В минувший вторник вице-премьер Ольга Голодец обратилась к президенту страны с просьбой дать поручение правительству повысить минимальный размер оплаты труда (МРОТ). По заявлению чиновницы, в России сложилась довольно странная ситуация, когда бедными являются работающие граждане, и это обстоятельство служит тормозом для повышения производительности труда в стране. Что имела в виду Голодец, называя бедность российских граждан уникальной, и насколько полезны рецепты борьбы с бедностью, предложенные чиновницей?
«Уникальная бедность»
Две недели назад на социальном форуме, проходящем в рамках «Недели российского бизнеса», вице-премьер Голодец сообщила : «Та бедность, которая в стране есть и фиксируется, - это бедность работающего населения. Это уникальное явление в социальной сфере - работающие бедные». Пояснила это заявление чиновница следующим образом: «У нас нет такой квалификации, где достаточный уровень заработной платы 7800 рублей. Даже если человек только закончил образовательную школу, то его труд должен оцениваться на несколько другом уровне».
Эксперты, как правило, не видят в данном явлении (в бедности работающих) ничего уникального и обращают внимание на тот факт, что бедными были работающие люди в рабовладельческом обществе, при феодализме, да и сейчас - в развивающихся странах. Понятия «работа» и «достаток» считаются тождественными только в развитых странах мира (пресловутый золотой миллиард), и явление это стало наблюдаться только в ХХ веке, преимущественно во второй половине. Ну, еще в СССР наличие любой работы означало гарантию от нищеты (при бесплатной медицине, образовании и прочих социальных достижениях человеческой цивилизации). При этом трудоустройство проблемой не являлось.
Сколько в стране бедных
По данным Росстата, в прошлом году в стране насчитывалось более 20 млн человек, имеющих доходы ниже прожиточного минимума, что более чем на 1 млн превышает показатель 2015 года. Прожиточный минимум составляет около 9900 руб., а расчет доходов Росстат делает исходя из средней по стране зарплаты более 36 тыс. руб. в месяц. Многие эксперты говорят о том, что данные Росстата не отражают действительности - доходы двух третей работающих граждан в стране ниже этой цифры, у половины работников зарплаты меньше 26 тыс. руб. в месяц, а доходы на уровне МРОТ имеют 5 млн наших сограждан, из них 1,8 млн человек - бюджетники.
Кроме того, вице-премьер в конце прошлого года сообщила : «У нас сильно расходится оценка бедных - статистическая и оценка по самоощущению людей. И если по статистической оценке идет рост бедности и составляет 15%, что уже очень плохо для нас, то самоощущение людей - оно гораздо хуже... если мы говорим человеку: "ты не бедный", а он - бедный, это очень тяжелая ситуация».
Согласно исследованиям экспертов ВШЭ, больше половины российских семей с двумя и более детьми имеют просроченные более 3-х месяцев финансовые задолженности, а более 60% таких семей испытывают трудности при оплате услуг ЖКХ.
На этой неделе Росстат опубликовал доклад «О социально-экономическом положении в России» за два месяца этого года. Согласно этому документу, реальные располагаемые денежные доходы россиян в феврале этого года уменьшились на 4,1% по сравнению с февралем 2016 года. И это на фоне того, что на сочинском инвестиционном форуме правительственные чиновники рапортовали о достижении дна кризиса, о начале роста в экономике. На заседаниях правительства слышны доклады об успехах в тех или иных отраслях народного хозяйства, об этом в последние дни говорит президент в своих выступлениях. А первым рост доходов россиян заметил вице премьер Шувалов, о чем сообщил еще осенью прошлого года. Очень неловко с Росстатом получилось.
Глава Минэкономразвития Орешкин сразу отреагировал на такую «нескладуху»: «Опубликованная Росстатом статистика за февраль является нерепрезентативной и по фундаментальным, и по техническим причинам». Считать, в общем, не умеют. Министр сообщил, что статистика за январь и февраль 2017 года может быть в дальнейшем значительно пересмотрена.
Решение проблемы с «уникальной бедностью» вице-премьер Голодец видит в повышении МРОТ.
Все проблемы в МРОТ
Проявлять повышенную заботу о гражданах с низкими доходами вице-премьер Голодец начала еще минувшей осенью. Чиновница заявила, что доходы россиян падают уже 2 года кряду, и как меру борьбы с этим явлением предложила изменить правила расчета налога на доходы физических лиц и освободить от налога наименее обеспеченных россиян.
Но, вероятно, любые идеи по поводу налоговых послаблений нынче «не в тренде» в кабмине, и сейчас Голодец на заседании Совета при президенте РФ по стратегическому развитию и приоритетным проектам обращается к президенту Путину с просьбой дать поручение Министерству труда повысить МРОТ: «Прошу Вас, Владимир Владимирович, дать поручение, в том числе, министерству труда, потому что это ключевой вопрос по производительности... повышение МРОТ сразу даст нам вывод из нашей системы самых низкопроизводительных рабочих мест».
Эксперты, однако, сомневаются , что изменения МРОТ приведут к росту производительности труда. Сегодня налоги на доходы физлиц (вместе с обязательными выплатами во все фонды) составляют более 40%. При повышении МРОТ вырастет и налогооблагаемая база. По мнению экспертов, такая мера только увеличит долю «серых» зарплат, а люди с низкой зарплатой могут остаться и вовсе без работы.
По мнению председателя наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрия Крупнова, на фоне тотальной «оптимизации» всей социальной сферы, сокращения больниц, культурных учреждений и прочего повышенная забота правительственных чиновников о малоимущих выглядит не слишком убедительно.
По словам эксперта, «вместо того, чтобы представить новые источники роста, - а кроме новых национальных индустрий, этих источников в природе не существует -правительство занимается всякими манипуляциями».
Ну а блоггеры, комментируя «удивление» вице-премьера по поводу бедности работающих россиян, приводят слова героини фильма «Москва слезам не верит»: «Все эти проблемы - это то, за что вы получаете зарплату! Вам за то и платят, чтобы вы решали эти проблемы. А вы мне на них жалуетесь вместо этого».
В России стартуют пилотные проекты для анализа главных причин бедности россиян и разработки универсальных механизмов в борьбе с ней. Эксперимент по персонифицированному выявлению семей с низкими доходами и построения для них траекторий выхода из бедности пройдет в восьми регионах, сообщил сегодня министр труда и социальной защиты Максим Топилин.
Пилотными регионами стали Кабардино-Балкарская Республика, Республика Татарстан, Приморский край, Ивановская, Липецкая, Нижегородская, Новгородская и Томская области. «Были отобраны регионы с разной численностью граждан с доходами ниже прожиточного минимума из разных федеральных округов», - уточнили РБК в Минтруде. В Кабардино-Балкарии число бедных оценивается Росстатом в 24,1% от всего населения региона, Томской области - в 17,5%, Новгородской - в 14,8%, в Приморском крае - в 14,7%, Ивановской области - в 14,3%, Нижегородской - в 9,9%, Липецкой - в 9%, в Татарстане - в 7,7%.
Реализация пилотных проектов пройдет с 1 декабря 2018 по 30 ноября 2019 года и будет разделена на четыре этапа. Все ресурсное обеспечение (организационное, технологическое и финансовое) будут осуществлять сами регионы, следует из приказа Минтруда.
Анализ причин и особенностей
На первом этапе с декабря 2018-го по март 2019 года в регионах планируется провести оценку реального уровня и структуры бедности, а также выявить основные ее причины: уровень доходов, состояние здоровья, уровень образования, занятость, безработица, участие в программах социальной поддержки, иждивенческая нагрузка и др. Будут определены периоды пребывания россиян в состоянии бедности (постоянно или периодически в силу чрезвычайных обстоятельств), а также проанализированы особенности бедности в городах и сельской местности.
В рамках пилотных проектов планируется выбрать самые эффективные инструменты социальной поддержки, благодаря которым россияне быстрее всего выходят из бедности. Отдельно предполагается разобраться с тем, почему не все малоимущие граждане получают помощь от государства, и изучить возможность перераспределения ресурсов в пользу тех, кто действительно нуждается.
Официальное количество бедных в России, то есть граждан с доходами ниже прожиточного минимума, планомерно сокращалась с 2003 года, достигнув минимальных значений в 2012 году. Тогда численность граждан, живущих в бедности, составила 15,4 млн человек, или 10,7% населения. С 2013 года уровень бедности в стране вновь начал расти. По итогам 2017 года за чертой бедности жили 19,3 млн россиян (13,2% населения). Одной из национальных целей развития страны, поставленных в майском указе президента 2018 года, стало двукратное снижение уровня бедности к 2024 году. Вице-премьер Татьяна Голикова говорила, что действующие меры пока не дают возможности добиться сокращения числа бедных в два раза, поэтому в 2019 году социальный блок правительства представит дополнительные меры по поддержке граждан.
Реестры бедных россиян
Второй этап пилотных проектов с марта по июнь 2019 года будет связан с подготовкой предложений о создании в регионах реестров граждан с доходами ниже прожиточного минимума. Также будут рассмотрены предложения о создании системы мониторинга уровня жизни всего населения «с целью своевременного принятия адекватных мер по его повышению».
Минтруд на этом этапе планирует подготовить предложения и о создании системы мониторинга самозанятого населения (предполагается, что речь идет о занятых в неформальном секторе - около 14 млн человек, по данным за сентябрь 2018 года).
С июня по сентябрь 2019 года будет проведен третий этап пилотных проектов. В этот период планируется разработать предложения относительно модернизации системы пособий на детей, а также развития мер для поддержки семей с детьми. Предполагается также проработать новые инструменты социальной адаптации нуждающихся граждан (обучение, социально-психологическая работа с детьми и подростками из малоимущих семей и иное). Минтруд также намерен разработать механизмы предотвращения социального иждивенчества.
В рамках пилотных проектов предполагается расширить практику оказания государственной помощи на основании социальных контрактов. Минтруд намерен проработать с Минфином вопрос финансирования госпомощи через соцконтракты из федерального бюджета, говорил Топилин. Сейчас расходы на материальную помощь в рамках соцконтрактов финансируются полностью из бюджетов регионов. Соцконтракт - это соглашение между малообеспеченным гражданином и органом соцзащиты: средства соцконтракта (в среднем 35 тыс. руб., в некоторых регионах - более 100 тыс. руб.) можно направить на развитие личного подсобного хозяйства (строительство или ремонт хозяйственных построек, приобретение скота), открытие собственного дела (парикмахерские, авторемонтные, ветеринарные услуги, пошив и ремонт одежды) и т.д.
Во время финального, четвертого, этапа с сентября по ноябрь 2019 года будут разработаны методические рекомендации по принятию в регионах программ сокращения бедности и внесению изменений в федеральное законодательство.
Анализ потребительского благополучия россиян, проведенный экспертами РАНХиГС, показал, что 22% граждан находятся в зоне бедности, то есть их доходы не позволяют приобретать товары сверх минимально необходимого набора базовых продуктов питания. «Значительная часть людей в зоне бедности вынуждены выбирать - купить минимальный набор самых простых продуктов (например, картофель, морковь, хлеб) или самые дешевые, но необходимые лекарства», - объяснил РБК один из авторов исследования.
Большинство россиян вынуждены экономить, а в зоне потребительского комфорта находятся только 28,3% - столько россиян сообщили, что могут позволить себе приобрести товары длительного пользования и не опасаются снижения уровня жизни в ближайшем будущем.
Число бедных в стране, согласно Росстату, остается на уровне прошлого года — 20,3 миллиона человек. Но значит ли это, что обнищание населения остановилось? За чей счет помогать малообеспеченным? Какая пенсионная система нужна России и почему человеческий капитал может оказаться бесполезным? «Лента.ру» поговорила об этом с директором Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяной Малевой.
«Работающие бедные — признак социальной аварии»
«Лента.ру»: Сейчас много говорят о налоговой реформе, и прежде всего — об изменении подоходного налога. Некоторые политики призывают к возвращению прогрессивной шкалы. В то же время социальный вице-премьер Ольга Голодец предлагает установить «нулевой» НДФЛ для граждан с доходами ниже прожиточного минимума. Какой вариант, на ваш взгляд, оптимален?
Прогрессивная шкала — это отражение желания забрать деньги у тех, у кого они остались, то есть в чистом виде мобилизационный сценарий. НДФЛ сейчас прилично собирается, поэтому из всех налогов я бы его трогала в последнюю очередь. Но если менять подоходный налог, надо идти по пути селективной регрессии, а не прогрессии.
Сейчас главная социальная угроза — падение доходов населения, падение заработной платы. Ни о какой позитивной динамике в этом направлении речи пока не идет. Максимум изменилась 15-я цифра после запятой.
Заявления, что темпы обнищания граждан остановились, выглядят довольно смешно. Мы вновь стали страной с низкими доходами населения и со стабильно высоким уровнем бедности. Причем в России к малоимущим относятся не только пожилые, инвалиды и безработные, как во многих странах мира, — у нас в эту категорию попадают семьи с детьми и работающие граждане с доходами ниже прожиточного минимума.
Для здорового общества это неприемлемо. Тем более стыдно иметь в лидерах бедности семьи с детьми стране, которая борется за рост рождаемости. Значит, демографическая программа работает очень своеобразно. Если появление второго ребенка с 50-процентной вероятностью отправляет семью в бедность — это признак великого неблагополучия.
Работающие бедные — это вообще признак социальной аварии. Зарплата может быть невысокой, она может обеспечивать очень средний уровень потребления. Но на нормальных рынках она все равно является гарантией от бедности. У нас этого нет.
Если мы пытаемся ответить на вызовы текущего кризиса, мы должны что-то сделать с этой группой работающих бедных. Как им помочь, пока механизм экономического роста не запущен и, соответственно, зарплаты тоже нескоро вырастут? Чтобы остаться при своих и сохранить бюджетные доходы, надо ввести две ставки НДФЛ: для тех, чьи доходы ниже прожиточного минимума, — 0 процентов; для всех остальных — 18 процентов. Таким образом у малоимущих растет чистый доход, а дифференциация между богатыми и бедными схлопывается не из-за того, что мы отбираем деньги у уцелевшего среднего класса.
А не получится ли так, что введение нулевой ставки НДФЛ спровоцирует налоговые махинации с зарплатами?
Это легко администрируется. Достаточно ввести норму: ставка 0 процентов применяется только один раз и по основному месту работы. Редкий работодатель согласится, чтобы его сотрудники, скажем, до обеда работали в белую, а после обеда переходили в каких-то другие, «теневые» фирмы.
Тем не менее доля теневого сектора весьма велика.
Да, она велика. Но обратите внимание: когда создаются более благоприятные условия для ведения малого бизнеса, теневой сектор немного сокращается. Как только происходит что-то негативное — «теневиков» снова становится больше.
Другое дело, что мы с теневым сектором даже в хорошие времена не смогли расстаться. Это устойчивый сектор. Видимо, российская экономика без него существовать не может. Теневой сектор силен своей гибкостью. Проще, чем в формальном секторе, вступать в трудовые отношения и расторгать их, можно выбирать график работы, удобный как для работодателей, так и для работников. А в формальном секторе действует слишком много жестких административных барьеров, которые даже при сопоставимых зарплатах делают его менее конкурентным и эффективным.
Из ваших слов следует, что «налог на тунеядство», с помощью которого правительство собралось бороться с «теневиками», заведомо обречен.
Тунеядство в рыночной экономике — это нонсенс. Работать или не работать — личное дело каждого человека. Важно, что неработающие претендуют на пользование социальными институтами в той же мере, что и все остальные. Они не платят — их выбор. Но чтобы они тем не менее получали возможность лечиться и учиться, мы с вами платим вдвойне. Я лично, наверное, вытягиваю двух-трех «теневиков», которые за мой счет и медицинские услуги получат, и бесплатное образование детям могут обеспечить. А самое главное — еще и пенсии. Согласны мы с таким подходом или нет?
Здесь же речь идет о социальных взносах. Так, может быть, имеет смысл их снизить — в качестве компенсации за изменение ставки НДФЛ?
У социальных взносов другая природа. Это не налоги, а отчисления. Инвестиции работодателей в отложенное потребление, коим является медицинское страхование, пенсионная система и т.п.
Нет лучшего способа избавиться от среднего класса, это с повышением НДФЛ еще и увеличить взносы в Пенсионный фонд и ОМС. Выходить из кризиса любая страна может, опираясь только на средний класс. С опорой на бедных из кризиса никто не выходит.
«Мы бы получили профит из-за "нашествия роботов"»
Если верить многим западным и российским экспертам, высокие налоги — не самая главная проблема для среднего класса. Он может лишиться работы и, следовательно, доходов из-за новой технологической революции.
Даже многие весьма высокопоставленные чиновники считают, что вот, проснемся утром — а у нас везде роботы. У людей тогда не будет работы. А потому ни в коем случае не надо слушать экспертов и не надо повышать пенсионный возраст. Я всегда в ответ привожу пример. В России при наших гигантских просторах всего два маршрута с высокоскоростными поездами «Сапсан» — в Петербург и Нижний Новгород. А в Европе всюду ездят на аналогах «Сапсанов». Очень раздражает: едете из Болоньи во Флоренцию и хотите Тоскану посмотреть, но не успеваете из-за тамошних скоростей. Через 20 минут вас выгружают. Поэтому, глядя на это, я в беспилотники повсюду верю еще меньше. Пока вместо роботов у нас проблема в другом: у нас пять миллионов человек по-прежнему работают на вредных и тяжелых производствах, и мы не знаем что с этим делать.
Я не буду сейчас рассуждать, сможем мы или не сможем сократить наше технологическое отставание — потребителями новых технологий мы в любом случае будем. На рынок труда это повлияет так, как влияли все технологические революции прошлого — например, изобретение конвейера. Сократится рабочее время. Если кругом будут сплошные роботы и беспилотники, значит, люди будут работать не 40 часов в неделю, а 30. Не пять дней, а четыре. При этом напомню, что когда-то люди работали по 16-18 часов в сутки и не знали, что такое выходные.
Не забывайте, у нас дефицит экономически активного населения: не хватает 10 миллионов рабочих рук. В дальнейшем демографическое падение будет усиливаться. Сейчас пенсионного возраста достигают дети «беби-бума» конца 50-х, а на рынок труда выходит малочисленное население, рожденное в 90-х. Замещение рабочей силы происходит всего на 60 процентов. Даже если бы не было никакого экономического кризиса, такое сокращение численности рабочей силы само по себе трудно преодолимо. Ни одна страна мира такого не проходила. Мы бы, наоборот, получили профит из-за «нашествия роботов». Но пока как ни выйду на улицу — не вижу их.
Иными словами, без повышения пенсионного возраста не обойтись?
У меня в следующем году будет юбилей: 20 лет выхода первой статьи о настоятельной необходимости повышения пенсионного возраста. Хотя тогда я была молодым человеком, и мне казалось, что я говорю совершенно элементарные вещи.
Сейчас вроде бы все понимают, что надо поднимать. Мне говорят: «Вот-вот». А мне так казалось еще в 1997 году. И что? Уже столько было «подходов к снаряду», что нет никаких гарантий, что этот, очередной, будет успешным. Никаких. Потому что все упирается в политико-деловой цикл. То нельзя дразнить население перед выборами, то неудобно сразу после выборов — и так все время.
«Минфин ударил молотком по хрусталю»
Не меньше «подходов к снаряду» было и с накопительной пенсионной системой. С ней-то что делать?
У нас пенсионную тематику любят сводить к истории с накопительной частью, хотя накопительная система во многих странах мира является лишь малюсеньким довеском к пенсионной системе солидарного типа. И будь она хоть десять раз доходной, она все равно не смогла бы претендовать на сопоставимую роль.
Считалось, что накопительная пенсионная система не зависит от демографического убывания, и тем она хороша. Но это оказалось иллюзией. Как она работает? Пока вы не достигли пенсионного возраста, ваш работодатель отчисляет какие-то деньги на покупку для вас ценных бумаг. Когда вы выходите на пенсию — эти бумаги продаются, и вы живете на полученный доход.
Когда много работников и мало пенсионеров — все нормально. Много бумаг покупается и мало продается. Соответственно, продается с прибылью. Но при плохой демографии вы неизбежно приходите к тому моменту, когда число работников и пенсионеров выравнивается. Допустим, вы — пенсионный фонд, у вас 45 миллионов клиентов, которым надо выплачивать пенсию. Но новых счетов у вас открывается ненамного больше. То есть вы в лучшем случае выходите в ноль: продаете ровно столько, сколько покупаете. А потом, так же, как в солидарной пенсионной системе, начинается перекос в другую сторону. Работников становится меньше, а пенсионеров — больше. Вы априори оказываетесь с отрицательной маржей — вне зависимости от конъюнктуры рынков.
Никакой трагедии нет. Совершенно ясно, что накопительная пенсионная система должна сохранить свое существование в добровольном режиме. Она может осчастливить только граждан со средним или высоким доходом, бедные никогда ничего хорошего от нее не получат. Надо отпустить из этой системы низкооплачиваемых — это большинство российских работников. Но почти безнравственно забирать у них деньги, тратить их на что-то, а потом говорить: «Ну извините». Мы потащили людей с зарплатой 17 тысяч рублей туда, где крыша протекает и вот-вот рухнет. А ведь если бы эти люди остались полностью в распределительной системе — им бы хотя бы по инфляции индексировали. А так, вложив тысячу рублей, они обратно получат лишь 743.
Что еще не учли — у нас нет такого количества инвестиционных проектов, в которые можно вкладывать «длинные» деньги. Внешэкономбанк, которые все критикуют за низкую доходность, лучше других знает, что дело отнюдь не в плохом риск-менеджменте. Кажется, что есть великая потребность в инвестициях. Нужны «длинные» деньги, но долгосрочных финансовых отношений при этом никто не хочет. Ни друг с другом, ни с государством, ни с населением. Мы страна коротких проектов. Почему так происходит? Простой пример. Новая пенсионная формула была введена 1 января 2015 года, и она предполагала в том числе индексацию пенсий по инфляции. А уже в апреле Минфин предложил от нее отказаться. А в ноябре было решено, что индексироваться по инфляции пенсии не будут.
Та же формула предусматривала стимулирование людей к более длительной работе после преодоления пенсионного возраста. Были заложены немаленькие коэффициенты, благодаря которым последующие выплаты могли бы вырасти в 1,5-2 раза. Но какой нормальный человек поверит в такие обещания, если правительство через три месяца пересматривает свои обязательства? Руководствуясь сугубо фискальными резонами, Минфин ударил молотком по хрусталю.
Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан аналогичные аргументы приводит в связи с неоднократными «заморозками» пенсионных накоплений. Причем, по его мнению, обязательная пенсионная система как раз учит человека думать о будущем, выстраивать не самые долгосрочные отношения.
Во всем мире люди озадачиваются пенсиями где-то в 40-45 лет. Не надо думать, что человек, только родившись и вынув соску изо рта, начинает прикидывать, как бы ему обеспечить себе достойную старость.
Есть доброхоты, которые говорят: «Надо воспитывать». Хорошо. Вот у вас плачет ребенок с температурой под 39 и родитель при смерти, а вы скажете: «Денег на лечение не дам. На пенсию себе коплю». Или же ребенку надо платить за репетитора, а вы скажете: «Нет, у меня пенсия! Я не буду давать образование своему ребенку».
Люди же не рождаются высокооплачиваемыми, они таковыми становятся. Годам как раз к 35-40. И на этот период приходится не только пенсионное накопление, но и все другие важные жизненные программы. Трансфер детям, а возможно, и внукам, и родителям. Это расходы на образование, здравоохранение, жилье. И они опережают пенсии по своему значению, потому что это текущее потребление, а не отложенное.
«Институты сильнее человеческого капитала»
В Израиле запускают программу долгосрочных детских сберегательных счетов. Это чем-то напоминает российскую программу пенсионного софинансирования — в том смысле, что здесь тоже деньги вносят и граждане, и государство. Только в израильском случае доход будут получать не сами вкладчики, а их дети. Может быть, имеет смысл таким же образом «перевернуть» накопительную пенсионную систему в России?
Есть целая теория о межпоколенческих счетах. Из нее следует, что любое поколение живет за счет предыдущего. Не содержит его, а наоборот — занимает у него. Но это единственный путь к цивилизованному развитию. Более того, эти инвестиции в последующие поколения оказываются наименее рискованными. Вкладывать в потребление, связанное с человеческим капиталом, с его воспроизводством в последующих поколениях, более надежно, чем в себя самого в старости.
У нас, конечно, имеет смысл подумать над созданием таких пенсионных продуктов, которые удовлетворяли бы запросы среднего класса. Ведь объем гарантий, которые дает ему распределительная система, прискорбно низок.
Часто предлагают вкладываться в недвижимость. Но обслуживать ее очень дорого: налог на имущество будет расти, коммунальные платежи, затраты на ремонт будут только расти. И потом представьте, если у нас даже половина из 40 миллионов «накопительных» пенсионеров бросится скупать квартиры и коттеджи — сколько их должно быть построено?
Есть идея позволить с накопительного пенсионного счета оплачивать медицинские услуги. То есть эти деньги не просто будут лежать и ждать моего выхода на пенсию — ими можно будет воспользоваться при возникновении угрозы здоровью, моему или моих близких. Это нововведение сделает добровольную накопительную систему намного привлекательнее.
Вы упомянули человеческий капитал. Сейчас о нем многие говорят, но мало кто толком объясняет, что с ним делать.
Мы сильно посодействовали тому, чтобы этот термин вошел в нашу жизнь, но не стоит относиться к этому как к мантре. Ведь в наших условиях теория человеческого капитала плохо помогает понять проблему. У человеческого капитала есть несколько измерений: продолжительность жизни, уровень образования, уровень безработицы. Если руководствоваться этими показателями — в России очень высокий человеческий капитал. Пожалуй, это лучшее, что у нас есть. В отличие от институтов и основных фондов. Но что с того? Ведь и в советский период было так же. И продолжительность жизни была довольно высокой, и образование — одно из лучших в мире. Но это не смогло предотвратить полный крах системы: мы грохнулись с большой высоты и с большим дребезгом.
Потому что качество человеческого капитала является предпосылкой, но не гарантией экономического развития. В России институты мешают использовать это наше едва ли не главное конкурентное преимущество. Что толку, что у нас масса образованных людей? Они не нужны на рынке труда. Что толку, что есть сверхобразованные люди, которых в мире не так много? Они вообще покидают страну.
Институты сильнее человеческого капитала. Следовательно, путь к успеху — дальнейшее реформирование институтов.
В России нет четких критериев, кого считать бедным. Нет такого понятия в российском законодательстве. Во всем мире бедные есть, а у нас - ну вот нету. У нас для них имеется расплывчатое определение «малоимущие». То есть это те, чей доход не дотягивает до прожиточного минимума. Для каждого региона цифра своя. Например, чтобы человеку трудоспособного возраста худо-бедно протянуть месяц в Омской области, ему потребуется минимум 9683 рубля, считают чиновники. В Москве этот минимум вдвое выше - 18 742 рубля. Если доход не дотягивает до официально утвержденной величины прожиточного минимума - все, ты попал за черту бедности. Правда, это вовсе не означает, что тебе нельзя платить за работу меньше этого самого минимума. Можно - если твоя зарплата хоть на копейку превышает минимальный размер оплаты труда. Сейчас это 7800 рублей.
История первая. Ольга
Считается, что бедных надо искать подальше от Москвы. И чем дальше - тем больше будет встречаться откровенной нищеты. Это не так. В столице тоже немало народу живет за чертой бедности. Подчеркнем: речь идет не о гастарбайтерах из бывших братских республик, а о гражданах России.
Вот Ольга. Она работает в лаборатории одной из кафедр Московского медицинского университета. За пятнадцать лет от старшего лаборанта доросла до заведующей. Зарплата Ольги - 12 тысяч, и это весь ее доход.
Случаются, правда, и премии, но с частотой «чуть более чем раз за жизнь». Рядовые сотрудники лаборатории получают 11 тысяч. И такие зарплаты для Москвы совсем не редкость.
По профессии Ольга программист, окончила Бауманку, но по специальности давно не работает, считает, что уже и не сможет наверстать упущенное, потеряла квалификацию. Программистом Ольга работала до рождения детей, денег хватало на все, тем более что была возможность подрабатывать. После декрета она не смогла выйти на прежнюю работу - отдел расформировали. Удалось устроиться в одну из лабораторий медуниверситета. В этой работе Ольгу устраивает все - уважение коллег, хорошие взаимоотношения в коллективе. Все, кроме зарплаты. Руководство время от времени разрешает работать удаленно. Ольге это выгодно - не приходится тратиться на проезд (женщина живет в Подмосковье), это примерно 300 рублей в день - на электричке, а потом на метро туда и обратно.
Когда дети были маленькими, Ольга и не пыталась искать лучше оплачиваемую работу. А как подросли - попробовала, но везде встречала отказ. С удивлением поняла, что сорокалетние никому не нужны. «Сначала ты из-за детей, постоянно болеющих, не можешь найти работу, потом из-за возраста. Хотя какой там возраст-то - сорок пять!»
Ольга с удивлением поняла, что 40-летние никому не нужны
Ольга попала в категорию неперспективных. Единственным местом, куда ей удалось устроиться, была школа. Там Ольга проработала несколько лет и уволилась: полную ставку ей не предлагали, а зарплаты в 6 тысяч рублей хватало разве что на проезд.
«Мне не хочется уходить от этих людей, мне комфортно работается с профессорами, это очень интеллигентные, достойные люди. И работу жалко бросать, за пятнадцать лет чувствую, что стала специалистом высокой квалификации», - говорит Ольга.
Если бы не муж, программист, с двумя детьми пришлось бы туго. Зарплата мужа спасает. Общий доход семьи из четырех человек, пусть и не намного, но превышает суммарный прожиточный минимум. Выходит тысяч 80 (ПМ «на душу населения» в Москве - 18 742 рубля). Счастье, что оба сына поступили в вузы на бюджетные отделения. Заплатить за их учебу Ольга с мужем уж точно не смогли бы.
Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД
У семьи Ольги есть кредиты на улучшение жилищных условий - начинали с комнаты в коммуналке, в несколько этапов переехали в двухкомнатную квартиру. Правда, три года приходилось снимать жилье, так как строительство их многоквартирного дома было заморожено. А съем - это дополнительные расходы. Потом Ольга была вынуждена взять кредит на ремонт, чтобы поскорее въехать в квартиру. Это было пять лет назад, из 500 тысяч осталось выплатить 300 тысяч (ежемесячный платеж - 20 тысяч).
В свободное время Ольга пытается зарабатывать на вязании, говорит, что у нее это очень хорошо получается. Но добавить к зарплате больше 4-5 тысяч не выходит, и это случается крайне нерегулярно. За такие деньги мастерица, по ее словам, весь месяц работала не вставая. Ее вязаные вещи всем очень нравятся, но люди соглашаются покупать их не дороже китайского ширпотреба. То есть по цене ниток. А бросать работу в университете Ольга не готова.
Это уникально
Бедность работающих граждан вредит экономике, тормозит ее рост - такой вывод делает Аналитический центр при правительстве России в докладе, опубликованном в октябре 2017 года. Цитата из доклада: «Бедность работающих порождает ряд негативных экономических и социальных последствий, затрагивающих производительность и качество труда, проблему дефицита кадров в производственной сфере, особенно рабочих, состояние здоровья населения, возможности получения образования». О незаинтересованности работающих бедных в повышении производительности труда говорила вице-премьер Ольга Голодец. Судя по многочисленным выступлениям последнего времени, власти отдают себе отчет в том, насколько опасна для страны бедность ее граждан. Бедность работающего населения г-жа Голодец назвала уникальным явлением в социальной сфере. Со знаком минус, естественно.
История вторая. Надежда
Надежда Ивановна работает учителем истории в одном из барнаульских техникумов. Стаж - 27 лет, зарплата - 12 тысяч. Несколько раз Надежду Ивановну признавали «Учителем года». Региональное министерство образования и науки наградило ее почетной грамотой «За высокий профессионализм и многолетний добросовестный труд».
Надежда работает с потоком, в котором много сирот и подростков с ограниченными возможностями здоровья - слабовидящих, слабослышащих, глухонемых. Бывает, что нагрузка доходит до восьми уроков в день.
С одиннадцатилетним сыном Надежда живет в комнате техникумовского общежития. Пятнадцать лет учительница стоит в очереди на улучшение жилищных условий. «В прошлом году я была 94-я, сейчас 91-я. С такими темпами мне еще лет тридцать ждать квартиры», - говорит она. Надежда долго раздумывала, оформить ли ипотеку, но так и не решилась, хотя банк ей одобрил кредит в 1 миллион. Но с каких доходов возвращать, когда месячный платеж был бы в 21 тысячу?
12 тысяч - это выше прожиточного минимума, который в Алтайском крае составляет 10 002 рубля для трудоспособного населения. К тому же сыну Надежды государство выплачивает пенсию по утрате кормильца (это плюс 8,3 тысячи). Кстати, на этом основании чиновники отказывают матери в получении на ребенка социальных пособий. В общем, семейный бюджет - 20 тысяч, живи - не хочу!
Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД
В 2013 году Надежда Ивановна получила сильное сотрясение мозга с частичной потерей слуха и зрения - ударил ученик, находясь, как она говорит, в состоянии наркотического опьянения. Больше двух месяцев учительница пролежала в больнице. С тех пор на таблетках, которые ежемесячно обходятся ей в 3 тысячи рублей.
«Работать с классами, в которых много сирот, совсем не просто. Они требуют к себе повышенного внимания, постоянного. Именно требуют. И они его получают. А потом возникают конфликты с родителями других детей, класс же не целиком из сирот. Мол, вы не уделяете моему ребенку достаточно внимания».
За всю жизнь Надежда Ивановна не смогла заработать даже на дачные шесть соток. Но спасибо бывшей свекрови, разрешает выращивать овощи на своем участке.
Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД
«Из каждого утюга слышу призывы быть патриотами. Вы о чем, ребята? Всю жизнь меня унижают, платя крохи за сложную и ответственную работу. Меня бьют по голове и остаются безнаказанными. Мне говорят: “Уходи, если что-то не устраивает, никто тебя не держит”. Мы, говорят, найдем возможность выселить тебя из общежития. Хотя это у них вряд ли получится, пока ребенок несовершеннолетний. Я учитель высшей категории, с грамотой министерства образования. И что мне со всего этого? Наш семейный с сыном доход рублей на 700 превышает совокупный прожиточный минимум. То есть официально мы к бедным не относимся. Спасибо большое, это так облегчает жизнь!»
Тенденция, однако
С 2005 года уровень бедности в России снизился более чем в три раза, отмечают авторы исследования. В то же время они подчеркивают: «Нельзя признать нормальной ситуацию, при которой более 10 миллионов работающих имеют доходы, не позволяющие обеспечить нормальные, достойные условия жизнедеятельности не только для себя, но и для своей семьи».
«Нельзя признать нормальной ситуацию, при которой более 10 миллионов работающих имеют доходы, не позволяющие обеспечить достойные условия жизнедеятельности»
Ученые Аналитического центра при правительстве РФ отметили такую тенденцию последних лет: в малообеспеченных семьях стало больше работающих, но это «не обеспечивало их выход из состояния бедности».
История третья. Игорь
Кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника Института российской истории РАН Игоря Курляндского к категории «работающих бедных» отнести нельзя - его зарплата на 600 рублей превышает величину прожиточного минимума для работающего жителя столицы. Он получает 19 300 после вычета налога. Случаются, конечно, подработки, но нерегулярно, и они не меняют ситуацию к лучшему.
Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД
«В институте вообще зарплаты мизерные. Доктора наук, ведущие сотрудники получают не намного больше, тысячи на три-четыре», - говорит ученый. Предполагаются еще квартальные надбавки к зарплате от ФАНО - по показателям эффективности работы, например, за публикации в научных изданиях. Но в этом году, по словам Курляндского, надбавок от ФАНО еще не было. Денег не дают, отменены и прежние премии. «Да и нельзя от ученого требовать частых публикаций. Он может год работать в архиве, собирая материал для будущих научных статей. Или несколько лет писать книгу. Я четыре года работал над книгой о взаимоотношениях власти и религии в эпоху Сталина. Гонорар за книгу мне не заплатят, возможно, я получу за нее какую-то надбавку к зарплате от ФАНО. Но какой бы она ни была, если ее разделить на четыре года, получатся копейки. Институт не имеет отношения к вопросам реализации книг. Автор ничего не зарабатывает, кроме авторских экземпляров.
По словам Игоря Курляндского, Институт российской истории РАН, одно из главных научных учреждений по изучению российской истории в стране, включающий в себя много прекрасных ученых, вообще сам по себе нищий: «У него нет денег буквально ни на что. Государство его почти не финансирует. И, конечно, в командировки сотрудники уже много лет могут ездить не иначе как за счет приглашающей стороны».
«Если мне не изменяет память, зарплаты научным сотрудникам последний раз поднимали лет пятнадцать назад. В общем, жизнь постоянно дорожает, а зарплата не меняется. За это время было несколько скачков инфляции, но зарплаты не индексировались. Приходится экономить на многом», - признается ученый.
Где бедных больше
Если смотреть по отраслям, то работающих бедных больше всего в коммунальной сфере, в образовании, в сфере культуры и спорта, в сельском и лесном хозяйстве и ряде других отраслей экономики. Меньше всего бедных, работающих на предприятиях по добыче полезных ископаемых, в финансовой сфере, в государственном управлении и обеспечении военной безопасности, а также в социальном страховании.
Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД
А вообще, статистика говорит, что с 2005 года количество работающих бедных сократилось с 8 до 2 миллионов. А доля бедных - с 24,4 до 7,3%. И произошло это в основном за счет частного бизнеса, а не бюджетной сферы.
История четвертая. Светлана
Светлане сорок четыре года, работает старшим библиотекарем. Пришла в библиотеку сразу после пединститута. 20 лет стажа, огромный опыт и зарплата 8300 рублей.
«Я, когда училась, совершенно идиллически представляла будущую работу: тишина, лампы горят на столах, люди читают, я несу просвещение в массы… Смешно вспоминать. И о деньгах тогда, конечно, не думала. А сейчас, как ни стыдно признаваться, это та мысль, с которой я просыпаюсь и с которой засыпаю. Муж у меня преподает в вузе, получает чуть больше 14 тысяч. У нас двое сыновей-школьников. У меня очень болеет папа, у мужа и отец, и мать тоже очень больны. И вот мы получим свои 23 тысячи в месяц и делим на семерых… На семерых - потому что и у моего отца, и у родителей мужа пенсии мизерные, социальные (при том, что работали на заводах, стаж по тридцать лет). Это вечная моя головоломка: что купить - лекарства старикам? обувь детям? погасить часть долга по квартплате? купить мужу мало-мальски приличные брюки? О себе давно не думаю. Вот честно, ношу блузки-юбки лет по десять, когда косметику покупала - и не вспомню.
Раньше мы как-то легче воспринимали нашу нищету - моложе, что ли, были… Ну нет ничего к чаю - и ладно, одеваемся скромно - а это стиль такой, старались детей одеть-обуть получше.
Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД
Самое ужасное сейчас - даже не то, что копейки получаем… Муж раньше верил, что у нас получится выкарабкаться, что заживем еще. А теперь он потух как-то, на работу через силу ходит, дети вечно недовольные, родители из болезней не вылезают. Только я и делаю вид, что, мол, ничего-ничего, все так живут. Стала ловить себя на том, что в транспорте оцениваю, кто как одет, в магазине в корзины людям смотрю: надо же, фрукты, мясо, вина какие-то… У нас-то вечно гречка с вкраплениями курицы, супы эти постные. Ненавижу дачу, но она реально нас кормит.
Иллюстрация: Наталья Гулай для ТД
А перспектив у меня никаких нет. До завбиблиотекой не дослужусь, потому что наша заведующая - моя ровесница. На подработки меня не хватает: очень много писанины, сама работа не из легких, плюс мы ставки уборщицы и дворников разделили и то пол моем, то лед откалываем. Домой приползаю чуть живая. Откровенно говоря, не вижу, как может измениться моя жизнь. Да и привыкла. О чем я переживаю, так это о будущем сыновей. С ужасом думаю, что им вот-вот поступать куда-то, а вдруг платно? Мы точно не потянем. И получается, мы мальчишек своих обрекли на ту же нищету.
Стыдно признаться
Почти все, с кем удалось поговорить при подготовке этого материала, просили не называть настоящих имен и мест работы. Аргументы у всех были одни и те же: во-первых, стыдно признаться, что работаешь за три копейки, во-вторых, начальство будет недовольно и накажет за «раскрытие сведений, порочащих организацию». Многие действительно подписали на работе такой документ - под названием «Кодекс этики».
Спасибо, что дочитали до конца!
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов - и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей - это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь
Глава Минтруда Максим Топилин заявил, что разрыв между доходами богатых и бедных в России якобы выше, чем в «развитых странах». Цитирую:
Но и один к пятнадцати - это, я считаю, очень много. В развитых странах гораздо меньше дифференциация, с семи до десяти.
Здесь речь идёт о децильном коэффициенте. Как ясно из статьи, министр ориентировался на данные «Росстата», которые и вправду показывают сокращение разрыва между верхним и нижним децилями с 1:34 в 2000 году до 1:15 в 2015 году:
Спорить нельзя, один к пятнадцати - это слишком много, разница должна быть меньше. Однако давайте посмотрим, как же дела обстоят в «развитых странах». Статистику по другим государствам можно получить из двух источников, из данных ООН и из данных ЦРУ. Вот некоторые значения децильного коэффициента:
* Чехия: 5,2
* Финляндия: 5,6
* Швеция: 6,2
* Германия: 6,9
* Дания: 8,1
* Франция: 9,1
* Италия: 11,6
* Австралия: 12,5
* Россия: 12,7
* Израиль: 13,4
* Великобритания: 13,8
* США: 15,9
* Китай: 21,6
Я выделил жирным страны, децильный коэффициент в которых попадает в заданное министром ложе от 7 до 10. В Италии, Австралии, Израиле, Великобритании и в США разрыв выше, из чего можно сделать вывод, что по мнению господина Топилина развитыми они не являются.
Вопрос о неравенстве в России поднимался много раз и изучен весьма хорошо. Если вкратце - неравенство в России действительно выше, чем в самых благополучных странах Евросоюза, однако из ряда стран нашего размера - таких как США, Китай и Япония, например - мы по этому показателю не выделяемся:
Почти наверняка министр просто не владеет цифрами, что, к моему огромному сожалению, также никак не выделяет его из средней массы наших чиновников. Буквально по пальцам можно пересчитать тех, кто разбирается хотя бы в своей профильной области - не говоря уже о смежной.
Причину я называл много раз. Наши журналисты прощают чиновникам любые ошибки - так как уровень знаний журналистов ещё ниже, чем у чиновников.
Что бы я сделал на месте министра первым делом, сразу же после вступления в должность? Я бы нашёл толковых экспертов (которых в России хватает), чтобы они собрали нормальную статистику по России и выложили её в удобном виде на сайт «Минтруда». Нельзя ехать на автомобиле, если лобовое стекло покрыто грязью, через которую ничего не видно. Нельзя управлять министерством, если под рукой нет точных и понятных данных о ситуации в стране.
Можете теперь поискать статистику на сайте Минтруда. Лично мне там удалось найти только какие-то фрагментарные документы, сложить из которых цельную картину происходящего смог бы, пожалуй, разве что вражеский разведчик:
Бедность, которая фиксируется в стране, это бедность работающего населения. Это уникальное явление: работающие бедные.
Зачем вице-премьер это сказала, можно догадаться. Очевидная цель - побудить Антона Силуанова, министра финансов, выделить побольше денег на социальную политику.
Насколько эта цель оправдана, я сказать не могу - на сайте «Минфина» ровно так же нет нормальной информации, как и на сайте «Минтруда». Там невозможно найти даже такие элементарные сведения, как список основных доходов и расходов бюджета. Однако в любом случае - госпожа Голодец, будучи вице-премьером, должна с уважением относиться к фактам, а не вещать с трибуны начисто оторванные от реальности лозунги.
Есть в России явление «работающей бедности»? Разумеется, есть! Является оно «уникальным»? Конечно же, не является.
Я вырос на книжках о «работающей бедности». Любой из нас, пожалуй, может сходу назвать с десяток «работающих бедняков», от папы Карло до Акакия Акакиевича.
Была искорена работающая бедность в СССР? Нет. Там было довольно много людей, живших от зарплаты до зарплаты, считавших каждую копейку и экономивших на еде.
Была, может быть, работающая бедность побеждена либералами? Тоже нет. После развала СССР я лично несколько лет работал в госучреждении за зарплату то ли в 10, то ли в 20 долларов в месяц. И если мне, студенту, было безразлично, сколько там денег я получаю в кассе на карманные расходы, то моим взрослым коллегам приходилось как-то существовать на лишь немногим более весомые оклады.
Исчезла ли работающая бедность в 2000 году, после избрания Владимира Путина на должность президента? Да нет же, не исчезла. Снова дам ссылку на среднюю зарплату по годам. Вот данные по 10% самых низкооплачиваемых работников:
* 2000: 242 рубля
* 2005: 1090 рублей
* 2011: 4662 рубля
* 2015: 7527 рублей
Навряд ли кто-нибудь напишет, что 4662 рубля в 2011 году или 1090 рублей в 2005 году - это не бедность...
Посмотрим теперь на другие страны. Может быть, «работающей бедности» нет за рубежом?
Работающая бедность там есть. И я даже не говорю про те 80% планеты, которые живут беднее россиян. Понятно, что ни таскающий на стройке мешки с цементом индиец, ни рвущий горб на удалённой рисовой плантации китаец не зарабатывают достаточно. Но ведь и на сытом Западе минимальная зарплата вовсе не страхует от бедности!
Вспомните хотя работающих бомжей из Сан-Франциско. Если бы они не были бедными, будьте уверены, они бы не жили в импровизированных палаточных лагерях:
Разумеется, бедность это плохо, а работающая бедность - это ещё и несправедливо. Но как может справиться с этой проблемой чиновница, если она так слабо разбирается в матчасти, что называет ситуацию «работающей бедности» уникальной?
Прежде, чем приниматься, засучив рукава, за проблему, нужно провести хотя бы минимальную разведку. Одно дело - Санкт-Петербург, где за минимальную зарплату работают, в основном, уходящие от налогов граждане. Другое дело - какой-нибудь пустеющий посёлок городского типа, в котором хорошо оплачиваемой работы нет и не предвидится.
У вице-премьера наверняка есть в штате несколько светлых голов. Ну так почему бы не поручить одному из экспертов сделать исследование на несколько страниц - какие в России есть типы «работающей бедности», с какой стороны к ним стоит подступаться, и как решали подобные проблемы в других странах нашей планеты. Два-три дня подготовки, 20 минут на вдумчивое чтение документа, и вот уже вице-премьер хотя бы немного разбирается в том, о чём говорит.
Подведу итог
Одна из главных проблем России - низкое качество управления. Одна из главных причин низкого качества управления - крайне низкий уровень знаний у управленцев. Одна из главных причин низкого уровня знаний у управленцев - отсутствие какой бы то ни было негативной обратной связи со стороны журналистов и экспертов. Многочисленные «ляпы» наших министров, вице-премьеров и прочих заслуженных госслужащих наши беззубые СМИ в силу своего невежества просто не замечают.
Ну а чтобы не заканчивать статью на столь минорной ноте, приведу для равновесия пример двух государственных деятелей, которые в своей области матчастью владеют великолепно. Это, во-первых, наш президент Владимир Путин и, во-вторых, министр здравоохранения Вероника Скворцова. Если бы все облечённые большой властью люди в нашей стране владели фактами на их уровне, развивалась бы Россия, думаю, значительно быстрее.