Четверть века назад советскую экономику попытались перевести на рыночные рельсы. Это была одна из самых масштабных экономических реформ в истории. Спор о ее результатах и методах, которыми пользовались реформаторы, не прекращается до сих пор. «Лента.ру» вспоминает, как проводилась «шоковая терапия» и к чему она привела. Первая часть материала доступна по .

Польский образец

Китайскую модель развития отвергли - пример «братьев навек» не вдохновил советских руководителей. Куда ближе России была модель переходной экономики, реализуемая в странах Восточной Европы. В особенности пристально в Москве смотрели на Польшу. Здесь уже никакой пропасти в менталитете не существовало. Славянское государство, долгое время находившееся в одном экономическом и военном блоке с СССР, - идеальный образец для подражания.

«Тогда реформы проводились в Польше. Осенью коммунисты либерализовали цены и передали власть правительству Тадеуша Мазовецкого и Лешека Бальцеровича (премьер-министр Польши и глава Минфина соответственно - прим. «Ленты.ру» ). Понятие "шоковая терапия" возникло именно в то время - так называли реформы Бальцеровича. После либерализации цен там самыми жесткими мерами взялись за финансовую стабилизацию. Мы решили, что нам нужно что-то подобное», - говорит Евгений Ясин.

Действительно, Польше удалось провернуть без пяти минут экономическое чудо. Реформы стартовали 1 января 1990 года, и в течение двух лет страна перешла на рыночную экономику.

Шоковая терапия в Польше сработала. В 1990 году ВВП упал на 11 процентов, в 1991-м - на 7 процентов. А уже в 1992-м экономика пошла в рост и к середине 1990-х лидировала в регионе по этому показателю. Реформы оказались настолько эффективными, что и сейчас Польша выделяется среди своих соседей (это единственная страна в Восточной Европе, которой удалось избежать спада во время финансового кризиса конца нулевых).

В крутом пике

Действуя по польскому сценарию, 2 января 1992 года российское правительство объявило о прекращении регулирования цен и свободе торговли. В течение нескольких дней прилавки наполнились товарами. Но на этом сходство реформ в Польше и России закончилось - дальше, как говорится, «что-то пошло не так».

В Польше цены в течение года после либерализации поднялись в 3-4 раза. В России такой скачок произошел единовременно. И затем инфляция не подумала останавливаться, быстро обретя приставку «гипер». Финансовая система стремительно долларизовалась. Несмотря на рост денежной массы, широкое распространение получили бартерные схемы.

Следующий этап - приватизация, которая началась еще в 1991 году, но по-настоящему развернулась на пару лет позже. В теории каждый гражданин России получил право на общенародную собственность через эмиссию ваучеров. Но большая часть потенциальных «народных инвесторов» свои приватизационные чеки быстро продала. И как впоследствии выяснилось, это было чуть ли не оптимальным решением - многие из тех, кто пытался вложить ваучеры во что-то, не получили в итоге вообще ничего. Практически все «жирные» куски госсобственности достались приближенным к власти лицам посредством залоговых аукционов. Так появились российские олигархи.

В результате экономика России оказалась в затяжном пике. Вернуться к вялому росту удалось лишь во второй половине 90-х, но буквально тут же последовал «контрольный выстрел» в виде дефолта 1998 года. Лишь год спустя начался восстановительный рост и постепенный подъем со дна.

Почему так получилось? Многие считают, что концепция шоковой терапии была в принципе ошибочной и для России не подходила.

«Вариант с немедленным заходом иностранных денег и с последующей модернизацией, которая хороша для малых экономик, для той крупной индустриальной экономики, которой была Россия, очень сложной, с крупным военно-промышленным комплексом, не годится. Это все равно, что телегу сбросить с горы, вместо того, чтобы осторожно ее спускать», - говорит Яков Миркин.

В начале девяностых американский экономист Джеффри Сакс консультировал по вопросу реформ сначала Польшу, а потом Россию. И если о польском этапе деятельности эксперт отзывается как о своем большом успехе, то работу в России квалифицирует как провал, объясняя это тем, что большая часть его рекомендаций проходила мимо ушей российских реформаторов.

Американское равнодушие

Сакс пишет, что, в отличие от Польши, в России не было принято мер по сдерживанию денежной массы. Напротив, она росла как на дрожжах, что и спровоцировало гиперинфляцию. Во многом тут виноваты соседи России из бывшего СССР, еще в течение года имевшие право эмитировать рубли. Нетрудно догадаться, что они этим правом пользовались по максимуму.

Американский специалист подчеркивает слабую компетентность в вопросах экономики большинства российских чиновников и экспертов того времени, указывая и на прямую нечистоплотность. В частности, он обвинил советника Росимущества по вопросам приватизации Андрея Шлейфера (также гражданина США) в материальной заинтересованности при реализации государственных активов. К слову, Шлейфера в 2005 году американское правосудие заставило заплатить штраф в два миллиона долларов, постановив, что он не имел права заниматься бизнесом в России. Кроме того, Сакс считает крайне неудачной идею приватизации добычи полезных ископаемых, против чего он возражал весь свой период работы в Москве.

Но все-таки главную вину за провал российских реформ Сакс возлагает на внешних игроков, в первую очередь на руководство США и МВФ. Польша, по его словам, в 1990 году получила от международного сообщества все возможные уступки и преференции. Так, ее колоссальный внешний долг (30 миллиардов долларов) был списан наполовину. И буквально тут же Варшаве предоставили новые стабилизационные кредиты на очень щедрых условиях. Все это помогло обеспечить приток в страну частных инвестиций и заложить фундамент для будущего развития.

Ничего подобного в отношении России сделано не было. Долги взыскали до копейки (и более того, страны G7 угрожали прекратить всю гуманитарную помощь при малейшей просрочке выплат), а финансовая поддержка если и оказывалась, то на полностью рыночных условиях. Сакс объясняет это позицией США, по сути навязавших МВФ свое нежелание помогать России. В самом фонде анализ событий в РФ толком не проводился.

Что касается Америки, то в 1992 году администрация президента Джорджа Буша-старшего не хотела даже разговаривать об оказании поддержки Москве из-за предвыборных перипетий. Пришедший ей на смену кабинет Билла Клинтона Россией не интересовался вовсе, воспринимая ее как слабого, поверженного противника. Люди, которые были поставлены Клинтоном на связанные с российским направлением посты, в экономике вообще не разбирались. России пришлось выживать исключительно за счет собственных усилий и скромных ресурсов, и реформы здесь принесли совершенно иной результат, чем в Восточной Европе.

«На тот момент была высшая точка добрых отношений с Западом, но массового потока инвестиций, которые интегрируют экономику, не было. На то имелись объективные причины. В это время Западная Германия должна была "переварить" ГДР, а ЕС занимался интеграцией бывших стран соцлагеря. И к тому же Россия в системе опознавания "свой-чужой" продолжала оставаться ближе к "чужим". Ее риски всегда оценивались как запредельные. Да и мы не были готовы к такой интеграции, как к Восточной Европе, когда, скажем, банковские системы перешли в собственность к иностранцам», - объясняет Яков Миркин.

Несмотря на жесткую критику (как изнутри, так и извне) реализованного в России курса реформ, многие считают, что в конечном счете все делалось верно. «Я не могу позволить себе сказать, что мы шли единственно правильной дорогой. Но в том, что мы в целом делали все правильно и, главное, добились успеха, я нисколько не сомневаюсь», - подчеркнул Евгений Ясин.

Цена преобразований, проведенных Гайдаром и его последователями, оказалась для России высокой. Во многом потому, что реформаторы совершенно не учитывали реальную ситуацию в экономике страны, предпочитая действовать по принципу «до основанья, а затем...», считает Руслан Гринберг.

«Егор Тимурович - это трагическая фигура. Он был человеком порядочным, человеком идеи, к сожалению, слишком идейным. На птичьем языке науки это называется онтологизацией теоретических схем, когда человек модные доктрины без всяких колебаний воплощает в жизнь. Так же, как большевики в 1917 году внедряли доктрину, которая должна была привести всех к счастью через репрессии и голод. Тогда проповедовалось буйное равенство без свободы, а в 90-е - буйная свобода без всякого равенства. И не могло это кончиться иначе, чем кончилось сейчас», - заключает он.

Шоковая терапия – радикальный подход к проведению реформ в период перехода от административно-командной к свободной рыночной экономике .
Предполагает:
1) рост цен, инфляцию;
2) и вместе с тем – антиинфляционную стабилизационную программу со стороны правительства;
3) преобразования отношений собственности – ускоренная приватизация предприятий и прочих объектов государственного имущества;
4) смену привычного течения хозяйственных отношений;
5) рост безработицы;
6) нефиксированный плавающий курс валют;
7) отмену субсидий.
Все эти процессы проходят в ускоренном темпе, что для граждан и хозяйствующих субъектов выглядит неожиданно, непредсказуемо, как будто «удар», отсюда и название этой экономической теории.
Цель «Шоковой Терапии» – создать рыночные условия, при которых предприятия ради собственных экономических интересов обеспечат эффективный рост национальной экономики.
Сторонники этой теории считают – чем быстрее будут проходить реформы в государствах с переходной экономикой, тем быстрее можно достичь результата – стать страной с развивающейся рыночной экономикой. Но на практике эти эксперименты выглядели не столь оптимистично, в первую очередь для граждан.

Шоковая Терапия в России и в мире

Методы рыночных преобразований в разных странах имели разные последствия, хоть и проходили по одинаковому сценарию.
В странах Латинской Америки (Аргентина, Боливия, Венесуэла, Перу) реформы сопровождались гиперинфляцией. Это происходило в 1980-х годах ХХ века.
В России макроэкономическая стабилизация происходила в начале 1990-х годов ХХ века. Тогда массовая приватизация государственной собственности стала причиной того, что место отсутствующих хозяйствующих субъектов заняли криминальные элементы. Кроме того, вопросы сбережений и инвестиций оказались на втором плане, что негативно отобразилось на состоянии экономики.
Только в Польше и Германии применение «Шоковой Терапии» вывело страну из кризиса, оздоровило национальную экономику, и наладился рост производства.

Российский сценарий проведения «шоковой терапии»

В 1991 году правительство предполагало, что комплекс радикальных мер, направленных на оздоровление экономики, займет несколько недель, не более. Однако на практике процесс растянулся до 1993 года.

Социально-экономический эффект от «шоковой терапии»

В итоге реформы в России обернулись следующими последствиями:
1) Ликвидация ограничений на заработную плату привела к её быстрому повышению во всех секторах экономики.
2) Искусственный прирост денежной массы (деньги «печатались» без обеспечения).
3) Рост потребительской активности привел к стремительному росту цен. В итоге денежная масса стала обесцениваться.
4) Вместо преодоления экономического кризиса, «Шоковая терапия» была направлена на решение политических задач: утверждения нового режима и окончательной ликвидации aдминиcтративно-командной системы народного хозяйства.
5) Ограничение

Шоковая терапия (shock therapy) — одна из двух теорий экономической трансформации постсоветских обществ в рыночную экономику. Обе теории выступают только в качестве альтернативных, «идеальных типов» рыночных преобразований. Реализуемые на практике смешанные варианты тяготеют, как правило, к одной из двух теорий.

Шоковая терапия — комплекс радикальных мер, направленных на оздоровление экономики, нарушающий привычное течение хозяйственных отношений, явлений и сопровождающийся рядом отрицательных последствий: ростом цен, и пр.

Фундамент сторонников теории уходит корнями к либерализации экономики, предпринятой послевоенной Германией в конце 1940-х годов. В течение 1947 и 1948 годов в весьма сжатые сроки были упразднены ценовой контроль и господдержка предприятий. Эти реформы дали эффект стартового толчка, вылившись в Германское экономическое чудо (Виртшафтсвундер). До тех пор Германия имела глубоко авторитарное и интервенционистское правительство и, избавившись от этих административных барьеров «за одну ночь», превратилась в государство с развивающейся рыночной экономикой.

По мнению , для государств с переходной экономикой шоковая терапия является относительно быстрым и универсальным вариантом перехода к рыночным отношениям, в отличие от постепенного и растянутого на десятилетия перехода, как например в Китае.

Теория шоковой терапии имеет неоклассическое (маржиналистское) происхождение. В соответствии с этой доктриной хозяйственная деятельность успешно осуществляется при наличии в стране «совершенной» среды, ассоциирующейся с условиями свободной рыночной экономики в ее идеальной хрестоматийной модели. По утверждению теоретиков, придерживающихся этой концепции, создание свободной рыночной экономики является результатом:

1. финансовой стабилизации и либерализации цен;
2. ускоренной приватизации;
3. открытого внутреннего рынка.

При этом предполагается, что невыполнение хотя бы одного из трех условий ведет к деформации экономического поведения хозяйствующих субъектов. Отсюда доказательство необходимости ускорения («большого удара», «шока») перехода к рыночной экономике.

Центральная идея шоковой терапии — создать рыночные условия, при которых преследующие свои собственные экономические интересы хозяйствующие субъекты обеспечат эффективный экономический рост и реализацию национального экономического интереса.

Как показала действительность, в отечественной практике методы рыночных преобразований, предложенные теоретиками шоковой терапии, оказались, во-первых, неадекватными объекту преобразований, во-вторых, не учитывалась сложность социально-экономических преобразований и вызываемых ими последствий, а также несопоставимость мер шоковой терапии по своему значению. Так, макроэкономическая стабилизация и приватизация были отнесены к приоритетным мерам, проблемы сбережений и инвестиций оказались на втором плане, их предполагали решить после перехода экономики в желаемое конечное состояние; не ожидалось, что место отсутствующих рыночных хозяйствующих субъектов займут криминальные элементы, и т.д.

Противники теории шоковой терапии отмечают, что шоковая терапия имеет целый ряд негативных последствий, в частности:

• высокий уровень инфляции, ;
• обвальный спад производства, преимущественно в высокотехнологичных областях;
• высокий ;
• имущественное расслоение и резкое снижение ;
• рост социальной напряженности;
• кризис социальной сферы, снижение рождаемости и резкий рост смертности населения;
• резкий рост преступности и криминализации экономики;
• рост задолженности государства при отсутствии финансовых средств на проведение реформ такого масштаба;
• усиление политической нестабильности;
• высокая зависимость экономики от ;
• внешнеторговый дисбаланс.

В январе 1992 года «правительство молодых реформаторов» во главе с Е.Т. Гайдаром начало осуществление радикальных рыночных реформ, получивших название «шоковая терапия». Ситуация в России требовала скорейших кардинальных перемен: валютные запасы страны истощились, золотой запас сократился практически в 10 раз, зарубежные долги превышали 70 миллиардов долларов, стремительно падал курс рубля, инфляция составляла более 20%, реальной становилась угроза голода.
В этих условиях президент Борис Ельцин, не так давно заступивший на свой пост, принимает решение в кротчайшие сроки перейти к рыночной экономике. Компетентность и профессионализм Ельцина вызывает много споров у современных историков. Его реформы и их последствия оказались такими же противоречивыми. Чем иным, как ни полным отсутствием понимания у правительства Гайдара и самого президента об экономической ситуации в России, можно объяснить то, что благие по своей сути преобразования привели страну на грань социальной и экономической катастрофы, последствия которой до сих пор не преодолены до конца.

«Шоковая терапия» предполагала три основных шага:

Либерализация цен.
Ваучерная приватизация, программа которой была разработана А.Б.Чубайсом. Суть ее состояла в том, что граждане России получали ваучеры, то есть приватизационные чеки, на долю государственных предприятий.
Конверсия ВПК. Перевод военных предприятий на выпуск мирной продукции должен был помочь в короткие сроки преодолеть дефицит, создать необходимое для страны количество хозяйственных товаров.
На бумаге этот план выглядел понятно и вполне осуществимо, но предотвращать его в жизнь с наскока, пытаясь построить в обескровленной стране то, что сильнейшие державы строили десятилетиями – было роковой ошибкой Ельцина и его сподвижников.
Проснувшись утром 1 января, после новогодней ночи 1992 года, россияне с удивлением обнаружили на полупустых обычно полках магазинов изобилие дефицитных товаров. Но холодильники народа оставались пустыми… Цены взлетели так же стремительно, как и появились на прилавках такие долгожданные продукты. Деньги за ночь буквально превратились в бесполезную груду бумаги. Это явление называется гиперинфляцией. Оно было лишь одним из катастрофических последствий новой экономической политики - «шоковой терапии». Это название с лихвой себя оправдало: народ еще долго не мог оправиться после шока. Политика «шоковой терапии» привела к резкому падению доходов населения, а банковские вклады и накопления попросту обесценились, в результате чего упал уровень жизни населения. Многие семьи оказались за чертой бедности. Это объясняет спад рождаемости в России в девяностые годы, что привело страну к «демографической яме», получившей у специалистов название – «русский крест». Бесконтрольный отпуск цен привел к скачку цен на коммунальные услуги, сокращению внутреннего потребительского рынка, повышению цен оптового рынка. Подорожали товары с промышленных предприятий и сельскохозяйственная продукция. Либерализация внешнеэкономической деятельности сделала импорт основой российского рынка. Качество импортного товара оставляло желать лучшего, а многие отечественные производители не выдерживали конкуренции и были вынуждены прекращать свою деятельность, что в разы ухудшало ситуацию с безработицей.
Еще один печальный итог «шоковой терапии» - «бандитская весна» в России. Национальные богатства оказались в руках узкого круга крупных предпринимателей – олигархов, и средства, вырученные с их продажи, бесконтрольно потекли в заграничные банки, что только усилило кризисные явления в стране. Предприятия были разворованы, распроданы, а трудившиеся там люди оказались на улице без копейки в кармане. Государство создало рыночную систему, не обеспечив ее необходимой правовой базой, не создало соответствующего четкого налогообложения. Ваучеры, которые призваны были обеспечить некую справедливость в распределении государственного имущества, становились предметами различных махинаций и обманов. Отчаявшиеся люди, оставшиеся без работы и средств к существованию, становились легкой наживой для мошенников, появились так называемые финансовые пирамиды, самая известная из которых – МММ. Результат участия в таких аферах был трагичным – сотни самоубийств среди людей, лишившихся не только последних сбережений, но и отдавших в руки мошенников единственное жилье. Рэкет, бандитские перестрелки, устранение негодных конкурентов стали постоянным атрибутом новой России. От беззакония страдали не только предприниматели, но и те, у кого брать было уже особо нечего. Простые граждане боялись выходить на улицы, оставлять без надзору свои жилища. Количество грабежей и убийств выросло в десятки раз.
Конечно, нельзя отрицать и положительные результаты «шоковой терапии» в России. Ваучерная приватизация стала основой для формирования слоя средних и частных предпринимателей, помогла некоторым слоям общества улучшить свое финансовое состояние, снизила уровень безработицы. Тотальный дефицит был ликвидирован, в свободном доступе появились хозяйственные товары первой необходимости и продукты питания, была устранена угроза голода. Сокращение расходов на вооружение высвободило средства для финансирования отраслей легкой промышленности. «Отпуск цен» позволил ликвидировать избыток денежных средств, находящихся в обращении. Российский рынок получил доступ к мировому экспорту, были налажены экономические связи с передовыми государствами Запада.
Но в сравнении с теми жертвами и лишениями, которые испытал российский народ за эти годы, все положительные стороны «шоковой терапии» блекнут, особенно, если знать, что всего этого можно было избежать, потратив лишние пару лет на плавный переход к рыночной экономике. Несмотря на все плюсы, «шоковая терапия» все равно остается одной из самых серьезных ошибок российских политиков девяностых годов.

Шоковая терапия - комплекс радикальных реформ в экономике, антикризисные меры чтобы оздоровить экономику:

1. либерализация цен,
2. сокращение денежного оборота,
3. либерализация внешней торговли,
4. приватизация нерентабельных государственных предприятий.

Один из успешных примеров шоковой терапии состоялся в послевоенной Германии, которая в конце 1940-х годов, претерпела либерализацию экономики. С 1947 года, по 1948 год, был упразднен контроль над ценами и государственные субсидии для предприятий. Эти реформы послужили стартовым толчком для экономики и, в последствии, были названы Германским экономическим чудом. Германия за короткий срок стала государством с развитой рыночной экономикой (это спустя годы после и войны).

Шоковая терапия, по мнению (самый влиятельный апологет мер), позволяет государствам с переходной экономической стадии быстро перестроиться на рыночные экономические отношения, в отличии от постепенного и растянутого по времени перехода, примером которого является Китай. Основоположником и главным идеологом теории считается известный экономист Джеффри Сакс.

Примеры применения теории:

• Великобритания - тэтчеризм (с 1979 года).
• Германия (конец 194-х годов).
• Новая Зеландия - роджерномика (с 1984 года).
• Польша (с 1980 года) — удачный опыт.
• Чили — 70 годы.

Аргументы противников шоковой терапии

Пройдёмся по основным постулатам:

1. либерализация цен — , рост цен, обнищание населения, вымирание самых социально незащищённых слоёв,
2. либерализация внешней торговли — для более удобного вывоза ресурсов и ценностей из страны — становится настолько много потоков, что слабеющее государство попросту не может их контролировать. Более дешёвые и качественные продукты из вне завоёвывают рынок и убивают внутреннее производство. Растёт безработица и социальное напряжение.
3. приватизация нерентабельных государственных предприятий — в этих условиях нерентабельны — все, а деньги на покупку есть только из-вне, в итоге собственность перетекает в руки международной .

Все эти меры часто приводят к ослаблению государства, политической нестабильности, зависимости от внешних инвестиций и воли, как итог часто общество поддаётся националистическим порывам, объединяется против внешних врагов, выбирая во главу страны авторитарного лидера. Пример — Пиночет в Чили.

Скорость терапии не позволяет быстро адаптироваться. Компаниям нужно время для образования корпоративной структуры. Трудовые ресурсы должны приобрести необходимые навыки и адаптироваться к новым условиям.

Развитые западные макроэкономические структуры, по мнению критиков, имеют прочный фундамент из готовой правовой базы, урегулированной правовой практики применения (это касается международных и национальных экономических отношений). Подобное нельзя получить сразу в обществе с бывшим авторитарным режимом, жесткой централизованной властью единственного собственника — государства. Даже разработка и внедрение новых законов о собственности и праве занимает немалое время.

Российские реформы (1992-1998)

Начало радикальных экономических реформ в России было положено 2 января 1992 года. У руля этих реформ стояла команда Е. Гайдара. Эксперимент проводился не по классике «шоковой терапии»: резкого снижения инфляции достичь не удалось (со среднегодового показателя инфляция в России в 1991 году, которая составила 301,5 % в год, прийти к двухзначному числу (21,5 %) удалось лишь в 1996 году), а правительственный бюджет 1992 года образовал дефицит в 40% ВВП.

Первые успехи в экономике России начались только после .

Справедливый вопрос: почему образованные, умные люди, знающие о негативных последствиях шоковой терапии, зная о слабости страны, о наличии больших групп людей, которым требуется социальная помощь. Почему, имея все эти знания, люди, стоящие у руля и их западные консультанты решились на шоковую терапию?