1860-1900 гг.
На Северном Кавказе население за счет воспроизводства увеличивалось быстрее, чем в целом по России. Уже в 90-е гг. XIX в. по показателям естественного прироста Северный Кавказ выдвигается на первое место в России и сохраняет это преимущество до 1917 г. Отрицательно влияли на этот процесс войны, массовый исход значительнейшей части жителей горного Кавказа в Турцию в конце 50-х – середине 60-х гг. XIX в. и почти полное отсутствие медицинского обслуживания коренного населения региона в течение всего анализируемого периода.
С 1863 по 1873 гг. население Терской области увеличилось в общей сложности на 94 984 человека или на 18,9 %. При этом население городов стало больше на 23,3 %, а сельское население на 17,1 %. Из округов области наибольший прирост за это десятилетие был зафиксирован в Грозненском округе – 29,5 %, затем шел Аргунский округ – 28,4 %, в Нальчикском и Пятигорском было по 25 %, в Веденском – 19,1 % и Владикавказском округе – 15,8 %. Убыль населения в Кизлярском округе составила 8,2 % и в Хасав-Юртовском округе 0,3 %.
Мужское население в округах превышало женское на 7,5 %, то есть в среднем на 100 мужчин приходилось 93 женщины. В Аргунском округе на 100 мужчин приходилось 99 женщин. У чеченцев разность прироста у различных полов в целом была не особенно велика. Размер естественного прироста у чеченцев в 1877 и в 1890 гг. был одинаков и равен нормальному для горцев показателю 1,3. В 1877 г. на 100 горцев приходилось 48 чеченцев, в 1890 г. 46 чеченцев. В 1884 г., по сравнению с 1883 г. число родившихся в Грозненском и Веденском округах увеличилось, а в Аргунском округе уменьшилось.
В целом, в Терской области, в 1867 г. на 100 жителей приходилось 3,77 родившихся. Наиболее близка она была по этому показателю к Иркутской губернии – 3,92 новорожденных и Эстлянской губернии – 3,47 новорожденных. На 100 жителей Терской области приходилось 2,27 умерших. В Семипалатинской области этот показатель был равен 2,27, а в Бакинской губернии 2,21. По Кавказу в среднем на 100 жителей приходилось 3,79 родившихся, 2,52 умерших и 0,96 браков. В Терской области на сотню жителей приходилось 0,75 браков, близким к этой цифре в Российской империи был показатель Великого княжества Финляндского – 0,72.
На довольно высокий уровень смертности на Кавказе влияло практическое отсутствие квалифицированной медицинской помощи, из-за неразвитой системы медицинского обслуживания населения региона. Также сильно сказывались на жителях последствия Кавказской войны, такие как: ранения, полученные в ходе боевых действий; психологические нагрузки, связанные с завоеванием края и установлением чуждого режима жизни.
Из всей Российской империи, именно на Кавказе, по Всероссийской переписи 1897 г., насчитывалось минимальное число стариков от 60 лет и старше. Однако здесь же был и самый высокий показатель по империи числа детей от 1 до 9 лет – 26,8 % мальчиков и 28,2 % девочек. По количеству долгожителей, которым больше 110 лет, в сельских районах страны лидировала Томская губерния – 54 чел., затем шла Карсская область – 45 чел. и на почетное третье место вышла Терская область – 19 чел. (5 мужчин и 14 женщин). В городах долгожителей проживало намного меньше. Наибольшее количество городских долгожителей проживало в Самарской губернии – 5 чел., немного от нее отстала Терская область, здесь в городах жило 4 чел., которым на момент переписи было больше 110 лет. Возможно, на Кавказе было значительно больше долгожителей, просто метрические книги начали вести, да и то не повсеместно, только с установлением русской власти и выявить точную дату рождения человека было весьма проблематично.
На Северном Кавказе Терская область занимала первое место по количеству распространенных кустарных промыслов (41 промысел). За ней следовала Кубанская область (32 промысла), далее Дагестанская область (30 промыслов) и, наконец, Ставропольская губерния (21 промысел). Чеченцы на Северном Кавказе в свою очередь занимали 1 место по кустарным промыслам. Они изготавливали очень высокого качества бурки, металлические и шелковые изделия. Оружейное мастерство у горцев продолжало существовать очень долго. В 1897 г. один из кавказских краеведов писал, что «еще в самое недавнее время во многих аулах Терской области выделывались клинки атагинских мастеров, попавшие даже в казачьи песни». Кинжалы атагинских мастеров пользовались известностью на всем Северном Кавказе; терские казаки, например, заказывали у них кинжалы целыми партиями. Быстро распространялись среди казаков кавказские седла, хорошо приспособленные для езды в горах. Большим достоинством отличалась и кавказская винтовка, прежде всего, она была очень легкой. Горцы раньше, чем было усовершенствовано русское пехотное ружье, дали своему ружью нарезы и достигли этим дальнобойности, поэтому кавказская винтовка, при особом устройстве прицела, далеко превосходила русское солдатское ружье (до введения штуцеров). Оригинальными были и кавказские пистолеты с хитроумными приспособлениями для многозарядности, изобретенными раньше, чем европейский револьвер барабанной системы. Горцы с успехом переделывали свои азиатские ружья в ружья системы Бердана. Руководство Терской области в начале 1890-х гг. вынуждено было запретить продажу с артиллерийских складов бракованных оружейных частей, которая выросла до невероятных размеров. Дело в том, что туземные мастера легко собирали из этих запчастей прекрасные винтовки, тем самым, пополняя рынок вооружения в регионе, а ведь в цели у властей были прямо противоположные – руководство добивалось полного разоружения населения. Кузнецы, слесари и оружейники, знакомые с нарезкой оружия, посвящавшие себя искусству по его изготовлению, поняли запросы мирного времени и занялись прибыльной выделкой земледельческих и других необходимых в хозяйстве орудий. Новым явлением в развитии кузнечного дела было то, что кузнецы начали работать не только на заказ, но и на рынок. Труд кузнецов применялся в ремонте сложных сельскохозяйственных машин. В 1886 г. в селе Ачхой-Мартан было 11 кузнецов, 6 серебряников, 3 слесаря; в Устар-Гордое – 6 кузнецов; в Бено-Юрте – 4 кузнеца; Брагунах – 5 кузнецов.
В Грозненском округе насчитывалось 129 чеченцев, владевших водяными мельницами, 15 человек владели черепичными заводами, 17 человек владели лесопильнями, у 2 чеченцев были конные мельницы, 2 чеченца владели горшочными заводами и 23 человека имели кирпичные заводы. Уже в 1890 г. в Чечне насчитывалось до 1000 водяных мельниц. В 1876 г. в двух верстах от слободы Ведено работал кирпичный завод. Здесь изготавливался жженый кирпич, глиняная посуда и черепица для крыш. На заводе было 2 рабочих и производительность его доходила до 200 рублей в год. Князь А.М. Дондуков-Корсаков высоко оценил предприимчивость чеченцев, вот что он писал о том времени: «Чеченское племя и другие горские народности, населяющие Терскую область, представляют разительный пример быстрого экономического развития после долголетней и ожесточенной борьбы. Многолюдные чеченские селения утопают во фруктовых садах. Прежние убогие жилища постепенно вытесняются хорошими домами почти европейской постройки».
Выходец из Урус-Мартана А. Арсамирзаев в 1870-х гг. построил в Грозном большой дом из 13 комнат, открыл солидное торговое предприятие. Впоследствии возник торговый дом Ахмада Арсамирзаева, состояние которого оценивалось в 150 тысяч рублей. Большой предприимчивостью славились Мациевы – выходцы из селений Шали и Гехи, поселившиеся в 1869 году в крепости Грозной. Они вкладывали свои капиталы в нефтяную промышленность. Чеченцами были созданы акционерные компании Ново-Алдынская нефть, Старо-Юртовская нефть (ее председателем был Докка Шаптукаев. Арцу Чермоев с начала 1870-х гг. имел в Грозном 3 крупные торговые лавки. К концу XIX века имущество братьев Мациевых, имевших оптовую и розничную мануфактурную торговлю в Грозном и Хасав-Юрте, оценивалось в 400 000 рублей. Мануфактурная торговля находилась исключительно в руках чеченских купцов Арсамирзаевых, Мациевых, Цутиевых. По данным 1890 года в Сунженском отделе из 115 хозяев, купцов 2 гильдии, 45 были горцами, в том числе чеченцами и ингушами. В селах: Кень-Юрт, Шама-Юрт, Старый-Юрт, Гойты, Курчалой и других были открыты лавки, которые торговали мануфактурой, принадлежавшей разбогатевшим купцам. По данным посемейных списков, в 1866 году только в одном Старом-Юрте 13 семей назвали торговлю основным занятием.
Рост торговой промышленной деятельности населения имел своим следствием появление в семьях (особенно на равнине) многочисленных лавок и различного рода кустарных промышленных заведений. «Лет двадцать назад в аулах совсем не было лавок, – писал в 1890-х годах публицист А.Г. Ардасенов. – Если и случалось, то ее исключительно держал горский еврей. Нынче же не найдете ни одного (сельского) общества без нескольких лавок, содержащихся туземцами, вытеснившими евреев. Не редкость, когда на 300 дворов населения насчитывается 4-5 лавок».
О распространении торговли в регионе говорит увеличение с каждым годом торговых свидетельств, приобретенных чеченскими зажиточными крестьянами. Если в 1870-е гг. в Аргунском округе было куплено 17 торговых свидетельств, то к 1880 г. число их увеличилось до 38. В Веденском округе в 1869 г. купили 13 свидетельств, в 1887 – 30 свидетельств. В 1899 году в Грозном количество торговых свидетельств увеличилось до 877. Если в первой половине XIX века были развиты ярмарочные, базарные формы меновой торговли, то в 80-90-е гг., в связи с формированием местного рынка усилилось значение стационарных торговых заведений – лавок, магазинов, сбывающих товары за деньги. До 1870-х гг. XIX века горцы к торговле относились с пренебрежением, как к унижающему человеческое достоинство занятию, то на рубеже XIX-XX вв. она захватила чуть ли не всех, и от прежнего к ней отношения не осталось и следа. Торговлей увлеклись поголовно все, ибо в силу многих обстоятельств занятие торговлей стало наиболее удобным и легким способом получения денег. В национальных округах свыше 90 % хозяев торговых заведений были из горцев. В 1889 году в Грозненском округе насчитывалось более 240 торговых предприятий; 80-90 гг. характеризуются дальнейшим развитием торговли, товарно-денежных отношений, способствовавших втягиванию региона в общее русло развития капитализма в России. В 1890 году в Грозненском округе уже насчитывалось 416 торговых заведений. В 1892 г. в Чечне и Ингушетии было зафиксировано 844 торговца, из них 273 человека торговли в городе Грозном.
В целом же развитие торговли на Тереке, в частности в национальных округах следует признать интенсивным, что не только отражало уровень втягивания их в водоворот собственно капиталистических отношений, но и указывало, на какой почве и в связи с чем усиливался раскол в обществе.
По первой Всеобщей переписи населения, чеченцы, имевшие самостоятельные занятия по главнейшим отраслям деятельности распределялись так: землевладельцев было – 49 114 человек; животноводцев – 19 753 человек. Некоторые горцы вынуждены были покидать родные места в поисках заработка. Так, например, жители села Алкхач-Юрта уходили на сезонные работы и промыслы. Отходники за сезон могли собрать десятки пудов меда диких пчел; марены, лекарственных трав, диких фруктов. В поисках добычи и трофеев они добирались до Каспийского моря, у берегов которого жили отважные охотники и рыболовы аккинцы-ауховцы. Многие чеченцы в 1891-93 гг. работали на строительстве железнодорожной ветки Беслан-Петровск, впоследствии стали железнодорожными рабочими, в том числе и машинистами. В 1884 году в Терской области работало уже 15 телеграфных станций. Протяженность телеграфных линий достигала 818,25 верст, действовало 34 аппарата Морзе. Чеченцы освоили новую для них работу на средствах коммуникаций, трудились и на этой ниве тоже.
Представители всех национальностей Кавказа стремились поступить на государственную службу, как военную, так и гражданскую и, поступая на нее, становились хорошими исполнителями служебного долга. По мнению графа Воронцева-Дашкова, за 8 лет управления Кавказом у него не возникло серьезных оснований отказываться от приема на службу местных уроженцев. Приведем также мнение И. Ограновича, побывавшего в Ичкерии в 1866 году, о работе чеченцев на государственной службе. Вот, что он пишет: «Нельзя не отдать справедливости туземцам, их неутомимому старанию, способности и готовности служить в милиции. Я убедился, как быстро, охотно и добросовестно они исполняют все поручения и приказания начальства, без оттенка недовольства или отказа. Малейшее поощрение служит побуждением к соревнованию». В конце XIX века горцы служили почти повсеместно, куда им был разрешен доступ. 18 апреля 1884 года за отличную воинскую службу был представлен Императору в Царском селе младший флагман балтийского порта Асланбеков.
Доступ горцев к административным должностям и воинским чинам был ограничен в Терской области в основном из-за опасений властей и недостаточного уровня светского образования. Различия в вероисповедании или национальность не препятствовали, по крайней мере формально, при определении на службу. При приеме на гражданскую службу принималось во внимание: 1) состояние лица, или его происхождение; 2) возраст; 3) знания. Обучавшиеся только в низших учебных заведениях, или не имевшие дипломов и аттестатов учебных заведений, но имевшие право на службу в силу своего происхождения, обязаны были на собеседовании доказать, что они не только умеют правильно читать и писать, но знают основы грамматики и арифметики.
Для служащих в отдаленных и опасных регионах Российской империи были выделены особые преимущества. Однако служащим, переводимым на работу в отдаленные края особые преимущества не предоставлялись, если они являлись уроженцами той местности, куда переводятся. Исключения составляли лица, имевшие высшее образование и местные уроженцы, прожившие вне родины не менее 10 лет. Перечислим особые преимущества государственных служащих:
1) Прогонные деньги в усиленном размере;
2) Пособие на подъем и обзаведение;
3) Прибавки к жалованью;
4) Пособие по выслуге после каждого десятилетия службы;
5) Пособие на воспитание детей;
6) Отпуск на льготных основаниях;
7) Пенсионные преимущества;
8) Пособия семьям лиц, умерших на службе.
Особыми преимуществами гражданской службы, на основании Положения Свода законов, пользовались служащие в следующих округах: Грозненском, Веденском, Аргунском, Кизлярском и Хасав-Юртовском.
По данным Терского календаря, в 1900 г. чеченцы в Управлении Грозненского округа занимали следующие должности: начальником Надтеречного участка был поручик Юсуп Улубиевич Чуликов; начальником 9 участка – штабс-капитан Батыр Султан Тукаев. Членами Присутствия по окружным поземельным сборам являлись: Яхшаат Дзагаев, Хамбий Самбулатов, Яяса Узуев, Касум Ильясов, поручик князь Бекович-Черкасский, Султан Чермоев, Домбай Муциев.
Вайнахи предстают перед нами не только как хорошие воины, чиновники, но и как народ высокой земледельческой культуры. Только за один 1900 год Чечня вывезла 715 136 пудов зерна. Большинство производителей хлеба не могло определить количество собранного ими зерна даже с приблизительной точностью, потому что хлеб этот находился в скирдах в виде запаса до будущего года.
Большое количество урожая жители теряли из-за стихийных бедствий. Так, в 1874 г. в селах Закан-Юрт и Алхан-Юрт градом и бурей были истреблены озимые и яровые хлеба на пространстве в 372 десятины. 31 мая 1884 года и 6 июня на землях чеченских сел Цонторой, Аллерой, Кошкельды градом было выбито хлеба на сумму 13 000 рублей. В Грозненском округе Терской области 22-25 января 1886 года снежной бурей было уничтожено скота и лошадей на сумму до 70 000 рублей. В Аргунском округе, в июле, градом побило хлебов на 21 000 рублей.
Одним из основных источников по вопросам развития капитализма в сельском хозяйстве Северного Кавказа в пореформенный период являются отчеты начальника Терской области. Эти отчеты дают достаточно надежные сведения о положении дел в регионе. В отчетах содержатся сравнительно обширные и разнообразные сведения: о посевах и сборах хлебов и трав, скотоводстве, градобитиях. Из отчетов мы узнаем о ценах на хлеб в 1883 г. – четверть пшеницы стоила 9 руб. 80 коп. серебром, ржи – 7 руб. 50 коп., ячменя – 5 руб. 50 коп., овса – 6 руб. 40 коп., гречихи – 14 руб. 95 коп., кукурузы – 5 руб. 20 коп. серебром. Пуд сена стоил 20 коп., пуд соломы – 9 коп. серебром. В 1884 г. на большую часть зерна цены значительно снизились. С 1895 г. Центральным Статистическим комитетом была принята однообразная форма выражения всех элементов урожая в пудах, до того времени она выражалась в четвертях с 1 десятины. В 1884 г. в Грозненском округе собрали с 1 десятины озимой пшеницы 6 четвертей, яровой – 9,5 четвертей и картофеля – 2,33 четверти.
В Аргунском округе урожай яровой пшеницы достиг 10,5 четвертей с десятины. В Веденском округе озимого хлеба собрали 5 четвертей с 1 десятины, а вот яровой побил рекорд по области, его собрали – 13 четвертей. Также областной рекорд был по сбору картофеля – 14 четвертей с десятины. Чеченцы начали выращивать картофель в небольшом количестве после Кавказской войны. В основном они покупали или обменивали картофель у солдат расположенных поблизости от селений воинских частей. Высокий урожай в горном Веденском округе был результатом того, что все население округа существовало во многом за счет хлебопашества. Другим, менее развитым промыслом в этом округе было пчеловодство, но им занималось всего 320 человек. На каждую душу населения Веденского округа приходилось в среднем 3 головы скота, на семью в 5 душ – по 15 голов скота, в том числе по 9 овец и коз. Козы были одним из самых любимых домашних животных, так как очень неприхотливы и дают прекрасное, жирное молоко. Даже в начале ХХ века дикие козы повсеместно встречались в окрестностях Шатоя, Ведено и даже Грозного. Экономическая мощь крестьянского хозяйства при экстенсивном характере его ведения определялась обеспеченностью средствами производства и наиболее ярко проявлялась в размерах посевной площади и рабочего скота.
На Кавказе удобные земли были разбиты на 4 категории: 1) пахотные (под посевом, паром, залежью и пр.); 2) под огородами, садами и усадьбами; 3) лугами (заливными и незаливными); 4) выгонами и пастбищами. Все прочие земли суммировались под общим наименованием «неудобных земель», сюда отнесены – болота, дороги, пески и т.п. В горной Чечне, в начале ХХ века, имевшей 345 населенных пунктов с населением 98,1 тыс. человек, в среднем душевой надел пахотной земли равнялся 0,3 дес., покосной 0,55 дес., выгонной 0,9 дес. Однако жители 39 обществ имели всего лишь 0,1-0,25 десятин пахотной земли и только в 7 обществах пахотные участки достигали 1-2 десятин. Малоземелье в горах приводило к тому, что значительная часть населения этой части Сев. Кавказа не имела необходимого прожиточного минимума. «Из каждых семи душ наличного мужского пола, – писал в 1890-х гг. осетинский публицист С. Цаголов, – в Нагорной полосе за убогим столом природы имеется прибор для одного человека, а остальные шесть должны вставать из-за стола». Это избыточное население составляло, по мнению публициста – 90 %. На землях, отнятых у чеченцев располагалось Терское казачье войско, имевшее хороший доход на душу населения. Помимо богатых равнинных сельскохозяйственных угодий, Терскому казачьему войску принадлежали 4 группы нефтяных источников: Грозненская (20 дес.), Мамакаевская (20 дес.), Карабулакская (20 дес.) и Михайловский участок (15 дес.). Станичные капиталы к 1 января 1900 года в Терском казачьем войске составляли 436 792 рубля, на душу мужского пола войскового сословия приходилось 4 руб. 70 коп. Из 11 казачьих войск – Терское занимало по величине станичного дохода в Российской империи – почетное 5 место.
Грозненский округ и Сунженский отдел занимали на Северном Кавказе первое место по выращиванию кукурузы. В 1881 г. в Грозненском округе было собрано 514 484 четверти кукурузы. В 80-х гг. XIX века число сельскохозяйственных машин увеличивается, они появляются в богатых чеченских, ингушских и осетинских хозяйствах. Больше всего этими орудиями пользовались в Грозненском и Владикавказском округах. Применение нового оборудования позволило поднять урожайность зерновых. Разбогатевшие горские земледельцы стали применять наемную рабочую силу. В 1883 году во время посева рабочий с лошадью получал 1 руб. 80 коп., а если был на довольствии у хозяина, то 1 руб. 50 коп. Во время сенокоса наемный рабочий с лошадью получал уже значительно больше – 2 руб. 10 коп. и 1 руб. 60 коп., если его кормил хозяин. Жатва была самой дорогой страдой. Рабочий с лошадью получал 2 руб. 30 коп., а на продовольствии работодателя 1 руб. 70 коп.. Рост доходов позволил некоторым чеченцам сдавать землю в аренду. Особой формой аренды была бегенда, т.е. предоставление на определенное время земли в залог. Эта форма имела черты ростовщичества. В связи с интенсивным развитием сельского хозяйства, экспорт товаров из Терской области к началу ХХ в. значительно увеличился. В 1900 г. из области вывезли: хлебных грузов – 18 164 611 пудов, вина – 377 908 пудов, дров – 638 530 пудов, нефти 21 036 043 пуда, рыбных продуктов 147 176 пудов, шерсти 299 134 пуда, остальных грузов – 5 799 989 пудов. Всего было вывезено товаров, весом в 46 463 391 пуд.
В 1881 году финансовый баланс Северного Кавказа стал благоприятным. Перевес доходов над расходами превышал 1 345 380 рублей. Во многом это произошло из-за отсутствия недоимок по многим налоговым платежам населения и росту экономического благосостояния региона. С начала 1866 г. в Терской области начали сбор податей. Подать вносилась повсеместно, с чрезвычайной аккуратностью, в назначенные сроки и без недоимок. Сверх обложения податью горцы были привлечены к отбыванию земских повинностей: постройке и ремонту дорог и мостов, поставке подвод, расчистке леса, постройке каналов. 24 ноября 1864 г. Грозному была Высочайше дарована 20-летняя льгота от воинской квартирной повинности.
Содержание грунтовых дорог и всех на них сооруженных объектов закон возлагал в виде натуральной повинности на местное население. Начальники округов были обязаны ежегодно, в свободное от полевых работ время высылать людей для проведения дорог, исправления мостов, укрепления берегов рек. В основном за счет местных жителей в 1887 году было шоссировано 14 верст дороги от укрепления Эрсеной до укрепления Ведено. Также было проложено 5 верст дороги от слободы Воздвиженской через укрепление Шатой до укрепления Евдокимовского. В Грозненском округе особенной тяжестью для населения отличалась подводная повинность. Жители округа выставляли подводы для
проходящих войск, а также для транспортировки и этапирования арестантов. В отдаленных населенных пунктах собиралось по 20 копеек со двора для плоскостного населения в приплате к прогонным средствам. Согласно Высочайше утвержденному 26 мая 1886 года мнению Гос. Совета, туземное магометанское население – чеченцы, ингуши и другие, были обложены взамен поставки новобранцев, особым денежным сбором в доход Государственного казначейства. По именному указу Правительствующему Сенату от 28 июля 1887 года осетинам-мусульманам было даровано право отбывать воинскую повинность лично, наравне с осетинами-христианами, на льготных условиях, предоставленных туземному населению Закавказского края, с несением службы в полках Терского казачьего войска. Руководство империи еще сомневалось в благонадежности горцев, опасаясь их задействовать в местных частях, в основном это касалось чеченцев. Тем самым горцам фактически был перекрыт доступ в военное сословие, пользовавшееся самыми большими в стране льготами и имевшее очень высокий статус. В 1887 г. воинский налог в Чечне распределялся следующим образом: в Веденском округе собирали 1 рубль с «дыма», в Грозненском 3 рубля, а в Аргунском 1 рубль с «дыма».
В 1890 г. размер подымного обложения вместе с воинским налогом определялся в равнинной Чечне в 64 167 рублей, а в горной в 76 412 рублей. Общая сумма всех негосударственных платежей, по данным статистических таблиц, составляла по всей Чечне 54 669 рублей. Налоговая система царизма тяжелым бременем ложилась на плечи чеченцев, вынужденных из-за безземелия уходить на заработки и вести хозяйство на арендованных землях. Несправедливый характер обложения вызвал массовые обращения местных органов и крестьянских общин в государственные учреждения с жалобами. Чеченцы, предполагая, что перепись (1897 г.) связана с обложением новыми налогами по числу душ, непременно сокращали это число. В 1899 г. Совет главноначальствующего гражданской частью на Кавказе ходатайствовал о распространении на Закавказье, Терскую и Кубанскую области общих правил по денежным и земским повинностям. 12 апреля 1900 года Государственный Совет принял постановление отменить с 1901 г. подымную подать с сельских обывателей Закавказья, горского населения Терской и Кубанской областей и ввести государственную оброчную подать со всех казенных земель, состоящих в постоянном пользовании поселян и государственный поземельный налог со всех прочих земель.
В 1899 г. в Терской области было введено обязательное страхование станичных и сельских строений. Местное население встретило эту меру недоверчиво и первое время уклонялось от взносов, умышленно понижая страховую оценку своих строений. Но затем ситуация изменилась. В 1900 г. из числа 364 погоревших дворов застраховано было 228 или 62,6 % строений. Натуральная подводная повинность стала денежной и в 1890 г. составляла 20 копеек с дыма. На содержание земских и обывательских лошадей для служебных разъездов должностных лиц и пересылки корреспонденции был установлен особый сбор по 66 копеек с дыма. Также установили сборы на жалованье: сельских писарей, фельдшеров, рассыльных, ремонт зданий, мостов, дорог, на отопление и ремонт милицейских постов, на жалованье мусульманскому духовенству. В целом особый налог по всей Чечне не превышал размера 1 руб. 56 коп. с дыма. Хотя в целом налоги были небольшими, но сумма их приносила казне значительные доходы.
Национальный состав интеллигенции в Терской области по переписи 1897 г. возглавляют русские, далее по большинству идут чеченцы, затем осетины, украинцы и другие народы. Применительно к национальным районам при снижении удельного веса русской интеллигенции в селах доминирует коренная национальность. Это происходило за счет представителей сельского самоуправления, духовенства, учителей, администрации из числа горцев. Вопреки мнению некоторых историков, утверждающих, что в дореволюционный период горские народы почти не имели своей интеллигенции, за исключением осетин, статистика неумолимо доказывает обратное. Удельный вес горцев среди управленческой элиты Терской области был довольно высоким. Наибольший удельный вес горцы имели в аппарате государственного управления в Чечне: в Грозненском округе он доходил до 91 %. Не этническая принадлежность была решающей для продвижения человека по службе, а его талант и способность принимать самые ответственные решения в сложных послевоенных условиях, не потеряв доверия населения и в то же время устраивая царскую администрацию.
Триста самых известных древнейших и знаменитых российских дворянских родов считают в своих родословных предками степняков и кавказцев. Простое перечисление поражает: Суворовы, Кутузовы, Аксаковы, Тимирязевы, Годуновы, Лопухины, Болотовы и многие другие. По примерному подсчету среди древнейших российских дворянских родов выходцы с Северного Кавказа составляли четвертую часть. По сравнению с Кубанской областью и Ставропольской губернией, больше всего дворян в социальной структуре общества было в Терской области – 11 352 человека или 1,22 % от общего числа населения, в том числе 5 340 (47 %) – мужского пола и 6 012 (53%) – женского. Потомственные дворяне составляли 54,36 % от всего дворянства Терской области. Это был самый высокий показатель на Северном Кавказе.
В городе Грозном селились только зажиточные, состоятельные чеченцы, занимавшиеся торговлей и промышленностью, служившие царскими офицерами и чиновниками (Адуевы, Алироевы, Арсамирзоевы, Бадуевы, Башировы, Курумовы, Мациевы, Мирзо-евы, Мустафиновы, Саламовы, Цутиевы, Чермоевы, Шаптукаевы, Эльмурзаевы, Яхшаа-товы и др.). Среди городских чеченцев преобладали выходцы из тейпов чартой, билтой, серхой, алерой и беной. По распоряжению Государственного Совета чеченцам запрещалось селиться в городе Грозном и в слободах – Шатое, Воздвиженской и Ведено, а также приобретать там недвижимое имущество горцам, не состоявшим на государственной службе и находящимся в отставке не в офицерских чинах. Значительный общий рост народонаселения после 1871 года был связан с предоставлением крепости Грозной статуса города и установлением пятилетнего льготного срока, в течение которого приписанным к городу гражданам бесплатно выделялись земельные участки под застройку. Однако, в силу того, что существовали жесткие ограничения на проживание в городе чеченцев, в 1875 году их насчитывалось всего 16 человек. В 1900 году в Грозном проживало 79 чеченцев и 59 чеченок. Общая численность населения города достигла к этому времени 18 875 человек. За 25 лет, с 1862 г. население г. Грозного выросло в 6 раз, в то время как население Владикавказа только в 2 раза. Урбанизация различных регионов Российской империи заметно отличалась. Городское население в Царстве Польском составляло в 1872 году 25,9 %, в Европейской России – 10,2 %, на Кавказе 9,2 %.
К 1893 г. среди коренных жителей Грозного на второй позиции, после русских, прочно закрепились горские и европейские евреи. На численность чеченцев в городе отчасти повлиял действовавший в 1893-1901 гг. закон, согласно которому горцам запрещалось вступать в арендные операции вне своей территории, запрещалось ездить по полевым дорогам во владениях казачьих станиц, селиться и иметь недвижимость в городах и слободах области. Создавалась особая черта оседлости. Согласно этому закону, в 1894 году из Грозного выслали примерно два десятка чеченцев и вплоть до 1901 года запрещали селиться в нем чеченским торговцам. Переписью 1897 года было учтено в Грозном 15 564 человека, из них числилось 502 чеченца. Из 502 носителей чеченского языка в городе четвертую часть (121 мужчина и 2 женщины) составляли не горожане, а лица сельского сословия, лишенные свободы и отбывавшие наказание в Грозненской окружной тюрьме.
Политика воинствующего национализма, презрительного, высокомерного отношения к горским народам, варварские методы борьбы для их успокоения приняли невиданные масштабы и глубину при С.С. Каханове – начальнике Терской области с 1889 по 1900 гг. Уже через год после вступления на должность начальника области, он распорядился брать под особый надзор полиции всех заподозренных в дурном поведении горцев, а в случае совершения ими каких-либо проступков, подвергать их телесному наказанию до 100 ударов розгами. По распоряжению областного руководства, всем станичным правлениям в обязательном порядке необходимо было принять приговоры, «в которых запрещалось бы станичникам вступать в куначество с туземцами». Казаки-нарушители подвергались крупным штрафам. Самим горцам категорически запрещалось посещать казачьи станицы «ни днем, ни тем более, ночью». По «Правилам о паспортах для туземцев Терской области», узаконенным 15 марта 1891 г., никто не мог отлучаться от места своего постоянного жительства, где записан в посемейных списках, без паспорта. Сельские власти имели право выдавать паспорта только на короткий срок, для посещения соседних сел и города. На срок больше месяца паспорта имели право выдавать только атаманы отделов и начальники округов. Также категорически запрещалось горцам проживать на хуторах, в пределах поселений других национальностей. Туземцы, взявшие в аренду земельные участки вне мест приписки, не допускались к проживанию на этих участках. Таким образом горцев лишили возможности миграции как по территории области, так и вне ее.
Русская колонизация шла путем 2-х согласных течений. По одному течению, с мечом и судом, пробивала дорогу правительственная власть, а по другому, с сохой и купеческой мошной, напирала народная воля, то в поисках приволья и обогащения, то убегая от стеснения жизни в метрополии. С одной стороны, эмиграция коренного русского населения на окраины не влекла уменьшения населенности России и постепенно ассимилировала окраины с метрополией, с другой стороны, мобилизация, при участии русского элемента, природных окраинных богатств, предоставляла государству непосредственное, неразделяемое чужими границами и морями, пользование плодами этой мобилизации. На Кавказе естественной эволюции не было места: каждое мероприятие по колонизации отвечало известному принципу, но, к сожалению, принципы сменяли друг друга без всякой связи прошлого с последующим. В общем, вся кавказская колонизационная политика являлась донельзя пестрой, отражая собой неустойчивость взглядов правителей, проводивших, каждый на свой лад, свою систему обрусения края. Наконец, допускалось заселение Кавказа даже без всяких преднамеренных задач, иногда совершенно нежелательным элементом, в уступку политической необходимости. Параллельно иммиграции допускалась также и эмиграция с Кавказа. К этому вели и случайности внешней политики и заблуждения внутренней, а главное – недостаток внимания к истинным интересам как края, так и России. Целое полустолетие эта жемчужина России, как называли Кавказ, являлась испытательной станцией, лабораторией для всякого рода проектов.
Летом 1898 г. в Тифлисе главнокомандующий гражданской частью на Кавказе Г.С. Голицын созвал совещание о постановке переселенческого дела на Кавказе. Совещание признало необходимым колонизацию Кавказа исключительно людьми русского происхождения и православного вероисповедания. Следует отметить, что в вопросе переключения части потока переселенцев в направлении Кавказа и Закавказья большая инициатива принадлежала именно Г.С. Голицыну, который по едкому выражению гр. С.Ю. Витте, «явился на Кавказ с программой его русифицировать, причем и эту программу проводил со страстностью и свойственной ему сумбурностью». Переселиться из внутренних губерний России в любой населенный пункт Терской области было легче, чем внутри области, округа или отдела. Объективно такая регламентация становилась преградой на пути социально-экономического, политического и культурного развития народов, особенно на рубеже XIX-XX вв.. Русский элемент на Кавказе продолжал развиваться частью путем официальной колонизации и выделения больших владений офицерам, сановникам; частью путем свободной колонизации вследствие переселения сюда русских сектантов и крестьян. Однако, настоящая русификация края началась после 1870 г.. путем проведения железной дороги, эксплуатации виноградников и минеральных богатств Кавказа.
Индустриализация на землях коренного населения, как магнит, притягивала обедневших и безземельных жителей других регионов. Оскорбительным являлся тот факт, что проекты по добыче полезных ископаемых на землях коренного населения, которые приносили огромную прибыль, мало что давали взамен тем, кто лишился земли. Широкомасштабное заселение ранее изолированных районов могло привести к тому, что коренное население могло остаться в меньшинстве на исконно принадлежавших ему территориях. Устав «О благоустройстве в казенных селениях» за 1857 г. признавал малоземелье совершенно достаточным поводом к переселению. Для водворения переселенцев назначались те губернии и области, в которых на душу государственного крестьянина приходилось 8 десятин в нестепной и 15 десятин в степной полосе. К таким районам относились и земли Северного Кавказа. До 1861 года в российском законодательстве не было даже общих правил, определяющих порядок переселения крестьян. «Положение» от 19 февраля 1861 года признавало право на переселение лишь за той частью крестьян, которая не получила надела земли по реформе. В 1863 году было принято специальное постановление, по которому частным лицам предоставлялось право переселения на казенные земли Терской и Дагестанской областей. Кавказские власти разработали специальный план колонизации края. Наместник на Кавказе, великий князь Михаил Николаевич 26 июля 1865 года представил царю докладную записку, в которой не без основания подчеркивалось, что колонизация края в пореформенный период приобрела государственное значение. Автор записки предлагал после наделения казаков полными и достаточными нормами земли привлекать сюда как можно больше колонистов, дав тем самым простор развитию экономического быта как казаков, так и неказачьего населения.
В 1889 году был утвержден закон, в котором возобладали ограничительные тенденции в переселенческой политике российского правительства. Лучшими «колонизаторскими элементами» стали считать зажиточных крестьян, переселение бедноты тормозилось. Малоземелье не являлось единственной причиной переселения; по крайней мере, те губернии, откуда более всего заметна была эмиграция, не могли быть признаны малоземельными. Статистика указывает на крайнюю обременительность платежей, связанных с крестьянским наделом, как на одно из главных оснований, почему крестьянин не дорожил землей и оседлостью на родине. На открытии Земского Совещания по житейному и переселенческому вопросам Министерства Государственного Имущества 24 сентября 1881 г. был сообщен такой факт: «..что в весьма нередких случаях идут на поиски за новыми землями крестьяне нисколько в земле не нуждающиеся, а имеющие на родине по 70 и даже по 100 десятин своей собственной земли, идут люди весьма зажиточные, имеющие иногда по 1000 рублей на душу капитала и большое количество скота». Опыт российской миграции вполне доказывал тот факт, что, при обыкновенном порядке вещей, более состоятельные в экономическом и нравственном смысле местности давали больший процент переселенцев. Капитал рассчитывал на успех колоний, а всякому капиталу, при умении вести дело, в процветающей колонии обеспечена более высокая прибыль, чем в метрополии. Относительная умеренность цен на землю и льготное налогообложение способствовали этому. 15 апреля 1899 г. было утверждено «Положение» Комитета
министров о разрешении переселений в Ставропольскую губернию, местности Северного Кавказа и Закавказья, включая области с военно-народным управлением. Принятый в виде временной меры, этот закон предусматривал переселение на территорию Кавказа крестьян русского происхождения и православного вероисповедания. Переселенцы освобождались от казенных платежей сроком на 2 года, а в последующие 3 года облагались сборами в пониженном размере. Инструкция от 30 апреля конкретизировала правила образования переселенческих участков: общую площадь, характер и качество земли, незанятость участка. Размер надела для переселенцев составлял для высокогорной полосы – не более 12 десятин, для средней – 8 десятин, для низкой – не более 4 десятин.
Точного учета движения переселенцев не велось, количество ходоков известно только по актам зачисления и водворения, поэтому действительная картина прилива на Кавказ и отлива переселенческой волны ускользает от непосредственного наблюдения. По приблизительным подсчетам с 1861 по 1897 гг. население Кавказа увеличилось на 90 %. За 1867-1897 гг. население Северного Кавказа увеличилось с 1388,7 тысяч человек до 3783,6 тысяч. Естественный прирост составил 808,1 тысячу, количество переселенцев достигло 1586,8 тысяч человек. Так, в 1891 г. прирост населения в Терской области за счет переселенцев (1,8 %) оказался выше естественного прироста (1,38 %). За период с конца 1867 г. по январь 1897 г. численность населения Предкавказья возросла на 172,4 %. Ни один район Европейской России, в том числе Новороссия и Заволжье, не имели за этот период столь высоких темпов роста населения. По данным А.А. Долгушина, в пореформенное сорокалетие в Терскую область на постоянное жительство прибыло 23,6 тысяч переселенцев. Ими было приобретено в собственность свыше 138 тысяч десятин земли. Но еще больше земли ими было взято в аренду. Число неместных уроженцев в 1897 г. в Терской области составило 120,6 тысяч человек (12,9 %). Переселенцы из России явились главным контингентом наемной рабочей силы в сельскохозяйственном производстве. В Терской области таких насчитывалось 15,1 тысяча человек (46,5 %). Возросло число так называемых законных переселенцев, то есть крестьян, получивших официальное разрешение переселиться на казенные или купленные земли Северного Кавказа. Этому способствовало издание «Положения» от 15 апреля 1899 г. о разрешении переселений на казенные земли Кавказа. Между тем, переселенцы на Кавказе имели меньшие льготы чем те, что переселились в Сибирь и Черноморскую губернию.
В конце 1880-х годов арендные цены на землю стали повышаться. Причиною того было быстрое увеличение числа иногородних, ежегодно прибывающих из России и высокий естественный прирост. В связи с таким положением дел граф Воронцов-Дашков, занимавший пост наместника на Кавказе, предложил новое решение вопроса: движение из внутренних губерний России было приостановлено в интересах (безземельных) «иногородних» Северного Кавказа, уже приспособившихся к сельскохозяйственным условиям края и его климату. В 1880-90-е гг. в регионе происходили новые процессы переселения, связанные прежде всего с заметными сдвигами в экономическом развитии всей Терской области. Как и в прежние годы, заселение сунженских и терских земель шло клинообразно в сторону горских народов с целью разъединить их и обезопасить главные коммуникации. Быстрый рост невойскового населения по сравнению с войсковым сословием объясняется, главным образом, большим приливом переселенцев из разных губерний России. Невойсковое население входит полностью в отчеты только с 1888 г., раньше оно или не включалось совсем, или показывалось только частично в статистической документации. Что Кавказ сильно притягивал к себе извне пришлые элементы доказывается значительным перевесом мужчин над женщинами (на 100 мужчин приходилось только 90 женщин).
Неурожай 1891-92 гг., охвативший всю центральную Россию, заставил крестьянство, спасаясь от голода, двинуться на заработки на юг, в хлебные места. Немало их осело на строительстве железной дороги Ростов-Баку и переселилось в Грозный. В этот период город сразу увеличился, население его достигло 15 600 человек. С постройкой железной дороги поменялся и социальный состав переселенцев. В переселенческой массе увеличилось количество бедных и безлошадных. Основной поток переселенцев направлялся больше в города, в том числе во Владикавказ и Грозный. По подсчетам Л.В. Куприяновой, динамика роста населения г. Грозного выражалась в следующих цифрах: в 1872 году – 2 615 человек, в 1890 году – 6 тысяч человек; в 1897 году – 15 584 человека. Из общего числа пришлого населения по данным переписи 1897 года, переселенцы только из Европейской России в Грозном составляли 62,9 %. В 1886-1897 гг. ежегодный прирост городского населения был гораздо выше в Терской области (4,4 %), чем средний по Европейской России (3,2 %). Общим явлением для северокавказских городов был высокий процент пришлого населения (по сравнению с сельскими районами), особенно в торговых и торгово-промышленных центрах. Из колонистов Терской области первое место занимали уроженцы Харьковской губернии – 11,45 %, затем Воронежской – 11,33 %, Полтавской – 9,37 %, Саратовской – 6,64 %. Также до 1890 г. на Кавказ ссылали сектантов, которых удаляли из внутренних губерний России как «вредный элемент». В первой половине 1870-х гг. в Терской области водворилось 70 тысяч человек. Пестрая картина наблюдалась в области, где пришлое население было сосредоточено прежде всего в Пятигорском округе, а затем во Владикавказском и на востоке Терской области – в Кизлярском округе. Другие округа, расположенные в горах и предгорьях Кавказа, – Грозненский, Нальчикский, Сунженский и Хасав-Юртовский – во второй половине XIX века заселялись мало. В Грозненском уезде доля русских в 1867 году составила 26 %, во Владикавказском – 28,7 %. В 1898 году прибыли в Хасав-Юртовский округ русские крестьяне – из внутренних губерний империи и стали приобретать покупкою в селениях Бамат-Бек-Юрт и Муцал-аул постройки и дворовые места. Таких поселенцев водворилось в Бамат-Бек-Юрте 17 семейств, Карлан-Юрте 73 семьи и Муцал-ауле 44 семьи. Общества этих селений законно постановленными приговорами единогласно изъявили согласие и желание на принятие в свою среду водворившихся в их селениях русских крестьян с правами на пользование всеми общественными угодьями на равных, с коренными жителями, основаниях. В 1900 году в Хасав-Юртовском округе насчитывалось 3 735 русских мужчин и 3 317 женщин. В Грозненском округе было русских: 802 мужчины и 840 женщин.
Одной из целей переселения иностранцев на Северный Кавказ было увеличение числа христианского населения, с тем, чтобы облегчить христианизацию местного населения и тем самым превратить горцев и кочевников в послушных подданных. Высокий культурный и моральный уровень колонистов, по мнению царской администрации, должен был служить примером как для русскоязычного населения, так и для местных народов. К концу 1840-50 гг. численность иностранных колоний в Предкавказье составляла 2 424 человека. В 1861 г. Колежский Ассесор Малиновский прибыл в США с поручением от Императорского Правительства содействовать чехам и другим славянам в Америке переселиться в Россию. За 20 лет пребывания в США чехи не адаптировались и хотели поселиться рядом со славянами. Американские чехи прибыли в Российскую миссию в Вашингтоне 20 октября 1868 г. и подали прошение на Высочайшее имя по делу переселения их на Кавказ. Чехи выдвинули следующие условия переселения:
1) Перевоз за казенный счет пожелавших переселиться.
2) Даровой надел каждого семейства землей. Отдача участков в собственность переселенцев по дешевой цене.
3) Безвозмездная выдача провизии и семян.
4) Сохранение чешского языка в общинном управлении и в волостном суде.
5) Право устраивать чешские начальные школы с обязательным преподаванием русского языка как отдельного предмета.
6) Освобождение переселенцев от рекрутской повинности и от податей сроком на 25 лет.
21 июня 1869 года в Праге был образован Комитет, задачей которого было переселение
чехов вместо Америки, в Россию, преимущественно на Кавказ. Желание переселиться изъявило около 350 семей. В силу того, что чехи выдвинули России слишком большие требования по перевозу и обустройству их на новых местах жительства, на СевероВосточном Кавказе они так и не появились.
В 1860-65 гг. из Верхней Саксонии переехало жить в Россию несколько партий немецких крестьян. Основную массу колонистов принял Моздокский район. В 1861 году на северной окраине Владикавказа была основана первая немецкая колония. Немцы по очень низкой цене и на выгодных условиях приобретали земельные угодья.
Интерес иностранцев к Кавказу был столь велик, что к началу ХХ столетия в Тифлисе одно за другим стали открываться иностранные консульства, деятельность которых распространялась именно по Кавказскому региону. В 1898 г. французским консулом в Тифлисе был назначен Боссерон д’Англад. Круг его ведомства распространялся на Терскую и Кубанскую области. Император разрешил оказывать консулу помощь в случае «нужды и справедливости его требований». Высокопоставленные иностранные деятели пребывали на Кавказ в основном с разведывательной целью, поэтому их работа контролировалась на столь высоком уровне. В 1897 г. совершил поездку по Кубани, Тереку и Закавказью английский лорд Гершель, занимавший пост лорд-канцлера в одном из правительственных кабинетов Великобритании. Министр иностранных дел царского правительства граф Муравьев в письме наместнику просил оказать «особое внимание» сановитому соглядатаю. Вслед за Гершелем в крае побывал бывший губернатор германской Восточной Африки фон Висман – опытный колонизатор и делец. В том же году путешествовали по Кубани и Тереку британские подданные Бекстон, германский профессор Рейн, румынский инженер Виктор Гутцу и др. На момент Первой всеобщей переписи в Терской области находилось 3 представителя Черногории, 7 мужчин и 12 женщин из Швейцарии, 2 шведа и 1 шведка, 4 представителя Северо-Американских Штатов и даже 3 представителя Южной Америки.
Проникновение чужеземцев в Грозненскую промышленность происходило широко и бурно. Лишь в период с 1896 по 1903 год приток капиталов из-за рубежа составил 18 млн. рублей, в то время как русские промышленники вложили только 80 тысяч рублей. Потеря контроля за переселенческим движением привела к усилению в конце XIX века иностранной колонизации южных регионов России, достигшей большого размаха, особенно в Закавказье, и формировавшейся из выходцев как европейского, так и азиатского зарубежья: греков, немцев, турок и других. Для прекращения колонизационных потоков из-за границы 1897-1904 гг. был принят ряд законов, дававших дополнительные преимущества русским переселенцам.
Особенно много было в Терской области представителей Азии – иностранцев из Персии и Турции. Во время Переписи 1897 г. на территории края находилось 1035 персов и 107 персиянок. В Грозненском округе насчитывалось 13 персов и 10 персиянок, а в городе Грозном находился 231 перс и 132 персиянки. Персы, азербайджанцы торговали в основном мелким товаром (нитками, иголками, хной) и посещали преимущественно равнинные селения. Хотя жители горного села Итум-Кале также вспоминали, что до революции персы и азербайджанцы часто приходили торговать к чеченцам, а последние, хотя и редко, уходили на заработки вероятнее всего в Азербайджан. В Бено-Юрт, Али-Юрт и Ножай-Юрт приходило до 330 русских, аварцев и
черкесов. Староюртовцы нанимали на лесные работы до 100 казаков и казачек. В летние и осенние месяцы наемных рабочих было много. Это большей частью косари и жнецы.
Уход чеченцев на заработки наблюдался преимущественно из высокогорных сел Итум-Калинского района (Бугорой, Нихолой и т.д.), откуда в год на заработки отправлялось 1500 человек. Уход населения из высокогорных районов на заработки в нефтяную промышленность был связан с острым малоземельем, суровыми природными условиями. В одном архивном документе 1839 года мы встречаем имя чеченца Байбатыра, перевозившего на арбе в бочках нефть от колодцев к паромам на Тереке. В 1880-х и начале 1890-х гг., по словам геолога А.М. Коншина, на грозненских, брагунских и других нефтяных колодцах Чечни количество рабочих-нефтяников доходило до 220 человек, среди которых большую часть составляли чеченцы окрестных аулов. Среди вайнахов были каменщики, возводившие в Хевсуретии и Тушетии дома и башни. Торговые связи тушин были направлены в территориально близкие им и наиболее доступные соседние горные общества Чечни. Здесь тушины покупали кукурузу, чеченцы приводили в Тушетию лошадей хорошей породы, которых обменивали на овец местной породы, приносили соль, керосин и, по словам старожилов-тушин, «очень красиво сделанную деревянную утварь».
Аварцы и андийцы нанимались лишь в соседние районы Восточной Чечни, они работали пастухами, косили, пололи, изготовляли саманный кирпич. Дагестанцы работали в Грозненском районе преимущественно в качестве тартальщиков (21,3 %) и чернорабочих (23,8 %). В 1886 г., по распоряжению администрации, составляли посемейные списки каждого села и в них внесли всех лиц, живущих постоянно в данном селе, без разбора их прав на землю. Однако, основываясь на этих списках, посторонние лица стали требовать земельного надела наравне с другими. Администрация приказала это сделать, опять же не вдаваясь в разбор дела.
Еще в годы Кавказской войны Шамиль, для управления краем присылал своих наибов, которые приводили с собой охрану, разных приближенных лиц и слуг. Эти лица, обжившись в чужих обществах, остались жить в них навсегда, владея купленными и арендованными участками земли. Посторонние лица в селах появлялись часто в результате браков и бегства от кровной мести. Убегали в те селения, где были приятели. Обычай заставлял принять беглеца и оказать ему покровительство. Обычно такие лица покупали пахотные и сенокосные участки на месте нового проживания. Односельчанами становились также муллы, кузнецы, пастухи, старшины приглашенные для исполнения общественных обязанностей и много лет прожившие в данном селе. Иногда жизненная необходимость заставляла чеченцев покидать родину, хотя делали они это крайне неохотно. По материалам переписи населения 1897 г. видно, что в европейской части России трудились 993 уроженца Терской области (в том числе в Москве – 189 человек, на Дону и в Екатери-нославской губернии – 317 человек). Около 2 тыс. уроженцев Терской области зафиксировала перепись в качестве рабочих в Закавказье. Часто из них, обретя специальность, возвращалась на Северный Кавказ и становилась кадровыми рабочими. В столице Терской области, городе Владикавказе уже в 1877 г. проживало 76 чеченцев: 62 мужчины и 14 женщин. В 1890-92 гг. на территории Дагестанской области проживал 921 чеченец. В Российской империи все инородцы делились на 3 разряда: оседлых, кочевых и бродячих. Оседлые инородцы были уравнены в правах с остальными российскими подданными, принадлежащими к одному с ними сословию. Русские, например, не могли самовольно селиться на землях, отведенных во владение инородцам. Это был очень важный момент, так как потребность коренных народов контролировать собственное экономическое, социальное и культурное развитие вызывала необходимость урегулирования вопросов собственности, и прежде всего право на землю. Преступления и наказания всегда были одними из главных тем российской действительности. Вопрос мораль-
ного и аморального поведения горцев широко обсуждался не только среди управляющего аппарата Кавказа, но и многократно муссировался в прессе и был излюбленной темой обсуждения обывателей. Горцев многократно обвиняли в склонности к грабежам и насилию. Чтобы разобраться в правоте этих обвинений прежде всего необходимо прибегнуть к фактам. Моральная статистика рассматривает преступность и гражданские правонарушения по отношению к числу населения региона. Центральный статистический комитет замечал, что жертвами преступлений, совершаемых мусульманами, являются главным образом, не христиане, а сами мусульмане. Вот что свидетельствуют очевидцы: «Между тем туземное население Кавказа, при всей бедности и невежестве, в корне очень культурно. Хотя Кавказ и считается классической страной разбоев и насилия, однако статистика показывает, что в отношении числа преступлений Кавказские губернии и области мало отличаются от губерний коренной России». На каждую 1000 человек населения империи приходилось обвиненных (с 1860 по 1867 гг.): в Европейской России – 1,4; в Архангельской губернии – 3,6; в Воронежской губернии – 3,1; на Кавказе – 0,3. Неграмотные обвиненные составляли 70 %, грамотные 27 %, с высшим образованием 3 %. Из-за краж было привлечено к суду и осуждено – 48 % преступников.
Цифры, заимствованные из официальных источников обнаруживают, что для Эриванской губернии одно поступление, подсудное окружному суду, приходится на 484 человека, в Дагестанской области на 423 человека, а в округе Петербургской судебной палаты одно такое же преступление приходится на 344 человека, в Одесском округе на 416 человек, в Казанском на 450 человек. Судя по цифрам, в Дагестанском округе нравственность была выше, чем в Петербургском. Всех грабежей и разбоев на Кавказе в 1877 году было 697, из них на Терскую область приходилось 28. Из 28 случаев грабежа и разбоя в Терской области – 11 было в Пятигорском округе, 8 в Грозненском, 3 во Владикавказском, по 2 во Владикавказе и Моздоке, по 1 в Хасав-Юртовском округе и Пятигорске. Самая низкая стоимость награбленного была зафиксирована в Грозненском округе, она составила 15 рублей. В Терской области было угнано 19 голов рогатого скота и 25 лошадей, ранено 3 человека. В Аргунском, Веденском и Кизлярском округах за год не было зафиксировано ни одного грабежа и разбоя. В 1877 г. на Кавказе было совершено 727 убийств, из них на долю Терской области приходилось 90. Из 90 убийств, совершенных в области, на долю Владикавказского округа приходилось 28, Грозненского округа – 25, Пятигорского – 12, Хасав-Юртовского – 9, Аргунского – 6, Веденского – 3 и в городе Владикавказе было совершено 7 убийств. Таким образом мы видим, что меньше всего убивали именно в чеченских округах, хотя они по количеству населения и площади зачастую превосходили другие административные единицы. Убитыми в основном были горцы – 60 человек (в т.ч. 3 женщины), русских было убито 29 человек (в т.ч. 4 женщины), а также был убит 1 грек. Жертвами убийц были: крестьяне – 64 человека (в т.ч. 4 женщины), казаки – 9 человек, военные – 7 человек (1 отставной прапорщик, 4 отставных и 2 рядовых солдата), мещане – 6 человек (в т.ч. 3 женщины), 2 дворянина, 1 солдатский сын и 1 турецкоподданный.
В 1886 г. в Терской области было 485 жертв насильственной и случайной смерти, это на 55 человек меньше, чем в 1885 году. Сравнивая это число с общей цифрой умерших в 1886 г. (15 485 человек) оказывается, что на 100 смертных случаев приходится 3,2 % жертв насилия и неблагоприятных случайностей. Оказывается, что на 100 умерших мужчин приходилось 2,6 % умерших от насилия. К общему числу жителей области – 692 494 человека, неестественная смерть относилась как 1 на 1416. Были преступления, вообще не зафиксированные среди горцев, это – лжеприсяга, присвоение власти и составление подложных указов. В 1884 г. в Терской области находилось 12 мест заключений, в которых пребывало 5 724 арестованных (из них 191 женщина). К 1886 г. число мест заключения уменьшилось до 10. В течение 1884 г. в областных тюрьмах заболело 770 человек
и умерло 13 мужчин и 3 женщины. Суточные кормовые для одиноких арестантов составляли 5-10 копеек, для семейных 10-15 копеек. Существовало несколько путей этапирования заключенных: 1) пеший – из Владикавказа на Тифлис по Военно-Грузинской дороге; 2) из Владикавказа в Сибирь по Ростово-Владикавказской железной дороге. В 1897 г. во время Всероссийской переписи населения Борис Леонидович Ширинкин работал счетчиком в селении Белгатой. Работа эта позволила ему глубже ознакомиться с жизнью и бедами чеченского народа. Б.Л. Ширинкин подчеркивал горячее и настойчивое стремление чеченцев к изучению русского языка. В качестве доказательства он приводил, как это ни странно, практику тюремной жизни. «Как ни грустно, а надо констатировать, что значительный процент чеченцев, говорящих по-русски, приобретает знание русского языка именно в тюрьмах. Там они не только выучиваются говорить по-русски, но очень нередко становятся грамотными. Я знаю примеры, когда в грозненской тюрьме арестанты-чеченцы покупали 5-копеечные русские буквари и начинали от скуки учить алфавит и часто кончали тем, что выучивали наизусть весь букварь до православных молитв включительно».
Одним из серьезных недостатков судебной системы в Терской области было отсутствие института присяжных заседателей. Даже многие современники понимали его жизненную необходимость. Приведем высказывание одного из них: «Пусть народ этот одержим неизлечимыми пороками, пусть народ преступен, но его все же нужно выслушать, прежде чем осудить». Суд присяжных тем и ценен, что он близок к населению, понимает его быт, его настроение, язык и религию. Присяжные заседатели взяты были бы из того же населения, из которого вышли подсудимые, потерпевшие и свидетели. Присяжные понимали бы, что говорят стороны. Таким образом над переводчиками был бы установлен бдительный контроль, отсутствие которого отзывалось весьма печальными последствиями и дискредитировало правосудие». В Терской области не только отсутствовали присяжные заседатели, но и не было юристов из местных уроженцев. Уже с 1883 года, по соглашению Главнона-чальствующего гражданской частью на Кавказе князя Дондукова-Корсакова с Министерством юстиции, доступ в судебное ведомство для местных уроженцев был значительно ограничен. Горцев судили военные, недавно сражавшиеся с ними на Кавказской войне и явно не испытывавшие симпатии к своим бывшим врагам. Данные о численности чеченцев во второй половине XIX века, встречающиеся в исторической литературе крайне отрывочны и зачастую противоречат друг другу.
Мы собрали обобщенные статистические данные из самых разных опубликованных источников и вот какая картина по количеству чеченцев с 1795 по 1898 гг. получилась:
1) 1795 год – 118 000 человек (без ингушей);
2) 1834 год – 190 000 человек (без ингушей);
3) 1858 год – 190 000 человек (без ингушей);
4) 1865 год – 119 500 человек (без ингушей);
5) 1867 год – 146 654 человек, 1867 год – 850 000 человек, 1867 год – 143 600 человек;
6) 1872 год – 670 000 чеченцев с лезгинами;
7) 1874 год – 115 000 человек;
8) 1875 год – 139 200 человек (без ингушей);
9) 1877 год – 140 670 человек, 1877 год – 149 834 человека;
10) 1887 год – 195 000 человек (без ингушей);
11) 1889 год – 182 000 человек;
12) 1890 год – 184 717 человек;
13) 1891 год –195 900 человек (с ингушами);
14) 1896 год – 207 324 человека;
15) 1897 год – 223 200 человек (без ингушей);
16) 1898 год – 202 553 человека.
Мы видим сколь хаотичны эти сведения, насколько велика разница их показателей, даже если данные касаются только одного учетного года.
После завершения Кавказской войны, в 1868 г. правительство предприняло попытку переписать своих подданных. По официальным данным чеченцев с лезгинами было не менее 670 тысяч человек, а общее количество горцев, включая Дагестан, доходило до 908 тысяч человек. Параллельно официальной статистике, велся сбор секретных материалов, касающихся количества населения в послевоенном регионе. Профессор А. Макшеев, работавший в академии Генерального штаба, в 1867 году утверждал, что по данным военных разведчиков число чеченцев достигало 850 тысяч человек. Г.М. Кашежева в своей работе приводит данные о распределении населения Терской области по народностям, на основании родного языка. По ее подсчетам, в 1867 году в области проживало 146 654 чеченца. После установления русской власти на территории Северо-Восточного Кавказа, поначалу в переписи существовала определенная путаница, так как к чеченцам зачастую относили и ингушей (назранавцев) и даже дагестанцев. А многих представителей чеченского народа – ауховцев, зандаков-цев, ичкеринцев или выделяли в особую группу или относили к дагестанцам. В документах XVIII века термин «тавлинцы» употреблялся для обозначения населения Западной Чечни. В то же время кумыки называли тавлинцами аварцев. Только к середине 1870-х гг. чиновники более менее разобрались с национальными отличиями и учет был поставлен на должный уровень.
Одним из наиболее точных статистических источников является Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года. Именно в ней впервые чеченский народ был представлен мононационально, без ингушей и дагестанцев, у которых были свои графы в табличном серпантине. По переписи 1897 г. во всех селениях Терской области доля чеченцев достигала 27,3 %, а сельское население Чечни равнялось 99,7 %. Дело в том, что только в 1902 г. чеченцам было разрешено селиться в городе Грозном, вне зависимости от социального статуса. Общая численность всего наличного населения Терской области по переписи на 28 января 1897 г. определялась в 933 936 человек. Только 33,69 % населения принадлежали славянам: русским, украинцам и белорусам. Горцы составляли 40,2 % от всего населения области, из них на долю чеченцев приходилось 23,91 %, а ингушей 5,05 %. Из общего числа всех чеченцев 90,56 % проживали в Грозненском округе и 8,12 % в Хасав-Юртовском округе, составляя в них 89,25 % (Грозненский округ) и 25,6 % (Хасав-Юртовский округ). Чеченцы также проживали в Кизлярском и Сунженском округах. Число жителей Чечни неуклонно возрастало, в связи с чем ощущалась значительная нехватка земельных угодий на душу населения региона. В 1873 г. на территории Чеченского округа имелось 13 695 домохозяев, а в 1889 году их стало 19 688 – увеличение составило 44 % (5 693 дыма). Это привело к сокращению размеров паевых наделов в аулах общинного пользования.
Владеть сведениями о количестве населения чрезвычайно важно в исторической науке. На этом знании завязано не только изучение демографических изменений, но и получение данных об экономическом и социальном развитии региона. Чтобы иметь наиболее точные сведения о количестве населения Чечни в хронологическом разрезе с 1863 по 1899 гг. и вычислить показатели развития народа в динамике, З.Х. Ибрагимовой пришлось составить
сводную таблицу всех населенных мест Чечни, указанных в алфавитном порядке, с данными о числе сел, жителей, дворов, школ, мечетей и т.д. Такая попытка была предпринята в исторической науке впервые, до этого круг чеченских поселений очерчивался лишь условно. В алфавитной таблице представлены не только села с чисто чеченским населением, но также и села, в которых чеченцы проживали совместно с представителями других народов, в основном, с кумыками. Поэтому при подсчете общего количества чеченцев за определенный год, надо делать поправку на 2 % представителей других народов. За разные годы представлено различное количество населенных мест. Это связано не только с появлением новых сел, или забвением старых, но и со сложными статистическими условиями того времени, когда высоко в горах, из-за отсутствия подъездных путей, многие села не были переписаны, а также из-за саботажа жителями переписи, в силу их опасения в получении новых налоговых тягот. Поэтому, скорее всего истинное количество населения Чечни было на несколько порядков выше, чем представленное в статистических отчетах официальных властей. По обобщенным данным сводной таблицы чеченских населенных мест, которые в настоящее время являются наиболее достоверными в историческом контексте, так как показывают сумму реальных населенных пунктов, а не просто одинокую цифру, без указания ее истоков, получаем следующие демографические показатели:
1) В 1874 г. насчитывалось 334 чеченских села, в которых проживало 138 478 жителей. В этих селах насчитывалось 29 000 дворов; 4,8 человек приходилось на 1 двор и 415 человек на 1 село.
2) В 1883 г. переписали уже 364 села, в которых проживало 169 838 жителей. Число дворов увеличилось до 32 853, в среднем на один двор приходилось 5,2 человек и 467 человек жило в 1 селе.
3) В 1889 г. было уже 383 чеченских села, в которых жило 178 075 человек. Число дворов также возросло до 33 676, плотность населения увеличилась до 5,3 человек на 1 двор. А вот среднее число жителей 1 села несколько уменьшилось, что говорит о росте хуторов и отселков. В 1889 г. на 1 село приходилось 465 жителей.
4) Перед началом ХХ в. в 1899 г. статистические отчеты представили 714 чеченских сел, в которых проживало 222 942 человека в 42 264 дворах. На 1 двор приходилось, как и в 1889 году 5,3 человека, а среднее число жителей в 1 селе уменьшилось до 312, что продолжает говорить о недостатке земельных угодий и отселении жителей из больших сел в более мелкие населенные пункты.
По данным начальника Терской области, к 1 января 1901 г. насчитывалось 202 305 чеченцев.
, З.Х. Ибрагимова.
Благодарим наших постоянных посетителей за предоставленный материал.
Численность постоянного населения Чеченской Республики на 1 апреля 2015 года составила 1 375 929 человек.
ак отмечают в органе статистики, больше всего в регионе детей в возрасте до 14 лет, почти в четыре раза меньше людей зрелого возраста от 50 до 59 лет. Меньше всего зафиксировано людей в возрасте от 65 до 69 лет – их в 2013 году насчитывалось всего 13 420 человек.
что касается национального состава республики, то всего в Чечне проживают представители 96 национальностей. Среди них словаки, кумыки, чамалалы, ногайцы, табасараны, турки, татары, ингуши, лезгины, абазины, удмурты, финны, эстонцы, корейцы, персы, представители других национальностей. Численность населения в разрезе национальностей по итогам переписи населения 2010 года составляла: чеченцы - 1 206 551 человек (95,3%), русские - 24 382 (1,9%), кумыки -12 221 (1%), остальные народности составляли менее одного процента всего населения.
24. Размещение и миграция населения ЧР.
В настоящее время население Чеченской Республики размещено неравномерно. Большую плотность населения имеет Грозный, в котором концентрируется основная масса городского населения республики. С учетом природных условий, исторических особенностей заселения и хозяйственного развития, территорию республики можно разделить на регионы по величине плотности:
Северные районы: Наурский и Шелковской. На их территории отсутствуют городские поселения. Плотность населения здесь составляет 19,5 человек на км 2 . Центральные (предгорные) районы: Надтеречный, Грозненский, Гудермеский, Шалин - ский, Курчалойский, Урус-Мартановский, Ачхой-Мартановский и Сунженский. Они отличаются довольно высокой плотностью – 68,5 человек на км 2 . Горные районы: Ножай-Юртовский, Веденский, Шатойский и Итум-Калинский. Средняя плотность в этом районе составляет 213,5 человек на км 2 . Известные события начала 90-х годов отразились и на численности и, на этническом составе населения. В динамике численности населения возобладали миграционные процессы, характеризующиеся рядом особенностей, которые определяются известными событиями.
Современное состояние и перспективы топливно-энергетического комплекса ЧР.
Восстановление объектов ТЭК является важнейшей составной частью плана первоначальных действий по развитию экономики Чеченской Республики в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Республика располагает уникальными возможностями для создания современного топливно-энергетического комплекса и при этом может учесть все прежние недостатки в его структуре и современные рыночные реалии. На территории республики в начале 1990‑х годов работали предприятия по добыче и переработке нефти, электроэнергетики, приборостроения, производству электротехнической продукции, химической, нефтехимической и прочих отраслей промышленности, научные объединения и учреждения, научно-исследовательские институты, учебные заведения по подготовке специалистов
Нефтяная промышленность.
Грозный является старейшей нефтяной базой на территории Российской Федерации. Ей уже более 120 лет. Кустарная добыча нефти на территории Чечни велась уже в первой половине XIX столетия. К началу ХХ века Грозный превратился в важнейший центр нефтяной промышленности России и приобрел мировую известность по производству керосина и бензина. Уже в 1930-е годы Чечня превратилась в самую развитую республику на Северном Кавказе, занимая второе место по добыче нефти в СССР. Вырабатывая на нефтезаводах более 50 процентов бензина, производимого тогда в СССР и много другой продукции, она сыграла большую роль в укреплении экономической и военной мощи страны, в ее индустриализации. Ко времени распада Советского Союза Грозный производил значительное количество бензина, получаемого в стране. Затем, по мере выработки месторождений, добыча снизилась к 1980 году до 7 млн тонн в год, а к 1990 - до 4 млн тонн в год. После начала известных всем событий, добыча нефти резко упала до уровня менее 1 млн тонн в год, переработка была остановлена ввиду прекращения поставок из Западной Сибири. В настоящее время добычу нефти в республике ведет НК «Роснефть» на более чем 20 разведанных и эксплуатируемых месторождениях. Чеченская Республика занимает 21 место среди субъектов Российской Федерации по объёму добычи нефти и 16 место - по добыче природного газа.
Состояние и перспективы развития Газовой промышленности ЧР.
Газ добывается в республике на шести месторождениях: четырех газонефтяных и двух газовых. Но покрыть собственные потребности в голубом топливе республика не может, газ в значительных количествах поступает из Ставропольского края. Попутный газ в республике перерабатывался на нескольких заводах. Газификация республики началась в 1957 году. В настоящее время газифицировано более 80% городов и сел. Природным газом пользуются почти все населённые пункты равнинных районов республики. В настоящее время ведется активная работа по восстановлению разрушенных и введению в строй новых газопроводов, газификация сел как равнинной, так и горной части республики.
Энергетические мощности и динамика производства электроэнергии в ЧР.
Структура промышленности ЧР.
Газовая и нефтяная промышленность Чечни
Нефть Чеченской Республики – одна из самых высококачественных в стране: легкая, с высоким содержанием парафина и малосернистая. Запасы нефти оцениваются в 50-60 млн. т. Однако в значительной мере они уже исчерпаны.
2)Промышленность строительных материалов
Промышленность строительных материалов относится к ведущим и перспективным отраслям промышленности Республики и определяет ее специализацию, на ближайшую, так и на долгосрочную перспективу.
Машиностроение, металлообработка
Лёгкая промышленность
Пищевая промышленность
Лесная и деревообрабатывающая промышленность
Особенности отраслевой структуры экономики ЧР до 1994г.
До начала 1990-х годов основными отраслями производства Чечено-Ингушетии были промышленность (около 41 % совокупного общественного продукта), сельское хозяйство (34 %) и строительство (11,2 %). Основу промышленного комплекса Чечни составляла нефтяная и нефтеперерабатывающая промышленность. В 1992-1994 гг. добыча нефти упала по сравнению с 1970-и годами более чем в пять раз ] . В Чечне также имелись химические и машиностроительные предприятия, деревообрабатывающие заводы, а также предприятия лёгкой и пищевой промышленности. В период 1992-1994 гг. произошёл значительный экономический спад (более, чем на 30-35 %), а во время Первой чеченской войны почти все предприятия оказались разрушены и разграблены ] .
В советские времена в Чечне было развито сельское хозяйство, дававшее 33 % общего производства. Одним из самых важных отраслей сельского хозяйства было виноградарство, дававшее четверть всего сельскохозяйственного производства. К середине 1990-х годов число виноградных хозяйств сократилось до 28 ] .
Проблемы и перспективы развития легкой промышленности ЧР.
Легкая промышленность в республике и в настоящее время имеет большие перспективы развития. Для этого у нас есть все предпосылки. Во всех крупных населенных пунктах есть довольно высокий процент безработных женщин, которых нужно обеспечить рабочими местами. Кроме того, республика располагает и сырьевой базой, которая с увеличением производства сельскохозяйственной продукции будет расти.
Хорошие перспективы у республики в деле развития кожевенно-обувного производства, численность поголовья овец может быть доведена до 700 – 800 тыс. голов, крупнорогатого скота – до 200 тыс., лошадей – до 10 тыс.
В республике есть все необходимое, чтобы, высокими темпами развивать некоторые важные и трудоемкие производства. Представляется перспективным введение в строй сети малых предприятий легкой промышленности по производству верхней одежды, включая мужские сорочки, детскую одежду, бельевую продукцию. Это позволило бы местным муниципальным образованиям иметь налоговые отчисления для развития социальной сферы: школ, детских садов и лечебных учреждений.
Демография, потери населения и миграционные потоки в зоне вооруженного конфликта в Чеченской Республике
Сама идея и возможность выборов основана на том, что мнение, голос каждого человека может быть учтен и соотнесен с мнениями остальных членов сообщества - то есть, на предположении об их исчислимости. Если не определено целое - теряют смысл и его составляющие. Правители отнюдь не избираемые также стремились учесть своих подданных, правда, в иных целях - можно вспомнить и английскую "Книгу страшного суда", и библейскую "Книгу чисел".
Обращаясь к оценкам численности, миграции и потерь населения в зоне вооруженного конфликта в Чеченской республике, невольно вспоминаешь название другого ветхозаветного текста - "Книги Паралипопемнон", Книги потерянного, утраченного...
Ошибки в списках избирателей - вещь серьезная. Совсем
недавно, в декабре, отсутствие в списках трети избирателей стало
одним из поводов к свержению правящего режима в Грузии. Но это там,
за горами. А по нашу сторону Большого Кавказского хребта, в Чечне,
чуть ли не полуторное превышение числа избирателей над теоретически
возможным - в порядке вещей.
Кто-то назовет это аномалией, отклонением от нормы. Однако, господа,
есть у объемных изображений такое свойство: разбей голограмму на
части, и в каждом кусочке увидишь не фрагмент исходной картинки,
не часть, но - целое. Только в миниатюре. В чеченских "президентских
выборах" 5 октября 2003 года можно увидеть контуры российских
выборов 14 марта.
Возможно, поэтому статья "Книга Чисел. Книга утрат. Книга Страшного суда. Демография, потери населения и миграционные потоки в зоне вооруженного конфликта в Чеченской Республике" будет любопытна не только тем, кто интересуется нашей последней "кавказской войной".
Статья войдет в книгу "Политический процесс в Зазеркалье", которую готовят к изданию Московская Хельсинкская группа и Правозащитный центр "Мемориал".
Итоги трех голосований 2003 года в Чечне - на референдуме 26 марта, на президентских выборах 5 октября и думских 7 декабря - подводились, исходя из итогов переписи октября 2002 года. Тогда было официально объявлено, что население Чеченской Республики составляет 1 миллион 88 тысяч человек.
Тремя годами ранее, в начале "второй чеченской войны", федеральный центр оценивал численность населения Чеченской Республики в 350 тысяч человек, из которых 300 тысяч - чеченцы. Так, в ноябре 1999 года Игорь Шабдурасулов (тогда - заместитель руководителя администрации Президента) говорил: "Сегодня за пределами республики, в России, проживает больше 750 тысяч чеченцев. В самой республике, по разным оценкам, от 150 до 200 тысяч осталось, и те, кого мы называем "вынужденные переселенцы", - это тоже порядка 100-150 тысяч".
Как совместить эти два числа? Что же - за три года население Чечни утроилось? Получается, что в республику вернулись не только все беженцы "второй чеченской войны", но и вся ранее сложившаяся диаспора. Предположение, мягко говоря, смелое.
Чтобы разобраться в этом пасьянсе, нужно попробовать ответить на несколько вопросов.
Во-первых, какова была численность населения республики
в разное время, сколько человек жили на территории республики?
Во-вторых, какова была миграция за ее пределы, сколько беженцев
находились в разное время за пределами Чечни?
В-третьих, каковы масштабы гибели жителей Чечни в ходе вооруженных
конфликтов последних лет?
А затем полученные цифры следует как-то согласовать между собою...
Предыдущая перепись в Чечено-Ингушетии , как и во всем СССР, прошла в 1989 году. Население ЧИАССР составило 1275,5 тысяч человек наличного и 1270,4 тысяч - постоянное. Нет отдельных сведений о населении, проживавшем на территории современных Чечни и Ингушетии, его на 1989 год можно оценить как немногим более 1,1 миллиона и 170 тысяч человек соответственно .
Национальный состав постоянного населения ЧИАССР был следующий: из 1270,4 тысяч - 734,5 тысяч чеченцев, 163,8 тысяч ингушей, 293,8 тысяч русских, 14,8 тысяч армян, 12,6 тысяч украинцев. Точных сведений о национальном составе населения территории собственно Чечни на 1989 год нет, возможная оценка: из 1084 тысяч - примерно 715 тысяч чеченцев, 25 тысяч ингушей, 269 тысяч русских; таким образом, верхняя оценка численности вайнахского населения на тот момент - 755-760 тысяч человек .
Согласно переписям, число вайнахов в СССР увеличилось в 1979-89 годы на 27%, что соответствует ежегодному приросту на 2,42%. Можно исходить из этих данных при оценке максимальной возможной численности вайнахской и, в частности, чеченской составляющей населения Чечено-Ингушетии. По сравнению с последними годами советской власти, в 1990-х годах социально-экономические условия вряд ли способствовали увеличению рождаемости и снижению смертности от естественных причин. Отметим, что эти оценки - максимальные, согласно более осторожным прогнозам, прирост в 1990-е годы мог бы составить 15%, в лучшем случае - 20%. Все же, экстраполируя данные переписей на период второй чеченской войны, получаем, что число чеченцев могло бы перевалить за миллион в 2002 году.
Таблица 1. Максимальная численность чеченского населения Чечни и Ингушетии в период "второй чеченской войны" (* - экстраполяция периода 1979-1989 годов)
Чтобы понять, насколько эти оценки, эти предсказания отличаются от реальности (пусть даже отраженной в официальных документах), достаточно обратиться к данным текущей демографической статистики 1990-х. Эти данные заставляют также усомниться в правильности приведенных выше утверждений официальных лиц. "Российский статистический ежегодник" приводит такую динамику численности населения Чечни и Ингушетии:
Таблица 2. Численность наличного населения Чечни и Ингушетии (в тысячах человек, на 1 января каждого года)
|
Чечня |
Ингушетия |
|
Таблица 3. Распределение численности постоянного населения Чеченской Республики по полу и основным возрастным группам на 1 января 1998 года
Такая половозрастная структура населения Чечни выглядит правдоподобно. Дефицит мужского населения - 70 тысяч человек - объясняется отнюдь не военными потерями (см. далее), но отбытием мужчин на заработок в другие регионы России.
Отметим также, что, согласно таблице, число избирателей в Чеченской Республике накануне второй войны не могло превышать 526720 человек.
Основным фактором, менявшим демографию Чечни, все последние годы была миграция за пределы республики.
В российских средствах массовой информации более всего говорилось об исходе "русскоязычного" (точнее, невайнахского) населения - это правда, но отнюдь не вся правда.
Число восточных славян (русских и украинцев) в Чечено-Ингушетии стремительно сокращалось еще в 70-80-е годы - по данным переписи, с 379,6 тысяч в 1970 году до 306,4 тысяч в 1989 году. Тогда это, разумеется, не было связано с "криминальным режимом Дудаева и Масхадова".
Кроме того, подобный исход наблюдался и в других национальных образованиях Кавказа . Объяснялось это многими факторами. Во-первых, относительной перенаселенностью и дефицитом земли. Во-вторых, напряженными отношениями между национальными группами - даже в эпоху "дружбы народов". В-третьих, большей сплоченностью народов Кавказа по сравнению с русскими - даже когда речь шла о казаках.
В Чечне эти процессы были значительно глубже и жестче, чем в соседних республиках, - причиной тому и большая скрытая безработица , и большая устойчивость традиционных общественных институтов у вайнахов, где каждый находился под защитой общины - что делало объектом давления, в том числе и криминального, представителей невайнахских этнических групп.
Ослабление властных структур вообще и правоохранительных органов в частности в 1991-1994 годах ускорило отток из Чечни русскоязычных жителей, но и в первую чеченскую войну Грозный оставался наполовину русским городом. В 1996-1999 годах практический распад государственности и даже сращивание власти в Чечне с откровенно криминальными структурами с одной стороны, а с другой - игнорирование центральной властью ситуации с правами человека в регионе привело к исходу из республики большей части невайнахского населения.
Наконец, начавшаяся в 1999 году вторая чеченская война практически завершила этническую чистку республики - от боевых действий бежали все, возвращались почти исключительно чеченцы. Даже грозненские ингуши не очень стремились вернуться и оседали в Ингушетии.
В промежуток между войнами из Чечни бежали также и чеченцы. В этот период с целью получения выкупа было похищено до полутора тысяч местных жителей, прежде всего, чеченцев - как видим, распадались уже и традиционные общественные институты. Но какова была численность той волны беженцев? Осенью 1999 года Владимир Путин, в то время председатель правительства России, говорил о диаспоре: "Мы готовы к политическому сотрудничеству и с теми гражданами Чечни, которые выехали за последние годы с территории Чеченской республики, а их, напомню, 220 тысяч русских и 550 тысяч чеченцев" - из контекста очевидно, что речь шла только о предвоенной эмиграции.
Если с оценкой числа выехавших славян можно согласиться, то происхождение последней цифры необъяснимо. Из 978426 вынужденных переселенцев, состоявших на учете ФМС на 1 января 1999 года, чеченцев было 10995. За 1998 год в этом качестве было зарегистрировано 2026 чеченцев. Всего вынужденных переселенцев из Чечни было 147232, годом ранее их значилось 13007 . Выезду чеченцев с территории Чечни в другие регионы России препятствовало во второй половине 1990-х и то обстоятельство, что и власти, и подчас местное население, рассматривали их в качестве "иностранцев", причем весьма враждебных.
Обнародованные Путиным оценки, будучи взяты на вооружение нижестоящими чиновниками, ставили их в неудобное положение. Когда осенью 1999 года число беженцев, вышедших из республики, достигло в пике 350 тысяч, Владимир Каламанов, на тот момент - глава Федеральной миграционной службы, заявил: "Вся Чечня снялась, зарегистрировалась и мигрирует!" И это еще было мягко сказано: если воспринимать всерьез официальную оценку населения Чечни на начало конфликта в 300 тысяч, федеральные войска в тот момент преодолевали сопротивление нескольких десятков тысяч блокированных человек... со знаком "минус"!
От этого абсурда спасает единственный вывод: официальные заявления и цифры определялись соображениями сиюминутной политической выгоды и были связаны с реальностью весьма опосредованно. Реальные сведения о численности населении Чеченской Республики, а следовательно - о масштабе возможного последующего исхода оттуда беженцев, могли затруднить планирование военной операции или даже поставить ее под вопрос.
По-видимому, никого во властных структурах не смутило то обстоятельство, что в итоге в зоне вооруженного конфликта под бомбами оказалось намного - в разы больше - людей, что вал беженцев намного превысил все прогнозы. Более того, заявления официальных лиц не были скорректированы, они по-прежнему противоречили не только действительности и здравому смыслу, но и друг другу. Перед политической целесообразностью отступила не только реальность, но и то, что стояло за цифрами, - человеческие жизни.
Есть ли какие-то реальные, основанные не только на оценках и экстраполяциях, данные о численности населения Чечни к началу "второй чеченской войны"? В источниках встречались упоминания о "масхадовской переписи" - ранее автор считал их апокрифическими , но в 2003 году изменил свое мнение .
Перепись населения в Чеченской республике Ичкерия проводилась в течении нескольких месяцев, с августа по октябрь 1998 года.
Образцом для переписных листов была стандартная форма, использованная в ходе Всесоюзной переписи 1989 года; эта форма была изменена лишь в деталях.
Эти три месяца переписчики проводили подворные обходы - возможно, не везде одинаково тщательно, но к некоторым респондентам домой приходили по три раза, и лишь на третий раз заставали и анкетировали.
Никакого последующего ввода информации с листов в компьютер, тем более - никакого анализа информации не было. Обработка результатов переписи свелась к подсчету переписных листов. Но даже с привлечением всех сотрудников всех отделов Департамента демографической статистики эта простая операция затянулась до февраля 1999 года. Всего в Чечне насчитали около 800 тысяч жителей. Отметим, что близкие значения были даны и в "Российском статистическом ежегоднике".
Если накануне и в самом начале второй чеченской войны "политическое значение" получили сведения о числе жителей Чеченской республики - в заявлениях официальных лиц их численность снизилась с 800 до 300 тысяч, - то в последующие месяцы и годы гласным стал вопрос о числе вынужденных переселенцев, вышедших из зоны конфликта. Обнародованные Владимиром Каламановым сведения - до 350 тысяч беженцев - соответствовали действительности, но были крайне неудобны федеральной власти.
Официальные лица с самого начала вооруженного конфликта не только оспаривали цифры, но прежде всего отрицали либо подменяли причины такого массового исхода, главной из которых был и остается сам характер образ действий "силовиков" в Чечне. Эта операция называлась "контртеррористической" - такое определение предполагает высочайшую избирательность действий. Цель такой операции - прежде всего, спасение людей, а затем - захват или уничтожение террористов. На самом деле, основными инструментами для военной составляющей чеченской кампании были массированные неизбирательные бомбардировки и обстрелы, для "полицейской" составляющей - массовые неизбирательные задержания. Операция не была "контртеррористической" с самого начала: не было ни картотеки террористов, подлежащих задержанию, ни списка целей для атаки. "Точечные удары", "гуманитарные коридоры", "зоны безопасности" существовали только в официальной пропаганде.
Осенью 1999-го люди бежали из Чечни от "точечных ударов" - то есть от массированных неизбирательных бомбежек и обстрелов. Но дороги, объявленные "гуманитарными коридорами", уместнее было бы назвать "коридорами смерти": число людей, погибших в населенных пунктах и при выходе из них, было сравнимо. Однако в целом эта стратегия выживания себя оправдала.
Статистика миграции была и остается несовместима с официальной позицией о скорой нормализации обстановки в Чечне. С самого начала военные и пропагандисты утверждали, что там все в порядке, а людей гонят боевики, чтобы создать "иллюзию гуманитарной катастрофы". Идеал здесь: нет беженцев (вернее, нет телевизионной картинки лагерей вынужденных переселенцев) - значит, нет проблемы. Такой соблазн был с самого начала: 25 сентября 1999 года генерал Шаманов телефонограммой запретил управлениям внутренних дел пропускать мигрантов из Чеченской Республики через административные границы. Все субъекты федерации это выполнили - кроме Ингушетии, возглавлявшейся президентом Русланом Аушевым . Таким образом большинство из вынужденных мигрантов из Чечни оказались в Ингушетии, в какой-то момент наличное население республики почти удвоилось по сравнению с постоянным. В течении полугода численность вынужденных переселенцев этой последней волны снизилась здесь примерно до 150 тысяч человек. На этом уровне оно оставалось до второй половины 2002 года, когда начались активные попытки их "добровольно-принудительного" возвращения в Чечню. Но даже полтора года спустя половина из них остается в Ингушетии. На конец 2003 года российские официальные представители говорят о 4200 или 4500 вынужденных мигрантах в палаточных лагерях (городках). Управление ООН по координации гуманитарных вопросов оценивает численность населения лагерей в 7 тысяч человек, кроме которых еще 24 тысячи живут во временных поселениях в приспособленных помещениях и 36 тысяч - в частном секторе, всего - 67 тысяч вынужденных переселенцев.
С самого начала вооруженного конфликта федеральная власть оспаривала эти цифры. Сведения международных гуманитарных организаций постоянно ставили под сомнения российские официальные представители, однако после учета вынужденных переселенцев структурами МВД летом 2002 года эти сомнения отпали. Совместная работа в Ингушетии государственных структур и гуманитарных организаций, взаимная прозрачность, взаимный контроль и перекрестная проверка сведений сделали свое дело.
Сокращение числа чеченских беженцев в Ингушетии шло отнюдь не только за счет возвращения в Чечню - те, кто мог, выезжали в другие регионы Российской Федерации или даже за ее пределы.
Официальные лица называли различные причины того, что все попытки вернуть мигрантов в места постоянного проживания не дают результата. Главная причина - в отсутствии безопасности на территории Чечни.
В декабре 1999 года началось возвращение беженцев (подчас принудительное) на территорию Чечни, в так называемые "зоны безопасности". Это привело к новым человеческим жертвам: в Шали 9 января, в селах Закан-Юрт, Шаами-Юрт и Катыр-Юрт в начале февраля 2000 года от бомбежек и обстрелов погибли сотни вернувшихся туда мирных жителей. Разумеется, эти "зоны безопасности" не были согласованы с противоборствующей стороной, да и сами федеральные силы не ограничивали свои действия рамками этих зон: и те, и другие действовали как будто в пустыне, не обременяя себя заботой о жизнях местных жителей. После окончания весной 2000 года активных боевых действий начались "зачистки" в населенных пунктах. Не достигая главной цели - выявить участников вооруженного сопротивления, "зачистки" принимали форму массового неизбирательного насилия. Грабежи, пытки и избиения, "исчезновения" и убийства людей порождали в жителях Чечни ненависть к российским силовым структурам и государству в целом, множили ряды сопротивления и отнюдь не порождали в беженцах желания вернуться домой. В конце 2002 года число "зачисток" сократилось, но люди по-прежнему исчезают в ходе "адресных мероприятий", ночных визитов "неизвестных вооруженных лиц в камуфляжной форме и в масках, приехавших на бронетехнике".
В этих условиях призывы к "добровольному возвращению" вынужденных переселенцев из Ингушетии лицемерны и преступны - однако продолжаются с конца 1999 года - почему? Перемещение вынужденных переселенцев в Чечню, пусть формальное, означает переключение туда потоков гуманитарной помощи, финансовых потоков, "живых" денег с перспективой их бесконтрольного расходования . Так что на быстрое возвращение мигрантов из Ингушетии в Чечню был "социальный заказ" не только от федерального центра, не только от военных, но и от администрации Ахмада Кадырова.
На протяжении почти трех лет - с осени 1999 до осени 2002 года - число вынужденных переселенцев из Чечни, находившихся в Ингушетии, оспаривалось представителями федеральных и лояльных Москве чеченских властей. Будучи не в силах создать условия для возвращения беженцев или даже вернуть их силой, власти пытались отрицать их существование.
В первые месяцы второй чеченской войны за пределы административных границ Чеченской Республики бежали до 350 тысяч из примерно 800 тысяч жителей. Что же остальные?
Большинство из них включились в процесс внутренней миграции: сначала - из северных и восточных районов, потом - из Грозного и с гор. Зоны боев старались покинуть все, кто мог. Многочисленные семьи оставляли одного-двух человек, охранять имущество от мародеров . При этом внутренняя миграция, как правило, была локальной, в прилегающие села или районы: люди надеялись быстро вернуться в свои дома, а в противном случае покидали республику.
После окончания боевых действий структура расселения на территории Чечни в целом мало изменилась по сравнению с довоенным периодом. Можно выделить две существенные аномалии: существенное, в разы, сокращение населения Грозного и ускоренную депопуляцию горных районов. По сведениям Федеральной миграционной службы, на 2001 год до трети населения республики - 200 тысяч человек - оставались внутренними мигрантами.
Война сделала Чечню de facto этнически гомогенной. Невайнахское население покинуло ее практически полностью. Но и ингуши - и те, кто не смог в 1957-м вернуться в Пригородный район и поселился в Грозном, и те, кто бежал в Грозный в 1992-м - в основном, выехали .
Сколько человек погибли в двух чеченских войнах?
Один из основных исторических источников по периоду царствования Ивана Грозного - "опричный синодик" - был составлен, когда государь очередной раз собирался помирать. Чтобы замолить грехи, для поминовения убиенных, потребовалось составить их список. Венценосный душегуб, однако, был столь усерден, что составителям синодика пришлось закончить список словами: "Остальных, Господи, ты сам веси..."
Российское государство находится сегодня в той же ситуации, поскольку не предпринимало реальных попыток учета потерь гражданского населения ни в войну 1994-1996 годов, так и после 1999 года. Поименных списков погибших нет - даже неполных, - и вразумительная полемика с любыми называемыми цифрами - вплоть до сотен тысяч - оказывается для российской власти невозможна.
Так, 17 сентября 2002 года Саламбек Маигов заявил журналистам, что во "второй чеченской войне" погибли восемьдесят тысяч мирных жителей республики - почему-то со ссылкой на Human Rights Watch и Правозащитный центр "Мемориал", хотя ни те, ни другие ни о чем подобном никогда не сообщали. На следующий день отреагировал Специальный представитель Президента РФ по соблюдению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике Абдул-Хаким Султыгов - он, в свою очередь, заметил, что эта оценка завышена, и вообще, "все цифры, которые заявляют на настоящий момент правозащитные организации, представляют собой субъективные, оценочные данные, не имеющие никакого отношения к реальной ситуации".
Что же имеет отношение к действительности?
В ходе первой чеченской войны была предпринята лишь одна попытка оценить число жителей Грозного, погибших там во время боев с декабря 1994 по март 1995 года. Члены действовавшей на базе Правозащитного центра "Мемориал" Наблюдательной миссии правозащитных общественных организаций (более известной как "группа Сергея Ковалева") опросили свыше тысячи беженцев из Грозного относительно достоверно известных им случаях гибели родственников (прямых и двоюродных) и знакомых во время боев. При обработке данных учитывались и структура семей - усредненное общее число родственников разной степени родства, и широта круга знакомств, делалась поправка на двойной учет и т.п. В целом методика, использованная при этом сотрудником Курчатовского института Эдуардом Гельманом в 1995 году, типична для оценки числа погибших в локальных конфликтах. На основе собранной информации был сделан вывод о гибели в Грозном 25-29 тысяч мирных жителей.
Еще в ходе той войны, в январе 1996 года, заместитель секретаря Совета Безопасности РФ Владимир Рубанов в интервью "Интерфаксу" заявил, что нет никаких официальных цифр, есть лишь данные правозащитников: 25-30 тысяч погибших гражданских лиц. Весной 1997 года, во время подготовки российско-чеченского договора, когда обсуждался вопрос о возможной сумме компенсаций Чечне за причиненный ущерб и за людские потери, в "Мемориал" с вопросом о числе погибших граждан обратился начальник Отдела демографической статистики Госкомстата РФ Борис Бруй. Ранее он адресовался, как в последнюю инстанцию, в Международный Комитет Красного Креста, откуда его направили к нам. В итоге, основываясь на одних и тех же данных, Госкомстат сделал вывод о 30-40 тысячах погибших - "Мемориал" же, понимая всю возможную неточность подобных оценок, использовал формулировку "менее 50 тысяч".
Аналогичным образом, единственная определенная оценка числа погибших гражданских лиц в период активных боевых действий второй чеченской войны сделана правозащитниками из Human Rights Watch по аналогичной методике. Собрав и проанализировав подробные сведения о 1300 погибших за первые девять месяцев конфликта, они пришли к выводу, что их выборка охватывает от 1/8 до 1/5 от общего числа жертв. Таким образом, всего в те месяцы погибли от 6,5 до 10,4 тысяч гражданских лиц .
Оценка числа жителей Чеченской Республики, погибших в последующие годы вооруженного конфликта, возможна на основании "Хроники насилия", которую "Мемориал" ведет с июля 2000 года. Число людей, о смерти которых сообщается в "Хронике", различно в разные периоды - от 489 за вторую половину 2000 года до 559 за весь 2002 год, не считая боевиков и чеченских милиционеров. Результаты этого мониторинга заведомо неполны. Мы фиксируем, возможно, четверть таких случаев, во всяком случае, не более половины - как показывает сравнение с официальной статистикой МВД Чеченской Республики за 2002 год. Экстраполяция данных "Хроники" позволяет сделать вывод, что после окончания активных боевых действий погибли от 5,3 до 10,7 тысяч гражданских лиц.
Кроме того, в период "второй чеченской войны" исчезли после задержания федеральными силовыми структурами около трех тысяч человек. Тела некоторых исчезнувших в дальнейшем были найдены и опознаны, однако подавляющее большинство из остальных также вряд ли живы.
Таким образом, общее число гражданских лиц, погибших за всю вторую чеченскую войну, включая "исчезнувших", составляет от 14,8 до 24,1 тысяч, учитывая точность оценок - "от 15 до 24 тысяч". Консервативная оценка, без учета числящихся пропавшими без вести, - "от 10 до 20 тысяч".
Откуда же взялись другие - существенно большие - оценки числа погибших?
Еще в первую чеченскую войну говорили о 80, 100, 120 тысячах убитых. Эти цифры - порождение политических игр, и связаны они с реальностью весьма опосредованно.
Зимой 1996 года, вскоре после упомянутого выше признания Рубанова, сразу несколько политиков - от Лебедя до Новодворской - заявили: раз государство говорит о 25-30 тысячах погибших, значит, на самом деле их раза в три больше - 80-100 тысяч.
Еще одна оценка связана с неверной интерпретацией. Лечи Салигов, работавший в пророссийской чеченской администрации в первую войну, утверждал, что только в Грозненском районе в 1995 году погибли более 120 тысяч человек - проведенный тогда подворный обход выявил-де такую разницу с довоенными цифрами. Салигов истолковал эту разницу как число погибших, хотя более естественное объяснение - миграция.
Если в заявлениях политиков гибель гражданского населения, как правило, завышалась, то военные и официальная пропаганда ее занижали или вовсе отрицали. Так, в августе 2001 года генерал Валерий Манилов заявил, что во второй войне убиты не более тысячи мирных жителей. Год спустя, в августе 2002 года, о той же тысячи погибших говорил прокурор Чеченской Республики Костюченко. Эта оценка уже тогда легко опровергалась даже не оценками и экстраполяциями, а учетом непосредственно зарегистрированных случаев гибели людей.
В то же время военные и пропагандисты регулярно заявляли об успехах в уничтожении боевиков, число которых нарастающим итогом, составляет уже многие десятки тысяч. Цифр эти, видимо, взяты не с потолка, получены в результате работы бюрократической машины, но к реальности отношения не имеют.
Оценки числа погибших гражданских лиц, обнародуемые представителями силовых структур, также суть политические и связаны с реальностью весьма слабо. Однако называемые военными цифры "уничтоженных боевиков", завышенные минимум на порядок, коррелируют с потерями гражданского населения.
Таким образом, общее же число погибших в двух войнах мирных жителей Чеченской Республики может достичь 70 тысяч человек. Хотя точность наших оценок невысока, альтернативы им нет - государство не считало и по-прежнему не считает граждан, погибших в ходе "контртеррористической операции" или "наведения конституционного порядка".
Сколько человек жили в Чеченской Республике в годы второй войны?
В разное время на этот вопрос можно было получить совершенно разные оценки - причем в одном и том же месте.
В августе 2002 года в Грозном, в Доме Правительства, Группе содействия ОБСЕ сообщили, что в Чеченской Республике живут около 600 тысяч человек. Эта цифра была очень похожа на правду - из примерно 800 тысяч человек довоенного населения около 150 тысяч находились как вынужденные переселенцы в сопредельных республиках, и меньшая, но значительная часть рассеялась по остальной России и вне ее пределов.
Однако месяц спустя, в сентябре 2002 года, в ходе поездки лорда Джадда в Чечню, в том же самом Доме Правительства ему сообщили о якобы успешном возвращении туда беженцев, в результате чего-де население республики достигло 900 тысяч человек. Эта цифра заведомо превышала не только реальное, но и теоретически возможные значения - но, видимо, должна была свидетельствовать о возвращении в родные дома всех вынужденных мигрантов, бежавших от начавшейся три года назад "второй чеченской войны". А раз люди вернулись, значит, обстановка в республике стабильна и безопасна - иначе люди не поедут!
Именно это федеральная власть попыталась вскоре вновь продемонстрировать, проводя перепись в Чечне.
14 октября 2002 года глава правительства Чеченской Республики Станислав Ильясов сообщил, что в Чечне успешно проведена перепись населения и население республики составляет миллион восемьдесят восемь тысяч человек. По словам Ильясова, результат превзошел все ожидания - переписные листы, которых завезли в республике 825 тысяч, быстро кончились, пришлось подвозить еще. То есть, с учетом неизбежной порчи бюллетеней, власти ожидали получить итоговую численность населения не более 800 тысяч. Для этого, действительно, было бы достаточно вернуть в Чечню всех мигрантов последних трех лет. Но, чтобы получить результат переписи в 1088 тысяч человек, понадобилось бы возвратить в Чеченскую Республику ВСЕХ бежавших оттуда в 90-е годы - не только чеченцев и ингушей, но также русских, армян и представителей иных невайнахских народов. Или же потребовалось бы признать существенный прирост населения, несмотря на две войны и коллапс в социально-экономической сфере .
В такое "демографическое чудо" нормальный человек вряд ли поверит.
Однако чуду этому есть правдоподобное объяснение. В ходе переписи в Чеченской Республике действовали, по крайней мере, три значимых фактора, способных существенно исказить ее итоги.
Во-первых, до трети населения республики составляли внутренние мигранты. Хотя ранее неоднократно объявлялось о том, что документы переписи анонимны и не будут использоваться для каких-либо иных целей, в это в Чечне мало кто верил. Трудно было разубедить людей, что по результатам переписи местные администрации не будут отлучать "незаписанных" людей от гуманитарной помощи и от обещанных будущих компенсаций за разрушенное жилье. Точно также нельзя было гарантировать, что силовые структуры и спецслужбы не будут проверять задержанных в ходе "зачисток" с полученными списками, отделяя "мирных жителей" от "пришлых боевиков". Таким образом, если человек жил в селе, но часто бывал в городе, восстанавливая свой разрушенный дом, у него были все основания "переписаться" и в городе, и в селе - не столько из призрачного ожидания выгоды, сколько из вполне реального опасения за свою безопасность.
Во-вторых, неоднократно на разных уровнях было заявлено, что перепись поможет определить, "сколько строить школ и больниц", а применительно к Чеченской Республике - как необходимый для восстановления социально-экономической сферы объем финансирования, так и размер перечислений для выплаты различных пособий, и т.п. При фактическом отсутствии контроля и невозможности перепроверки, соблазн для администраций всех уровней здесь был слишком велик, и было грешно не применить полученный в ходе "выборов" 1995, 1996, 2000 годов опыт использования "административного ресурса".
В-третьих, главное - представители различных федеральных структур неоднократно заявляли, что обстановка в Чечне стабильна и безопасна, вынужденные переселенцы туда вернулись или вот-вот вернутся, а предстоящая перепись не может это не подтвердить.
Таким образом, в ходе переписи местная власть могла надеяться на благосклонность власти федеральной, а жители Чечни - на "невнимание" местных администраций к избытку переписанных с их слов родственников - во всяком случае, такая версия более правдоподобна, чем объявленные итоги переписи.
Единая воля власти федеральной, власти местной и простых жителей Чеченской Республики сотворили "демографическое чудо". И еще раз подтвердили принятую в мире практику моратория на проведение переписей и выборов в зонах вооруженных конфликтов и в условиях чрезвычайного положения.
Сколько же человек на самом деле жили в то время в Чечне? Зимой 2002 г. Датский совет по беженцам провел в Чечне подворный обход для определения потребности в гуманитарной помощи, насчитали около 600 тысяч жителей. Как раз это число и называли чиновники в августе представителям ОБСЕ, от мнения которых ничего не зависело - в отличие от лорда Джадда, по итогам доклада которого ПАСЕ должна была принимать очередную резолюцию. Разоблачение черной магии наступило уже в ноябре 2002 г., через месяц после переписи, когда Датский совет по беженцам провел в Чечне очередной подворный обход, в результате которого была получена численность населения Чечни около 700000 человек. Отметим, что заинтересованные в поставках гуманитарной помощи главы сельских администраций могли способствовать лишь завышению этого результата.
Разница между этим реальным значением и итогами переписи - под 400 тысяч "мертвых душ" - стала "электоральным резервом" для проведения референдума и выборов 2003 года .
В ходе "выборов", проводившихся федеральными властями в Чечне 14-17 декабря 1995 года, когда голосовали за депутатов Госдумы и "Главу Чеченской Республики" Доку Завгаева, 14-16 июня и 2-3 июля 1996 года, когда голосовали за Президента России и "депутатов Народного собрания", была отмечена высокая явка - от 60% до 74% из общего числа избирателей - 503 тысяч. Это - официальные данные, миссия ОБСЕ тогда заявляла, что выборы не отвечают принципам свободного и справедливого волеизъявления граждан, или же сотрудники миссии уезжали из Чечни на дни голосования. По словам независимых наблюдателей, в большинстве населенных пунктов люди просто не ходили на избирательные участки. Но ЦИК признавал выборы состоявшимися, хотя, повторим, в условиях вооруженного конфликта и de facto действующего чрезвычайного положения проводить выборы нельзя категорически.
27 января 1997 года прошли выборы Президента и Парламента Ичкерии. Численность избирателей - 447 тысяч - была уточнена в ходе подворного обхода. Победил А.Масхадов, набравший 65% голосов. Наблюдение вели 72 представителя ОБСЕ. Но когда 15 февраля 1997 года прошел второй тур выборов парламента, явка избирателей немногим превысила 25%. Отметим, что в этом случае в Чечне не пошли на приписки, хотя, очевидно, отсутствие в будущем кворума было серьезной проблемой.
В сентябре 1999 года началась "вторая чеченская война", и в декабре того же года выборы депутата Госдумы в Чечне не проводились. Вероятно, то были самые чистые выборы за десятилетие...
26 марта 2000 года прошли выборы Президента России. 22 февраля, за месяц до голосования, Сергей Даниленко, член ЦИК, курирующий чеченское направление, в интервью "Эху Москвы" сказал, что число жителей на территории Чеченской Республики составляет около 400 тысяч человек, из них избирателей 200-250 тысяч. Однако уже через месяц председатель избиркома Чечни Абдул-Керим Арсаханов назвал другое число - 460 тысяч избирателей, при том, что выборы пройдут только в 12 районах Чечни на 336 избирательных участках. 26 марта избирком сообщил, что в Чечне проголосовало более 70% избирателей, а в Грозном - 97% (!).
20 августа 2000 года, когда в Чечне проходили выборы депутата Госдумы по 31-му избирательному округу, ЦИК называл общее число избирателей - 495 тысяч. Если сохранялись прежние пропорции между численностью электората и населения, последнее могло бы составить 885 тысячам - то есть, должно было вырасти за время войны.
На следующем голосовании уже был использован резерв "мертвых душ", созданный в ходе переписи. 23 марта 2003 года состоялся референдум, в котором, по данным ЦИК, приняли участие 89% из 540 тысяч избирателей, число которых определялось по данным переписи. 95,37% проголосовали "за".
Далее предстояли президентские выборы, накануне которых автор имел возможность проверить свои выкладки "в районном масштабе". 5 сентября 2003 года в администрации Шалинского района были названы три значения: 104 тысячи - численность населения района; 43 тысячи - численность избирателей по спискам; 33 тысячи - не достигших совершеннолетия, получающих детские пособия. Вычитая из первого второе и третье, получаем 28 тысяч человек, которые и не совершеннолетние, и не несовершеннолетние. На недоуменный вопрос автор получил ответ: это те, кто был когда-то прописан, и перепись прошел по документам или со слов родственников. То есть в этом одном отдельно взятом районе властями признано существование 27 процентов "мертвых душ".
Хотя на предстоявших выборах кандидату федерального центра победа была гарантирована без манипуляции этими цифрами - но те, кто играл все эти годы с цифрами, стали заложниками игры. Это в 1997-м могли честно признаваться в 25-процентной явке, теперь же отказаться от "540 тысяч избирателей" и запредельной посещаемости участков - значило принять на себя груз правды и ответственности.
P. S. Но реальность превзошла самые смелые ожидания. По словам председателя Центризбиркома Вешнякова, на декабрьском голосовании по выборам в Государственную Думу в Чечне голосовали на 11 процентов человек больше, чем было избирателей в республике.
Что же до результатов переписи, то их не использует даже Государственный комитет по статистике - по его данным, в Чечне на 2003 год жили 813 тысяч человек.
1 - Более подробный анализ см: Владимир Гривенко.
О численности населения Чечни в июле 1999 г. (к началу нового кавказского
конфликта) на сайте "Мемориала".
2 - Граница между республиками до сих пор не демаркирована
и не делимитирована. Экстраполяция данных, публиковавшихся Госкомстатом
в последующие годы, дает на 1989 год численность постоянного населения
районов Чечни примерно в 1084 тысяч, а районов Ингушетии - 186 тысяч
человек. Но к Ингушетии Госкомстат относил не только Назрановский,
Малгобекский и Джейрахский районы, но также и весь Сунженский район.
На деле существенная часть последнего - в частности, два крупных
населенных пункта, Серноводск и Ассиновская, 8 и 6,9 тысяч жителей
в 1989 г. соответственно - относились к Чечне.
3 - Помимо вайнахов, в 1989 г. в Чечне жили несколько
десятков тысяч представителей других мусульманских народов 23 тысячи
кумыков, ногайцев и аварцев, в подавляющем большинстве - сельские
жители, и 5,1 тысяч татар, в основном - горожане.
4 - Оценки численности населения Ингушетии суть
отдельная проблема. Пожалуй, больше ни в одном регионе России не
было в последние годы такой миграции. В ходе осетино-ингушского
конфликта 1992 г. из Пригородного района Северной Осетии были изгнаны
десятки тысяч ингушей - ингушские власти говорят о 70 тысячах, осетинские
- о 17 тысячах. В 1994-1996 годах, в ходе "первой чеченской
войны" число вынужденных переселенцев из Чечни составляло в
Ингушетии до 150 тысяч - точных данных нет, так как с апреля 1995
по август 1996 г. учет беженцев не велся (подробнее об этом см.
дальше). Многие ингушские семьи, не сумевшие в 1957 году вернуться
в Пригородный район и поселившиеся тогда в Грозном, остались после
этого в Ингушетии на постоянное жительство. Что же касается вынужденных
мигрантов, то их на 1 января 1999 г. по данным Федеральной миграционной
службы в Ингушетии на учете состояло 34983 человека.
Далее, на 1989 г. в СССР за пределами Чечено-Ингушетии и Северной
Осетии проживала 41 тысяча ингушей, часть из них вернулась на родину.
С другой стороны, в 1990-е годы весьма существенна была миграция
из республики, остававшейся одним из беднейших регионов федерации,
в другие регионы. Тем не менее, во всей этой таблице именно вторая
колонка вызывает меньше всего сомнений.
5 - Сама по себе такая точность нереалистична -
добро бы эти цифры соответствовали действительности с точностью
до 10 тысяч.
6 - В 1990-х этот процесс ускорился и в автономных
республиках, ставших просто республиками, и в автономных округах,
повысивших статус и ставших республиками, на руководящих и просто
оплачиваемых должностях "русскоязычные" кадры заменялись
"национальными". При этом нигде, кроме Чечни, национальные
движения об отложении от России и не помышляли - речь шла о борьбе
элит за контроль над ресурсами, но с непременной апелляцией к федеральному
центру как к арбитру.
7 - После возвращения чеченцев из ссылки в 1957
году оказалось, что рабочие места в промышленности заняты. Возвращение
на половину территории было невозможно - восстановить горные селения,
необитаемые в течении тринадцати лет, было сложно, а власть не желала,
чтобы в горах возобновилось сопротивление. К Чечне прирезали два
района севернее Терека - Наурский и Шелковской - там расселили в
первую очередь горцев, но это решало проблему лишь отчасти. Высокая
скрытая безработица отчасти компенсировалась натуральным хозяйством
и отхожим промыслом, шабашничеством, работой на "северах"
и трудовой эмиграцией. В 70-80-е годы из Чечено-Ингушетии выезжали
не только славяне, но и вайнахи - нетто-эмиграция последних в 1979-89
годах по данным переписей достигала 50 тысяч. За эти годы число
чеченцев, постоянно живших в Ставропольском крае, возросло в 3,4
раза, в Астраханской области - в 5,5 раза, в Ростовской области
- в 6,8 раза, в Волгоградской области - в 13,7 раза, в Тюменской
области - в 33,7 раза. Суммарно в этих пяти регионах число постоянно
проживающих чеченцев выросло шестикратно - с 9,3 до 55,8 тысяч.
А вот возможность "пошабашить" резко сократилась в середине
1980-х в результате экономического коллапса в СССР и, как следствие,
сокращения ассигнований на сельское строительство.
8 - При этом массового исхода не было, изменилась
лишь фиксация этой реальности: просто правозащитникам удалось добиться
от ведомства регистрации этих ранее выехавших мигрантов.
9 - Российские пропагандисты утверждали, что данные
переписи Масхадов специально засекретил, поскольку они свидетельствовали
о катастрофическом снижении численности населения Чечни - калька
с истории о советской переписи 1937 года, которую признали "вредительской".
Однако сомнения вызывала даже сама возможность проведения такого
сложного мероприятия в условиях коллапса государственности. Автор
даже позволил назвать "Масхадовскую перепись" в Ичкерии
"Библиотекой Ивана Грозного" - не было-де такой, как оказалось,
был не прав.
10 - Опросив как людей, имевших отношение к проведению
переписи, так и многих жителей Чеченской Республики - на предмет
того, обращались ли к ним переписчики.
11 - Он и получил проблемы с беженцами за всю Россию,
а если бы Аушев действовал так, как было предписано, он не имел
бы проблем ни с беженцами, ни с генералами. Но тогда число погибших
в Чечне гражданских лиц было бы больше в разы, если не на порядок.
А не соучаствовать в военных преступлениях - достойный выбор для
генерала и для президента.
12 - Датский совет по беженцам - одна из ведущих
гуманитарных организаций, работающих в Ингушетии и Чечне - регулярно
проводит подворные обходы с целью составления списков на оказание
гуманитарной помощи. Однако их данные по Ингушетии, где сверка проводится
по каждой семье, существенно точнее, чем по Чечне - там приходится
пользоваться сведениями, предоставляемыми главами сельских администраций.
13 - В Ингушетии за злоупотребления с "беженскими"
деньгами за два года были сняты с должностей десятки глав местных
администраций - в Чечне ни о чем таком не было слышно, поскольку
в Ингушетии был эффективный контроль. Для сравнения: в начале войны
в Ингушетии на обустройство одного беженца в лагере (палатка, настил,
постель, печка, коммуникации) по смете расходовали 700 рублей, в
Чечне - 3700 рублей.
14 - Так, в Грозном в ходе штурма города федеральными
войсками в декабре 1999 - январе 2000 г. оставались не более 40
тысяч человек.
15 - Около 60 тысяч находились в Ингушетии и были
намерены там остаться, предполагалось выделить им землю в Сунженском
районе.
16 - Сообщение NTVRU от 17 сентября 2002 г. 11:42:20.
17 - Сообщение NTVRU от 18 сентября 2002 г. 08:15:00.
18 - Хотя вторая чеченская война была куда более
жестокой, чем первая число погибших в первые месяцы было в 3-4 раза
меньше. Здесь нет противоречия: страх иногда спасителен. Еще в 1996
году жители Чечни срывались с места уже при угрозе гибели. Осенью
1999 года люди бежали из Чечни от массированных неизбирательных
бомбежек и обстрелов, и это тоже было опасно. Дороги, объявленные
"гуманитарными коридорами", уместнее было бы назвать "коридорами
смерти": число погибших в населенных пунктах и при выходе из
них было сравнимо. Однако в целом эта стратегия выживания себя оправдала.
19 - В Интушетии - 137 тысяч, и 10 тысяч в Дагестане
20 - В Ингушетии по предварительным результатам
переписи было 468 тысяч человек, из которых тысячи - временно перемещенные
лица из Чечни, проживающие в пунктах временного размещения. Иных
мигрантов - не проживающих в лагерях, или бежавших в 1992 г. из
Пригородного района, в отдельную категорию не выделили. Отметим,
что таким образом постоянное население республики - и, видимо, будущее
бюджетное финансирование этого дотационного региона - было "увеличено"
раза в полтора. Заметим также, что мигранты, якобы переселенные
в Чечню, на самом деле были переписаны в Ингушетии. В республике
проживали женщин 256 тысяч и мужчин - 212 тысяч, асимметрия вызвана
высокой безработицей и отъездом мужчин на заработки.
21 - В самой методологии переписи 2002 года была
заключена некоторая двусмысленность: учету подлежало лишь постоянное
население, наличное население не фиксировалось. Таким образом, стали
возможны вполне "законные" приписки. Правда, был определен
критерий (ценз) "постоянности" - проживание в данном месте
в течение года. Но, как видим, эту двусмысленность смогли с выгодою
для себя использовать и в Чечне, и в Ингушетии.
Чеченская Республика - крохотный регион в юго-западной части России. По своей площади Чечня занимает менее 0,1 % территории страны. Чем интересен этот регион? Что он производит? Сколько городов насчитывается в пределах Чечни? Обо всем этом расскажет наша статья.
Чечня: площадь и географическое положение
Республика является частью Северо-Кавказского федерального округа. Она расположена в пределах кавказской горной страны. Общая площадь Чечни - 15,6 тысячи квадратных километров (76-е место в списке субъектов РФ). Около 30 % ее территории занимают горные хребты и межгорные котловины.
Столица Чечни - город Грозный. Он расположен в геометрическом центре республики. Главой является Рамзан Ахматович Кадыров (с 2007 года).
Климат Чечни континентальный и весьма разнообразный. Особенно поражают различия в количестве атмосферных осадков: на севере республики их выпадает не более 300 мм, а на юге - около 1000 мм. В Чечне довольно много озер и рек (крупнейшие из них - Терек, Аргун, Сунжа и Гехи).
Несмотря на незначительную площадь, Чечня отличается чрезвычайным разнообразием рельефа и ландшафтов. В физико-географическом отношении республику можно разделить на четыре зоны: равнинную (на севере), предгорную (в центре), горную и высокогорную (на юге).
Главный ресурс Чечни
Главный природный ресурс республики - это нефть. Вместе с соседней Ингушетией Чечня является одним из старейших нефтегазовых районов России. Большая часть нефтепромыслов исторически сосредоточена в окрестностях Грозного.
На сегодняшний день промышленные запасы нефти в Чечне составляют около 60 млн тонн. И в большей мере они уже истощены. Общие же запасы черного золота в пределах республики оцениваются экспертами в 370 млн тонн. Правда, осваивать их довольно трудно ввиду высокой глубины залегания горизонтов. Сегодня нефтедобыча в Чечне ведется лишь на 200 скважинах из 1300.
Помимо нефти в республике добывают природный газ, гипс, мергель, известняк и песчаник. Также здесь есть несколько ценных минеральных источников.
Общие черты региональной экономики
Пожалуй, главной и самой известной чертой чеченской экономики является ее дотационность. В среднем республика получает до 60 млрд рублей ежегодной материальной помощи от центра. И по этому показателю Чечня входит в тройку самых дотационных регионов России.
Еще один антирекорд: Чеченская Республика занимает четвертое место в стране по уровню безработицы (почти 17 %). Наиболее сложная ситуация наблюдается в селах, где на 100 жителей приходится всего от 2 до 10 работающих. Как ни парадоксально, но общие доходы населения Чечни с каждым годом растут. Причины такого роста - это различные соцвыплаты, пособия, «теневые заработки», а также деньги трудовых мигрантов, заработанные в Москве и других странах.
По объему валового продукта экономика Чечни занимает лишь 85-е место среди субъектов Российской Федерации. По-прежнему в структуре экономики республики преобладает нефтегазовый сектор. Помимо этого, здесь развита строительная отрасль, химическая и пищевая промышленность. В Грозном продолжается строительство тепловой электростанции.
Львиную долю сельскохозяйственной продукции обеспечивает животноводство (в частности, овцеводство и птицеводство). На землях Чечни выращивают зерновые культуры, сахарную свёклу, картофель и овощи.
Население и города Чечни
В демографическом плане Чечня - молодая и активно рожающая республика, а в религиозном - глубоко верующая. Она может похвастаться самым высоким в стране природным приростом населения. Сегодня в Чечне проживает 1,4 млн человек. 65 % из них - это сельские жители. А еще в Чечне самые низкие показатели разводов по России.
Самый численный этнос республики - чеченцы (95 %), господствующая религия - ислам суннитского толка. Кстати, согласно исследованиям за 2012 год, Чечня входит в двадцатку регионов планеты, где наиболее ущемляют права христиан (по версии организации Open Doors). В республике два государственных языка - чеченский и русский.
Городов в Чечне немного. Их всего пять: Грозный, Урус-Мартан, Гудермес, Шали и Аргун. Самый большой город Чечни - Грозный. Здесь проживает почти 300 тысяч человек. Самый древний - Шали. Этот город был основан еще в XIV веке.
Город Грозный - столица республики
Грозный - столица Чечни и центр одноименного административного района. Город расположен на берегах Свое летоисчисление он ведет от 1818 года, когда здесь была заложена крепость. Русские солдаты возвели ее всего за четыре месяца. Так как на те времена данная местность была «горячей точкой» на карте Северного Кавказа, то крепость прозвали Грозной.
Современный Грозный - это довольно ухоженный город с несколькими десятками промышленных предприятий и солидным количеством новостроек. Главные достопримечательности Грозного - это грандиозная мечеть «Сердце Чечни» и не менее внушительный комплекс высоток «Грозный-Сити». Последний расположен в самом центре города и включает в себя пять жилых домов, офисное здание и пятизвездочный отель.
Согласно официальным данным, в настоящее время численность населения Чечни составляет 1 413 446 человек - немногим более того, что было год назад (1 394 172 человека, прирост - 19 274). Для сравнения - с 2014 по 2015 год прирост был в 32 тысячи.
Причина - не в снижении рождаемости и не в увеличении смертности в Чечне. Согласно данным Росстата, республика относится к трети регионов РФ (28 из 85), которые выполнили план по снижению смертности.
При этом в республике самая высокая по России доля детей - более 34%. В национальном рейтинге рождаемости, составленном Общественной палатой РФ, Чечня находится на втором месте после Тувы. Кроме того, она возглавляет десятку лидеров по естественному приросту населения.
С такими показателями темпы повышения численности населения Чечни должны были быть намного выше. В чем причина снижения прироста?
Как правило, выезжает из Чечни гораздо больше человек, чем приезжает, и эта тенденция сохраняется.
Только с 2008 по 2015 годы из Чечни выехало порядка 150 тысяч чеченцев, согласно данным российского ресурса РБК. Как правило, выезжают из республики (как в другие субъекты РФ, так и за границу) гораздо больше людей, чем приезжают, и эта тенденция сохраняется. Что касается эмигрантов, то их количество резко возросло за последние два года, что наглядно демонстрирует ситуация на белорусско-польской границе, где уже второй год тысячи чеченцев ежедневно пытаются пересечь границу Евросоюза. Большая выезжающих - те, кто спасается от со стороны властей.
С начала второй российской войны в Чечне более двухсот тысяч чеченцев обрели вторую родину в других странах мира. При этом абсолютное большинство беженцев (порядка 90 %) осели в странах Европы.
Доступ к качественному медицинскому обслуживанию часто приводится в качестве одной из причин исхода населения из республики. Пока грозненские власти рассказывают о "новых больницах" и закупленной по всему миру "ультрасовременной медицинской аппаратуре", чеченские женщины зачастую предпочитают рожать в Ставрополе или Краснодарском крае.
Раиса Сатиева из Аргуна пояснила в интервью "Кавказ.Реалии", что лучше поехать за 300-500 км от Чечни, но быть уверенным в правильной постановке диагноза. По ее словам, среди ее родных и близких есть те, кто сталкивался с врачебными ошибками, грубостью медицинского персонала, отсутствием лекарств в больницах. Все это и вызывает стремление многих лечиться за пределами республики.
Директор частного предприятия в городе Шали Майрбек К. в беседе с "Кавказ.Реалии" также подтвердил, что при первой же возможности он и сам едет, и членов своей семьи направляет в Ставропольский край, в частности в Кисловодск, где "подход к больным гораздо лучше, чем в Чечне".