алчность отдельных носителей приведет в согласное движение всех включенных в процесс участников.
Победить инфляцию по-настоящему, без фальсификации смыслов, можно лишь по-ленински - "высшей производительностью труда". Но откуда ее взять? И как?
…Еще до Великой Отечественной войны у нас в стране возникло изобретательское и рационализаторское движение. В 1940 г. оно составило 526 тыс. чел., в 1950-м – 555 тыс., в 1960-м – уже 2431 тыс., а через 25 лет, т.е. к началу блудливой перестройки – около 14 мил. /Данные ЦС ВОИР/. Беспрецедентное, неведомое ни в одной стране мира явление!
В 1980г. в ЦК КПСС было предложено: давайте платить изобретателю и рационализатору за внедренную к промышленному использованию идею не гонорар, как при капитализме, не премию, как при социализме, а частичное постоянное денежное отчисление от экономического эффекта предложения, постоянное до тех пор, пока идея приносит доход. Чтобы идея, таким образом, не отчуждалась от автора, а обращалась поддержкой и продолжением его работы над новыми проектами.
Естественно тогда человек будет заинтересован в углублении своих знаний, разработке и подаче более фундаментальных, обладающих более высоким экономическим потенциалом предложений. Важно не множество всяких и разных предложений, а таких, что пусть «меньше, да лучше». При этом принятые к использованию разработки могут распространяться и на другие предприятия по всей стране. Это выгодно и автору и государству. Тем самым будут объединяться личные и государственные интересы, выступая их общественным единством.
Сейчас создаются отдельные научные подразделения, центры, городки, вроде Сколково. Выделяются большие деньги и гранты, а потом следуют распилы и нередко утечки спущенных средств. В то же время тысячи новаторов обивают пороги институтов, предприятий, правительственных учреждений с идеями готовых разработок.
Со временем, когда новатор, наращивая творческую активность, сможет жить на средства от действующих разработок, его, видимо, следует вообще освободить от постоянной сменной занятости на предприятии с правом его свободного посещения. Это позволит человеку бесконечно развивать свой кругозор и научную вооруженность в творчестве.
Благодаря этому освобождение новатора с конкретного предприятия предполагает по мандату новатора его столь же свободный доступ ко многим другим предприятиям по стране, свободный обмен и кооперацию с другими новаторами. На базе ВУЗов при этом будет полезным организовать консультационные пункты. Все это создаст резкое повышение производительности общественного труда.
Мало того, это повышение будет создавать избыточное давление избыточной рабочей силы. Мы не будем превращать эту рабочую силу в безработных. Мы начнем сокращать сменную занятость рабочих и служащих, разводя их на большее количество смен. И тогда трудиться они будут не по 8 часов в три смены, не по 6 часов в четыре смены, а по 4 часа в шесть смен, по 3 часа в восемь смен /без перерыва на обед/, с последующим сокращением и количества рабочих дней в неделю. А это естественно предполагает постепенное превращение новаторства во всеобщую деятельность, где инфляция денег и сами деньги попросту исчезнут из обращения, где заработки в опережающих количествах будут нарастать на банковских счетах, а люди будут снимать с них по потребительским картам для удовлетворения нужд, нимало ни заботясь о соответствии расходов и поступлений.
Для этого достаточно просто включить мозги трудящихся по отношению к их производственным процессам.
Рецензии
Всё правильно! Но, проблема в том, что стимулированием повышения производительности должны заниматься опять же всё те же чиновники. У которых одна задача - набить себе карманы! причем у чиновников всех уровней - задача одна - набить....! Это в первую очередь, а уж потом производительность.
Кода нам сейчас говорят о необходимости консолидации общества, модернизации прочее, я думаю о той сотне наших, официальных долларовых миллиардеров, и ещё о стольких же неофициальных, о 130 миллиардов долларов, которые вывезли за рубеж только в 2013 году (официальная цифра!).
И о наших руководителях патриотичных, которые этих миллиардеров и породили, вряд ли они сами живут на зарплату, трудно в это поверить.
А Вы говорите о какой-то производительности. Смешно...!
Тем не менее, с уважением к Вашему мнению!
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Алексей Дыховичный у микрофона, у нас в гостях Евсей Гурвич, руководитель экономической экспертной группы. Здравствуйте, Евсей Томович.
Е. ГУРВИЧ: Здравствуйте.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: И мы говорим об инфляции, можно ли ее победить в России, так звучит наша тема, работает смс, вы можете присылать свои сообщения, + 7 985 970 4545. Итак, чуть было не сказал – президент, нет, премьер-министр страны Владимир Путин поставил задачу, однозначная цифра должна быть, т.е. менее 10%.
Е. ГУРВИЧ: Когда?
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: В ближайшее время, там, по-моему, то ли 10-й, то ли 11-й год, вот-вот, сейчас.
Е. ГУРВИЧ: У правительства вообще-то гораздо более амбициозные планы, они прогнозируют 10.5% в нынешнем году, а уже в будущем году снижение до 7.5, дальше 7, 6.8 к 11-му году. Поэтому, хотя Путин призвал правительство более амбициозные прогнозы делать по росту ВВП, в данном случае, у правительства более амбициозные цели и задачи по инфляции. Другой вопрос, насколько они реалистичны.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Как раз я хотел вас спросить, потому что даже не заглядывая так далеко, хотя бы этот год, 10.5%, очень многие экономисты говорят, что будет пересмотрено. И будет пересмотрено в сторону повышения.
Е. ГУРВИЧ: Да, к сожалению, уже несколько раз пересматривался прогноз официальный правительства, тем не менее, и сейчас он выглядит необоснованно оптимистичным, только что подготовлен консенсус-прогноз, который на основе прогнозов и независимых аналитических центров, и банков, инвестиционных компаний российских и зарубежных, они предсказывают на этот год 11.9, в среднем, т.е. ровно столько, сколько было в прошлом году. Я думаю, что это реалистичная цифра, но за нее тоже надо бороться, т.е. это не то, что нам гарантировано. 10.5% в этом году, я думаю, что уже это утопия. Если посмотреть на прошлые месяцы, инфляцию прошлого месяца, посмотреть на первые две недели мая, инфляция не снижается, она в годовом выражении сейчас составляет примерно 14%.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Т.е. будет в конце года 14, если будет идти так, как сейчас, нет?
Е. ГУРВИЧ: Нет, к соответствующему периоду прошлого года, за последние 12 месяцев.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: А, за последние 12 месяцев.
Е. ГУРВИЧ: 14.
Е. ГУРВИЧ: Да, поэтому прошлогодний уровень возможен, но за него надо сильно бороться. На будущий год, в принципе, есть возможность снизить инфляцию, консенсус-прогноз независимых аналитических центров и банков на будущий год – 9%, это уже однозначная инфляция, но это все равно выше, чем прогноз правительства, который составляет 7.5. 7.5 мне тоже кажется таким слишком легковесным и оптимистическим, между 9 и 10, да, если мы будем, действительно, бороться с инфляцией, если мы не будем надеяться, что она сама как-то исчезнет.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Эти цифры, 10.5 в этом году, 7.5 в 2009 году, 6.8, да?
Е. ГУРВИЧ: Нет, 7, а потом 6.8.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: 7 2010-й, 6.8 – 2011-й?
Е. ГУРВИЧ: Да.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: И вы, и очень многие эксперты говорят, по крайней мере, если говорить об этом, этот год, 10.5, слишком оптимистично, почему, это что, просто политические заявления, правительству такая функция дана, сделать политическое заявление о том, что у нас в стране все хорошо, у нас все будет еще лучше, в этом году 10.5, а там, когда к году подойдет, там разберемся, там посмотрим. Почему правительство делает такие оптимистические заявления? Или они знают что-то такое, что не знают все остальные?
Е. ГУРВИЧ: Нет, я думаю, что это другое отношение к прогнозу, он рассматривается, во-первых, как целевой, значит, считается, что чем выше мы возьмем, поставим цель, тем больше все будут напрягаться. Предположим, взять удвоение ВВП, я думаю, что изначально так и считалось, что если мы поставим задачу удвоить, то все будут напрягаться, может, не на 100%, на 90, на 85% вырастет. Но мне кажется, что, да, с одной стороны, с другой стороны, официальные ориентиры инфляции, они должны, они выполняют очень важную экономическую роль, они формируют инфляционные ожидания, в принципе, компании должны ориентироваться на эти цифры, когда закладывают какую-то цену в свою будущую продукцию, заключают контракты на поставки через год, через полтора года, когда закладывают в зарплату своих работников через год, через полтора года. Но здесь все-таки не должны отрываться эти прогнозы от ожиданий участников экономики. Они не должны по несколько раз в год пересматриваться, как сейчас, как происходило в прошлом году, как происходит сейчас в этом году, уже несколько раз. Поэтому мне кажется, что лучше чуть повыше, но реалистичные прогнозы.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Есть минус, да, в этих слишком оптимистичных прогнозах?
Е. ГУРВИЧ: Конечно, на них уже перестают обращать внимание, когда они слишком оптимистичны, когда в них никто не верит, на них перестают обращать внимание, власти теряют способ воздействовать на инфляцию.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: В то же время, как известно, если человек не может себе позволить мясо, холодильник он при этом грызть не будет, т.е. инфляция, эти цифры – это в общем. А если говорить об инфляции на те продукты, в первую очередь, продукты питания, на те продукты, которые являются наиболее важными для не самых обеспеченных слоев населения, т.е. здесь о каких цифрах можно говорить в эти годы?
Е. ГУРВИЧ: Здесь, к сожалению, действительно, у нас на продукты питания рост гораздо больше, причины здесь уже лежат вне России, это общемировая тенденция, продукты питания подорожали во всем мире, из-за этого инфляция подскочила не только в России – в Китае, на Украине, в Казахстане, в развитых странах тоже подскочила, просто, конечно, не в такой степени, как у нас. Скажем, за последний год, апрель к апрелю, хлеб вырос на 37%, если инфляция, в целом, я говорю, порядка 14% составила, то хлеб – на 37, подсолнечное масло выросло на 76%. В принципе, это, я надеюсь, что такими темпами уже не будут расти продукты питания, но все ожидают, что все равно сохранится тенденция опережающего их роста, они будут расти быстрее, чем в целом общий уровень цен, это серьезная социальная проблема, нам придется, наверное, пересматривать свою социальную политику с тем, чтобы компенсировать самым бедным слоям это удорожание продуктов питания, продуктов первой необходимости.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Слушатели наши, причем практически все, как один, очень многие пытаются понять причину, кто-то, как Елена, например, вопроса нет, причина ей ясна, она с нами делится, монополисты, делится своими мыслями, монополисты повышают тарифы, отсюда и инфляция, пишет Елена. Я бы хотел зачитать вопрос Леонида, преподавателя с Урала, вопрос достаточно длинный, но, по-моему, он интересный. Глубокоуважаемый господин Гурвич, может ли инфляция явиться следствием существования ножниц между растущим объемом денежной массы в стране благодаря внешним поступлениям за счет продажи сырья, частично отчисляемых начислений в виде выплат пенсий и зарплаты и истинным производством товаров? Производительность труда растет явно медленнее, перевооружение промышленности на базе новейших технологий отстает от требований дня или инфляция определяется аппетитами естественных монополий, то, о чем, собственно говоря, пишет Елена, безудержно вздувающих цены на свою продукцию, в обоих случаях обуздать инфляцию в обозримом будущем невозможно. Это такой вопрос и констатация фактов, но это, в том числе, и вопрос, в чем все-таки причина инфляции, на ваш взгляд?
Е. ГУРВИЧ: Причин инфляции несколько, одна, я говорил, это общемировое подорожание продуктов питания, это то, что приходит к нам извне, даже независимо от того, что, скажем, по зерну мы являемся не импортерами, а экспортерами. Все равно внутренние цены тоже растут, поскольку наша экономика уже интегрирована в мировую, мы не изолированы от нее, первая причина.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Продукты питания мировые, причем здесь тогда то, о чем пишет Артур, муниципальная аренда для предпринимателей в Тольятти растет на 20% в полугодие, все понятно дальше, соответственно.
Е. ГУРВИЧ: Это все-таки не главная причина, хотя тоже существенная.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Для Артура, который, возможно, не знаю, что-то продает, небольшой такой малый бизнес, у него 20% в полгода аренда.
Е. ГУРВИЧ: Все-таки 147 млн. человек, у каждого разные сочетания, но главные причины все-таки, первая – это внешняя, второе – это то, что о чем говорил слушатель наш, что у нас, можно сказать, денежная масса растет быстрее или внутренний спрос растет быстрее, чем предложение. В прошлом году у нас внутренний спрос вырос в реальном выражении примерно на 17%, а возможности предложения собственных товаров где-то примерно на 7-8%, т.е. 9-10% разрыв между ними. Из-за чего растет внутренний спрос, из-за того, что резко увеличились бюджетные расходы, они увеличились по всем линиям, и зарплаты бюджетникам, пенсии как раз в меньшей степени увеличились, кстати, поэтому соотношение пенсии к зарплате резко упало. Увеличились расходы на государственные институты развития, огромные суммы были вложены бюджетом в их капитал. Сначала говорилось, что это не приведет к инфляции, поскольку это не будет тратиться немедленно, но уже в начале этого года их деньги размещены на счетах в коммерческих банках, т.е. попали в экономику, в-третьих, одновременно растут, быстро растет кредитование, и по линии потребительского кредита, и по линии ипотечного кредита, и кредитования предприятий. В результате возникает то, что называется перегрев экономики, внутренний спрос растет быстрее возможностей его удовлетворения. Третий фактор – это, действительно, рост цен естественных монополий. Это, прежде всего, касается газового сектора. Принято решение о том, что 4 года подряд, начиная с этого и кончая 11-м, каждый год будут от 25 до 40% в год повышаться внутренние цены на газ. Естественно, это удар по всей экономике, напрямую через тарифы для населения, на коммунальные услуги, еще больше – через стоимость всей продукции. Это снижает конкурентоспособности нашей продукции по сравнению с иностранными производителями. Это одна из фундаментальных проблем нашей экономики. Действительно, наша крупнейшая, наиболее важная компания, «Газпром» демонстрирует низкую эффективность. Она не увеличивает свою добычу газа, несмотря на то, что от года к году все больше растут экспортные цены, несмотря на то, что растут внутренние цены, несмотря на то, что у них очень льготное налогообложение по сравнению с, например, нефтяным сектором.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Сейчас НДПИ могут снизить, так что могут шансы, могут уравнять, да?
Е. ГУРВИЧ: Это нет, это не уравняется.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Даже не уравняет, «Газпром» все равно окажется в более выгодном положении?
Е. ГУРВИЧ: Нет, там разрыв гораздо больше. Это сравнительно небольшое облегчение для нефтяников, очень большой разрыв останется в пользу газовой отрасли.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Таким образом, собственно говоря, причины и те, которые перечислил Леонид, предприниматель уральский, и еще вы добавили. А вывод он делает такой, что в обоих случаях обуздать инфляцию в обозримом будущем невозможно. Согласны ли вы?
Е. ГУРВИЧ: Если мы будем продолжать такую политику…
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: 14% за минувший год, не календарный, а с апреля 2007 по апрель 2008, 14.4, да, ведь вы же еще даже сказали, так?
Е. ГУРВИЧ: 14.3.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: 14.3, я на десятую, это очень много.
Е. ГУРВИЧ: Да, но что дает надежду. Если мы будем продолжать такую же политику, то, конечно, нам не удастся снизить инфляцию, но я надеюсь, что политика будет изменена, что дает надежду на это, то, что по опросам для населения инфляция - проблема номер один, это значит, что она имеет политическое значение. Это значит, что власти не должны остаться равнодушными к ней, власти должны что-то делать. Я надеюсь, что власти поймут, что эта проблема достаточно фундаментальная, что для ее решения недостаточно таких косметических мер, что нужны очень серьезные изменения экономической политики.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Какие именно? Собственно говоря, тут пишут, что привязать нефть к рублю и оставить дешевый газ внутри страны, у них пусть все прыгает, у нас будет стабильность. Тут у нас экономисты, понимаете, все так мы сейчас сделаем.
Е. ГУРВИЧ: Я думаю, что нужно изменить, во-первых, к бюджетной политике нужно подходить более осторожно, не наращивать безумно расходы, потому что это получается самообман. Это все равно, что всем увеличить в 10 раз зарплату при той же массе товаров. Ясно, что все цены в 10 раз возрастут, т.е. люди ничего не выиграют, будет самообман. То же самое примерно у нас происходит в бюджетном секторе. Мы увеличиваем расходы, инфляция все это увеличение съедает. Значит, это вредная мера. Второе, это изменить денежно-кредитную политику и курсовую политику, повысить резервные требования, повысить ставки ЦБ для того, чтобы сдерживать денежное предложение. Третий фактор, у нас сейчас снижаются сбережения из-за того, что инфляция съедает проценты по депозитам в банках, проценты по банковским депозитам повысились, но очень немного, меньше, чем инфляция, они и так еле-еле покрывали инфляцию, в Сбербанке не покрывали, а теперь это глубоко отрицательные процентные ставки, т.е. невыгодно держать деньги в банках, все меньше денег сберегается. Эти деньги выплескиваются на потребительский рынок, инфляция растет. Значит, нам нужно поощрять сбережения и повышать ставки в банках, изменять налогообложение сбережений, всячески стимулировать сбережения.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Все-таки вы назвали одну из причин, это перегрев экономики, это небольшое количество товаров. На своем потребительском уровне, у меня такое ощущение, что я с этим перегревом сталкиваюсь постоянно, когда я вижу очереди на машину, на какую-то марку автомобиля, год, полтора, два, вот он перегрев, не хватает этих самых автомобилей. У людей есть деньги, они приходят в компанию, говорят – мы готовы. Нет, ждите. Это я не знаю, в ресторанах невозможно заказать столик, все занято, приходите, вставайте в очередь и стойте, это же тоже, как я понимаю, на потребительском уровне.
Е. ГУРВИЧ: Правильно.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Это и есть, самый что ни на есть перегрев.
Е. ГУРВИЧ: Это результатом перегрева служит, во-первых, инфляция, в некоторых случаях даже очереди, а есть еще третье последствие, это то, что разрыв между слишком быстро растущим спросом и недостаточным предложением наших товаров преодолевается за счет форсированного наращивания импорта, рост импорта уже составляет 40% в год. Пока еще у нас, да, этот импорт, во многом, финансируется за счет внешних заимствований. У нас растет внешний долг. Пока еще мы экспортируем больше, чем импортируем, но этот разрыв сокращается очень быстро. Он станет, очень скоро станет нулевым, а потом уже отрицательным. Это значит, что через несколько лет наша экономика может стать зависимой от внешних инвесторов, т.е. если они дадут деньги нам в долг или вложат в наши предприятия, наши акции, то, соответственно, рубль будет поддерживаться. Если не дадут, то тогда может произойти девальвация рубля. Я призываю всех не поддаваться паническим слухам о том, что буквально завтра с рублем что-то произойдет неведомое, то ли деноминация, то ли девальвация, все это пустые разговоры. Но есть реальная опасность, что если мы не изменим нынешнюю экономическую политику, то где-то через несколько лет, через три года риск такой возникнет, это не значит, что это обязательно он реализуется, но такой риск уже будет слабостью нашей экономики, который будет ослаблять наш рост, снижать инвестиции.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Но что надо делать, чтобы больше машин производилось, не было очереди на них, чтобы больше ресторанов открывалось, не было очереди на них, не государство же будет этим заниматься?
Е. ГУРВИЧ: Да.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Вы сказали, повысить ставки по депозитам для того, чтобы люди не покупали, а откладывали. Но это, опять же, коммерческие банки. Это надо как-то стимулировать повышение, не более того? «Сбербанк» еще.
Е. ГУРВИЧ: Это как раз может своими средствами сделать ЦБ, а что нужно делать, чтобы больше производилось, ответ и простой, и сложный. Простой – нам нужно больше инвестировать, у нас инвестиции для быстро растущей экономики уникально низкие. Было многие годы, накопление основного капитала 18% ВВП, в прошлом году выросло, был бум инвестиционный, выросло до 21%, это в два раза меньше, чем в Китае или в Азербайджане, который сейчас стал чемпионом мира по скорости роста. До такого мы не дойдем, это необязательно, но если у нас высокие амбиции роста, то нам нужно не 20, а 30% накопления. Для этого нужно что, для этого нужен, во-первых, стабильный инвестиционный климат, чтобы не было рейдерства, чтобы предприниматели знали, что никто не отнимет их бизнес, во-первых. Во-вторых, могут использоваться и налоговые стимулы, но на увеличение инвестиций работает снижение налога на прибыль. Это такой экономический факт. Если мы снизим НДС, как предлагается, то, наоборот, мы усугубим свой перегрев, поскольку НДС – это налог на потребление. Значит, снижая НДС, мы стимулируем потребление, инфляция от этого увеличится еще больше, поскольку предложение товаров существенно не изменится. Нам нужно, наоборот, снижать потребление и увеличивать накопления, в частности, может быть, за счет снижения налога на прибыль.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Снижение налога на прибыль, но не снижение НДС, правильно?
Е. ГУРВИЧ: Да.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: У нас осталась буквально одна минута, но металла хотелось бы коснуться, я в прошлой программе не успел и в этой практически не успеваем. Сегодня в «Коммерсанте» опубликована статья о том, что металлурги уведомили своих потребителей о повышении цен на металлы вслед за мировыми производителями металла, вслед за «Арселором». Как это может повлиять на инфляцию?
Е. ГУРВИЧ: Естественно, тоже вносит свой вклад в инфляцию, все последние годы у нас индексы цен производителей выше, чем индексы потребительских цен. Но металл – это все-таки, его влияние, этого повышения, по сравнению с другими факторами сравнительно небольшое. Это не самый главный фактор.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Ну что же, слава богу, хоть тут, хоть так. Спасибо вам. Евсей Гурвич, руководитель экономической экспертной группы, был у нас в гостях, мы говорили об инфляции, о том, можно ли победить инфляцию в России. В общем, Евсей Томович считает, что можно, но для этого нужно много чего делать, правильно?
Е. ГУРВИЧ: Да, для этого нужно изменить всю нашу экономическую политику всего-навсего.
А. ДЫХОВИЧНЫЙ: Спасибо вам.
По мнению экспертов из Высшей школы экономики, в ближайшие два месяца цены на импортные товары могут вырасти на 10-25%
Эксперты из Высшей школы экономики предупредили об опасности: в ближайшие два месяца цены на импортные товары могут вырасти в России на 10-25%. Однако если отставить либеральные рецепты ВШЭ, инфляцию вполне можно остановить.
По мнению экспертов ВШЭ, подняться в цене должны также товары, при производстве которых используются зарубежные материалы. Согласно подготовленному ими отчету «О состоянии делового климата в розничной торговле в I квартале 2014 года» рост цен в стране станет результатом дальнейшего ослабления рубля, ожидаемого предпринимателями.
Угроза роста цен действительно существует, хотя этот прогноз все же больше отражает уже случившееся повышение цен. Как и опасения бизнеса — ему очень трудно забыть, как с началом года отечественная валюта начала быстро сдавать позиции. И как избежать дороговизны, если эта тенденция продолжится, ведь почти треть всех товаров на прилавках магазинов — импортные? Но в конце марта курс рубля к доллару немного подрос и оставался стабилен всю первую половину апреля. И валютные интервенции ЦБ виноваты в этом лишь отчасти, потому что есть и другая, не менее веская причина биржевого отскока рубля: это набирающее амплитуду падение платежеспособного спроса — на импортные товары, особенно на электронику, на фрукты, туры на отдых за рубежом.
Впрочем, это обстоятельство не отменяет угрозы общего роста цен, поскольку спрос в России слаб вообще. В марте-апреле россияне тратили сбережения и избегали брать новые кредиты. Спрос в целом затухал, заставляя вспомнить: устойчивость рубля зависит от массы продаваемых за него отечественных товаров. Беда в том, что зимняя девальвация ударила по уже слабеющему потребителю, а ее продолжение так и просто грозит нам полномасштабным спадом в экономике. Вот почему сторонники сильной национальной валюты — «империалисты» во власти — ищут пути укрепления рубля, отказав ему в дальнейшем свободном плавании.
Если, к примеру, Россия начнет продавать нефть и газ за свою валюту, это расширит рублевый рынок и усилит рубль за счет сужения долларового рынка. А что особенно приятно, мы впервые сможем переложить часть своих проблем на плечи США, пусть сами проблемы и не будут решены. Однако рост цен угрожает нам не только в два ближайших месяца. Мы слишком мало производим того, что потребляем, а цены на отечественные товары неизбежно будут подтягиваться за импортом.
Что учат нас делать в подобных ситуациях монетаристы? Ответ простой, потому что на любые проблемы в экономике они предпочитают отвечать исключительно денежными мерами. И вот их стандартный рецепт против синдрома большого импорта: удешевление денег. Эта «пилюля» надежно обесценивает доходы и сбережения населения, снижая спрос вообще, а не только на иностранные товары. Впрочем, имеется у нее и побочный эффект сродни легкой сонливости: выигрыши местных производителей на фоне такой терапии в лучшем случае оказываются весьма скромными. Что мы легко можем наблюдать на собственном свежем примере: недавнее снижение курса рубля ослабило спрос россиян на два дорогих и важных для экономики товара — квартиры и автомобили. А разве, господа монетаристы, сужение рублевого рынка не грозит новым ослаблением рубля к доллару? Потому перевод внешней торговли на рубли не разрывает этот порочный круг. Отсюда вывод: нам нужна программа по борьбе с инфляцией, которая не будет строиться на деньгах.
Надежным щитом от роста цен может быть только вытеснение импорта за счет наращивания своего производства. Это даст новые рабочие места и расширит спрос, а возможно, и подтолкнет вверх заработную плату. Но такой план невозможно реализовать без повышения таможенных пошлин, чему, в свою очередь, мешает членство России в ВТО. США и ЕС, помнится, грозили выгнать нас из ВТО за «похищенный» у них Крым. Так вот: они сделают нам бесценный подарок, если наконец исполнят это обещание.
Инфляцию можно сдержать. Это не так трудно. И не нужны для этого ни валютные интервенции ЦБ, ни малопонятное народу таргетирование, эффект которого так же сложно обнаружить, как найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. А что нужно — так это твердый курс на развитие отечественного производства. Только тогда укрепление рубля не пойдет во вред экономике, как уверяют либералы, а станет ясным индикатором ее роста, а перманентная угроза девальвации и взлета цен навсегда останется прошлом.
К. Мелихан в своем высказывании поднимает проблему инфляции, в частности, говорит о преимуществах представителей одних экономических статусов перед другими в период инфляции. В современном обществе эта проблема является очень актуальной ввиду нестабильности Мировой экономики и связанной с ней нестабильности экономики государства.
Инфляция – устойчивое обесценивание денежных средств. Происходит повышение цен на товары и услуги, не связанное с их качественными изменениями. Различает два основных вида инфляции – это инфляция спроса (связана с повышением уровня доходов населения, которое влечет за собой увеличенный спрос, вызывающий недостаток товаров и услуг) и инфляция предложения (увеличение цены на сырье, рабочую силу и так далее, что увеличивает себестоимость продукции и, соответственно, ведет к увеличению цены). Также различают инфляцию по скорости обесценивания: умеренная, которая ведет к обновлению экономики; гиперинфляция (ощущается даже в пределах короткого промежутка времени) и галопирующая (скачкообразная).
Последствия инфляции могут быть как позитивными, так и негативными для субъектов экономики (в рамках заданной темы не рассматриваются последствия для государства, общества в целом и определенных групп граждан). Все зависит от их экономического статуса в данный момент. «Занимающие» проигрывают (банки, люди, одолжившие деньги в долг; вкладчики, если уровень инфляции превышает депозитный процент и т.д.), а «Заемщикам» инфляция позволяет более безболезненно отдавать долги.
Я полностью согласен с тезисом К. Мелихана. В период инфляции покупательная способность денег падает, за одно и то же количество номинальных денежных средств завтра можно купить меньше товаров и услуг, чем сегодня, уменьшается реальная ценность денег, а, значит, «Заемщики» отдают меньше, чем брали. Естественно, если деньги взяты в долг у знакомых без дополнительных условий, а отдаются в таком же номинально количестве через достаточно длительный срок, то такое поведение субъекта, занимавшего финансы, не является правильным с точки зрения морали, но о возникновении правовой ситуации речи иди не может. В подтверждение своих слов приведу несколько примеров, подтверждающих правильность моих суждений и высказывания К. Мелихана.
Во-первых, хотелось бы вспомнит Россию в конце XX века с ее гиперинфляцией. Люди, взявшие деньги в долг (особенно крупную сумму) до того, как огромная денежная масса вошла в оборот, значительно выиграли после наступления указанного события. Огромный уровень инфляции, связанный с переходом на рыночную экономику, позволил занимающим без каких – либо трудностей отдать номинальное количество денежных средств. Те, кто занимал, в свою очередь понесли большие материальные потери.
Во-вторых, в современном мире тоже действует такой способ сбережения своих средств. Люди часто отдают занимаемые деньги через длинный промежуток времени, тем самым уменьшая для себя стоимости покупаемых товаров или услуг. Они играют на умеренной инфляции, характерной для подавляющего числа стран.
Таким образом, К. Мелихан верно определил время, наиболее благоприятное для отдачи долгов. Это позволят сэкономить свои денежные средства, купив необходимый товар или услугу.