Совсем недавно в СМИ появилась информация о громком заявлении известного экономиста Германа Грефа, что нефти и газа в России при нынешних объемах добычи хватит всего на 12 лет. Так, по мнению экономиста, Россия сможет оставаться сырьевой державой до 2028-2032 года. При этом Греф отметил, что «отход от модели моноресурсного экономического состояния может весьма ощутимо сказаться на России, но может и стать толчком для улучшения качества роста экономики».
Между тем многие эксперты уже подвергли критике расчеты экс экс-министр экономического развития. К примеру, по подсчетам главы Минприроды Сергея Донского, при текущих объемах нефтедобычи полного истощения залежей можно ожидать в 2044 году. Так, что для продления потребления нефти россиянам придется начинать снижать объемы нефтедобычи уже к 2020 году. При этом чиновник неоднократно заявлял, что нефти и газа в России хватит на 60 лет при текущих объемах нефтедобычи.
Что касается «сухой» статистики, то согласно данным Минприроды в недрах российской земли находятся залежи нефти в размере 12,74 млрд тонн. По этому показателю Россия находится на восьмом месте в мире. Запасы газа у России оцениваются как самые большие в мире, которые составляют 46,7 трлн кубометров. Если принять во внимание, что объемы добычи нефти в последние годы составляют порядка 533 млн тонн, а газа — 635 млрд кубометров, то становится понятным, что нефти нам хватит на 23-24 года, а газа на целых 73 года.
Все эти расчеты не дают повода для оптимизма. Если проблемы, связанные с добычей газа можно считать весьма отдаленной перспективой, то, что касается нефти, то налицо реальная угроза остаться без этого вида сырья уже нынешнему поколению россиян. И даже если удастся начать нефтедобычу в Арктике, где по оценкам геологов находятся залежи нефти в размере 7,7 млрд тонн, проблема нехватки нефти будет отодвинута лишь на 14 лет.
Впрочем, многие эксперты не столь пессимистичны. Например, директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин уверен, что вышеприведенные расчеты не выдерживают критики. Дело в том, что технологии нефте и газодобычи постоянно совершенствуются. Также разведываются все новые и новые залежи углеводородов. «Давайте вспомним специальную литературу 1980-х годов. Если ей верить, то уже сейчас у нас не должно было остаться ни одного барреля, ни одной тысячи кубометров. Так что, делать поспешные выводы, тем более, что прогнозы даются в такой перспективе, не корректно» — уверен С. Пикин.
Ярким примером правоты эксперта служат ежемесячные отчеты по разведанным месторождениям в США, где благодаря технологии добычи сланцевой нефти и газа объемы официально разведанных месторождений постоянно растут.
В действительности, как будут обстоять дела в вопросах добычи нефти и газа в России, покажет время. Очевидно только одно, что России необходимо либо усилить работу по созданию и совершенствованию новых технологий добычи энергоресурсов, либо как можно скорее стать более открытой и дружественной для западного мира страной. Это необходимо хотя бы для получения возможности покупать технологии и оборудование, которые позволят осуществлять добычу нефти и газа не только в перспективе ближайших десятилетий.
Существующих запасов углеводородов России хватит на 40-50 лет. Такое заявление сделал заместитель министра энергетики РФ Кирилл Молодцов на Петербургском международном газовом форуме (ПМГФ).
Слова Молодцова стали ответом на заявление главы Сбербанка , который в понедельник предупредил, что век нефти и газа на исходе, время этого «монопродукта» может закончиться уже к 2028-2030 годам.
Греф в эфире программы «Познер» заявил, и повторения суперсырьевого цикла, судя по всем трендам, не будет. «Исторически выход из моноресурсного состояния экономики очень болезнен», — отметил глава Сбербанка.
«Греф выразил наиболее консервативную позицию, — комментирует ведущий аналитик ИК «AMarkets» Артем Деев. — Дело в том, что на текущий момент объем разведанных месторождений нефти существенно сокращается от года к году, но в то же время надо учитывать, что появляются новые технологии, которые позволяют добывать трудноизвлекаемую нефть, а также находить новые запасы на старых месторождениях».
В качестве примера Деев привел ситуацию с Дулисьминским месторождением, которое еще в 2013 году многие эксперты называли абсолютно неперспективным, а сейчас его разведанные запасы возросли практически в четыре раза.
«Именно поэтому позиция Грефа излишне консервативна, все же оценки Минэнерго ближе к реальности», - полагает Деев.
По словам аналитика, ключевые риски, которые могут помешать добывать сырьевые ресурсы, — это ухудшение инфраструктуры, а также снижение капитальных затрат, поскольку возобновлять добычу на старых месторождениях будет гораздо сложнее, нежели продолжать в штатном режиме.
По поводу сокращения числа нефтегазовых месторождений глава «Газпрома» Алексей Миллер во вторник в рамках ПМГФ сообщил, что в текущем году наблюдается самый низкий уровень открытий в мире. «А значит, и прироста запасов», — указал Миллер.
Герман Греф, говоря о рисках нехватки ресурсов, заметил, что уже сейчас следует ориентироваться на новую динамику, проводя диверсификацию экономики.
Кстати, глава Центра стратегических разработок экс-министр финансов РФ во вторник сказал, что Россия сможет перейти к несырьевой экономике уже через 10-12 лет.
Точнее, речь идет о том, что несырьевой экспорт РФ превысит сырьевой. «Только тогда мы будем говорить об уходе от «нефтяной иглы», — заявил Кудрин в ходе форума «Атланты бизнеса».
Что касается запасов углеводородов, то, как рассказывал «Газете.Ru» в конце августа министр природных ресурсов , только уже открытых доказанных (по международной классификации) запасов нефти (около 15 млрд тонн) хватит примерно на 30 лет добычи, если отталкиваться от сегодняшних темпов. Но, учитывая технологически извлекаемые запасы, можно говорить о 30 млрд тонн, то есть примерно о 60 годах.
Причем ранее Донской указывал, что на протяжении последнего десятилетия Россия как минимум обеспечивала восстановление, а зачастую и прирост запасов.
При этом в РФ при оценке запасов нефти не учитываются битуминозные пески и сланцевая нефть. По словам ведущего эксперта Союза нефтегазопромышленников России Рустама Танкаева, если включить в расчеты их, то запасы будут составлять уже около 100 млрд тонн.
Оценки газовых запасов России весьма разнятся в зависимости от оценщика. Британская ВР считает, что всего в России около 32,9 трлн кубометров газа, и ставит РФ по уровню запасов на второе место после Ирана. Однако «Газпром» заявляет, что только его собственные запасы составляют 36 трлн кубометров, а ведь есть еще такие крупные производители, как «Роснефть» и НОВАТЭК.
Даже если исходить из более консервативной точки зрения ВР, то, отталкиваясь от добычи за 2015 год (635 млрд кубометров), газа хватит более чем на 50 лет.
Если же опираться на данные Минприроды, то российские запасы газа значительно больше. Как рассказали «Газете.Ru» в министерстве, Россия владеет самой крупной в мире сырьевой базой природного горючего газа.
«Его запасы по категориям А+В+С1 (промышленные запасы, готовые к разработке. — «Газета.Ru») оцениваются в 73,2 трлн кубометров, — говорят в Минприроды. — Причем весьма велик и потенциал роста — только наиболее достоверные перспективные ресурсы оцениваются еще в 31,2 трлн кубометров».
Таким образом, потенциально газа в России хватит уже более чем на 160 лет.
Россия сильно зависит от сырья. Ресурсов у нас много. И пока цены на те же нефть и газ высоки, экономика чувствует себя хорошо. Другой сценарий — когда стоимость полезных ископаемых падает… И тем не менее: наличие сырьевых запасов — это плюс или минус для развития экономики? Можно ли слезть с нефтяной иглы? И как, разрабатывая минеральные ресурсы, сохранить окружающую среду? Об этом и многом другом — в беседе Комсомольской правды с министром природных ресурсов Сергеем Донским.
«ТРАДИЦИОННЫХ МЕСТОРОЖДЕНИЙ ХВАТИТ НА 30 — 40 ЛЕТ»
— Россия в этом плане уникальная страна. Как показывает исторический опыт, экспорт различных видов сырья – минералов, топлива, леса, пушнины, всегда играл важную роль в экономике нашей страны. Природные ресурсы во многом обеспечили индустриализацию страны в 20 веке. По запасам полезных ископаемых, леса, пресной воды, территории, атмосферы (а это тоже ресурс, который в ряде случаев используется) – здесь мы в абсолютных лидерах. Например, по газу мы на протяжении последних 30 лет на первом месте и по запасам, и по производству. И, несмотря на различные технологические революции, произошедшие в топливно-энергетическом комплексе – например, сланцевая, — в плане минерального сырья мы будем и дальше лидировать.
— А можно говорить, что мы — страна самодостаточная? Что нам никакого импортного сырья в принципе не надо…
— Не совсем так. Самодостаточность — относительная вещь. Даже по нефти поставки, например, из соседних стран тоже бывают экономически оправданными. Вроде ситуация абсурдная, мы должны использовать только свое, но экономика есть экономика. Если в отдельных случаях импортное сырье с точки зрения цены более выгодно, бизнес именно его приобретает для переработки. Например, в ряде случаев выгоднее поставлять сырье из-за рубежа — тот же марганец или бокситы из Африки.
— Раз в 5 — 10 лет появляются апокалиптические статьи о том, что газа нам осталось всего на 20 лет, нефти — на 30. Мол, все подсчитано и скоро все наше богатство кончится. Какова все-таки правда?
— Есть разные оценки. Если мы говорим о традиционных месторождениях нефти, то при нынешних темпах добычи их нам хватит на 30 — 40 лет. Но запасы нетрадиционной нефти – баженовской свиты в Западной Сибири, доманик Волго-Урала и им подобные – в разы расширяют наш горизонт обеспеченности. Но все будет зависеть от технологий, которые постоянно развиваются.
— Еще несколько лет назад о сланцевой нефти многие говорили с усмешкой. А теперь это перевернуло всю структуру сырьевого рынка…
— В сегодняшней ситуации важно не только наличие природных ресурсов, но и то, как эти ресурсы разрабатываются. Раньше из недр извлекалось 30% традиционных видов полезных ископаемых. А сейчас благодаря новым технологиям эта доля может прирасти и теми запасами, извлечение которых возможно и рентабельно в текущих экономических условиях. Помимо этого появляются новые направления разработки нетрадиционных видов полезных ископаемых, новых типов месторождений – удешевление применения новых технологий приводит к росту добычи. Сланцевый бум в США сыграл важную роль в создании избыточного объема предложения, что привело к обвалу цен на нефть. Но здесь случился «эффект качелей» — снижение цен на нефть сделало разработку ряда месторождений сланцевой нефти экономически невыгодной, что привело к снижению темпов роста ее добычи. Это связано с тем, что разработка сланцевых месторождений оправдана только в случае высоких цен на нефть, так как по сравнению с традиционными месторождениями они требуют больших затрат. Добывающие компании пробурили на территории США свыше 4,5 тыс. скважин, готовых к эксплуатации. Это своего рода подземные хранилища. Но компании не спешат приступать к добыче, ожидая более высоких цен.
«РАБОТА В АРКТИКЕ – ЭТО ЗАДЕЛ НА БУДУЩЕЕ»
— А что у нас с разработкой таких нетрадиционных месторождений? Они у нас есть?
— Конечно. Вот вам пример — сейчас разработка ведется в месторождениях, которые находятся на глубине 3 — 4 километров. Многие специалисты говорят, что бурение на более глубокие горизонты даже на освоенных территориях Западной Сибири, Поволжья или в Прикаспии может дать серьезный запас жидких углеводородов. Плюс есть арктический шельф и месторождения на арктическом побережье, где к разработке пока не приступали по разным причинам: климатическим, технологическим, экологическим. И наконец, во многих странах сейчас все больше обращают внимание на нетрадиционные типы месторождений тех же углеводородов. Помимо сланцевых проектов, есть газогидраты. Ряд стран их сейчас активно изучает и апробирует.
— У нас сейчас разведка идет либо на больших глубинах, либо в Арктике. Это все очень дорогостоящие вещи. Есть смысл их сейчас развивать? Мы можем с уверенностью сказать, что мы обжитые территории уже на 100% изучили? Зачем лезть во льды Арктики, если есть вероятность найти что-то поближе?
— Как я уже говорил, у нас есть огромные запасы баженовской нефти в Западной Сибири (аналог сланцевой нефти. – Ред.). Специалисты оценивают потенциал разработки только здесь в несколько раз больше, чем по всем традиционным месторождениям в нашей стране. Но мы только начинаем отработку технологий. Плюс у нас есть месторождения с другими типами трудноизвлекаемого сырья, которые многие компании уже сейчас рассматривают как потенциал для собственного развития и рассчитывают начать там добычу в 2025 — 30 годах. И это вполне реальный сценарий. Многие месторождения, которые мы сейчас разрабатываем, в 70-х годах тоже считались трудноизвлекаемыми для того типа уровня технологий и науки. При этом важно, чтобы обеспечение добычи стимулировало развитие науки, технологий, производство в смежных отраслях. Например, чтобы пробурить Кольскую сверхглубокую скважину (больше 12 км), пришлось построить там целый завод. Для одной скважины. А если их будет больше, то потребуется задействовать огромное количество институтов и производств. Конечно, желательно, чтобы все это было отечественное. Чтобы мы за счет природных ресурсов могли развить собственную экономику. А выполняемые сегодня геологоразведочные работы на арктическом шельфе – это задел на будущее. Но если мы сейчас не будет его изучать, проводить геологоразведочные работы, не разработаем соответствующие технологии, то упустим время. И когда появится необходимость в разработке этих запасов (лет через 20 – 30), мы будем не готовы их осваивать. Мировые компании, занимающиеся освоениями арктического шельфа США и Норвегии, придерживаются именно этой точки зрения.
— Если вернуться к сланцам. Насколько велика опасность, что идет новый технологический переворот и мы в этом случае окажемся не у дел?
— Конечно, если сейчас неожиданно все запасы нефти и газа со сланцевых месторождений выпадут дождем на рынок, то цены еще больше упадут. Для России это будет не самый лучший сценарий. Но, как я уже говорил, здесь сработает «эффект качелей» и разработка сланцев станет нерентабельной по сравнению с традиционными запасами России, Саудовской Аравии и других стран. Однако в любом случае мы должны принять этот сланцевый вызов. Одно из возможных решений – развитие компаний, ориентированных на разработку и применение новых технологий. Ни для кого не секрет, что именно небольшие инновационные коллективы начинают прорывы в направлениях, которые раньше не рассматривались крупными компаниями, как интересные. Сланцы это подтвердили. В той ситуации «выстрелили» именно небольшие компании, которые смогли снизить себестоимость бурения, проведение гидроразрыва пласта, ввести иные новые технологии. Вместе с государственным регулированием это дало тот эффект, который мы сейчас наблюдаем. В наших компаниях тоже немало специалистов, готовых предложить что-то новое и интересное. И они еще о себе заявят. Но это требует создания соответствующих условий, определенной кооперации государства, недропользователя и инвестора.
СВЕРХДЕРЖАВА ИЛИ СЫРЬЕВОЙ ПРИДАТОК?
— Есть два противоположных тезиса о нашей стране. Первый: мы – энергетическая сверхдержава. Второй: мы – сырьевой придаток. Кто-то еще говорит о ресурсном проклятии. Мол, нам достались огромные природные запасы. И от этого все наши беды. Вот в Японии ничего нет – и посмотрите, как они смогли развить свою экономику. Вам какая точка зрения более близка?
— Государство, которое имеет серьезный потенциал по природным богатствам, имеет серьезные возможности для развития. Другой вопрос — как ими правильно распорядиться. Есть страны, которые сумели на этом сделать серьезный рывок. Те же США в свое время были лидерами по добыче углеводородов в начале 30-х. Многие крупные компании, которые там возникли, потом двинулись за границу. И на основе созданных технологий разрабатывали месторождения за пределами США. Или взять пример Норвегии. В 60-е годы основными статьями экспорта в этой стране были рыба, оленина и другие «дары природы». Технологический и, в конечном счете, экономический рывок был сделан именно на углеводородах. В итоге получилось развитие местного машиностроения, судостроения, науки, связанной с добычей, разведкой и транспортировкой нефти и газа. Норвегия сейчас – один из лидеров в Европе. Другой пример – Канада, которая обладает огромной территорией, где есть запасы не только углеводородов, но и твердых полезных ископаемых. Страна их использует. При этом развиваются не только отрасли, связанные с добычей сырья, но и смежные. И это вполне эффективный ресурс для роста экономики страны.
— Но есть и другие страны. Например, в Африке. Или в Латинской Америке…
— Да, есть обратные примеры. Эти страны не смогли использовать свой потенциал. В итоге: войны, коррупция и криминал. Экономика в этих странах не имеет устойчивости, потому что не развиты смежные отрасли. Что касается нашей страны, то доходы от добычи полезных ископаемых давали нам возможность развиваться как в советское, так и в постсоветское время. Поэтому нет смысла останавливать развитие этих отраслей. Наоборот, надо использовать тот эффект, который они дают, в смежных отраслях. Это будет наиболее продуктивно.
«И ПРИРОДУ ЗАЩИЩАТЬ, И ЭКОНОМИКУ НЕ ТОРМОЗИТЬ»
— У вас немного парадоксальная должность. Вы одновременно отвечаете и за добычу ресурсов, и за природную среду, хотя здесь конфликт заложен изначально…
— Естественно. Потому что нельзя создать условие, которое бы негативно влияло на окружающую среду, грубо говоря, ее уничтожало. В любом случае мы хорошо понимаем, что добыча — это все-таки опасное производство, оно сопровождается бурением, гидроразрывами, выбросами…
— Но ведь в некоторых странах вообще не заморачиваются на тему экологии. И получают конкурентное преимущество.
— В свое время и в Китае тоже не обращали внимание на окружающую среду. Но сейчас бюджет, который вкладывает Поднебесная в проекты по защите окружающей среде, — это десятки миллиардов долларов. И даже такого объема средств недостаточно. В нашей стране до 80-х годов общество тоже не особо интересовалось экологией. На тот момент это был стратегический ресурс. Все исследования были либо засекречены, либо их просто не было. Строились заводы, а рядом люди умирали от онкологии. И никто не знал, почему дети болеют постоянно, почему у каждого второго в городе аллергия. Если игнорировать экологические проблемы и не учитывать этих рисков, то ухудшится не только окружающая среда, но будет оказываться огромное негативное влияние на здоровье каждого конкретного человека и на генофонд нации в целом. Именно понимая эту ответственность, мы сейчас серьезно занимаемся экологией.
— То есть мы реально ужесточаем какие-то экологические нормы?
— В прошлом году были приняты очень серьезные изменения в законы. Они должны мотивировать компании к модернизации, чтобы в производства внедрялись наилучшие технологии по защите окружающей среды.
— Как относитесь к различным акциям «зеленых»? Когда они залезают на буровые установки, требуя их остановки, например на том же арктическом шельфе…
— Когда люди создают опасную ситуацию на производстве, это, конечно, приветствоваться не может. Если коллеги защищают какие-то природные объекты, то это должна быть не оголтелая кампания, которая рассчитана скорее на публику, чем на защиту этого объекта. Должен быть конструктивный диалог и поиск компромисса: да, мы защищаем природу, но при этом не должны тормозить экономическое развитие страны. У нас в Общественном совете при Минприроды состоят и Гринпис и WWF (фонд дикой природы), и другие общественные экологические объединения. Советуемся с коллегами, прислушиваемся к их мнению, вносим совместные изменения в законы. Что касается буровых платформ, – а все они являются объектами повышенной опасности! – то за каждой из них Министерство и Росприроднадзор следят очень внимательно. Их строительство и запуск в эксплуатацию каждый раз проходит обязательное многоуровневое согласование. Применяемые современные технологии строительства и различные природоохранные мероприятия, которые проводят сами компании, сводят к минимуму неблагоприятное воздействие на окружающую среду.
«У ГЛОБАЛЬНОГО ПОТЕПЛЕНИЯ ЕСТЬ ПЛЮСЫ»
— Как министр природных ресурсов России скажите нам, потепление все-таки существует глобальное?
— Существует. От фактов отвернуться достаточно сложно. 2014 год, например, был одним из самых теплых за последние 100 с лишним лет. Средняя скорость роста среднегодовой температуры воздуха на территории России в 1976 — 2014 годах составила 0,42 градуса за 10 лет. Это в 2.5 раза больше скорости роста глобальной температуры за тот же период. С другой стороны, в разных регионах тенденции к потеплению проявляются по-разному. Где-то увеличивается количество пожаров и наводнений, в других местах население страдает от засухи. То есть происходит изменение внешней природной среды.
— Это абсолютно негативный процесс или есть плюсы?
— Мы ищем плюсы. Точнее, когда у нас возникает новая окружающая реальность, это заставляет человека искать новые решения. Например, одно время в Арктике было резкое сокращение ледового поля. С одной стороны, это минус. Сокращаются места обитания для белого медведя. Там, где была вечная мерзлота, начинается таяние и эрозия почв. Но с другой стороны, это дает возможность для более масштабных работ по изучению Арктики с точки зрения углеводородов.
— Кроме того, Например, как говорят, из-за таяния льдов северный морской путь становится более судоходным…
— Плюсы есть, их надо использовать, прогнозируя новые подходы. Это ориентир, куда будет двигаться экономика с учетом климатических изменений. А к негативным последствиям надо готовиться заранее. Например, наводнение на Дальнем Востоке показало, что необходимо выстраивать инфраструктуру, чтобы ни в коем случае не допустить последствий такого масштаба как бедствие в 2013 году.
— А когда воды мало (как на Волге сейчас), это тоже последствие глобального потепления? И как это решать?
—Не только на Волге, но и на Дону, на Оби, на Байкале. Разумеется, маловодье связано с климатом, Но прямой зависимости с глобальным потеплением здесь, я думаю, нет. Летом и зимой было мало осадков. Как известно, маловодье происходит циклично и эти природные циклы могут длиться десятилетиями. Мы надеемся, что маловодье завершится в ближайшие несколько лет. Естественно, оно имеет негативные последствия. Меньше воды предоставляется фермерам, судоходство ограничено. С другой стороны, у нас есть ряд рек, уровень которых регулируется с помощью ГЭС и водохранилищ.
ОДИН РОССИЯНИН ПРОИЗВОДИТ 400 КГ МУСОРА В ГОД
— Еще одна важная экологическая проблема – мусор. Население растет, мусора все больше и больше. Сколько килограммов мусора у нас приходится на одного человека?
— В среднем по России это около 400 килограммов в год на одного жителя. Цифра примерная, потому что точно посчитать пока довольно сложно – статистики нет.
— Если будет так продолжаться, куда мы вывозить все эти отходы будем? Вокруг крупных городов уже некуда складировать…
— В основном сейчас мусор из Москвы вывозится в Подмосковье. Но там многие полигоны уже переполнены. И неприятный запах – это полдела. Ведь нечистоты со свалок проникают в подземные воды, а оттуда – в реки и озера. Поэтому системную проблему по сбору и переработке мусора надо обязательно решать.
— Один из способов решения проблемы — раздельный сбор мусора. В Европе уже почти везде это внедрили. Мы к этому когда-нибудь подойдем?
— В прошлом году были приняты революционные поправки к закону «Об отходах». Теперь местные администрации смогут внедрять у себя раздельный сбор мусора. Но сначала надо создать условия, чтобы, разделяя эти отходы, мы их могли потом утилизировать именно в раздельном виде. Сейчас у нас много примеров, когда разные емкости с разными видами отходов потом собираются в одну кучу и вывозятся на тот же полигон. Сейчас основа для работы создана. Теперь нужно, чтобы создавались производства по переработке и утилизации.
— Что она в себя включает?
— Этот принцип уже в десятках, а то и сотнях стран апробирован. Речь идет об ответственности производителя за произведенные отходы. Характерный пример – пивоваренная компания «Балтика». Она уже построили по всей стране несколько заводов по утилизации стекла. То есть, производя этот тип отходов, они ставят себе задачу, чтобы его затем собирать и дальше запускать в оборот. То же самое — с шинниками, бумажниками, стекольщиками, производителями пластика, алюминия. Уровень утилизации год от года должен увеличиваться. Но без излишнего воздействия на экономику, чтобы компаниям было выгодно создавать мощности по переработке. Я думаю, что забота об окружающей среде – общая задача для бизнеса и общества. Должны быть созданы не только карательные, но и стимулирующие механизмы заботливого отношения к природе, частью которой мы являемся.
Пришлось признать: при попустительстве чиновников сырьевые корпорации десятилетиями истощали недра, не задумываясь о будущем.
Государство закрывало глаза на то, что работы по разведке новых месторождений в РФ практически не велись с 1990 года. В результате за 20 лет открыли так мало природных ресурсов, что их хватит... только на один год добычи.
Геологичный шаг
На встречах «Большой восьмерки» лидеры других стран часто называют РФ «энергетической сверхдержавой». Еще бы, у нас 26% мировых запасов газа, 20% - угля, 8% - нефти. Вдобавок природа щедро отсыпала России две трети алмазов, четвертую часть никеля и олова, десятую долю золота и серебра.
Так что никакой иронии в словах про сверхдержаву нет. На фоне некоторых государств - членов клуба «золотого миллиарда» - мы смотримся неплохо. Спорный вопрос - у кого сильнее сырьевая зависимость. Например, вклад сырьевого экспорта в ВВП Норвегии - 25%, Новой Зеландии - 14%, Австралии и Канады - 10-12%. РФ в последние восемь лет держала этот показатель на уровне от 11 до 17% ВВП. Можно сколько угодно пенять на пресловутую «иглу». Но эти инъекции неплохо поддерживают бюджет на плаву. В прошлом году из сырьевого шприца накапало 53% доходов федеральной казны. Это ни много ни мало 3,92 трлн. рублей.
Хотя, кто спорит, ситуация опасная. Правительство в любой момент может остаться у разбитого нефтегазового корыта, причем беда придет откуда не ждали. Одно дело - скачки мировых цен на энергоресурсы, другое - то обстоятельство, что самым крупным месторождениям-кормильцам постепенно приходит конец.
Вкратце картина такова. По данным Минприроды, разведанные запасы россыпного золота иссякнут... уже в 2014 году. Значительных месторождений урана, меди и коренного золота не останется к 2025 году. Кроме того, заканчиваются нефть Западной Сибири и газ - Восточной. Основная житница голубого топлива, самое крупное месторождение РФ - Самотлор - истощен на 80%. Пик нефтяной добычи в «мекке черного золота» - Сургуте - пройден еще в 1980-х годах...
Тем временем новых крупных месторождений нет. Не потому что их не существует в природе, а просто не искали. «Задел для развития экономики нынешней России создан за счет советских вложений в геологию. До 1992 года объемы открываемых природных ресурсов превышали добычу. Но затем пошло лавинообразное падение работ», - рассказывает глава департамента ресурсов Минприроды Олег Майчевский.
Хуже всего дела обстоят с нефтью, запасы которой планомерно снижаются с 1994 года. «Например, в 2002 году черного золота разведали на 151 миллион тонн меньше, чем добыли. В 2004 году поставлен антирекорд - минус 223 миллиона тонн», - объясняет ректор Петербургского горного института, доктор технических наук Владимир Литвиненко.
Карты с рогатками
Картина ясна: 20 лет чиновники припеваючи сидели на кубышке, набитой открытыми при СССР месторождениями. И постепенно раздавали ресурсы «правильным людям». В результате у кого-то - миллиардные состояния, а в геологических закромах государства - шаром покати. «На данный момент розданы 90% всех разведанных ресурсов нефти, никеля и алмазов, 80% - газа, 70% - золота и платины. Причем за остатками никто не спешит. Потому что это самые мелкие месторождения. Нет даже ни одного среднего!» - объясняют эксперты Горного института.
В итоге страна запросто может оказаться в положении стрекозы, забывшей сделать запасы на зиму. Пора возвращаться к масштабному исследованию недр, но это не просто. Прежде всего было бы кому... идти в разведку. «В 1989 году геологоразведку в СССР вели 110 тысяч специалистов. В целом на развитие топливно-энергетического комплекса тогда работали 500 тысяч человек. Сейчас в системе геологоразведки осталось... 4,5 тысячи геологов. Да и работают одни пенсионеры - средний возраст сотрудника отрасли вырос с 35 лет в 1980 году до 65 лет в 2010 году», - констатирует вице-президент РАН, академик Николай Лаверов.
Вторая проблема: геологоразведка - удовольствие очень накладное. Для примера: разработка месторождений российского континентального шельфа оценивается в 520 млрд. рублей. Из них непосредственно на строительство вышек, транспортных кораблей и труб уйдет только 190 млрд. руб., а 330 млрд. - съедят разведочные работы. Они влетают в копеечку, даже когда речь идет об относительно скромных проектах. Скажем, сейсмическая разведка небольшого нефтяного месторождения на Вале Шатского (шельф Черного моря), проведенная летом нынешнего года, обошлась в 1 млрд. рублей.
Но основная проблема - не деньги и не дефицит кадров. В начале сентября самая авторитетная международная организация в нефтегазовой сфере - институт «Фрейзер» - опубликовала «Рейтинг привлекательности геологоразведочного бизнеса» в 64 странах. Россия заняла в нем... последнее место.
Причина - чиновничьи рогатки. Некоторые представители горных властей делают все, чтобы ограничить доступ к геологической информации. По словам экспертов, использование старых архивных данных и результатов бурения, собранных в ходе многочисленных экспедиций 1930-1980-х гг., позволяет снизить стоимость разведочных работ на
40-70%. Во всем мире такие данные предоставляют бесплатно, но не у нас.
«В законе «О недрах» ясно сказано: они предоставляются на возмездной основе. При этом за 13 лет, прошедших с момента принятия закона, государство не смогло определиться, что ему делать с этим богатством и за сколько его продавать. Вдобавок доступ к самым ценным картам и отчетам ограничен по режимным соображениям», - говорит источник «АН» в крупной нефтяной компании.
Результат предсказуем. Пока иные чиновники чахли над горными секретами, с подачи других бурно расцвел серый рынок геологической информации. Данными вовсю торговали из-под полы. К счастью, теперь проблема решена - месяц назад государство полностью отменило плату за геологическую информацию.
Есть и другие подвижки. По закону, если при проведении разведки частная компания невзначай наткнется на очень крупное месторождение, государство вправе изъять его в свою пользу. Это останавливает большинство инвесторов, но теперь им предложили хороший «парашют». По новым правилам, даже если недра отберут, бюджет компенсирует все расходы на разведку, плюс выплатит 100% премии за риск.
Будем надеяться - подготовленная Минприроды «Стратегия развития геологической отрасли», обещающая к 2020 г. довести масштабы исследования недр до советских показателей, не станет замком на песке. Благо неразведанных запасов хватает. По оценке института геологии РАН, в недрах страны скрывается более 100 млрд. т «условного топлива» - вдвое больше разведанных запасов. Этого хватит, чтобы полтора века согревать весь мир.
На данный момент Россия очень зависима от нефти и газа, но их запасы рано или поздно придут к концу. По мнению многих экспертов, произойдет это лет через двадцать. Что будет потом – рисуют в таких черных тонах, что волосы встают дыбом. Итак, на сколько лет хватит газа в России и действительно ли этого стоит бояться?Вкратце о газе
Картина с данным ресурсом не такая уж и пессимистичная. Природный газ образуется в недрах земли и, сдавленный твердыми породами, спокойно ждет высвобождения. Ресурс может находиться в разных состояниях – кристаллическом, газообразном или в естественных газогидратах.Природный газ представляет собой смесь разных видов. От 70 до 98 процентов состоит из метана, бутана, пропана и др. Остальная часть – гелий, сероводород, азот, водород и диоксид углерода. Перед транспортировкой ресурс обрабатывается, и часть компонентов извлекаются (в частности, сероводород). Газ требуется во многих отраслях, в том числе и для бытовых нужд, поэтому расходуется в больших количествах.
Запасы газа в России насколько хватит?
В РФ находится примерно 24 процента от всего мирового запаса, разбросанного по всей планете. Можно провести простые расчеты, чтобы узнать, на сколько лет хватит природного газа в России. Она добывает приблизительно по 3,5 триллиона газа ежегодно. Тогда ресурса стране хватит не на 20, а на 57 или даже на 85 лет (если его расход останется на данном уровне).Правда, эти сроки могут значительно уменьшиться. Увеличение добычи может произойти, если газ будет поставляться другим странам в еще большем количестве или россияне почти полностью перейдут на этот ресурс.
Страшное «после»
Многие ученые мужи рисуют страшное будущее, если в РФ закончится газ и нефть. Например, Трофимчук Григорий, политолог, считает, что тогда страна перейдет на натуральное хозяйство. Часть территорий РФ придется выживать самостоятельно. Некоторым, с мягким климатом, может, даже удастся обойтись без газа, а другие регионы вновь окажутся один на один с суровой северной природой.Страна окажется без защиты и начнет разваливаться на кусочки. Часть населения снова уйдет в тайгу и деревни. Вновь начнут выращиваться кони для обработки земли, развиваться скотоводство. С голоду люди не умрут, так как российская земля хоть и суровая, но плодородная. Просто окажутся отброшены в экономическом плане на десятки (если не сотни) лет назад.
«Не так страшен черт, как его малюют»
Так ли все страшно на самом деле, когда кончатся запасы газа? Однозначно – «нет». Уже сейчас много проектов по созданию новых ветровых и приливных электростанций, вскоре страна может перейти на электромобили, совершенствуется атомная энергетика. Ведутся работы, чтобы использовать Гелий-3. В этом случае можно будет получать колоссальное количество энергии, и снизить уровень радиоактивных отходов. Добывать Гелий-3 планируется на Луне, где он содержится в огромных количествах.Другое перспективное направление – газогидраты. Это замерзший газ, находящийся в твердом состоянии. По расчетам ученых, из мировых залежей газогидратов можно набрать метана столько, что всему человечеству хватит газа на 3 тыс. лет. Однако вот добывать начальный ресурс придется со дна океанов и морей.
В РФ есть много мест с залежами газогидратов – возле Крыма, на Байкале и Курильской гряде, в Охотском море. Так что если достать этот ресурс, самой России его хватит на сотни лет. Для добычи необходимы новые технологии и сейчас они уже находятся в разработке. Возможно, начнут использоваться уже через два года.
Не стоит забывать и об освоении других планет. За десятки лет может все измениться настолько, что часть ресурсов будет доставляться из космоса. Так что расстраиваться и переживать по поводу возможной нехватки газа – смысла нет.