Как показывает практика пользователей , от того, насколько хорошо организован быт рабочих, зависит качество и скорость возведения дома.
Главное в этом деле – ничего не пускать на самотёк и не думать о том, что строительная бригада сама о себе позаботится.
Конечно, можно отдать всё на откуп прорабу, но если заняться организацией нормальных бытовых условий для рабочих самостоятельно, то это позволит держать «руку на пульсе» всей стройки.
Несмотря на кажущуюся простоту, дело организации быта – серьёзное мероприятие, требующее вдумчивого подхода. Зачастую неопытные застройщики теряются и не знают, с чего начать.
Zhanna777:
– Предполагается, что рабочие – 4 человека – будут строить мне дом в течение всего лета. Надеюсь, что форумчане подскажут, какие условия быта я должна им обеспечить?
Рабочих при строительстве необходимо обеспечить:
- Местом для жилья и приёма пиши.
- Туалетом.
- Водой и душем.
- Электричеством.
Если на участке ещё нет электричества, придётся покупать или брать в аренду бензиновый генератор. Или, как вариант, договариваться с соседями, ставить у них счётчик (по нему производится учёт и оплата потреблённой электроэнергии) и тянуть от них кабель себе на участок.
Все дополнительные расходы – электричество, газ для баллонов для газовой плитки, бензин для генератора и т.д. – обговариваются с рабочими или прорабом заранее и включаются в смету! В случае, если стройка ведётся в чистом поле, и строителям приходится жить в палатке без элементарных удобств, то производится доплата за дискомфорт.
Чтобы не покупать бытовку, можно купить стройматериал. В этом случае рабочие смогут сами за пару дней построить сарай-бытовку. Это обходится дешевле, чем покупать готовую бытовку, даже б/у. По окончании стройки такой сарай можно использовать для хранения хозяйственного инвентаря или разобрать на доски. Что касается бытового скарба, то матрацы, подушки, обогреватели, посуду и прочую утварь рабочие должны привозить с собой – так же, как и инструмент. Застройщик может предоставить плиту для приготовления еды (газовую или электрическую), небольшой холодильник, обогреватель, если стройка ведётся в холодное время года. В любом случае, все мелочи уточняются заранее.
Белка:
– Наши строители, когда строили нам дом, в одной части бытовки сколотили лежаки в форме буквы «Г» в 2 яруса, а в другой хранили инструмент, одежду и продукты. Посреди бытовки поставили тумбу с газовой плитой и посудой.
При покупке бытовки, чтобы сэкономить, можно сразу же купить доски для лежаков и бочку для летнего душа и привезти всё за одну ходку машины.
О том, как сделать бытовку рассказывается .
После обустройства жилья второй вопрос, который требует безотлагательного решения – устройство туалета.
Лимпопо:
– Думаем строиться весной, возник вопрос: как недорого решить вопрос с туалетом. Всё время «бегать в лес» – не вариант. Свой участок загрязнять не хочу. «Синяя» кабинка –дорого. Что делать?
Самый бюджетный вариант – выкопать яму глубиной в 40 см, поставить по углам 4 столбика и затянуть их непрозрачной плёнкой.
Для удобства можно сколотить ящик, вырезать дырку, поставить внутрь ведро, а сверху приделать туалетную сидушку.
В этом случае ящик с обратной стороны остаётся незакрытым, и через этот проём достаётся ведро.
– Снизу кабинки вкапываем бочку литров на 200 с широким горлом. После её заполнения и выезда строителей можно вызвать ассенизаторскую машину и всё откачать, а бочку выбросить.
Если возиться с вывозом отходов не хочется, то можно поступить проще. Определяется место под туалет (обычно на задворках участка). В этом месте штыковой лопатой делается почвенный срез в виде буквы «П», далее этот кусок дёрна отворачивается наверх, капается яма и на столбики ставится укрытие или кабинка. После заполнения яма засыпается и прикрывается отвёрнутой дерниной. Можно ещё дополнительно присыпать яму опилками. Ни запаха, ни следов от таких туалетов не остаётся.
Важный момент организации быта рабочих – уборка ими мусора. Мусор обычно убирается в пластиковые пакеты и вывозится по мере накопления. Кто будет вывозить отходы – прораб, сами рабочие или застройщик – во избежание недоразумений решается заранее.
Также необходимо отвести строителям место под курение. Если этого не сделать заранее, после отъезда рабочих придётся собирать «бычки» по всему участку.
Если стройка ведётся зимой, необходимо сразу продумать, чем обогревать бытовку. Стандартные варианты – электрические обогреватели (вопрос оплаты за электричество решается со строителями индивидуально) или печка-буржуйка. Для уменьшения теплопотерь бытовку необходимо утеплить.
И в заключение статьи – памятка начинающего застройщика.
- Лучше всего, когда строители живут в том же месте, где и строят дом, а не приезжают издалека. Постоянное присутствие строителей на участке отпугивает воров. Кроме этого, строители не тратят лишнее время на дорогу, а значит, работы ведутся быстрее.
- Бытовку после отъезда строителей можно продать или использовать как хоз. блок. В этом случае стоит заранее приготовиться к ремонту бытовки, т.к. мелкие поломки в процессе её эксплуатации неизбежны.
- Мусор постоянно складывается в одном и том же месте. Окурков на участке или, тем более, в строящемся доме быть не должно!
- Как застройщик относится к организации быта рабочих, так он относится и к собственной стройке. Это психологически влияет на подход строителей к работе.
Как правильно организовать быт строителей, обсуждается . Вся информация по удалённому видеонаблюдению за стройкой собрана . Полезные советы для начинающих застройщиков находятся . Кто платит за свет, если рабочие живут в бытовке зимой? Ответ на этот вопрос можно узнать, кликнув по .
Как самому построить бытовку – смотрите в этом видеосюжете . А в этом видеоролике рассказывается о создании мастерской, где можно жить во время строительства дома.
«Повышение технической вооруженности труда, трудовой подъем народных масс, упрочение воодушевленной и сознательной социалистической дисциплины, лучшая организация управления хозяйством, решительная борьба с бюрократизмом, широчайшее развертывание самокритики, широчайшее развитие социалистического соревнования фабрик, заводов, отдельных железных дорог, мастерских, совхозов, колхозов, отдельных сел и целых районов в выполнении великих задач социалистического строительства, - все это, вместе взятое, должно обеспечить такой подъем производительности труда в Стране советов, который недоступен капиталистическому обществу».
«Съезд одобряет намеченный планом рост численности за пятой в промышленности рабочей силы и значительное сокращение безработицы при одновременной коренной реконструкции и рационализации промышленности, перевод всех индустриальных и транспортных рабочих на 7‑часовой рабочий день, значительный подъем реальной заработной платы и благосостояния широких трудящихся масс крестьянского населения, постепенную ликвидацию материального и культурного различия между городом и деревней. Съезд усматривает в этом принципиальное отличие социалистического строительства от путей капиталистической рационализации производства, ввергающей широкие массы трудящихся в хроническую безработицу и безысходную нужду».
Эти задания V съезда советов выполнены, а по решающим позициям и перевыполнены за 4¼ года.
Рост пролетариата, консолидация его сил, укрепление социалистического отношения к труду, рост соцсоревнования и ударничества, техническое перевооружение труда на базе механизации трудовых процессов, рост материального и культурного уровня жизни трудящихся масс, полная ликвидация безработицы, уничтожение нищеты и пауперизма в деревне, обобществление подавляющей части труда в сельском хозяйстве, семичасовой рабочий день - таковы основные итоги первой пятилетки в области труда.
За период первой пятилетки СССР добился коренного изменения исторически сложившегося общественного разделения труда, ликвидации основ и источников эксплуатации человека человеком, почти полного обобществления труда и вовлечения в государственные и кооперативные предприятия миллионов новых пролетариев.
Эти победы были достигнуты в результате уничтожения непроизводительных потерь общественного труда, непреодолимых в капиталистическом обществе, и суровой классовой борьбы с капиталистическими элементами, оказывавшими отчаянное сопротивление введению новых социалистических форм организации труда и укреплению трудовой дисциплины.
Численность пролетариата в СССР в период первой пятилетки почти удвоилась. Вместо 11,59 млн. рабочих и служащих, занятых во всех отраслях народного хозяйства в 1928 г., в 1932 г. их число достигает 22,8 млн. чел. (рост на 96,6%). Этот рост численности рабочих и служащих превысил наметки пятилетнего плана для 1932/33 г. на 44,7%.
Численность рабочих и служащих, занятых в предприятиях обобществленного сектора, возросла на 12,5 млн. чел., что составляет 225% к уровню 1928 г. .
Численность всего пролетариата к началу 1933 г. в два раза превышает довоенный уровень 1913 г. , а численность рабочих и служащих цензовой промышленности превышает довоенный уровень в 2,3 раза.
Этим итогам противостоит в капиталистическом мире все растущая в связи с углублением кризиса безработица, приведшая к увеличению армии безработных до невиданного уровня, свыше 30 млн. чел. (данные бюро труда при Лиге наций). Индекс занятости в САСШ в 1932 г. (1928 = 100) по данным Federal Reserve Board снизился до 64,2; по Германии процент занятости рабочих в промышленности в 1932 г. составлял по данным Берлинского конъюнктурного института 41,0 по отношению к 1928 г.
Процесс громадного количественного роста пролетариата в СССР сопровождался существенными качественными изменениями в его составе. Характер этих изменений непосредственно отражал происходящую социалистическую реконструкцию страны.
Самым крупным и решающим из этих изменений является превращение основной массы рабочих в ударников - в людей, по-новому относящихся к труду, рассматривающих труд как дело чести.
Своим примером ударник увлекает, воспитывает, переделывает отсталых рабочих, преодолевает чуждые, мелкобуржуазные традиции, извне занесенные в рабочую среду. Своим участием в составлении плана и в борьбе за его осуществление, за хозрасчет, за рационализацию, за овладение техникой ударник осуществляет новые функции пролетария - организатора всего общественного процесса производства и исполнителя своего социалистического плана.
В связи с этим исключительную значимость приобретают соцсоревнование и ударничество, охватившие в 1932 г. три четверти всего числа рабочих. Хозрасчетные бригады охватили около ⅓ всех рабочих.
Нарастающее участие рабочих в изобретательстве, значительный рост охвата рабочих различными формами технической учебы, рост участия рабочих в улучшении советского аппарата, - все это характеризует начавшийся процесс постепенного овладения широкой рабочей массой теми функциями, которые при капитализме являются привилегией работников умственного труда.
В организации ударного движения, в переделке пролетариатом самого себя значительная роль принадлежит профсоюзам, являющимся основной школой коммунизма для широких рабочих масс. Советские профсоюзы, руководимые ленинской коммунистической партией, объединили в 1932 г. 17,9 млн. членов.
Таким образом 74% пролетариата СССР было охвачено членством в профсоюзах. Таких цифр охвата профсоюзным членством не знает ни одна страна.
Особого внимания заслуживает высокая организованность в советских профсоюзах тех распыленных; еще не сформировавшихся кадров пролетариата, которые сравнительно недавно попали на производство, которые не прошли еще школы крупного социалистического предприятия (строители, с.‑х. рабочие и т. д.).
В Германии, где организованность по сравнению с другими капиталистическими странами больше, процент охвата профсоюзным членством ниже 30. В реформистских профсоюзах Германии числилось в 1929 г. 4 948,2 тыс. членов, а в 1931 г. - 4 134,9 тыс. В христианских профсоюзах числилось в 1929 г. 673 тыс., а в 1931 г. 658 тыс. членов.
Если к данным этих двух основных центров германского профдвижения прибавить гиршдункеровские и всякие иные союзы, то общее число организованных в 1931 г. составит не больше 5 800 тыс. чел., что составляет по отношению к общему числу рабочих и служащих (по данным последней переписи) не больше 27%.
Из этих данных видно, что темпы роста производительности труда, достигнутые в ССCР на протяжении первой пятилетки, совершенно недостижимы ни для одной капиталистической страны.
На основе роста производительности труда, на основе социалистического обобществления труда за истекшие годы резко и всесторонне вырос уровень материального и культурного благосостояния трудящихся масс.
В течение 1928‑1932 гг. происходил неуклонный подъем уровня заработной платы пролетариата, что видно из следующих данных:
Годовая заработная плата (в рублях)
Средняя зарплата за годы пятилетки возросла более чем вдвое, превысив наметки пятилетнего плана (для 1932/33 г.) на 44%.
О движении заработной платы рабочих в цензовой промышленности можно судить по следующей таблице:
Движение месячной заработной платы рабочих цензовой промышленности в период первой пятилетки
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Темпы роста зарплаты по отдельным отраслям определялись политикой выделения ведущих отраслей и профессий, в соответствии с чем наибольшие темпы роста зарплаты показали каменноугольная промышленность (93,0%) и черная металлургия (74,9%).
Наибольшим темпом выросла заработная плата в сельском хозяйстве (с 305,9 руб. в 1928 г. до 957,9 руб. в 1932 г.); Данные 1928 г. характеризуют исключительно низкий уровень зарплаты батраков, работавших у кулаков, а цифры 1932 г в основном относятся к зарплате рабочих совхозов и МТС.
В 2,4 раза выросла зарплата работников просвещения, Уровень оплаты которых сильно отставал от общего уровня зарплаты к началу первой пятилетки.
Подъем уровня зарплаты и рост численности рабочих и служащих обусловили рост фондов заработной платы.
Фонды заработной платы (в млн. рублей)
Таким образом фонд зарплаты рабочих и служащих по всему народному хозяйству возрос за четыре года пятилетки в 4 раза.
Помимо зарплаты, выдававшейся непосредственно на руки трудящимся, выделялись все большие средства, предназначенные для подъема благосостояния рабочего класса по линии его культурно-бытового обслуживания, связанного с его производственной работой.
Сюда входят расходы государства на просвещение, культурное обслуживание, здравоохранение, услуги, получаемые рабочими за счет специального фонда улучшения быта рабочих, составляющегося из отчислений предприятий, пособия по временной утрате трудоспособности, пенсии и т. п.
Следующая таблица дает примерное представление о важнейших элементах и размерах этих затрат в части, приходящейся на неземледельческих рабочих (без служащих).
Основные статьи расходов на культурно-бытовое обслуживание неземледельческих рабочих в 1928 и 1932 гг.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Этим итогам пятилетки в четыре года противостоит в капиталистических странах непрерывное снижение доли пролетариата в народном доходе. По расчету профессора П. Дугласа, опубликованному в журнале “World to morrow”, динамика фондов выплаченной заработной платы и выплаченных дивидендов в САСШ характеризуется следующими цифрами;
Годы Индекс выплаченной Индекс доходов капиталистов зарплаты (выплач. дивиденды и проц.) 1926 ............. 100 ................. 100 1932 ............. 38 ................. 160
Из таблицы видно, что индекс доходов капиталистов повысился на 60%, а индекс выплаченной заработной платы, наоборот, снизился на 62%.
В то время как капитализму присуще хищническое использование рабочей силы - результат роста интенсификации труда, социалистическая реконструкция происходит при неослабном внимании к основной производительной силе общества - к рабочему, к созданию для пролетариата новых, здоровых условий труда.
Первая пятилетка характеризуется такими факторами в этой области, как сокращение рабочего дня, сокращение производственной недели, увеличение отпусков. Сдвиги в продолжительности рабочего дня характеризуются сокращением рабочего дня с 9,9 часа в 1913 г. до 7,8 часа в 1928 г. и 7 час. в июне 1932 г. со включением сверхурочных работ.
На вредных и подземных работах и для подростков в возрасте от 16 до 18 лет введен 6‑часовой рабочий день, а для отдельных групп рабочих установлен 5‑ и 4‑часовой рабочий день.
Осуществленный за годы первой пятилетки перевод на 5‑ и 6‑дневную неделю значительно увеличил число дней отдыха рабочих. К этому же надо прибавить рост числа рабочих дней, приходящихся на отпуска (в 1932 г. 15,1 рабочих дней).
В результате сокращения рабочего дня за годы пятилетки произошло увеличение свободного времени у рабочих, что обеспечило дальнейшее повышение уровня их культуры и технической грамотности, рост их общественной активности и дало возможность использовать большее количество времени для культурного, здорового отдыха.
Большое влияние на рост уровня жизни советского пролетариата за годы пятилетки оказывало интенсивное втягивание в производство ранее не работавших членов рабочей семьи. Число зарабатывающих работников в семье промышленного рабочего СССР с 1,2 к концу 1928 г. возросло до 1,5 к концу 1932 г.
В связи с этим при росте заработной платы промышленного рабочего - главы семьи - за четыре года (с конца 1928 г. по конец 1932 г.) на 94% средняя заработная плата на одного члена рабочей семьи возросла на 130%.
При значительном росте материального благосостояния рабочего класса одновременно происходил особо значительный и стремительный рост благосостояния отдельных более отсталых по уровню жизни групп населения: крестьянская беднота, колхозники, вовлеченные в промышленность, повысили уровень своего материального благосостояния в 2,5‑3 раза; бедняцкие семейства, вошедшие в колхозы, повысили свои доходы до уровня, на котором находились середняцкие хозяйства до их вступления в колхоз.
Коренная техническая реконструкция народного хозяйства СССР за период первой пятилетки сопровождалась значительными сдвигами в области охраны труда, в свою очередь способствовавшими повышению производительности труда.
Ассигнования на проведение специальных мероприятий по оздоровлению условий труда и техники безопасности в промышленности и на транспорте росли из года в год, что видно из следующей таблицы (без учета огромных вложений на технику безопасности вновь построенных заводов):
1928/29 г. ...................... 64,9 млн. руб. 1929/30 г. ...................... 95,2 млн. руб. 1931 г. ..................... 123,3 млн. руб. 1932 г. ..................... 169,5 млн. руб.
За четыре года вложения на охрану труда составили таким образом 453,4 млн. руб. против предусмотренных по плану первой пятилетки вложений за 5 лет 332,7 млн. руб. План перевыполнен на 36%.
Механизация и реконструкция технологических процессов на новых заводах радикальным образом оздоровляют и делают более безопасными условия труда.
По данным металлургических заводов УССР на одну доменную печь с ручной завалкой приходилось в год смертельных несчастных случаев 1,1, прочих несчастных случаев с утратой работоспособности - 11,4, профотравлений (угорание) - 135. В новых реконструированных заводах на одну домну с механизированной загрузкой приходилось смертельных несчастных случаев 0,1 (в 11 раз меньше), прочих несчастных случаев - 1,9 (в 6 раз меньше), профотравлений - 4 (в 34 раза меньше).
Влияние механизации труда на снижение травматизма в горной промышленности ясно видно из того, что травматизм на одного машиниста подземных установок в три раза, а на одного обслуживающего врубовую машину в 1,5 раза ниже, чем на одного ручного забойщика и отбойщика. На новых коксобензольных заводах Украины в 1931 г. травматизм был на 44% ниже, чем на старых заводах.
В результате технической политики советской власти и обращения особого внимания на охрану труда промышленный травматизм в СССР на протяжении первой пятилетки дал резкое снижение.
В каменноугольной промышленности снижение составляло в 1932 г. по сравнению с 1929 г. 43,0%, по металлургии - 37,5%, по основной химии - 28,9%, по добыче нефти -32,9%.
Наибольшее снижение травматизма дали те отрасли промышленности, в которых наиболее полно была проведена техническая реконструкция и коренная реорганизация основных производственных процессов.
В то время как механизация, являющаяся неразрывной частью социалистической рационализации, дает в СССР столь резкое снижение травматизма, капиталистическая рационализация с неумолимой последовательностью приводит к увеличению промышленного травматизма даже в условиях наибольшей механизации. Так, например в одной из наиболее механизированных шахт Германии (Ахенбах) на 1 000 рабочих приходилось несчастных случаев в 1928 г. 211,3, в 1929 г. - 260,4 и в 1930 г. - 289,1. Количество смертельных травм в горной промышленности в СССР значительно ниже, чем в капиталистических странах. Так, в 1929 г. (в последнем году, по которому можно привести сравнимые данные) на 1 000 рабочих приходилось смертельных травм в горной промышленности: по СССР - 1,7, в Пруссии - 2,0, в Японии - 3,4, в САСШ - 4,5.
Оздоровление условий труда привело и к снижению заболеваемости рабочих. Это сказывается прежде всего в динамике профессиональных заболеваний. Резко снизилось число профотравлений в основных отраслях промышленности (в химической промышленности с 10,9 до 2,9, в металлообрабатывающей с 1,8 до 0,8 и т. д.). Значительное падение числа профессиональных отравлений по наиболее сильным промышленным ядам объясняется тем, что советская власть обратила специальное внимание на вытеснение ядов из производства. Так, например почти полностью были прекращены производство и потребление в СССР свинцовых белил, о чем в течение десятка лет совершенно бесплодно разговаривают реформистские профсоюзы и бюро труда при Лиге наций.
Еще более ярко сказываются результаты коренного оздоровления условий труда на динамике общей заболеваемости. Первая пятилетка дала снижение по числу случаев заболеваний на 16%, а по числу дней заболеваний - на 22%.
Значительное снижение заболеваемости и травматизма в СССР ярко выступает на фоне роста за последние годы травматизма и заболеваемости в капиталистических странах, преуменьшаемого особенно в статистике последних кризисных лет, когда изменение страхового законодательства и угрозы безработицы заставляют рабочих не оставлять работу при непродолжительных заболеваниях .
Но несмотря на это преуменьшение рост несчастных случаев настолько велик, что даже буржуазная статистика вынуждена это констатировать. Так, например в Германии на 1 000 застрахованных приходилось несчастных случаев в 1929 г. 85,05 против 45,1 в 1920 г. и 75,6 в 1926 г.
Еще более показательны данные о смертельных несчастных случаях:
Годы всеобщего кризиса капиталистической системы привели почти во всех буржуазных странах к резкому ухудшению социального страхования, уменьшению норм пособий и пенсий, не говоря уже о том, что в САСШ и ряде других стран вовсе отсутствует государственное социальное страхование рабочих.
В противовес этому в СССР общий фонд социального страхования увеличился с 1 050 млн. в 1928 г. до 4 120 млн. руб. в 1932 г., т. е. в 4 раза, причем намеченный пятилетний план был перевыполнен больше чем вдвое.
В первом году пятилетки на обеспечение безработных было затрачено 136,4 млн. руб., или около 11% всего бюджета соцстраха. Ликвидация безработицы в СССР дала возможность полностью вычеркнуть эту статью расходов из бюджета соцстраха, направить значительную часть его средств на разные мероприятия профилактического характера и на улучшение быта рабочих.
В 1928 г. на этот вид мероприятий было затрачено всего 139 млн. руб., или 13,2% страхового бюджета. В 1932 г. на мероприятия профилактически-бытового порядка было затрачено из сумм соцстраха уже 1 888,1 млн. руб., т. е. в 13,5 раза больше, чем в 1928 г., а в отношении ко всему бюджету Цустраха - 45,6%.
Затраты на здравоохранение по СССР по всем источникам (включая капиталовложения) составляли в 1928 г. 622,0, а в 1932 г. - 2 077,5 млн. руб. Рост в 1932 г. по сравнению с 1928 г. составляет 334%.
В результате резко выросло обслуживание всего населения, и в первую очередь рабочих, медицинской помощью. Так, если на 1 января 1929 г. в СССР было 246 100 больничных коек, то на 1 января 1933 г. их число увеличилось до 405 800. При этом число коек в городах выросло на 58%, а в сельских местностях - на 90%.
Особенно необходимо отметить значительное развитие на протяжении первой пятилетки непосредственного обслуживания крупных предприятий здравпунктами. В 1928 г. их было 1 580, а в 1932 г. - 5 674.
Сильно выросла сеть яслей: в 1928 г. в городах число мест в яслях равнялось 43,6 тыс., а в 1932 г. - 286,4 тыс. (увеличение в 6,5 раза), а в сельском секторе - соответственно 4,7 тыс. и 435,5 тыс. (т. е. увеличение в 92 раза).
Значительно увеличилось обслуживание рабочих санаторно-курортной помощью (в 2 раза). Через дома отдыха и санатории за счет Цустраха прошло в 1928 г. 511 тыс. чел., а в 1932 г. - свыше 1 млн. чел.
За 4 года жилой фонд городов значительно увеличился. Капиталовложения обобществленного сектора на жилстроительство составляли:
1928 г. ....................... 318,0 млн. руб. 1929 г. ....................... 419,4 млн. руб. 1930 г. ....................... 785,7 млн. руб. 1931 г. ..................... 1 018,0 млн. руб. 1932 г. ..................... 1 817,0 млн. руб.
Все капиталовложения обобществленного сектора в жилстроительство составили за пятилетку более 4 млрд. руб. Помимо капиталовложений в новое жилищное строительство в течение первой пятилетки были произведены затраты на капитальный ремонт в сумме около 400 млн. руб.
В результате столь значительных затрат на жилстроительство имеет место возрастание жилой площади, что видно из следующих данных:
Динамика жилого фонда в городах за 1929‑1932 гг. (на конец года)
1928 г. ...................... 162,46 млн. м² 1929 г. ...................... 166,96 млн. м² 1930 г. ...................... 172,61 млн. м² 1931 г. ...................... 177,75 млн. м² 1932 г. ...................... 185,06 млн. м²
В течение первой пятилетки сдано в эксплуатацию по обобществленному сектору 22 204 тыс. м² жилой площади. Сверх того около 5 млн. м² жилой площади, возведенной в последние годы первой пятилетки, сдается в эксплуатацию начале 1933 г. Таким образом общий объем выполненного за 4 года жилищного строительства по обобществленному сектору составляет 27 204 тыс. м².
Удельный вес тяжелой промышленности во всем объеме вложений на капстроительство в 1929 г. составлял 27,5%, в 1932 г. он достигает 38%. Жилой фонд каменноугольной промышленности вырос в 2,5 раза, черной металлургии - почти в 4 раза.
Огромный размах приняло жилстроительство в старых и новых промышленных районах. За последние годы достигнуто удвоение жилфонда Донбасса, почти в 2,5 раза увеличился жилфонд Уральской области.
В Москве с 1929 г. по 1932 г. построено более 2,0 млн. м², в Ленинграде - 1 500 тыс. м², в Харькове - 503 тыс. м², в Горьком - 456 тыс. м² новой жилплощади.
Жилищные условия рабочих, особенно в Донбассе, значительно улучшились: переселены в новые дома все рабочие, жившие ранее в землянках, в которых в дореволюционное время было размещено по одной лишь Украине до 40% рабочих.
Несомненные успехи в области улучшения жилищных условий имеют национальные республики. За 4 года по Узбекистану вложено 48,8 млн. руб., по Таджикской республике - 16,5 млн. руб. и по Туркменской республике - 17,8 млн. руб. За эти годы выросли десятки новых городов и новые центры национальных республик.
Основной фонд коммунальных предприятий и сооружений к началу первой пятилетки ориентировочно оценивался в 2 млрд. руб. К концу первой пятилетки основные фонды коммунальных предприятий возросли более чем в 1,5 раза, достигая 3 200 млн. руб.
Наряду с жилищным строительством начата коренная реконструкция коммунального хозяйства. Созданы новые города; значительно улучшено благоустройство рабочих центров и прежде всего рабочих окраин. Проведены усовершенствованные дороги местного транспорта, озеленяются города, в ряде городов проводятся водопровод, канализация, введено трамвайное и автобусное движение .
На коммунальное благоустройство было затрачено в первой пятилетке 1 848 млн. руб., - в 3 раза больше, чем за предыдущие 5 лет.
Достижения СССР в период первой пятилетки в области жилищного и коммунального строительства особенно ярко выделяются на фоне жесточайшей жилищной нужды рабочих, связанной с абсолютным обнищанием рабочего класса в капиталистических странах, и на фоне регресса и развала коммунального строительства под влиянием финансового краха, который переживают городские самоуправления в странах капитализма.
В результате крупнейших успехов социалистического строительства за истекшую пятилетку, приведших к коренному изменению условий труда и улучшению материального благосостояния рабочего класса СССР за годы пятилетки, достигнуто значительное увеличение прироста населения.
Население СССР, составлявшее в 1926 г. 147 млн. чел. и в 1928 г. 154,2 млн. чел., к концу 1932 г. выросло по предварительным данным до 165,7 млн. чел., т. е. население за этот период увеличилось на 18,7 млн., или на 12,7%.
Абсолютные размеры прироста населения в СССР со времени 1926 г. по 1932 г. значительно превышают всю численность населения Австрии, Бельгии, Швейцарии вместе взятых.
Значительно снизилась смертность населения СССР, упавшая в 1931 г. по сравнению с 1913 г. на 31,5%, а по основным пролетарским центрам еще более: Москва - на 40,8%, Иваново - на 41,8%, Ярославль - на 52,8%, Пермь - на 38,5%.
Если сопоставить абсолютные величины прироста населения по территории СССР в 1913 г. и 1930 г. с данными для всей капиталистической Европы, то выяснится, что в то время как в СССР прирост в 1930 г. по сравнению с 1913 г. увеличился почти на 30%, в капиталистической Европе прирост в 1930 г. по сравнению с 1913 г. упал почти на 10%. В результате годовой естественный прирост населения в СССР сейчас почти равен приросту по всей остальной Европе, между тем как до войны он был почти на ⅓ меньше.
Коренное и непримиримое различие социалистической и капиталистической систем народного хозяйства выражается таким образом и в том, что одинаковую величину годового прироста дают 160‑миллионное население Советского Союза и 360‑миллионное население капиталистических стран Европы.
Уменьшение смертности сопровождается в результате успехов социалистического строительства и увеличением продолжительности жизни трудящихся СССР.
Продолжительность жизни мужчины в среднем составляла в царской России в 1907‑1910 гг. только 31,9 года, в Советском союзе еще в 1926/27 г. - 41,9 года. Средняя продолжительность жизни женщины в 1907‑1910 гг. - 33,9 года, в 1926/27 г. увеличилась до 40,8 года.
Только советская власть под руководством ленинской коммунистической партии могла добиться таких огромных успехов в переделке всей экономики страны, которые привели к невиданному повышению на этой основе материального и культурного уровня жизни рабочего класса и трудящихся масс деревни, к уменьшению заболеваемости и смертности, к увеличению продолжительности жизни.
Ликвидация безработицы, ликвидация возможности классовой дифференциации трудящихся деревни на имущих и неимущих, ликвидация нищеты и пауперизма, ликвидация уже в первой пятилетке основ и источников эксплуатации человека человеком, невиданный рост на этой основе материального уровня жизни рабочего класса и трудящихся масс деревни - вот что противопоставляет Советский Союз капиталистическому миру с его еще более возросшей эксплуатацией рабочих, превращением половины рабочего класса в результате кризиса в длительно безработных, с абсолютным обнищанием рабочего класса, разорением крестьянских масс, усилением колониального угнетения двух третей человечества, находящихся и до сих пор на положении колониальных рабов.
Примечания:
Больший рост численности рабочих и служащих, занятых в государственных и кооперативных предприятиях и учреждениях, по сравнению с общим ростом объясняется одновременным уменьшением численности рабочих и служащих частного сектора.
В 1928 г. в СССР имелось городов с водопроводом 293, а в 1932 г. - 366; с канализацией в 1928 г. - 35; в 1932 г. - 55; с трамваем в 1928 г. - 39, в 1932 г. - 50; с автобусным движением в 1928 г. - 40, в 1932 г. - 117.
В августе 1775 года Екатерина II подписала указ о создании городских Работных домов. Проблема гастарбайтеров и трудоустройства наемных рабочих была серьезной и для старой Москвы. Работный дом, разумеется, не был панацеей от нищенства и безработицы, но оставил по себе весьма любопытный опыт
Легенда гласит, что однажды зимой Иван Грозный ехал на охоту в свой любимый лес, что тянулся от нынешних Красных ворот к Сокольникам. Царь случайно задел своей собольей шапкой за ветку могучей сосны, и монарший головной убор упал в снег. Придя в ярость, Грозный повелел вырубить эти непокорные сосны, и на том месте построить Охотничий дворец. По преданию, его возвели те же знаменитые мастера Барма и Постник, что подарили Москве храм Покрова на Рву. Государь возлюбил свое новое владение и приказал провести из Охотничьего дворца подземный ход в Кремль, где он соединялся с другими потайными лабиринтами. И будто бы царь, переодевшись в крестьянское платье, пробирался с факелом по подземельям в город и, никем не узнанный, слушал, что говорит о нем народ.
Потом в этих местах появилась дворцовая Огородная слобода. Царь Алексей Михайлович выстроил своим огородникам приходскую церковь во имя св. Харитония Исповедника, освященную по дню его венчания на престол. Она и оставила имена Харитоньевских переулков.
Елена Лебедева: Работный дом
Тема:В августе 1775 года Екатерина II подписала указ о создании городских Работных домов. Проблема гастарбайтеров и трудоустройства наемных рабочих была серьезной и для старой Москвы. Работный дом, разумеется, не был панацеей от нищенства и безработицы, но оставил по себе весьма любопытный опыт
Легенда гласит, что однажды зимой Иван Грозный ехал на охоту в свой любимый лес, что тянулся от нынешних Красных ворот к Сокольникам. Царь случайно задел своей собольей шапкой за ветку могучей сосны, и монарший головной убор упал в снег. Придя в ярость, Грозный повелел вырубить эти непокорные сосны, и на том месте построить Охотничий дворец. По преданию, его возвели те же знаменитые мастера Барма и Постник, что подарили Москве храм Покрова на Рву. Государь возлюбил свое новое владение и приказал провести из Охотничьего дворца подземный ход в Кремль, где он соединялся с другими потайными лабиринтами. И будто бы царь, переодевшись в крестьянское платье, пробирался с факелом по подземельям в город и, никем не узнанный, слушал, что говорит о нем народ.
Потом в этих местах появилась дворцовая Огородная слобода. Царь Алексей Михайлович выстроил своим огородникам приходскую церковь во имя св. Харитония Исповедника, освященную по дню его венчания на престол. Она и оставила имена Харитоньевских переулков. А бывший Охотничий дворец, перестроенный в роскошные жилые терема (Б. Харитоньевский, 21), царским пожалованием переходил к разным владельцам, пока в 1727 году не оказался у князя Г.Д.Юсупова. Этот дом был главным родовым владением Юсуповых в Москве, а в 1801 году сиятельный князь Николай Борисович, хозяин Архангельского и первый директор Эрмитажа, которому Пушкин посвятил стихотворение «К вельможе», купил соседний дом в Б.Харитоньевском, 24, и устроил в нем Юсуповский театр, снискавший славу второго после Шереметевского. Однако его сын решил избавиться от «лишнего» и в 1836 году продал здание для городского Работного дома.
Так называлось учреждение для неимущих, нищих, бездомных, где им предоставляли оплачиваемую работу, обеспечивая еще пищу, одежду и ночлег. В принципе начинание было благим – не просто избавить город от нищих и бездомных и не просто помогать им единовременной благотворительной мерой, но и дать трудоспособным, кроме крыши над головой и пропитания, возможность честно заработать собственным трудом. Еще английский мыслитель Локк утверждал, что «истинная и правильная помощь бедным заключается в доставлении работы тем, кто ее не имеет». Предоставление работы с гарантированным заработком – вот основная идея Работного дома, отличавшая его от тюрем, приютов и богаделен, учитывая то, что поначалу это было заведение для людей, живших исключительно уличным подаянием, у которых практически не имели шансов найти гарантированно оплачиваемую работу, даже самую грубую. В Работном доме же предполагалось поступление самых разнообразных заказов на труд из города.
На Западе работные дома были довольно суровым учреждением с принудительным характером. В России причиной его создания стала новая екатерининская политика в области общественного призрения, то есть переход от подаяния к предоставлению заработка: запретив нищим просить милостыню в 1762 году, государство со своей стороны предложило им Работный дом. О том просили и сами жители Москвы в Наказе в Уложенную комиссию 1767 года: учредить работный дом или «дом исправления» и определять в него на казенную работу всех «бесчувственно напившихся» и «на улице найденных». Для принудительно заключенных это заведение носило бы исправительный, воспитательный характер, дабы отучить их от бродяжничества, но в то же время предоставляло бы им заработанные деньги на жизнь.
И инициатива власти, и почин общественности привели к появлению указа от 12 августа 1775 года об учреждении Работных домов для «молодых ленивцев», праздношатающихся и просящих милостыню, чтобы получали пропитание собственной работой. Работный дом в Москве учреждался под ведомством полиции, и за него отвечал лично московский обер-полицмейстер Архаров. Однако уже тогда в него принимались не только трудоспособные «совершенно убогие», забираемые полицией с улиц за прошение милостыни и пьянство, но и те, которые «сами добровольно приходят», желая честно заработать и не имея для того иной возможности. Таким образом, уже в самый момент своего основания Работный дом имел целью предоставить работу, тем кто хочет ее иметь. И если на Западе такие дома назывались «бастилиями для бедных» за их принудительный характер, то в России «доброволию» была отдана большая дань. По одному образному и меткому выражению Работный дом служил двум противоположным целям: дать работу бедняку, ищущему заработка, и посадить за работу бродягу, избегающего ее.
Первый Работный дом открылся в октябре 1777 года. Тогда он был территориально раздельным: мужчин разместили за Сухаревой башней, в бывшем карантинном доме, оставшимся со времен чумной эпидемии, а для женщин (к коим относились и «распутные») отвели Андреевский монастырь на Воробьевых горах. На их содержание выделили по три копейки в день на человека плюс плата за работу: женщины занимались прядильным делом на нужды Адмиралтейства, а мужчины были заняты на тяжелых физических работах – зимой заготавливали дрова и камень для казенных и частных построек, летом работали на кирпичных заводах и на земляных работах.
Этого явно было недостаточно даже для докапиталистической Москвы. В голодные годы и каждую зиму сюда стекались тысячи бродяг в поисках пропитания и работы. В старых работных домах не хватало мест. И тогда в 1836 году на пожертвование купца Чижова у князя Юсупова купили для города его просторный «театральный» дом в Б.Харитоньевском. Он получил прозвище «Юсупов Работный дом».
В истории Работного дома выделяются два периода – до эпохи капитализма и пореформенная эпоха. На первых порах он исполнял роль принудительного дома призрения для нищих, так как работы, на которую рассчитывали его создатели, было очень мало. В 1838 году Работный дом перешел в ведение только что созданного Московского комитета по разбору дел о просящих милостыню. Отметим, что одной из главнейших целей Работного дома была борьба именно с профессиональными нищими, то есть избравшими уличное прошение милостыни своим главным промыслом. Опасность этого социального явления крылась в том, что отсюда наиболее часто происходило детская беспризорность. Уже младенцев профессиональные нищие выносили на уличный заработок. Один мальчик из Работного дома вспоминал, что когда умерла его двухлетняя сестра, положение в семье сильно ухудшилось, а до того было вполне благополучным. Потом такие дети часто бросали родителей и подавались на самостоятельную нищенскую стезю. Оттого в Работном доме было создано детское отделение, где призреваемые обучались грамоте и ремеслу. Было еще стариковское отделение, где содержались нетрудоспособные, требующие ухода.
На первых порах задержанные нищие и бродяги составляли подавляющее большинство его взрослых постояльцев. Их приводили сюда на несколько дней, рассматривали дела и затем отправляли по этапу на родину, но если у них действительно не было никакого другого пристанища, их могли оставить в Работном доме навсегда. Всем вновь поступившим назначался испытательный срок на проверку поведения. Затем их делили на два разряда - добронравные и ненадежные. Снискавшие доверие занимались относительно легкой работой в доме (мытье полов, стирка белья, помощь в канцелярии) минимум за 4 копейки в сутки плюс исполняли заказанные работы в мастерских за дополнительную плату – за половину цены от них. Мастерские поначалу тоже были примитивными, не требующими профессионального труда, как переплетно-конвертная и корзинно-бельевая. «Ненадежные» содержались под караулом и получали самые тяжелые, часто бесплатные работы по дому и без права выхода из него.
Долгое время Работный дом влачил жалкое существование. Он содержался на мизерные средства Комитета по делам нищих и пожертвования благотворителей. Добровольцев приходило очень мало, заказов на работы почти не поступало, дневной заработок начислялся в грошах, и постояльцы отказывались трудиться, а большинство их были вовсе нетрудноспособными. Вместо Работного дома получилась принудительная богадельня.
Эпоха капитализма принесла благие новшества в Работный дом. Во-первых, дешевый наемный труд требовался теперь в гораздо более значительных размерах, особенно в Москве. Во-вторых, при капитализме было больше вакансий, то есть возможности найти заказ самой разнообразной работы. В-третьих, сильно увеличился поток добровольцев, приехавших в Москву на заработки из деревень или провинциальных городов. Обычно наплыв из сельской местности был сезонным, поздней осенью или зимой, а к лету они вновь возвращались на полевую страду, и такие приезжие нуждались именно во временном заработке. Наконец, создание органов городского самоуправления позволило обеспечить лучшие финансовые условия для содержания Работного дома и организовать труд его постояльцев. В 1893 году Комитет по делам нищих был упразднен, и Работный дом перешел в ведение Московского городского общественного управления. Начались активные и солидные пожертвования благотворителей в пользу Работного дома – в их числе был сам П.М.Третьяков. Да и городских работ в капиталистической Москве прибавилось: разборка свалок, бесчисленные стройки, ремонты зданий, уборка снега с железнодорожных путей были самыми крупными заказами с гарантированной оплатой. Работный дом давал своим постояльцам возможность не подаваться на Хитровку.
Теперь в нем определилось два вида работ – в мастерских общих производств использовали дешевый неквалифицированный труд, как вне дома, так и в его мастерских: клейка чайных коробок, нашивка пуговиц, плетение корзин. Для других требовался профессиональный, лучше оплачиваемый труд со знанием ремесла - в слесарных, кузнечных, столярных, сапожных мастерских. Если в пуговичной мастерской заработок составлял минимально 6 копеек в день, то в кузнечно-слесарной он доходил до 72 копеек. (Максим Горький вспоминал, как будучи грамотным, порой трудился за гривенник в день). Городские работы теперь длились от 10 до 12 часов в день, но здесь существовала своя сложность. Разделение постояльцев Работного дома проходило уже не по добронравию, а по «материальному» принципу – те, кто имел собственную одежду, в которой можно было показаться на люди, и те, кто не имел таковой. Сносно одетые могли рассчитывать на лучшую работу со сдельной оплатой и объединялись в артель с избранным старостой. Вторые тоже создавали артель, но под присмотром надзирателя. Им выдавалась казенная одежда, рваная и разнородная, и они отправлялись на соответствующие, менее оплачиваемые работы. Однако минимальная плата для каждого рабочего на городских работах составляла 75 копеек в день – минус отчисление на содержание.
Капитализм выявил хорошее начало Работного дома – те, кто действительно стремился заработать какие-то деньги, получал их и покидал его стены с некоторой скопленной суммой для дальнейшего трудоустройства в Москве или возращения домой. От работы теперь не отлынивали, потому что была реальная возможность заработка. Число работников возросло настолько, что уже в 1897 году при Работном доме было открыто отделение в Сокольниках, а незадолго до революции устроили даже ясли для детей рабочих Работного дома. Добровольцы принимались на других условиях, жили отдельно от нищих, но одинаково на полном содержании, которое тоже улучшилось. Ранним утром перед работой выдавался чай с сахаром и черным хлебом в неограниченном количестве. На обед и ужин было горячее кушанье, щи и каша с салом, постным маслом, хлебом и небольшим количеством мяса.
Поскольку Работный дом был постоянным местом проживания, а не ночлежкой, здесь, в отличие от Хитровки, имелась и собственная баня и организованный досуг, поскольку постояльцам полагались выходные и праздники. Кроме библиотеки, где неграмотным читали вслух, популярность имели концерты, любительский хор и даже театральные постановки: особым успехом пользовался Гоголь.
За исключением бездомных, которых некуда было выслать по этапу, пребывание в Работном доме имело свой срок. Для заключенных принудительно он составлял полтора месяца, но колебался и до одной недели, и до полугода. Добровольцы же принимались или на определенный срок, обычно 36 дней, или до получения заработка в размере пяти рублей, или - по желанию - бессрочно. Точно также они могли покинуть Работный дом в любой момент по собственному желанию или же могли быть исключены по усмотрению администрации, например, за неблагонравное поведение.
Кадры Хитровки пополнялись в основном из-за нехватки мест в переполненном Работном доме. Юсуповский дом, рассчитанный на 200 человек, вмещал 600 постояльцев. Потом появилась идея разделить Работный дом на два отдельных учреждения – дом трудолюбия для добровольцев и работный дом для лиц, приводимых полицией, но осуществить ее не успели. Работный дом просуществовал до Октябрьской революции.
По сравнению с сегодняшним днем неплохо. Но революция все равно была…
Относительно поставленного в заголовке вопроса существуют две противоположных точки зрения: приверженцы первой считают, что русский рабочий влачил жалкое существование, сторонники же второй доказывают, что русский рабочий жил гораздо лучше, чем российский. Какая же из этих версий верна, вам поможет разобраться этот материал. Откуда взялась первая версия, догадаться нетрудно – о тяжкой судьбе русского рабочего без устали твердила вся марксистская историография. Однако и среди дореволюционной литературы немало такой, которая поддерживала эту точку зрения.
Наибольшую известность в этой связи получил труд Евстафия Дементьева «Фабрика, что она дает населению и что она у него берет». В Интернете гуляет его второе издание, и на него часто ссылаются как блоггеры, так и спорящие с ними комментаторы. Однако мало кто обращает внимание на то, что это самое второе издание вышло в свет в марте 1897 года, то есть, во-первых, за несколько месяцев до принятия фабричного закона, устанавливающего 11,5-часовой день.
Во-вторых, в набор книга сдавалась несколькими месяцами раньше, то есть до денежной реформы Сергея Витте, в ходе которой рубль был девальвирован в полтора раза, и, следовательно, все зарплаты указаны в этой книге еще в старых рублях.
В-третьих же, и в главных, по признанию самого автора, «Изслѣдованiе было произведено въ 1884-1885 годахъ», а следовательно, все его данные применимы лишь для середины 80-х годов позапрошлого века. Тем не менее, исследование это имеет для нас большое значение, позволяя сравнивать благосостояние рабочего того времени с уровнем жизни предреволюционного пролетариата, для оценки которого нами были использованы данные ежегодных статистических сборников, сводов отчетов фабричных инспекторов, а также труды Станислава Густавовича Струмилина и Сергея Николаевича Прокоповича.
Первый из них, прославившийся как экономист и статистик еще до революции, стал в 1931 году советским академиком и умер в 1974 году, не дожив трех лет до своего столетнего юбилея. Второй же, начинавший как народник и социал-демократ, стал впоследствии видным масоном, женился на Екатерине Кусковой, а после Февральской революции был назначен министром продовольствия Временного правительства. Советскую власть Прокопович принял в штыки и в 1921 году был выслан из РСФСР. Умер он в Женеве в 1955 году.
Дореволюционные рабочие
Однако ни тот, ни другой не любили царский режим, и потому их нельзя заподозрить в приукрашивании современной им русской действительности. Благосостояние мы будем измерять по следующим критериям: 1. Заработок. 2. Продолжительность рабочего дня. 3. Питание. 4. Жилье.
Начнем с заработка.
Первые систематизированные данные относятся к концу 1870-х годов. Так, в 1879 году специальная комиссия, состоявшая при московском генерал-губернаторе, собрала сведения о 648 заведениях 11 групп производств, на которых было занято 53,4 тыс. рабочих. Согласно публикации Богданова в «Трудах Московского городского статистического отдела», годовой заработок рабочих Первопрестольной в 1879 году равнялся 189 рублям. В месяц, следовательно, в среднем выходило по 15,75 р. В последующие годы из-за наплыва в города бывших крестьян и, соответственно, увеличения предложения на рынке труда заработки стали снижаться, и лишь с 1897 года начался их устойчивый рост. В Петербургской губернии в 1900 году средняя годовая зарплата рабочего составляла 252 руб. (21 р. в месяц), а в Европейской России – 204 руб. 74 коп. (17,061 руб. в месяц). В среднем же по Империи месячный заработок рабочего в 1900 году составил 16 руб. 17,5 коп. При этом верхняя граница заработка поднималась до 606 рублей (50,5 руб. в месяц), а нижняя опускалась до 88 руб. 54 коп. (7,38 руб. в месяц).
Однако после революции 1905 года и последовавшей за ней некоторой стагнации с 1909 года заработки стали резко расти. У ткачей, например, заработная плата выросла на 74%, а у красильщиков – на 133%, но что скрывалось за этими процентами? Зарплата ткача в 1880 году в месяц составляла всего 15 руб. 91 коп., а в 1913 году – 27 руб. 70 коп. У красильщиков она выросла с 11 руб. 95 коп. – до 27 руб. 90 коп. Гораздо лучше обстояли дела у рабочих дефицитных профессий и металлистов. Машинисты и электрики стали зарабатывать в месяц по 97 руб. 40 коп., высшие мастеровые – 63 руб. 50 коп., кузнецы – 61 руб. 60 коп., слесари – 56 руб. 80 коп., токари – 49 руб. 40 коп. Если вы хотите сравнить эти данные с современными зарплатами рабочих, то можете просто умножить эти цифры на 1046 – таково соотношение дореволюционного рубля к российскому рублю по состоянию на конец декабря 2010 года. Лишь с середины 1915 года в связи с войной стали происходить инфляционные процессы, но с ноября 1915 года рост заработка перекрывал рост инфляции, и лишь с июня 1917 года зарплата стала отставать от инфляции.
Зарплаты рабочих по годам
Продолжительность рабочего дня.
Теперь перейдем к продолжительности рабочего дня. В июле 1897 года был издан декрет, ограничивавший рабочий день индустриального пролетариата по всей стране законодательной нормой в 11,5 часа в сутки. К 1900 году средний рабочий день в обрабатывающей промышленности составлял в среднем 11,2 часа, а к 1904-му не превышал уже 63 часов в неделю (без сверхурочных), или 10,5 часа в день. Таким образом, за 7 лет, начиная с 1897 года, 11,5-часовая норма декрета на деле превратилась уже в 10,5-часовую, причем с 1900 по 1904 год эта норма ежегодно падала примерно на 1,5%.
А что же было в это время в других странах? Да примерно то же самое. В том же 1900 году рабочий день в Австралии равнялся 8 часам, Великобритании – 9, США и Дании – 9,75, Норвегии – 10, Швеции, Франции, Швейцарии – 10,5, Германии – 10,75, Бельгии, Италии и Австрии – 11 часам.
В январе 1917-го средний рабочий день по Петроградской губернии составлял 10,1 часа, а в марте он снизился уже до 8,4, то есть всего за два месяца на целых 17%.
Однако использование рабочего времени определяется не только продолжительностью рабочего дня, но и числом рабочих дней в году. В дореволюционное время было значительно больше праздников – число праздничных дней в году составляло 91, а в 2011 году число нерабочих праздников, включая новогодние каникулы, составит лишь 13 дней. Не компенсирует эту разницу даже наличие 52 суббот, которые стали нерабочими с 7 марта 1967 года.
Продолжительность рабочего дня
Питание.
Средний русский чернорабочий съедал в день полтора фунта черного хлеба, полфунта белого, полтора фунта картофеля, четверть фунта крупы, полфунта говядины, осьмушку сала и осьмушку сахара. Энергетическая ценность такого пайка составляла 3580 калорий. Средний же житель империи поедал в день пищи на 3370 калорий. Такого количества калорий русские люди с тех пор больше почти никогда не получали. Этот показатель был превышен лишь в 1982 году. Максимум же пришелся на 1987 год, когда дневное количество потребляемой пищи составило 3397 калорий. В РФ же пик потребления калорий пришелся на 2007 год, когда потребление составило 2564 калории.
В 1914 году рабочий тратил на питание для себя и свой семьи 11 рублей 75 копеек в месяц (12 290 в нынешних деньгах). Это составляло 44% от заработка. Однако в тогдашней Европе процент зарплаты, затрачиваемый на питание, был гораздо выше – 60-70%. Более того, во время мировой войны этот показатель в России еще более улучшился, и расходы на питание в 1916 году, несмотря на рост цен, составили 25% от заработка.
Так питались
Жилье.
Теперь посмотрим, как же обстояло дело с жильем. Как писала выходившая некогда в Петрограде «Красная газета» в своем номере от 18 мая 1919 года, по данным за 1908 год (взятым, скорее всего, у того же Прокоповича), рабочие расходовали на жилище до 20% своего заработка. Если сравнить эти 20% с нынешним положением, то стоимость съема квартиры в современном Питере должна была бы составлять не 54 тысячи, а порядка 6 тысяч рублей, либо нынешний питерский рабочий должен получать не 29 624 рубля, а 270 тысяч. Сколько же это было тогда в деньгах?
Стоимость квартиры без отопления и освещения, по данным того же Прокоповича, составляла на одного зарабатывающего: в Петрограде – 3 р. 51 к., в Баку – 2 р. 24 к., а в захолустном городке Середе Костромской губернии – 1 р. 80 к., так что в среднем для всей России стоимость платных квартир оценивалась в 2 рубля в месяц. В переводе на современные российские деньги это составляет 2092 рубля. Здесь надо сказать, что это, конечно, не господские квартиры, съем которых стоил в Питере в среднем 27,75 р., в Москве – 22,5 р., а в среднем по России в 18,9 р. В этих господских квартирах жили в основном чиновники чином до коллежского асессора и офицеры. Если в господских квартирах на одного жильца приходилось 111 квадратных аршинов, то есть 56,44 кв. м, то в рабочих по 16 кв. аршин – 8,093 кв. м. Однако стоимость аренды квадратного аршина была такой же, как и в господских квартирах – 20-25 коп. за квадратный аршин в месяц.
Детская комната в казарме для семейных рабочих при Раменской фабрике промышленного и торгового товарищества «П.Малютина сыновья»
Рабочая казарма в Лобне для рабочих хлопкопрядильной фабрики купцов Крестовниковых
Однако уже с конца ХIХ столетия общей тенденцией становится строительство владельцами предприятий рабочих жилищ улучшенной планировки. Так, в Боровичах владельцы керамического завода кислотоупорных изделий инженеры братья Колянковские построили для своих рабочих в поселке Вельгия деревянные одноэтажные дома с отдельными выходами и приусадебными участками. Рабочий мог приобрести это жилье в кредит. Первоначальная сумма взноса составляла всего 10 рублей...
Таким образом, к 1913 году лишь 30,4% наших рабочих жили на съемных квартирах. Остальные 69,6% имели бесплатное жилое помещение. Кстати говоря, когда в послереволюционном Петрограде освободилось 400 тысяч господских квартир – кого расстреляли, кто сбежал, а кто умер с голоду – рабочий люд не спешил в эти квартиры вселяться даже бесплатно. Во-первых, располагались они далеко от завода, а во-вторых, протопить такую квартиру стоило больше, чем вся зарплата 1918 года...
Русское жилище - это не отдельный дом, а огражденный двор, в котором сооружалось несколько строений, как жилых, так и хозяйственных. Изба было общее название жилого строения. Слово "изба" произошло от древнего "истба", "истопка". Изначально так называлась основная отапливаемая жилая часть дома с печью.
Как правило, жилища богатых и бедных крестьян в деревнях практически отличались добротностью и количеством построек, качеством отделки, но состояли из одних и тех же элементов. Наличие таких хозяйственных построек, как амбар, рига, сарай, баня, погреб, хлев, выход, мшаник и др., зависело от уровня развития хозяйства. Все постройки в буквальном смысле слова рубились топором от начала до конца строительства, хотя были известны и применялись продольные и поперечные пилы. В понятие "крестьянский двор" включались не только строения, но и участок земли, на котором они располагались, включая огород, сад, гумно и т.п.
Основным строительным материалом было дерево. Количество лесов с прекрасным "деловым" лесом намного превосходило то, что сохранилось сейчас в окрестностях Саитовки. Лучшими породами дерева для построек считались сосна и ель, но сосне всегда отдавалось предпочтение. Дуб ценился за прочность древесины, но он был тяжел и труден в обработке. Его применяли только в нижних венцах срубов, для устройства погребов или в сооружениях, где нужна была особая прочность (мельницы, колодцы, соляные амбары). Другие породы деревьев, особенно лиственные (береза, ольха, осина), применялись в строительстве, как правило, хозяйственных построек
Для каждой надобности деревья выбирались по особым признакам. Так, для стен сруба стремились подобрать особые "теплые" деревья, поросшие мхом, прямые, но не обязательно прямослойные. В то же время для теса на кровлю обязательно выбирались не просто прямые, но именно прямослойные деревья. Чаще срубы собирали уже на дворе или поблизости от двора. Тщательно выбирали и место для будущего дома
Для возведения даже самых крупных построек срубного типа обычно не сооружали специального фундамента по периметру стен, но по углам изб закладывались опоры - крупные валуны или так называемые "стулья" из дубовых пней. В редких случаях, если протяженность стен была много больше обычной, опоры ставили и в середине таких стен. Сам характер срубной конструкции зданий позволял ограничиться опорой на четыре основные точки, так как сруб представлял собой цельносвязанную конструкцию.
Крестьянские избы
В основе подавляющего большинства построек лежала "клетка", "венец", - связка из четырех бревен, концы которых были рублены в связь. Способы такой рубки могли быть различными по технике исполнения.Основными конструктивными типами рубленых крестьянских жилых строений были "крестовик", "пятистенок", дом с прирубом. Для утепления между венцами бревен прокладывался мох вперемежку с паклей.
но назначение связи было всегда одним - скрепить бревна межу собой в квадрат прочным узлами без каких-либо дополнительных элементов соединения (скоб, гвоздей, деревянных штырей или спиц и т.п.). Каждое бревно имело строго определенное место в конструкции. Срубив первый венец, на нем рубили второй, на втором третий и т.д., пока сруб не достигал заранее определенной высоты.
Крыши у изб были в основном покрыты соломой, которая, особенно в неурожайные годы, нередко служила кормом для скота. Иногда более зажиточные крестьяне возводили крыши тесовые или из драни. Тес изготавливался вручную. Для этого двумя работниками использовались высокие козлы и длинная продольная пила.
Повсеместно, как все русские, крестьяне Саитовки по распространенному обычаю при закладке дома клали деньги под нижний венец во все углы, причем красному углу полагалась более крупная монета. А там, где ставилась печь, не клали ничего, поскольку этот угол по народным представлениям, предназначался для домового.
В верхней части сруба поперек избы располагалась матка - четырехгранная деревянная балка, служащая опорой для потолочин. Матка врубалась в верхние венцы сруба и часто использовалась для подвешивания к потолку предметов. Так, к ней прибивалось кольцо, через которое проходил очеп (гибкая жердь) колыбели (зыбки). Посредине для освещения избы подвешивался фонарь со свечой, а позднее - керосиновая лампа с абажуром.
В обрядах, связанных с завершением строительства дома, существовало обязательное угощение, которое называлось "матичное". Кроме того, укладка самой матки, после которой оставалось еще достаточно большой объем строительных работ, рассматривалась как особый этап в возведении дома и обставлялась своими обрядами.
В свадебном обряде для благополучного сватовства сваты никогда не проходили в дом за матку без специального на то приглашения хозяев дома. В народном языке выражение "сидеть под маткой" означало "быть сватом". С маткой связывалось представление об отчем доме, удаче, счастье. Так, уходя из дома, нужно было подержаться за матку.
Для утепления по всему периметру нижние венцы избы засыпались землей, образуя завалинку, перед которой устанавливалась скамейка. Летом на завалинке и скамейке коротали вечернее время старики. Сверху на потолок обычно укладывалась опавшая листва с сухой землей. Пространство между потолком и кровлей - чердак в Саитовке называлось еще иставкой. На ней обычно хранили отслужившие свой век вещи, утварь, посуду, мебель, веники, пучки травы и пр. Детвора же устраивала на ней свои нехитрые тайники.
К жилой избе обязательно пристраивались крыльцо и сени - небольшое помещение, предохранявшее избу от холода. Роль сеней был разнообразной. Это и защитный тамбур перед входом, и дополнительное жилое помещение летом, и хозяйственное помещение, где держали часть запасов продовольствия.
Душой всего дома была печь. Нужно отметить, что так называемая "русская", а правильнее всего духовая печь - изобретение сугубо местное и достаточно древнее. Она ведет свою историю еще из трипольских жилищ. Но в конструкции самой духовой печи в течение второго тысячелетия нашей эры произошли весьма значительные изменения, позволившие гораздо полнее использовать топливо.
Сложить хорошую печь - дело непростое. Сначала прямо на земле устанавливали небольшой деревянный сруб (опечек), служивший фундаментом печи. На него настилали расколотые пополам небольшие бревна и выкладывали на них днище печи - под, ровный, без наклона, иначе выпекаемый хлеб получится кособоким. Над подом из камня и глины сооружали свод печи. Боковая часть печи имела несколько неглубоких отверстий, называемых печурками, в которых просушивали варежки, рукавицы, носки и т.д. В старину избы (курные) топились по-черному - печь не имела трубы. Дым уходил через маленькое волоковое окно. Хотя стены и потолок становились закопченными, с этим приходилось мириться: печь без трубы была дешевле в строительстве и требовала меньше дров. Впоследствии в соответствии с правилами сельского благоустройства, обязательными для государственных крестьян, над избами стали выводиться печные трубы.
Прежде всех вставала "большуха" - жена хозяина, если была еще не стара, или одна из невесток. Она затопляла печь, открывала настежь дверь и дымарь. Дым и холод поднимали всех. Малых ребят сажали греться на шесток. Едкий дым наполнял всю избу, полз кверху, висел под потолком выше человеческого роста. В древней русской пословице, известной с XIII века, говорится: "Дымные горести не терпев, тепла не видали". Прокопченные бревна домов меньше подвергались гниению, поэтому курные избы были более долговечны.
Печь занимала почти четверть площади жилища. Она протапливалась несколько часов, но, нагревшись, держала тепло и обогревала помещение в течение суток. Печь служила не только для обогрева и приготовления пищи, но и как лежанка. В печи пекли хлеб и пироги, варили кашу, щи, тушили мясо, овощи. Кроме того, в ней также сушили грибы, ягоды, зерно, солод. Нередко в печи, заменявшей баню, парились.
Во всех случаях жизни печь приходила крестьянину на помощь. И топить печь приходилось не только зимой, но в течение всего года. Даже летом нужно было хотя бы раз в неделю хорошо вытопить печь, чтобы испечь достаточный запас хлеба. Используя свойство духовой печи накапливать, аккумулировать тепло, крестьяне готовили пищу раз в день, утром, оставляли приготовленное внутри печей до обеда - и пища оставалась горячей. Лишь в летний поздний ужин приходилось пищу подогревать. Эта особенность духовой печи оказала решающее влияние на русскую кулинарию, в которой преобладают процессы томления, варения, тушения, причем не только крестьянскую, так как образ жизни многих мелкопоместных дворян не сильно отличался от крестьянской жизни.
Печь служила логовищем целому семейству. На печи, самом теплом месте избы спали старики, которые взбирались туда по приступкам - приспособлению в виде 2-3 ступеней. Одним из обязательных элементов интерьера были полати - деревянный настил от боковой стенки печи до противоположной стороны избы. На полатях спали, залезая с печи, сушили лен, пеньку, лучину. На день туда закидывали постельные принадлежности и ненужную одежду. Полати делали высокие, на уровне высоты печи. Свободный край полатей нередко ограждался невысокими перильцами-балясинами, чтобы с полатей ничего не падало. Полати были излюбленным местом детей: и как место для спанья, и как самый удобный наблюдательный пункт во время крестьянских праздников и свадеб.
Расположение печи определяло планировку всей жилой комнаты. Обычно печь ставили в углу справа или слева от входной двери. Угол напротив устья печи был рабочим местом хозяйки. Все здесь было приспособлено для приготовления пищи. У печи стояла кочерга, ухват, помело, деревянная лопата. Рядом - ступа с пестом, ручные жернова и кадка-квашня для закваски теста. Кочергой выгребали золу из печи. Ухватом стряпуха цепляла пузатые глиняные или чугунные горшки (чугуны), и отправляла их в жар. В ступе она толкла зерно, очищая его от шелухи, А с помощью мельницы перемалывала в муку. Помело и лопата были необходимы для выпечки хлеба: помелом крестьянка подметала под печи, а лопатой сажала на него будущий каравай.
Рядом с печью обязательно висел утиральник, т.е. полотенце и рукомойник. Под ним стояла деревянная лохань для грязной воды. В печном углу также находилось судная лавка (судно) или прилавок с полками внутри, использовавшаяся в качестве кухонного стола. На стенах располагались наблюдники - шкафчики, полки для нехитрой столовой посуды: горшков, ковшей, чашек, мисок, ложек. Мастерил их из дерева сам хозяин дома. В кухне нередко можно было увидеть глиняную посуду в "одежде" из бересты - экономные хозяева не выбрасывали треснувшие горшки, корчаги, миски, а оплетали их для прочности полосами березовой коры. Выше размещался печной брус (шест), на который ставилась кухонная утварь и укладывались разнообразные хозяйственные принадлежности. Полновластной хозяйкой печного угла была старшая женщина в доме.
Печной угол
Печной угол считался грязным местом, в отличие от остального чистого пространства избы. Поэтому крестьяне всегда стремились отделить его от остального помещения занавеской из пестрого ситца или цветной домотканины, высоким шкафом или деревянной переборкой. Закрытый, таким образом, печной угол образовывал маленькую комнатку, имевшую название "чулан". Печной угол считался исключительно женским пространством в избе. Во время праздником, когда в доме собиралось много гостей, у печи ставился второй стол для женщин, где они пировали отдельно от мужчин, сидевших за столом в красном углу. Мужчины даже своей семьи не могли зайти без особой надобности на женскую половину. Появление же там постороннего мужчины считалось вообще недопустимым. Во время сватовства будущая невеста должна была находиться все время в печном углу, имея возможность слышать весь разговор. Из печного угла она выходила нарядно одетая во время смотрин - обряда знакомства жениха и его родителей с невестой. Там же невеста ожидала жениха в день отъезда под венец. В старинных свадебных песнях печной угол осмыслялся как место, связанное с отцовским домом, семьей, счастьем. Выход невесты из печного угла в красный угол воспринимался как уход из дома, прощание с ним.
В то же время печной угол, откуда имеется выход в подполье, на мифологическом уровне воспринимался как место, где может произойти встреча людей с представителями "иного" мира. Через печную трубу, по поверью, может прилетать к тоскующей по умершему мужу вдове огненный змей-дьявол. Принято было считать, что в особо торжественные для семьи дни: во время крещения детей, дней рождения, свадеб - к печи приходят умершие родители - "предки", чтобы принять участие в важном событии жизни своих потомков.
Почетное место в избе - красный угол - находилось наискосок от печи между боковой и фасадной стеной. Он, как и печь, важный ориентир внутреннего пространства избы хорошо освещен, поскольку обе составляющие его стены имели окна. Основным украшением красного угла являлась божница с иконами, перед которыми горела лампада, подвешенная к потолку, поэтому его называли еще "святым".
Красный угол
Красный угол старались держать в чистоте и нарядно украшали. Его убирали вышитыми полотенцами, лубочными картинками, открытками. С появлением обоев красный угол нередко обклеивали или выделяли из остального пространства избы. На полки возле красного угла ставили самую красивую домашнюю утварь, хранили наиболее ценные бумаги и предметы. Все значимые события семейной жизни отмечались в красном углу. Здесь, как главный предмет мебели, стоял стол на массивных ножках, на которые установливались полозья. Полозья позволяли легко передвигать стол по избе. Его ставили к печи, когда пекли хлеб, перемещали во время мытья пола и стен.
За ним проходили как будничные трапезы, так и праздничные застолья. Каждый день в обеденный час за столом собиралась вся крестьянская семья. Стол был такого размера, чтобы каждому хватило места. В свадебном обряде сватание невесты, выкуп ее у подружек и брата совершались в красном углу; из красного угла отчего дома ее увозили на венчание в церковь, привозили в дом жениха и вели тоже в красный угол. Во время уборки урожая первый и последний сжатый сноп торжественно несли с поля и устанавливали в красном углу.
"Первый сжатый сноп называли именинником. С него начинали осеннюю молотьбу, соломой его кормили больную скотину, зерна первого снопа считались целебными для людей и птиц. Первый сноп обычно зажинала старшая в семье женщина. Он украшался цветами, его несли в дом с песнями и ставили в красный угол под иконы". Сохранение первых и последних колосьев урожая, наделенных, по народным представлениям, магической силой сулило благополучие семье, дому, всему хозяйству.
Всякий, входивший в избу первым делом снимал шапку, крестился и кланялся образам в красном углу, произнося: "Мир дому сему". Крестьянский этикет предписывал гостью, вошедшему в избу, оставаться в половине избы у дверей, не заходя за матку. Самовольное, без приглашения вторжение в "красную половину", где ставился стол, считалось крайне неприличным и могло быть воспринято как оскорбление. Пришедший в избу человек мог пройти туда только по особому приглашению хозяев. В красный угол сажали самых дорогих гостей, а во время свадьбы - молодых. В обычные дни здесь за обеденным столом восседал глава семьи.
Последний из оставшихся углов избы, слева или справа от двери, был рабочим местом хозяина дома. Здесь стояла лавка, на которой он спал. Под ней в ящике хранился инструмент. В свободное время крестьянин в своем углу занимался разными поделками и мелким ремонтом: плел лапти, лукошки и веревки, резал ложки, выдалбливал чашки и т.п.
Хотя большинство крестьянских изб состояло всего из одной комнаты, не деленной перегородками, негласная традиция предписывала соблюдение определенных правил размещения для членов крестьянской избы. Если печной угол был женской половиной, то в одном из углов дома специально отводилось место для сна старшей супружеской пары. Это место считалось почетным.
Лавка
Большая часть "мебели" составляла часть конструкции избы и была неподвижной. Вдоль всех стен, не занятых печью, тянулись широкие лавки, тесанные из самых крупных деревьев. Предназначены они были не столько для сиденья, сколько для сна. Лавки намертво прикреплялись к стене. Другой важной мебелью считались скамьи и табуретки, которые можно было свободно переносить с места на место, когда приходили гости. Над лавками, вдоль всех стен устраивали полки - "полавочники", на которых хранили предметы домашнего обихода, мелкие инструменты и т.п. В стене вбивались и специальные деревянные колышки для одежды.
Неотъемлемым атрибутом почти каждой избы Саитовки был шест - брус, вделанный в противоположные стены избы под потолком, который посредине, напротив простенка, подпирался двумя сохами. Второй шест одним концом упирался в первый шест, а другим - в простенок. Означенная конструкция в зимнее время являлась опорой стана для тканья рогож и других подсобных операций, связанных с данным промыслом.
Прялка
Особой гордостью хозяек были точеные, резные и расписные прялки, которые обычно ставили на видное место: они служили не только орудием труда, но и украшением жилища. Обычно с нарядными прялками крестьянские девушки ходили на "посиделки" - веселые сельские сборища. "Белая" изба убиралась предметами домашнего ткачества. Полати и лежанку закрывали цветные занавеси из льняной клетчатины. На окнах - занавески из домотканой кисеи, подоконники украшала милая крестьянскому сердцу герань. Особенно тщательно убиралась изба к праздникам: женщины мыли с песком и скоблили добела большими ножами - "косарями"- потолок, стены, лавки, полки, полати.
Одежду крестьяне хранили в сундуках. Чем больше достаток в семье, тем и сундуков в избе больше. Мастерили их из дерева, обивали для прочности железными полосами. Нередко сундуки имели хитроумные врезные замки. Если в крестьянской семье росла девочка, то с малых лет в отдельном сундуке ей собирали приданое.
В этом пространстве жил бедный русский мужик. Часто в зимнюю стужу в избе содержались домашние животные: телята, ягнята, козлята, поросята, а иногда и домашняя птица.
В украшении избы сказывались художественный вкус и мастерство русского крестьянина. Силуэт избы венчали резной
конек (охлупень) и кровля крыльца; фронтон украшали резные причелины и полотенца, плоскости стен - наличники окон, зачастую отражавшие влияние архитектуры города (барокко, классицизм и т.д.). Потолок, дверь, стены, печь, реже наружный фронтон расписывали.
Подсобное помещение
Нежилые крестьянские постройки составляли хозяйственный двор. Часто их собирали вместе и ставили под одной крышей с избой. Строили хозяйственный двор в два яруса: в нижнем находились хлева для скотины, конюшня, а в верхнем - огромный сенник, забитый душистым сеном. Значительную часть хозяйственного двора занимал сарай для хранения рабочего инвентаря - сохи, бороны, а также телеги и саней. Чем зажиточней крестьянин, тем больше по размеру был его хозяйственный двор. Отдельно от дома обычно ставили баню, колодец, да амбар. Вряд ли тогдашние бани сильно отличались от тех, что и сейчас ещё можно встретить - маленький сруб,
иногда без предбанника. В одном углу - печь-каменка, рядом с ней - полки или полати, на которых парились. В другом углу - бочка для воды, которую нагревали, бросая туда раскалённые камни. Позднее для подогрева воды в печи-каменки стали вделываться чугунные котлы. Для смягчения воды в бочку добавляли древесную золу, приготавливая, таким образом, щелок. Все убранство бани освещалось маленьким окошечком, свет из которого тонул в черноте закопчённых стен и потолков, так как с целью экономии дров бани топились "по-черному" и дым выходил через приоткрытую дверь. Сверху такое сооружение часто имело почти плоскую односкатную кровлю, крытую соломой, берестой и дерном.
Амбар, а нередко под ним и погреб, ставили на виду против окон и поодаль от жилья, чтобы в случае возгорания избы сохранить годовой запас зерна. На двери амбара вешали замок - пожалуй, единственный во всем хозяйстве. В амбаре в огромных ящиках (сусеках) хранилось главное богатство земледельца: рожь, пшеница, овес, ячмень. Недаром на селе говаривали: "Каково в амбаре, таково и в кармане".
Для обустройства погреба выбирали более возвышенное и сухое место, которое не затоплялось полой водой. Котлован для погреба рыли достаточно глубокий, чтобы в лютые морозы не промерзали хранящиеся в погребе овощи. В качестве стенок погреба - тына использовались половинки дубовых бревен. Перекрытие погреба также изготовлялось из таких же половинок, но более мощных. Сверху погреб засыпался землей. В погреб вел лаз, который назвался творилами и в зимнее время сверху как всегда утеплялся. В погребе, как и в амбаре, оборудовались также сусеки для хранения картофеля, свеклы, моркови и т.д. В летнее время погреб использовался как холодильник, в котором размещали молоко и скоропортящие продукты.
https://www..html
QR код страницы
Больше нравится читать с телефона или планшета? Тогда сканируйте этот QR-код прямо с монитора своего компа и читайте статью. Для этого на вашем мобильном устройстве должно быть установлено любое приложение "Сканер QR кода".